Country Dreamer

«Деревня, где скучал Евгений…» – вот корень многих российских бед. Образованный человек в деревне привык скучать, а не задумываться над тем, как лучше обустроить сельское хозяйство. Для него пастораль – источник сплина, но не вдохновения к творческому труду. Целый сонм персонажей русской литературы – от Пушкина до Чехова – как один скучали в своих деревнях.

(Константин Латыфич)



***


Природа этого «скучания», признаюсь, была неясна мне, городскому ребёнку, с более-менее сознательного возраста. Неясна и сейчас: при всякой удобной возможности я вырываюсь не то что в деревню или Самарскую Луку с Жигулями, а на дачу, от которой всего 15 минут на автобусе до всех благ цивилизации. Но уродлива и даже инородна после пары часов на свежем воздухе – именно она, с муравьиными микрорайонами, вечными проблемами парковки, усталой тишиной субботним утром и бессмысленным шоппингом в торговых центрах по воскресеньям. И пускай даже в чеховские, тем более – пушкинские времена – мегаполис выглядел иначе, да и жил на иных скоростях с меньшими стрессами, но вот эту «спрессованность», это «душноватое наполнение» по имени Урбанизация – убеждён, я ощутил бы и тогда.

Легко приписать восторг от соприкосновения с природой свойствам субъективного ума гуманитария – или, как в известном анекдоте, ощущениям неофита, путающего туризм с эмиграцией. Но все дни, недели и даже месяц (однажды) проведённые вдали от цивилизационных благ, я вспоминаю тепло, с благодарностью и даже вдохновением – в наилучшие минуты. В Жигулях, согласно старинной легенде, время останавливается; за Волгой, в деревне и даже её макете – на даче – оно течёт и наполняется совсем иначе. Первое в жизни стихотворение (1989-й год), ещё несколько опусов, первый художественный рассказ (Прасковья) – всё это плоды именно «деревенского быта» автора этих строк. Вот это – уже факты, вне зависимости от их интерпретации.


Здесь – всё, как прежде –
плевать, кто у власти.
Восход. Закат. Печка газу взамен.
(так иногда понимаешь, что счастье
это – отсутствие перемен)

Завтра – купание в утренней речке,
велопрогулка с рыбалкой, костёр.
Вечером – лавочка, тихие встречи
(а повезёт – босиком под дождём).

Жалко, что дней у меня лишь четыре
Я бы (ей-богу!) сюда – насовсем.
А где-то в городе, в пыльной квартире…
(Да ну их всех! Мне хотя бы дней семь…)

(«Деревенское», июль-2013)



***


Считанные по пальцам друзья, знающие меня лично …надцать лет, крутят пальцем у виска (зная, что не обижусь): На дачу? Пахать? А потом послушать птичек?

Когда-то я нудно объяснял, что после трудового лагеря в 1987 году «Волжские Зори» (мы называли его «Волжская Зона») дача и деревня – это курорт. Советское сельское хозяйство нуждалось в бесплатной рабсиле настолько, что тебе давали полоть грядку, оканчивающуюся миражом коммунизма где-то там, на горизонте в туманной дымке. Спустя пару часов после возделывания подъезжал бойлер с водой. Мы бежали с баклажками набрать её впрок, потому что в самом лагере она была «лечебная» – проще говоря, тухлая. Когда из города в нашу палату привозили минералку и лимонад, мы напивались с ощущениями алкашей после длительной завязки. И так – почти месяц.

Часа четыре спустя моя грядка оканчивалась, но коммунизм не наступал: присев на пару минут с походной флягой, я шёл с мотыгой по встречной нравящейся мне девочке, которая безнадёжно отставала на втором часу этого бессмысленного марафона. У неё не было сил даже произнести нечто вроде «спасибо, я сама». Она лишь благодарно улыбалась.

– Тем более! – недоумевали друзья, выслушав сей ретроспективный ужас – зачем же ты сейчас сознательно пашешь руками на даче? Худеешь? Тебе это не нужно. Ищешь творческое вдохновение? И что, нет иных способов?

Я давно уже не рассказываю никому – ни историю про советский трудовой лагерь, ни про свой восхитительный марш-бросок с 7 утра до 23-00 (15 км. туда и обратно) на рыбалку на Карасёвы Озёра (по пути насобирав грибов!). Когда возвращался в сумерках с рыбой и лукошками, едва не заблудился и натёр мозоли. Но радость внутри с отсутствием всякого страха – ощущения, непередаваемые прозой.

– У всех свои странности – пожимаю я плечами друзьям. И этот ответ их полностью устраивает: он не утверждает моей правоты, попутно избавляя меня от пространных разъяснений, а их – от воспитанно-интеллигентной маски на лице «да-да, мне интересно, я слушаю»…

К слову, именно в деревне окончил свои деньки мой земляк Михаил Анищенко. Где, совершенно точно, ни капельки ни скучал.

Я, признаюсь, мечтаю о том же. Facebook и Проза, впрочем, останутся. Куда ж без них…


На фото: Июнь 2001 года близ деревни Сускан (Ульяновская область). За грибами. Успешно :)