Великий мореплаватель. Часть вторая

     Путь от Охотска до западного побережья Камчатки занял неделю и 29 августа 1727  года путешественники уже плыли ввиду камчатских берегов. Что произошло дальше – сложно объяснить логически. Одни пишут, что Беринг, видимо, не имел представления о размерах полуострова. Будто бы в его окружении даже бытовало  мнение, что Камчатка плавно переходит в Японию, и что сквозного пути на восток нет….  Он якобы даже  не подозревал, что до южной точки Камчатки  оставалось совсем немного.
     Именно поэтому он решил высадиться на западном берегу и за зиму перебраться на восточный  берег, - в Нижнекамчатск. Именно там было решено  построить  корабль, и оттуда начать главные исследования.
 
     Впрочем,  такое пояснение сомнительно, поскольку, как уже говорилось, в его отряде находились такие старожилы Сибири, как Треска и Соколов, ещё в 1716 году открывшие морской путь через Охотское море на Камчатку;  Федор Лужин, который уже участвовал в экспедиции на Камчатку и Курильские острова.
     Кроме того, у него была карта, составленная по итогам экспедиции И.М. Евреинова и Ф.Ф. Лужина к берегам Камчатки и Курильским островам. Так что такое объяснение тоже не соответствует действительности.

     Есть в исторической литературе и другое объяснение, состоявшее в том, что  наспех построенная «Фортуна» дала сильную течь,  поэтому экспедиция  была вынуждена пристать к берегу.  Беринг якобы опасался, что «Фортуна» может не выдержать осенних штормов и потому отказался от мысли идти вокруг Камчатского носа.
     Однако, и это – всего лишь отговорка исследователей, недостаточно знакомых с сохранившимися документами того времени.Вот что писал  по этому поводу сам Беринг президенту Адмиралтейств-коллегии Апраксину: «Весьма желали итти кругом Камчатского носа, но для осеннего времени и за жестокими ветрами, на таком карбусе итти не посмел, чтобы не случилось какого несчастья и не учинилось в той экспедиции великого препятствия».

     Не посмел!  Уже здесь, как мы видим,  проявилась  та чрезмерная осторожность (если не назвать это по другому), и неуверенность Беринга, которые впоследствии стоили жизни ему самому и части его экипажа. Как бы там ни было, но Беринг зашел в устье реки Большая,  и распорядился перетаскивать снаряжение и запасы на берег.
     В Центральном архиве Военно-Морского Флота сохранились донесение Беринга в Адмиралтейств-коллегию о его переходе поперек Камчатки: «...По прибытии к Большерецкому устью, материалы и провиант переправили до Большерецкого острога водою в малых лодках. При оном остроге русского жилья 14 дворов. И отправил вверх рекою Быстрою в малых лодках тяжелые материалы и некоторую часть провианта, которые довезены были водою до Верхнего Камчадальского острога за 120 верст. Той же зимою, из Большерецкого острога, до Верхнего и Нижнего Камчадальских острогов переправили совсем по тамошнему обычаю на собаках. А каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снегу, а сверху покрывали, понеже великие живут здесь метелицы, которые по-тамошнему называются пурги».
 
     Переход экспедиции через Камчатский хребет, перетаскивание имущества, включая материалы для постройки кораблей, оружие, боеприпасы, еду, заняло два с лишним месяца. Пешком, по рекам, и на собачьих упряжках экспедиция проделала более 800 вёрст!
     По прибытию в Нижнекамчатск всех грузов и членов команды, торжественно заложили новый корабль. Это случилось 4 апреля 1728 года.

                *

     При всем значении открытия дороги «чрез Ледовитое море в Китай и Индию», главное, о чем думал Петр I, отправляя Камчатскую экспедицию, была Америка. Именно об этом он и писал в инструкции. Напомню читателю его текст: 
   1. Надлежит на Камчатке или в другом таком месте заслать (сделать) один или два бота с палубами.
   2. На оных ботах [плыть] возле земли, которая идет на норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки.
   3. И для того искать, где оная сошлась с Америкою; и чтоб  доехать до какого города европских владений, или, ежели увидят какой корабль европский, проведать от него, как оный куст (в данном случае - берег) называют, и взять на письме и самим побывать на берегу,   взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды.

     Третий пункт документа не оставляет сомнений в том, что целью экспедиции было открытие Америки. Петр I прямо указывал на необходимость доехать до «города европских владений», «самим побывать на берегу, взять подлинную ведомость»,  составить карту и т. д.
     Алексей Чириков в 1741 году в своём рапорте в Адмиралтейств-коллегию  совершенно верно писал, что по инструкции Петра I конечной целью плавания  было достижение “гишпанского владения мексиканской провинции”. Так Петру I  советовал Федор Соймонов,  который еще в 1722 г.  писал ему: «Калифорния уповательно от Камчатки не в дальнем расстоянии найтись может, и потому много б способнее и безубыточнее российским мореплавателям до сих мест доходить возможно было против того, сколько ныне европейцы почти полкруга обходить принуждены».

     Что же касается направления, по которому Петр I предполагал послать экспедицию, то этот вопрос в инструкции  сформулирован не совсем чётко. Витусу Берингу предлагалось плыть «возле земли, которая идет на норд и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки».
     Казалось бы, убедительное объяснение петровской инструкции  дал детально занимавшийся этой проблемой петербургский ученый Б. П. Полевой. При сопоставлении ее с картой «Камчадалин» нюрнбергского картографа И. Б. Гомана  он пришел к однозначному заключению: Беринг должен был плыть к Америке  вдоль  побережья земли, идущей «на норд», но плыть не на север, а на восток. Такое объяснение    получило дальнейшее  развитие и в монографии калифорнийского историка Реймонда Фишера.

     После того как русские мореходы стали плавать из Охотска на Камчатку и с Камчатки до курильского острова Симушир, Петр I был явно  заинтересован в организации  плавания от Камчатки до Калифорнии. Поверив в достоверность изображения простирающейся на север земли вдоль восточного берега Камчатки на карте  И. Б. Гомана, он предлагал  обойти её с юга,  при этом выяснить, является ли она отдельным островом или это уже частью самой Америки.
     Позже эту мифическую землю, расположенную будто бы к востоку от Камчатки, стали называть «землей Жуана да Гамы».  Чириков   писал о ней: «чаели, что оная часть Америки».
     Но всё это не даёт ответа на  вопрос, почему   Беринг, имея карты Го-мана, дал инструкции  Петра иное толкование?  Историки до сих пор ломают головы, пытаясь это  объяснить.

     Можно, конечно, подобно Борису Полевому и Реймонду Фишеру  видеть в этом  оплошность самого государя, который  неточно выразил свою мысль, - написал, что плыть нужно «возле земли, которая идёт на норд», но не указал в каком направлении плыть, - на норд, или на зюйд-ост. Это, якобы и  заставило Беринга понять её неправильно. К тому же, считают многие исследователи,  в 1725 г. Беринг был еще недостаточно  подготовлен к исполнению своей миссии. Поэтому де он и оказался в плену  ошибочных представлений.
     Пытаясь хоть как-то объяснить его действия, исследователи ссылаются на то, что еще в Енисейске он встретился с доктором Д.Г. Мессершмидтом, который познакомил его с картой Тартарии Витсона, на которой на северо-востоке азиатского континента изображался простиравшийся к Америке каменный длинный нос, названный Витсоном «необходимым». Этот злополучный перешеек якобы и дезориентировал Беринга. Он решил, что главной его задачей  должен сталь поиск этого перешейка, будто бы соединявшего Азию с Америкой. 
     Писали, что при этом  он  даже  выразил удивление: зачем его с этой целью отправили на Камчатку, когда этот вопрос дешевле могла  разрешить сухопутная экспедиция, посланная на восток из устья Колымы.

     Однако  такая интерпретация ошибочна. Дело в том, что получив новые убедительные сведения о существовании пролива, Витсон при втором издании этой карты в 1705 году внёс в неё поправки, убрав у «носа» название «необходимый». Об этом не мог не знать доктор Мессершмидт.
     Есть и такие исследователи, которые оправдывают действия Беринга тем, что можно было открыть Америку и направившись на север, как это сделал в 1732 году Гвоздев. Но такое оправдание противоречит третьему пункту указаний Петра. К тому времени не только Петр, но и любой образованный деятель его окружения знал, что европейцами к началу Камчатской экспедиции было колонизировано только лишь юго-западное побережье Северной Америки, а значит, следуя на север к Чукотке, ни о какой встрече с европейцами не могло быть и речи.

     При всём этом нужно помнить ещё и о том, что возле Беринга в это время было множество русских людей, в том числе общавшихся с Петром по вопросам колонизации на Востоке. Неужели никто из них не понял замысла государя, изложенного в третьем пункте инструкции, и не указал на это Берингу.
     Напомню читателю еще и о том, что, как  писал в Англию британский посланник Виктор де Лю,  «государь дважды принимал  Беринга  и вместе с ним рассматривал карты окраин Татаро-Сибири, что возле Америки…». Мог ли Беринг во время этих встреч и бесед не понять замыслов Петра?

     Одним словом, все попытки историков  объяснить действия Беринга,   руководствуясь представлением, что он был «великим русским мореплавателем», «горячим патриотом России, которая  стала его второй Родиной», оказываются неубедительными. И вообще  что это  за чушь и словоблудие, - может ли у человека быть другая Родина?  Откуда, спрашивается, взялось такое представление?  Ведь он  не в России родился,  и  даже не был, подобно не менее знаменитому «отцу русской истории» Герхарду Миллеру, российским подданным.
     Совсем другое дело, если смотреть на всё это с той позиции, что Беринг был и оставался датчанином, истинным сыном своей действительной Родины. Даже удивительно, что в исторической литературе не предпринималось попыток рассмотреть  событий того времени с этих позиций.

     Впрочем, судите сами. 10 ноября 1721 г. вышел указ Петра Великого, предписывающий при пожаловании офицера каждым новым чином приносить верноподданническую присягу. Согласно этому указу принесение  присяги иноземцами за ними  закреплялось   «подданство Российскому Государю». Не России, а российскому государю Петру Алексеевичу!!  Принёс такую присягу и Витус Беринг.
     Но  государь Пётр Великий  умер, а в отношении взошедшей на престол Анны Иоановны Беринг не имел никаких обязательств. К тому же у Дании  были собственные  интересы в отношении Северной Америки. К этому времени Датско-Норвежская уния захватила Гренландию, ряд островов в районе Карибского моря (в так называемой Вест-Индии) и была намерена принять участие в дележе европейскими государствами территории Северной Америки.
     Был ли датчанин Витус Беринг в такой обстановке заинтересован в русском «открытии Америки». Конечно же, нет.

     Беринг, без сомнения, был умным человеком. Оплошность Петра,   неточно выразившего свою мысль в инструкции, явилась тем обстоятельством, которое  позволила Берингу «неправильно понять» замысел государя, и вместо того, чтобы двинуться в направлении юго-западного побережья Америки, он дал команду плыть на север.
     «Святой  Гавриил» вышел в море 14 июля 1728 года. Фактически это и стало началом Первой Камчатской экспедиции.  Беринг направил судно на север вдоль побережья полуострова,  затем на северо-восток вдоль материка.
     Всего отправлялось в плавание 44 человека: 36 человек – экипаж судна, состоявший из капитана, двух лейтенантов, мичмана,  лекаря и квартирмейстера, морехода, восьми матросов, девяти солдат с десятником, барабанщика, двух толмачей, двух казаков и шести офицерских слуг. Кроме того на судне находились парусник, канатчик, пятеро плотников и один ученик.

     Лейтенант А. Чириков с помощью мичмана П. Чаплина сразу же приступил к картографированию берегов. Они же вели «Журнал бытности Камчатской экспедиции» и вместе с геодезистом Путиловым составляли карту плавания.
     Было заснято более 600 км северной половины восточного берега полуострова, выявлены полуострова Камчатский и Озерной, а также Карагинский залив с одноименным островом; положено  на карту  2500 км береговой линии Северо-Восточной Азии. Вдоль большей части побережья были  отмечены высокие горы,  летом покрытые снегом, подступавшие во многих местах прямо к морю, возвышавшиеся над ним подобно стене.

     31 июля  на южном берегу Чукотского полуострова  открыли залив Креста (вторично – после Курбата Иванова, сменившего в Анадырском остроге Семёна Дежнёва) и бухту Провидения.
     6 августа  на берег послали шлюпку с мичманом Чаплиным и матросами, чтобы осмотреть губу, измерить глубину и найти воду.  Набрав 22 бочки воды, 7 августа пошли дальше. В честь праздника этого дня  бухту назвали заливом Преображения.
     8 августа состоялась первая встреча и разговор с чукчами, из которого узнали о существовании против Чукотского носа «Большой земли» с лесом и замерзании пролива. 10 августа увидели остров, назвав его островом Святого Лаврентия.  Беринг не стал высаживаться на острове и не подошел к чукотскому побережью, а двинулся к северо-востоку.

     Погода стояла ветреная и туманная. Землю на западе моряки усмотрели лишь днем 12 августа. Плавание продолжалось уже 33 дня.Вечером следующего дня, когда судно находилось у 65°30' северной широты, т. е. южнее широты мыса Дежнева (66°05'),  Беринг, не видя ни американского берега, ни поворота на запад чукотского, вызвал к себе в каюту А. Чирикова и М. Шпанберга.  Он приказал им письменно изложить свое мнение о том, можно ли считать доказанным наличие пролива между Азией и Америкой, следует ли двигаться далее к северу и как далеко.
     А. Чириков считал, что нельзя достоверно знать, разделяются ли морем Азия от Америки, если не дойти до устья Колымы или хотя бы до льдов «...что в Северном море всегда ходят». Если же берег будет простираться к северу или начнутся противные ветры, то 25 августа искать место для зимовки, лучше всего «против Чукотского Носу, на земле... [где] имеется лес».
     Иными словами, Чириков советовал двигаться непременно вдоль побережья, если не помешают льды, а место для зимовки подыскать на американском берегу, т. е. на Аляске, где, по показаниям чукчей, есть лес и, следовательно, можно заготовить дрова на зиму. (К слову сказать, ширина пролива всего-то 55 миль, что для «Святого Гавриила» - меньше суток ходу). 

     М. Шпанберг  предложил идти на север еще в течение двух суток, - до 16 августа, а затем повернуть обратно и зимовать на Камчатке. Беринг разделил это мнение, - решил двигаться далее к северу. Днем 14 августа, когда ненадолго прояснилось, моряки усмотрели на юге землю, (очевидно острова Диомида), а чуть позже, почти на западе – высокие горы (по-видимому, - нынешний мыс Дежнева).
     16 августа экспедиция достигла  67°18’48’’ северной широты. Иными словами, моряки прошли пролив  и находились уже в Чукотском море. После чего  Беринг повернул назад. Официально он мотивировал свое решение тем, что  берег далее к северу не простирается, а к Чукотскому мысу земли никакой не подошло.

     Трудно сказать, почему Беринг не принял предложений Чирикова. Побоялся ли ненароком открыть для русских Америку,  или испугался ледового плена, - как на пути к Колыме, так и на земле, где по показаниям чукчей есть лес. Дело в том, что со слов тех же чукчей пролив между Чукоткой и пресловутой "Большой землей"  в октябре замерзает и находится под ледяным панцирем более полугода, - до июня месяца.
     Обратный путь отнял только две недели; по дороге экспедиция открыла в проливе один из островов Диомида.  2 сентября «Святой Гавриил» бросил якорь в устье реки Камчатка.

     Зиму  Беринг провёл в Нижнекамчатске. Летом 1729 года он всё же сделал слабую попытку достичь американского берега, направив судно на восток. Эти его действия требует особого рассмотрения.
     Чем они вызваны? Тем ли, что Беринг, наконец, правильно понял замысел Петра I, содержавшийся в его инструкции, или это было сделано под давлением «более понятливой общественности» экспедиции, - главным образом русской?

     Как бы там ни было, 5 июня «Святой Гавриил» двинулся на восток будто бы для поиска Америки. Однако уже  8 июня, - через три дня после выхода в море, пройдя  на восток чуть больше 200 км, не обнаружив земли и встретившись с первыми трудностями (сильный ветер и туман) Беринг дал приказ о возвращении. Что это было, - очередной саботаж или элементарная трусость? Об этом судить читателю.
     Участники экспедиции позже писали, что вскоре  установилась ясная погода,  но Беринг не изменил своего решения, обогнул с юга Камчатку, 24 июля зашёл в Большерецк, а  23 июля 1729 года прибыл в Охотск. Первая Камчатская экспедиция на этом  была завершена.