Сказ о рыбаке и рыбке желтой. гл. 8

8
   Растирая спину охающего от боли мужа, Агафья Карповна вспомнила:
 
   - Откуда у Полкана твоя старая фуфайка?
   - В смысле?
   - Иду от Дарьи, смотрю - он на фуфайке развалился, думала, упер из сенцев. Глянула, на месте висит. Подошла, твоя старая. Так ее, вроде, еще по весне выкинули в кучу, когда листву на огороде палили. Сожгли-же, вроде, – покачав головой, добавила, – совсем памяти не стало.
   - Эт, синяя, что ль?
   - Ну, да.
   - Померещилось. – Заключил Василий Пантелеевич. – Може, холера, приволок откуда похожую. Я ту фуфайку сам разодрал, чтоб удобнее в солярку макать, когда ботву да листья палили. Почитай, вся на разжижку и ушла. Остатки я сверху кинул.
   - Ничего не померещилось. Что я твою фуфайку не помню, сама заплатки на рукава ставила.
   - Говорю ж, тебе померещилось. Что ж, по-твоему, я не знамо, что говорю. Сжег я ее.
   - Значит не ту сжег.
   - А какую? – смекнув, предложил. – А давай на пол-литра, что ты обозналась.
   - Пол-литра, а ты мне что?
   - Да хочь, дверку в подпол поменяю.
   - Ха, дверку, вот коли помнишь усе, когда еще, скажи на милость, ты мне обещал дверь в подпол поправить и лесенку? Ведь проспорил, даже когда курью грудную вилку поломали, обещал.  – Вспомнила супруга. – Так и не сделал, что с тобой спорить. Ведь не закрывается совсем. Чурбаком подпираю. А лесенка, того и гляди под ногами рассыплется.
   - Вот и договорились на лесенку. – Василий Пантелеевич, в абсолютной уверенности своей правоты мог спорить на что угодно. Хоть, отправить свою супругу в кругосветный круиз на океаническом лайнере. Услышав недоверчивое хмыканье добавил. – Видишь, болею я. Поправлюсь, починю лесенку ну и дверку, коли проспорил.
   - Ну-ну…

   Василий Пантелеевич, скованный недугом, был вынужден выслушать длинный монолог супруги. Она припомнила все споры и обещания непутевого мужа. По забывчивости, скорее из-за зеленого змия, может, из лени по сей день не претворенные в жизнь. Перемолов, как следует косточки, попутно растерев спину постанывающему мужу, Агафья Карповна направилась во двор.

   За дверью ее встретил сидящий у порога Полкан.

   - Че ждешь? – Сказала, обратившись к собаке, выглядывающей хозяина. – Пялится. Спину сорвал твой хозяин. Пластом вона лежит. Так что, шуруй к себе, без него перетопчешься.

   Полкан выслушал, наклонив голову, поднялся было идти к своей будке, как за дверью раздались стоны Василия Пантелеевича. На пороге, держась за косяк, появился перекособоченный хозяин. С постели, в семейных трусах, охая и морщась каждому движению, шел движимый неведомою силою.

   - Ты что вскочил? В туалет что ль? – Обеспокоилась Агафья Карповна. – Так я тебе ведро поставила.
   - Чешется, – только и сказал супруг, упав на колени перед Полканом.
   - Что чешется?
   - Да, черт его знает… – Василий Пантелеевич, охнув, ухватился одной рукой за поясницу. Болезненно морщась, пытался другой отстранить от себя лохматую морду вылизывающего шершавым языком его лицо пса. – Ну, хватит, Полкаша, видишь, тяжко мне.
   - Что, совсем рехнулся? – Наблюдая сцену, подвела Агафья Карповна.
Василий Пантелеевич застонал, отворачиваясь от Полкана. Охнул, затем поводив плечами, разминая спину встал. Покрутив спиной, удовлетворенно хмыкнул.
   - Отпустило. Язви ее, надо же. – Покачивая спиной, бодрой походкой направился в туалет, сопровождаемый своим верным спутником.
   - Вот, что моя настоечка делает, – ничуть не сомневаясь в эффективности фамильного снадобья, заключила Агафья Карповна.
   
9
...