Деревянные сны

Рассказ вошёл в электронный сборник «Сказки смерти»



Деревянный Мальчик как-то и не думал, чем он отличался от других ребят.
Только когда веснушчатый мальчуган, с которым они иногда вместе играли во дворе, пропал, и нашёлся спустя пару дней в колодце, еле живой — только тогда Деревянный Мальчик внезапно задумался об их разнице. И вспоминал о ней каждый раз, когда Рыжий не приходил играть.

На вопрос, откуда он взялся, отец рассказывал странную историю — про королеву, которая убила молодого принца и приказала закопать тело в лесу, а на его могиле выросло то самое дерево, которое однажды срубил его отец и сделал из него сына.
Алия, юная служанка, шёпотом спрашивала господина, зачем он рассказывает такое ребёнку, тем более за завтраком, а тот отвечал, что деревянным мальчикам никакая правда не страшна. Алия не смела спорить с ним вслух, и поэтому просто не давала мальчику начинать этот разговор — она роняла посуду, хлопала дверьми, чихала, кашляла — все, что угодно. Но как бы она не старалась огородить его, это не слишком помогало — эта история уже начала ему сниться. Он никому не рассказывал, что видит сны — отец был уверен, что это невозможно.
Сначала ему приснилось, что он стоит где-то в лесу и с него опадают листья, а между голых длинных ветвей кружит холодный ветер.
 А потом сны изменились — теперь он был живым и мягким, ощущал, как воздух пробирается ему в нос, слышал свой пульс и стук сердца, и чувствовал, как что-то тёмное и горячее закрывает его глаза, а что-то невероятно холодное кусает за горло и он перестаёт дышать. Он никогда не видел что это, но всегда знал, что это она — королева. И там, в своих снах, Деревянный Мальчик боялся ее больше всего на свете. Наяву же он не боялся ничего.

 Рыжий мальчуган вернулся во двор, но больше не прыгал и не играл в догонялки, только понуро ковылял по кустам. Мальчишки играли в самые весёлые игры, а он так к ним и не присоединился, и Деревянного Мальчика это очень удивило.

— Алия, а вот если бы я упал в колодец? — спросил он как-то вечером, сидя в своём любимом уголке, в маленькой оранжерее, среди горшков с цветами.
Алия вздрогнула и нахмурилась. В закатном свете ее белый передник казался красным. Дрожащими руками она погладила мальчика по голове.
— Ну что же ты такое говоришь? Нельзя о таком думать! — она тяжело вздохнула, — смотри, у тебя за ушком новый листик вырос! Ты видел?
— Просто Рыжего недавно выловили и он теперь играть с нами перестал. А если я упаду, я тоже играть перестану?
— Листик, родной мой! Ты — не такой как все. Твой отец, по воле божьей, создал тебя прочнее и сильнее других детей! Ты даже боли не чувствуешь! С тобой ничего не может случиться!
— Совсем ничего? — он хотел обнять ее, но случайно ударил рукой в живот. Алия вскрикнула.
— Ничего, ничего, не пугайся. Со мной все в порядке! — она потёрла ушибленное место.
— Алия, зайди ко мне, — в проходе на секунду появился отец и тут же скрылся.
Алия поцеловала мальчика в лоб и, держась за живот, ушла к отцу.

За окном садилось солнце и окрашивало сад в невероятно яркие цвета. Мальчик посмотрел на свои руки — в этом свете они тоже выглядели по-другому — как будто бы, как если бы они...

Ему снились живые, человеческие руки, влажные, почему-то красные, и такие холодные. Ему и самому было очень холодно. За спиной хлопнула дверь, а в следующую минуту все вокруг потемнело.

— Листик, Листик, что с тобой?
Теперь его уголок освещал холодный свет луны. Над ним склонилась растрепанная Алия в ночной рубашке.
— Листик, что случилось?
— Сон приснился, — ответил он. Алия перекрестилась.
— Ты испугался?
Мальчик кивнул. С жалостью на лице, она протянула ему руки для объятий. Он потянулся к ней в ответ и его деревянный лоб врезался в ее подбородок.
— Ох, Листик! — прошептала она, аккуратно прижимая его к себе, — что ж ты так со мной?..

На следующий день Алия испекла пирог и они вдвоём пошли в гости к Рыжему. До этого мальчик ещё ни разу не переходил дорогу и никогда не был на той стороне улицы. Площадка, где он играл с друзьями, была прямо за отцовским садом. А тут были дома! Такие разные, и их так много! Зачарованный,он глядел по сторонам, разглядывая людей, спешащих по своим делам.
— Ну что, Листик, нравится, а? Я всегда найду, чем тебя порадовать!
Перед носом прогромыхала повозка и унеслась за поворот. Мальчик рванулся догнать ее и со всей силы наступил Алии на ногу.
— Листик! — взвизгнула она и прикусила губу, — не волнуйся, Листик, все хорошо.

У Рыжего ему очень понравилось. Круглая маленькая женщина накрывала на стол, мужчина со смешными ржавыми усами сидел и играл с сыном в карты. Мальчик увидел, что Рыжий смеялся и улыбался — совсем как раньше.
А какой дом! Хоть и не такой просторный, как дом его отца, и там не было столько цветов и таких больших окон во всю стену, но как там было уютно!
Алия обнялась с хозяйкой, отдала пирог и повернулась к Рыжему:
— Ну как ты, дорогой?
Рыжий моментально покраснел и опустил глаза.
— Все обошлось куда лучше, чем мы думали, — улыбнулась его матушка, — боль почти прошла и вообще. Цветёт и пахнёт! Совсем как ваш, — и она подмигнула Деревянному Мальчику.
За обедом все много говорили и смеялись, и Мальчику это тоже очень понравилось — у них-то за столом говорил в основном отец. Он болтал ногами и потягивал воду из соломинки — пирогов деревянные мальчики не ели — и пытался понять, о чем таком весёлом говорят остальные.
— Рыжик! — сказала матушка после еды, — а принеси, покажи Алии туфли, которые ты вчера сшил?
Пунцовый Рыжик вышел из комнаты.
— Растет преемник. Конечно, бегать как раньше он не сможет, но с обувью это не помешает. Больше времени на работу — больше денег! Все к лучшему!
— И слава Богу! — горячо согласилась Алия и перекрестилась.
Когда Рыжий принёс туфли, все их долго расхваливали, Алия даже примерила, и, потрепав мастера по голове, пообещала, что за следующей парой она обязательно придёт к нему, на что Рыжий, опустив глаза в пол, выпалил, что это подарок и она может их забрать.


— Вот что значит настоящая, любящая семья! — радостно подытожила Алия, когда они с Мальчиком возвращались домой. Они шли, держась за руки, Алия даже что-то напевала — раньше он такой ее не видел.
— А давай ходить к ним каждый день? — спросил он с надеждой.
Алия внезапно помрачнела.
— Боюсь, твой отец нам столько гулять не даст.
— А может тогда позовём их к нам?
Она промолчала.
— А мы можем быть такой же настоящей и.. любящей семьёй?
— Ох, Листик! — Алия схватилась за голову, — мы и так настоящая любящая семья, просто другая. Сам подумай — они семья по крови, а мы... Мы совсем другие! Мы... любим друг друга не потому, что мы родственники... — она замолчала, потеряв мысль.
— А почему?
Алия застонала.
— Потому что любовь это великий дар, и нам повезло его иметь. Тебе пока рано обо всем этом думать...
— Дар? Это как вот эти туфли?
— Ты смотри-ка, у тебя уже и на руках листики пробиваются!
Мальчик понял, что она не хочет об этом говорить, и замолчал, подыскивая другой, волнующий его вопрос.
— Алия, а зачем Рыжик обувь делает?
— Потому что он уже большой мальчик, думает о будущем. Продолжает дело отца!
— А какое дело у моего отца?
— Ох, Листик! — она ухмыльнулась, — твой отец — удивительный человек.
—А как мне продолжить его дело?
— Я много думала об этом, — Алия остановилась и присела так, чтобы их глаза были на одном уровне, — дело в том, Листик, что твой отец, — самый умный человек из всех, кого я знаю. Господь одарил его разум небывалыми дарами. Эти божьи дары, чтобы там не говорили люди, помогли ему создать тебя. Я не знаю, отчего он не пытается научить тебя всему тому, что знает, а знает он не мало! Но если не он, то я, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, не потеряться жизни. И завтра я отведу тебя в самое важное место!
Он заметил, как на ее щеке блеснула капля. Самое важное место? Интересно, что это может быть?
— Алия, скажи, у меня же нет мамы, ну такой как у Рыжего? Ну вот чтоб... по крови?
В ответ она обречённо покачала головой. Эта была одна из тех тем, которые она не любила поднимать.
— Я, может быть, тебе не мама, но это не значит, что я не хочу тебе по...
— ... знаешь, ты совсем как матушка Рыжего... Только ты как… как моя матушка.
Из глаз Алии полились слезы. Она обняла его, и он почувствовал, как капли стекли на его макушку, потекли за шиворот и впитались в деревянную кожу.

На следующий день, она подняла мальчика чуть свет, и дала указание быть очень-очень тихим — ведь отец ещё спит, и будить его не нужно. Они вышли за калитку, перешли дорогу и прошли дом Рыжего. Петляющая улица уводила их все дальше и дальше. Внезапно, Мальчик кожей учуял воду, обернулся и увидел реку. Он потянул туда Алию, но она резко одернула его.
Вместе с ними шло много людей, и, похоже, все они направлялись к красивому дому на холме. Оттуда доносилась музыка - торжественная и безумно красивая. Они уже пробирались сквозь толпу, когда Мальчик заметил, что все на них смотрят и перешептываются.
— Это что, ее ребёнок?
— Да нет же, она как к этому умнику пристроилась... ты смотри, как вырядилась! Ткань-то какая! Не стыдно же ей после этого в церковь приходить, ишь ты!
— А дитё-то того... Видишь? Нечистое! Смотри, как корой покрыт! Вот бесстыжая, нашла куда такое отродье приводить...
 Алия молчала, глядя в землю, и только сильнее сжимала его ладошку.
Они зашли внутрь, и волшебная, неземная музыка заполнила все вокруг. Десятки голосов пели диковинные песни, которые словно проходили его тело насквозь и поднимались вверх, к потолку. Люди торопливо усаживались на скамейки, на полу горели разноцветные блики от расписных окон — совсем как от заката, только ещё ярче. Он все вертел головой, пытаясь разглядеть каждую мелочь, и думал, что это действительно самое важное место.

И внезапно он увидел девочку. Такую же как он — деревянную девочку, стоявшую под окном и разглядывавшую свечи. Музыка стала тише, суетливые люди и вовсе исчезли. Его рука выскользнула из потной ладони Алии, и он побежал навстречу. Мальчик подбежал, схватил ее за руку — без сомнения, она была такой же деревянной, как и его собственная. Девочка никак не отреагировала, тогда он  с силой потянул на себя и она упала, прямо на разноцветные блики. Раздался жуткий треск, вернувший обратно музыку и людей.
Мальчик попятился от треснувшей пополам фигуры, лежавшей у его ног, и врезался в какую то подставку, схватил что-то горячее и мягкое и его накрыло новое, ужасающее и незнакомое чувство. Его мизинец горел и дымился, и это было так отчаянно больно, что он закричал не своим голосом и побежал наружу, врезаясь в шипящих на него в людей.

Деревянный мальчик побежал к реке, и краем глаза заметил, что толпа повалила за ним. Ему стало так страшно, что он кинулся прямиком в воду, но не удержался на ногах, упал, и проскользил по поверхности.
—  Не тонет, поглядите-ка, он совсем не тонет!— зашушукались в толпе.
Мальчик долго переворачивался в воде, пытаясь встать на ноги, пока, в конце концов, не заметил, что течение и так уносило его прочь от города. Боль в мизинце уже утихла, но теперь его палец выглядел как чёрный уголёк и легко крошился. Мальчик убедился, что может просто лежать на спине и совсем успокоился. Он не видел ничего, кроме плывущего над ним синего неба и не слышал ничего, кроме убаюкивающего журчания воды.

Ему снилась холодная комната с синими стенами, то последнее мгновенье перед тем, как все вокруг заволокла темнота. Темнота становилась все гуще и гуще, подходила со всех сторон, сверху и снизу, и превращалась в землю. Он пытался выбраться из неё, пытался ползти вверх, но получалось только вытягивать пальцы. Пальцам даже удалось выглянуть на поверхность, к голубому небу, а ноги так и остались зажатыми землёй. "Как удобно, — подумал он, — так можно было бы просидеть много-много лет".

Он увидел королёву ещё издалека, и, к своему удивлению, ничего не почувствовал. Было так хорошо и спокойно — он уже не боялся ее, ему больше не надо было ничего бояться. Королева села рядом, зареванная и заплаканная, и он впервые увидел ее лицо. Трясущимися руками она вытирала бесконечные слёзы и все просила прощения. Он не винил ее в случившимся — ведь теперь ему было гораздо лучше. Он хотел ей сказать, что это все не страшно, и что с ним все хорошо, и не надо переживать, но она не слышала слов в шелесте его листьев.
— Что же, что же я наделала, что же это такое! — все повторяла она.

Деревянный Мальчик открыл глаза и увидел над собой заплаканные глаза королевы.
— Что же, что же я наделала! — причитала Алия, вытаскивая его на берег. Она помогла ему сесть, — ты посмотри на себя, весь зазеленелся!
Он взглянул на свои руки, покрытые то ли мхом, то ли крошечными побегами. Зелёным было все его тело, все, кроме обожженного пальца. Алия схватила его за мизинец и опять разрыдалась.
— Листик, что же ты со мной делаешь?! Я, я так больше не могу, это же невыносимо, — она не столько говорила, сколько выла, и слова терялись в судорожных всхлипах, — я ведь все для тебя делаю, зачем ты убежал?! Я так не могу, я держу себя в руках, я очень стараюсь! Я правда думала, что это поможет, говорят, всем помогает, вот и повела тебя... — она громко шмыгнула, — я уже не знаю, что с этим делать, мне каждую ночь мне снится, что я тебя, — она набрала побольше воздуха, — у-убиваю, убиваю и закапываю. Иногда т-топором срубаю, иногда... ещё чего, и, и... я не знаю, что мне делать, как мне все исправить?! Я стараюсь, как могу, честное слово, я все сделаю, только не убегай! Я не знаю, что мне...
Мальчик хотел сказать Алии, что это все ничего; ничего, что королева его зарезала — это было так давно, что можно и не вспоминать, да и тем более потом...
О, как же чудесно было быть деревом!
Он вспомнил деревянную девочку, вспомнил боль в пальце, вспомнил Рыжего, грустно сидящего в сторонке, пока все орали и прыгали, и почувствовал, как его крошечные побеги потянулись к земле и схватились за неё, втягивая соки.
— Листик, ты чего?! — Алия подскочила на ноги, и попробовала поднять его, но ничего не вышло — его маленькие корни уже крепко вцепились в почву, — пожалуйста, не делай этого, не бросай меня, я же, я же так люблю тебя! Тебя же отец дома ждёт!
Он хотел ответить, хотел утешить ее, но рот совсем не слушался.


На берегу реки выросло большое раскидистое дерево, сильное и красивое. Правда, кто-то поджег одну ветку, и она так и осталась чёрной перекладиной — не срубить, не вылечить. Про это дерево пошло много легенд: что оно исцеляет душевную боль, что если долго прислушиваться, в шелесте его листьев иногда можно различить человеческую речь, и, конечно же, что ночами сюда приходит безутешный призрак, и все просит прощение за что-то, случившееся так давно, что сам не помнит, что это было.