Покой нам только снится...

                Он шёл на работу. На безоблачном небе луна ушла за горизонт. Зато, звёзды стали большими и  яркими, словно увеличились в размерах. На тёмно-синем куполе чётче обозначились созвездия.

                Утром термометр показал двадцать пять градусов ниже нуля, но, по дороге к заводу, ему стало жарко, и он расстегнул пальто. Пот из-под шапки катился по лицу. И шарф мешался, стесняя движения головы.

                «Сегодня потеплее! – думал он. – А то ведь, за сорок с лишним морозец стоял.  Непривычно как-то».  Конечно! Не сравнить с солнечным Узбекистаном. В Навои, откуда мы с семьёй приехали, около двадцати градусов тепла было – российская золотая осень. А уж по сибирским меркам – ну, очень тепло! 

                Ему вспомнился День Энергетика, двадцать второе декабря, в Навои. Этот праздник отмечал весь цех тепловодоснабжения. Работали до обеда, а потом разбегались, кто куда, праздновать. Оставались только дежурные службы. Так вот, в тот день было двадцать два градуса тепла. Светило солнце. В небе — ни облачка.

                Электрики с киповцами засели в саду у главного энергетика. И не подумаешь, что где-то могут быть морозы, снегопады и огромные сугробы. Но в его родном Барнауле было именно так.
«Тебе повезло – в рай попал. Где ты видел среди зимы летнюю погоду? – говорил ему главный энергетик. – Ты посмотри,  какая красота вокруг!..»
               
                Дневная смена прошла без эксцессов, практически нормально. Ведь он, недавно прибывший энергетик цеха, проверял буквально каждую батарею отопления, чтобы не заиндевели, не растрескалась, не дала течи в соединениях. Своей службе он доверял, но лучше уж сам. Так надёжнее.

                Начальник энергоцеха, на его просьбу — обратить на них внимание,  произнёс сквозь зубы: «Ты нас не «кантуй». Разбирайтесь сами, если что случится. У нас у самих сегодня дел по горло. Весь завод под контролем. Авария за аварией. Сам видишь, морозяка какой на улице». Я, конечно, видел, но легче мне от этого не становилось, хотя схема отопления была не цеховая.

                К вечеру, после шестнадцати часов, ко мне подбежала мастерица и встревоженным голосом сообщила, что в соседнем отделении клеепромазки остывают батареи центрального отопления. Я побежал туда, прихватив с собой дежурного сантехника и энтузиастов-электриков.
               
                Батареи и перемычки из стальных труб, над проходами в цех, были покрыты серебристым инеем. Через довольно-таки широкие щели в проходах прорывался воздух с улицы и попадал прямо на трубы.  Одна из них лопнула, извлекая из себя  воду голубого цвета, специально  окрашенную, чтобы её не путали с питьевой и хозяйственной водами.
 
                «Шланги нужны! Будем паром отогревать! – скомандовал я, и несколько человек, во главе с начальником цеха, побежали в соседний цех, где выпускали резиновые, армированные шланги.

                Притащили шланги, взяв их с боем, с конвейера готовой продукции. Оказались не те размеры. «Надо, чтобы внутренний диаметр был на двадцать миллиметров! – закричал я» Начальник цеха понял оплошность. И снова в соседний цех побежали энтузиасты из машинистов клеепромазочных машин и электриков. Впереди, как и обычно – на боевом коне, мчался начальник цеха, небольшого роста, на не совсем прямых ногах, но полный энергии.

                А мороз неумолимо поджимал. Стали лопаться и другие трубы, над другими воротами. Участок заливало водой.  «Соединяем батареи резиновыми перемычками. Бросаем их по полу. И отогреваем  батареи паром, со стороны «обратки»! – скомандовал я, благодаря бога, что на паре работали клеепромазочные машины.

                Я схватил в руки шланг.  Ладони  мои сразу почувствовали температуру в сто пятьдесят градусов по Цельсию, и мне пришлось надеть верхонки. Я оглянулся на своих соратников. Голыми руками никто не работал. Слышно было, как в трубах журчала отогретая вода. Но приходилось возвращаться к отогретым участкам – вода замерзала. А кое-кто начинал прогрев с подачи.  Так с этими "делопутами" приходилось разбираться чуть ли не на матах – так рьяно они отстаивали свои позиции. «Я энергетик, меня и слушайте! Нечего устраивать самодеятельность! – кричал я, держа шланг с паром наперевес, словно оружие. Но, с горем пополам, батареи и трубы были отогреты. Циркуляция восстановлена.

                К нам прибыла бригада энегоцеха с мастером во главе. "А мы пришли к  вам на помощь. Не думали, что вы сами с аварией разберётесь. На участок клеепромазки снизили температуру пара. Он шёл перегретым и, по законам холодильника, его перехватывало на трубе, в районе второго этажа. Теперь этого нет. Там как раз —
колено на трубе. Мы проследили".

                Утром, второго дня, я «свалился» – поднялась температура до тридцати девяти. Супруга хотела вызвать врача, но я отказался. Поликлиника находилась через два дома, и я решил пойти на приём. А перед визитом проглотил две таблетки аспирина, чтобы легче себя чувствовать. Начальника цеха  предупредил по телефону.
- Что же ты такой дохлый? Без тебя же цех встанет, – пытался сьюморить начальник цеха, но по голосу чувствовалось, что он не особо в настроении. Видимо, наша с ним стычка сказывалась, когда мы устраняли аварию.

                - Резко климат поменялся, после Узбекистана. Вот, организм и не выдержал, – Ответил я на полном серьёзе.
- Ладно, лечись, сколько понадобится. Мы тут справимся…

                К врачу я попал быстро – больных оказалось немного. В основном, старушки. Летом они в садах-огородах пашут, а зимой лечатся, неизвестно от чего.
 - Проходите, молодой человек! – пригласил меня светло-русый врач-мужчина, примерно мой ровесник. – Присаживайтесь. На что жалуетесь?..
Я подробно объяснил ему ситуацию, и он вытащил из стакана с дезинфицирующим раствором термометр. Я продержал под мышкой его десять минут. Тот глянул на показания и нахмурился.

                - Наверное, перед тем, как ко мне идти, таблетку съели?..
 - Пришлось. Голова сильно болела, – ответил я, а сам подумал. – Даст больничный или не даст…
 - Я вижу, что вы сильно пропотели. Но себя надо поберечь…
Врач прослушал мою грудную клетку,  проверил давление. Потом, сказал:
 - У вас сильное переохлаждение, молодой человек. Я выписываю вам больничный лист и необходимые лекарства. Режим постельный. Никаких спиртных напитков. Только горячее молоко и чай с малиной или мёдом. Всё ясно?..
- Да, конечно…

                Проболел я десять дней. А когда пришёл в цех, электрики встретили меня, чуть ли не овациями:
 - Наконец-то! А мы уж заждались. Хотели Витьку энергетиком поставить. Он же у нас «бугор»…
 - Ни за какие коврижки не пошёл бы. Зачем мне эта суета? И зарплаты у нас почти одинаковые, – ответил Витька.
 - Да мы же шутили!..
 - Знаю я ваши шутки!..
- Долго ж вы болели, товарищ энергетик. У нас тут ещё одна авария была. Но электрики молодцы. Быстро сориентировались. Отключили, что надо. Я энергоцех вызвал. Быстро устранили. Цех не долго простоял без электроэнергии, с час, наверное – официально доложил мне начальник цеха. Потом, лицо его повеселело. – Вышел, и слава богу!..

                - Потом, от электриков, я узнал, что когда наступила оттепель, потекла батарея в вентиляционной камере. Она, видать, раньше размёрзлась и стояла со льдом. Как раз над нашими силовыми щитами. Пришлось их отключить. Стены, когда я зашёл в щитовую, были в голубых потёках.
 - Хорошо видать, лилось! – сказал я после осмотра помещения. – Щиты хоть почистили?..
 - Сразу, как батарею отключили. Энергоцех будет другую ставить – доложил «бугор», Витька.

                "Плевать на землетрясения. Поедем назад! – предложил я супруге. Та сразу согласилась, и мы начали собираться в дорогу.

                22.02.19г.