Игры разума по-будапештски

Это тёмная история. Начну, пожалуй, с Тома Хэнкса, а точнее с фильма «Терминал» 2004 года. В нём Хэнкс сыграл парня, который прилетел в Нью-Йорк взять автограф у джазмена. Пока он летел в самолёте, его родное государство Кракожия (вымышленное государство Восточной Европы) прекратило своё существование из-за развязавшихся политических междоусобиц. Из терминала США главного героя не выпустили, объясняя что теперь он «нежелательный гражданин» и должен оставаться на территории аэропорта до принятия законного решения. Виктору, так звали героя, ничего не оставалось кроме как смириться со своим положением, продолжить ждать решения и бороться за свои права. Ему, кстати говоря, несказанно повезло! Виктор подружился с персоналом, научился зарабатывать на еду, обзавёлся собственными «апартаментами», влюбился в красотку, которая разбила ему сердце. И всё это не покидая аэропорта! Идеальный временный мир. Так можно сказать про любой аэропорт. И я никогда не сомневалась в этом пока не прилетела в Будапешт. Здесь-то всё и началось.

Сначала мой рейс из Парижа в Будапешт задержали на несколько часов. Я вовремя пришла к указанному выходу на посадку, расположилась в удобном кресле и ожидала объявления, как это обычно бывает. Накануне мне посчастливилось попрощаться с Парижем с высочайшей его точки - холма Монмартр, где открывается лучший вид! Я немало часов ходила пешком, не желая минуты расставания с Францией провести в метро или просидеть в кафе. Потому сейчас, в терминале, борясь со сном, фантазировала как в Будапеште на последнем ночном автобусе доберусь до центра города, пешком дойду до хостела (там недалёко), разложу вещи во временном венгерском доме, прогуляюсь к набережной Дуная, затем вернусь в любимую временную кровать и сладко просплю до самого утра. Идеально, думаю, поднимаю голову и вижу что на табло совсем не мой рейс, а посадка должна была начаться 10 минут назад. Срываюсь с удобного сиденья, лавируя в толпе пассажиров ищу своего спасителя в сотрудниках аэропорта. Ничего не понимаю по французски, показываю свой билет. Мсье на «ин инглиш плиз» объясняет куда надо бежать и подчёркивает что это совсем не далеко, а когда уже бегу мимо кофейни и дьюти фри слышу в след его сожаления о том что так вышло. «Совсем не далеко» в аэропорту Париж-Шарль-де-Голль - это очень далеко! Это можно бежать долго, врезаясь в людей и их чемоданы, останавливаясь перевести дух и проклиная рюкзак на плечах, но бежать зря, потому как про многочасовую задержку рейса сотрудник упомянуть забыл. В общем, в Будапешт прилетела изрядно измученной от дорог, перелётов и ожиданий. От настроения тоже ничего не осталось и, к тому же, последний вечерний автобус давно уехал. Меня ждала долго ночь в терминале Будапешта. Не беда, аэропорты я люблю, аэропорты - хорошо. Но что-то пошло не так с самого начала, а затем и вовсе как в беспросветном черно-белом кино в стиле нуар.

Устало, в полудрёме я принялась бродить по терминалу в поисках ночлега. Аэропорт, казалось, спал. Везде царил полумрак и несвойственная тишина. За его пределами дождь без устали наказывал идеально ровный тротуар. На первом этаже располагались стойки регистрации, которые сейчас естественно пустовали. Как в любом терминале здесь были кафе, сейчас печально закрытые ставнями, пара сидений, имитирующих зал ожидания и небольшое уныло пустующее пространство посередине. Второй этаж почему-то был назван панорамным. Я поднялась наверх. Эскалатор не работал. Вид оттуда и правда чудесный, особенно в дождливую ночь. Не лучшее время для прогулок снаружи, поэтому я продолжила экскурсию внутри. Верхний этаж тоже не был богат сиденьями или лавками, а на тех что были уже обосновалась семья, кажется, немцы. Отнюдь не бодрой походкой я подбрела к парочке средних лет, занявшей собой три сиденья. На третьем лежали вещи. «Ваши?» - сверкая в темноте красными от усталости глазами спрашиваю я. «Нашей дочери» - отвечает отец и жестом указывает в сторону, где на рюкзаке возле розетки сидит девочка - подросток. «Боже, храни быстро разряжающиеся гаджеты». Смахиваю вещи с третьего сиденья прямо на главу семейства, сажусь. Вскоре понимаю что на холодном металическом сиденье уснуть не удастся, но другого нет. Единственная тёплая толстовка с длинным рукавом трансформируется то в одеяло, то в подушку, то в мягкое сиденье, то во всё одновременно. Ужасно холодно, за окном льёт как из ведра, от немецких диалогов спасают русские беруши. Вокруг потихоньку начинают собираться зомби. Кто на рюкзаках, кто на покрывалах, они заполняют своими телами пол на втором этаже, и это становится похоже на ночь фестиваля Вудсток, когда все уснули прямо там, где танцевали.

А мне вот уснуть не удаётся. Глаза режет от усталости. То что я вижу никак не стыкуется с происходящим на самом деле. В полумраке несколько зомби оживают и начинают ползти к моим ногам. Из-за берушей я не слышу что они говорят, но вижу как шевелятся их безжизненные губы. Прилипая ладонями к плитке на полу, они подтягиваются и приближаются всё ближе и ближе ко мне и бедной парочке немцев. Никак не могу подобрать ноги с пола и уместить их на маленьком металлическом сидении, слишком длинные и тяжёлые. Зомби вот-вот дотронутся до них своими холодными скользкими пальцами. В голову закрадываются нелогичные мысли. Может это галлюцинации? В детстве перед сном страх проходил, если сильно зажмурить глаза, представить что-то доброе. Зажмуриваю.

Я птеродактиль над густыми норвежскими лесами. Среди деревьев мчит скорый поезд, лечу за ним. Стук колёс по рельсам тревожит семью лесных троллей, идущих к чистому озеру. Мама-тролль замечает меня, и семейство меняет направление от озера к своей новой добыче. Зажмуриваю глаза. Поднимаю тяжёлые веки, зомби больше не шевелятся. Решаю подключиться к местной сети Wi-Fi, разобраться с расписанием утренних автобусов, посмотреть видео о том как выжить в подобных ситуациях. Резко вырубаюсь от продолжающего стука колёс поезда в голове. Просыпаюсь и читаю на экране телефона: «Лимит использования Wi-Fi аэропорта Будапешт - 2 часа. Лимит исчерпан». Из хороших новостей - мне удалось поспать пару часов. Из плохих - два часа интернета, отведённые мне в венгерском аэропорту навсегда исчерпаны и утром мне придётся умолять незнакомых зомби раздать мне капельку интернета, кто сколько может. Сон снова пропал.

Мне сейчас просто необходим кофе! Решаю отправиться на поиски. Мои немецкие друзья, кажется, рады что я ухожу. Перешагиваю через десятки спящих хиппи, спускаюсь на цокольный этаж. О, чудо! Всего в десятке метров спасительным оазисом сверкает кофейный автомат! Над ним порхают крохотные флюоресцентные феи и хохочут тоненькими голосочками. Решительно иду к автомату, подволакивая правую ногу, которую свело от холода и неудобного сна. Приближаюсь, тянусь рукой к спасению... Мираж! А точнее, муляж! Феи вспыхивают апельсиновым пламенем. Автомат давно не работает, пластиковые стаканы разбросаны на полу рядом, а отверстие для приёма купюр грубо заклеено чёрной изолентой моих последних надежд. Опускаюсь на пол рядом, молча и обессилено колочу правую ногу, будто это из-за неё я не успела к автомату. Так досадно мне не было давно. Должен же быть хоть какой-то выход! Поднимаюсь, осматриваюсь. На третьем вращении вокруг своей оси замечаю освободившиеся три мягких тёплых сидения. Снова мираж? Держу курс туда. Подплываю. Они настоящие! Плюхаюсь на все три, подбираю ноги, складываю из рюкзака подушку и одеяло из кофты. Красота. Мне повезло.   Но ноги снова предательски сползают на пол. Никогда не думала что они у меня такие длинные! Я, как Алиса, могу отправлять им подарки и открытки на рождество. Так они выросли за ночь. Лучше бы грудь. Засыпаю. Просыпаюсь через минуту от противного голоса стоящей надо мной зомби-дамы: «Это моё место». Нет...Не твоё, думаю, не твоё, оно моё, моё, моя прелесть...  «Это моё место! - громче повторяет дама, - я спала здесь всю ночь, отошла только на минутку, в вотер клозет. Так что это моё место». Ах ты тварь, думаю, спала здесь всю ночь, значит выспалась. Теперь моя очередь. Зомби-дама не уходит, надеваю беруши и по-русски говорю: «Простите, я не понимаю». Вообще-то это отличная идея говорить по-русски. Редко в Европе попадаются люди, знающие русский. Одним хитрым глазком проверяю ушла ли дама. Не ушла. Теперь мне придётся лежать не двигаясь, чтобы она не смогла со мной заговорить. Я себя не выдам. Не выдам... Когда же эта ночь закончится...Зажмуриваю глаза.

Я на тихом маленьком острове. Ни дамы-зомби, ни троллей, ни немцев. Кроме меня здесь никого нет. Волны пробиваются на берег через стену из исправных кофейных автоматов. Но я не могу здесь остаться. В моём мире я влиятельный человек, а здесь никто. В моём мире нажатием одной лишь кнопки я заставляю машины остановиться у моих ног. Одно нажатие заставляет монстров весом с тонну подчиниться мне. Буду скучать по этой власти, пора идти. Зажмуриваю глаза.

Открываю глаза. Будапешт. Утро наступает. Просыпаются зомби. Через считанные минуты они всем стадом двинутся в кофейни и снова займут все места. Но мне спешить больше некуда. В окна проникает солнечный свет, в голове хохочут феи, ноги снова стали обычными. Всё болит. По терминалу быстро распространяется запах кофейных зёрен. Официально заявляю, что это лучший пример диффузии из известных человечеству. Целую ночь аэропорт держал меня в плену галлюцинаций. Возможно, я не первая жертва. Мне, по-хорошему, следует убираться скорее из этого места, бросить здесь семью из Германии и всех этих любителей фестивалей 60-х. Дальше каждый сам за себя! Но не могу. Меня совершенно неожиданно одолевает Стокгольмский синдром и я влюбляюсь в своего похитителя. Остаюсь с ним ещё на часок, выпить чашку ароматного кофе перед выходом из терминала.