Шайхи Ширвана

Муридизм на Кавказ проник вскоре после появления его в мусульманском мире и крепко утвердился в именно Ширване. Халифы обращали особенное внимание на Ширван, желая сделать его оплотом против воинственных хазар. Из Аравии прибывали сюда ученые, искатели приключений, переселенцы, которые основывали поселения. Муриды и их шайхи всегда находили здесь покровительство у ширваншахов (титул местных правителей), наследственных правителей Ширвана, и поддержку в населении. О распространении муридизма с давних пор в Ширване свидетельствуют многие мусульманские писатели.

Во второй половине прошлого столетия кутбом («полюса») накшбандийского братства считался богослов Халид ал-Багдади (1779–1826), из курдов, слава которого распространена была по всему Ближнему Востоку. К нему со всех сторон стекались муриды, среди которых был и Исма‘ил-Эфенди ал-Кюрдамири (1782–1847/48) из сел. Кюрдамир, Шемахинского уезда, известный в свое время ученый богослов. Надо полагать, что он был ревностным и способным учеником Халид-шаха, так как последний, рукоположив Исма‘ил-Эфенди в шайхи для проповедования тариката в Ширване, назначает его и своим преемником, кутбом накшбандийским, с титулом «Сирадж ад-Дина» («Свет религии»). В Ширване шайху Исма‘ил-Эфенди ал-Кюрдамири не трудно было найти себе последователей, так как там была готовая почва к восприятию этого учения. Сунниты Ширвана были издавна ревностными почитателями суфизма.

Муридизм в Ширване возгорается с новою силою. К новому шайху стекаются последователи изо всех окраин мусульманского Востока: из Дагестана, Афганистана, Бухары и др. Ко времени окончательного покорения Ширвана Россией (1820 г.) шайх Исма‘ил-Эфенди делается действительно центром накшбандийцев. Он получает титул «мавлана» («Наш господин») — титул, даваемый редким шайхам. Русское правительство, найдя это учение небезвредным в политическом отношении, высылает из края во внутрь империи двух учеников и сподвижников шайха Исма‘ила-Эфенди: Хаджи Мамед-Наби-Эфенди аш-Ширвани, жителя сел. Джалгы, Геокчайского уезда, и зардобца Малла-Ахмада. Сам же шайх Исма‘ил-Эфенди избавляется от ссылки, благодаря особому ходатайству на него перед князем В.Г. Мадатовым (1782–1829) жены ширванского Мустафа-хана аш-Ширвани (1768–1844), Гюль-Андаш. Этому способствовало, вероятно, и то обстоятельство, что шайх Исма‘ил-Эфенди пользовался в Ширване слишком большой популярностью. Но вскоре после этого шемахинский комендант советует Исма‘ил-Эфенди, через его шемахинских друзей, подобру-поздорову оставить пределы России. И он переселяется в Турцию. По выселении шайха Исма‘ил-Эфенди муридизм в Ширване несколько утихает. Но зато он распространяется в соседнем Дагестане лезгинским шайхом Мухаммадом ал-Йараги (1772/73–1838), принявшим это учение от ученика Исма‘ила-Эфенди — Хас-Мухаммада аш-Ширвани (ум. ок. 1831). Там это новое учение, в силу особых обстоятельств, принимает политический характер и выдвигает на сцену имама Шамиля ал-Гимрави (1797–1871) с его предшественниками.

Однако, в Ширване муридизм все-таки не утерял навсегда своего значения. Он только ожидал удобного момента, чтобы снова вспыхнуть. Таким моментом послужило начало 40-х годов, когда в Дагестане сила и слава имама Шамиля достигает своего апогея. Двое учеников Исма‘ил-Эфенди: Хаджи Махмуд-Баба ал-Кюрдамири (ум. 1865) из сел. Кюрдамира и Хаджи Ахмад-Эфенди аш-Ширвани из сел. Кюлими, Геокчайского уезда, начинают собирать вокруг себя рассеянных последователей своего учителя. Хаджи Ахмад-Эфенди еще с переселения своего учителя в Турцию готовился в шайхи: он постился по целым годам, проводил время в молитве. И, благодаря такому образу жизни, он делается главою братства Накшбандийа в Ширване. Так это продолжалось до Крымской войны (1853–1856). Во время Крымской войны правительство, найдя в крае присутствие Хаджи Ахмад-Эфенди не безопасным, выселяет его с двумя учениками, Хаджи-Кахраман-беком и Нур-Мамед-беком Каракоюнлинскими в г. Тамбов, где Хаджи Ахмад-Эфенди и оканчивает свою жизнь. По окончании войны возвращаются из ссылки названные беки и продолжают проповедовать тарикат. Народ начинает смотреть на них, как на святых страдальцев.

Во времена шайхов Исма‘ил-Эфенди и Хаджи Ахмад-Эфенди в Ширване было много ученых, уважаемых духовных лиц, а потому эти шайхи не могли бы, конечно, если бы и пожелали, искажать тарикатское учение, боясь обличения со стороны духовенства. Вот почему тарикатское учение проповедовалось ими в первоначальной чистоте. Но с 60-х годов, когда в Ширване даже хорошие грамотные муллы стали встречаться редко, главари муридизма, из личных интересов, начинают извращать тарикатское учение. Каждый главарь обвиняет своего соперника в отступничестве, считая только себя «истинным шайхом». Да и число шайхов слишком тогда размножилось.
Главные ученики, близкие друзья, родные (даже сестра) умершего в г. Тамбов Хаджи Ахмад-Эфенди… все объявляют себя шайхами. Благодаря тому, что личность Хаджи Ахмад-Эфенди приняла в главах муридов облик какого-то страдальца за веру (мученика), каждый из них приобретает себе известное число последователей муридизма.

Известными шайхами того времени были следующее: Хаджи ал-Хусайн-Эфенди (ум. в нач. 1880), из сел. Шекер, Геокчайского уезда, перед тем перешедший из шиитской секты в суннитский ислам и женившийся на дочери Хаджи Ахмад-Эфенди, Хаджи Кахраман-бек и Нур-Мамед-бек Каракоюнлинские, Джават-ага из сел. Ноджи, Геокчайского уезда (тоже из беков), Хаджи Халил-Устад из сел. Дегне, Арешского уезда, Хаджи ‘Абди-Эфенди аш-Ширвани (ум. ок. 1870) из сел. Караджалы, Геокчайского уезда, ученик Хаджи-Махмуда ал-Кюрдамири (ум. 1865). Таким образом муриды Ширвана распадаются на группы, и среди них Хаджи ‘Абди-Эфенди производит окончательный раскол. Счастье, однако же, помогает Хаджи ал-Хусайн-Эфенди. Названные выше беки умирают, не передав шайхства своим потомкам и приемникам. Хаджи-Халил проповедовал в Арешском уезде, Хаджи ‘Абди-Эфенди довольствовался частью Геокчайского уезда, и таким образом главная масса муридов Ширвана сосредоточивалась вокруг одного лица — Хаджи ал-Хусайн-Эфенди.

В начале 80-х годов Хаджи ал-Хусайн-Эфенди умирает, назначив своим преемником своего старшего брата Хаджи-Сулаймана аш-Ширвани, человека неграмотного. Муриды опять распадаются на группы. Кроме Хаджи-Сулаймана, объявляют себя шайхами и другие лица, главным образом ученики Хаджи Ахмад-Эфенди: Хаджи Свид-Кули-Эфенди из сел. Авахил, Шемахинского уезда, Хаджи ‘Аббас-‘Али, Чап-Ахмад (шемахинцы: первый — купец, второй — мелкий мулла); затем Билал-Эфенди, сын Хаджи Ахмад-Эфенди, который по преемственности считает себя единственным истинным шайхом; далее жена Хаджи ал-Хусайн-Эфенди и др.

В это время муридизм делается самым, так сказать, модным, учением не только между сельским населением, как это было до сих пор, но и между жителями г. Шемахи. Некоторые шайхи избрали тогда себе летние резиденции в ближайших к г. Шемахе дачах, куда шемахинцы-сунниты толпами отправлялись на поклонение шайхам. Шайхи ли сами охладели к шемахинцам, видя, что с горожанами нельзя так бесцеремонно обращаться, как с поселянами (их нужно и лучше принять, и лучше угостить), или же горожане нашли для себя убыточным муридизм, но, как бы то ни было, число муридов-шемахинцев стало сокращаться. Конечно, этому очень поспособствовал господин Саид-Эфенди Унси-заде, бывший председателем суннитского губернского меджлиса с 1883–90 год. Он энергично и открыто восставал против муридизма и шайхов. В своих проповедях и частных разговорах он обличал шайхов во лжи, за что он и пострадал. Муриды стали обвинять его в разных злоупотреблениях по службе и делали на него доносы.

Каждый шайх имел свою среду, где он пользовался безграничным влиянием. Так, например, жители Кошунского участка, Шемахинского уезда, состояли последователями шайха Хаджи-Сулаймана; часть населения Кюрдамирского участка считается последователями шайха Билал-Эфенди; жители сел. Аднали, Шемахинского уезда, последователи Хаджи ‘Аббас-‘Али и т. п.

В начале пятидесятых годов XIX века в Геокчайском уезде появилась новая муридическая школа. Основателем этой школы был Хаджи ‘Абди-Эфенди аш-Ширвани. Хаджи ‘Абди-Эфенди одно время был учеником Хаджи-Махмуда ал-Кюрдамири (ум. 1865). Но в сказанное время Хаджи ‘Абди-Эфенди оставляет своего учителя и возвращается в родное село шайхствовать самостоятельно. Благодаря тому, что предки его тоже занимались этим делом, к нему собралось немало последователей. Чтобы привлечь в себе побольше этих последователей, Хаджи ‘Абди-Эфенди уравнивает на джазвах (собраниях) права женщин и мужчин; устанавливает совершать джазвы при пении баяти и песен, под аккомпанемент зурны, с плясками наряженных молодых женщин. Он облегчает для своих последователей одно из самых тяжких требований накшбандийской школы, а именно разрешает своим есть пищу, приготовленную и немуридом. Учение Хаджи ‘Абди-Эфенди, надо полагать, пришлось по вкусу сельчанам, так как оно очень скоро распространилось по всему Баргушетскому участку Геокчайского уезда, по Арешскому уезду и перешло даже в соседний Карабаг — в сел. Ленборан. Хаджи ‘Абди-Эфенди за короткое время приобретает между последователями небывалый почет: переезды его из села в село, по рассказам очевидцев, похожи были на какое-то торжественное шествие восточного властелина; всюду его сопровождала толпа всадников в несколько десятков человек с соколами и борзыми (он был страстный охотник и впоследствии стал жертвою собственной неосторожности).
 
В восьмидесятых годах XIX века во всем Ширване поутихший было муридизм опять выступает на сцену. Старили сын Хаджи ‘Абди-Эфенди, Хаджи ‘Али-Баба, нашел для себя удобным объявиться шайхом. Большая часть абидинцев признало его шайхство и сделалось его последователями. Новый шайх вводит в свою школу одно нововведение, а именно — он устанавливает побратимство между муридами и муридками. Каждый мурид обязан «иметь одну или две, а то и больше сестер по вере», которых выбирает шайх в присутствии муридов и при известных обрядах.

Однако, у нового шайха скоро появляются и враги, в лице Гасан-бека Меликова (ум. 1907) и уже упомянутого председателя суннитского губернского меджлиса, Саид-Эфенди Унси-заде. Первый беспокоит шайха Хаджи ‘Али-Баба своими статьями в газете «Каспии», а второй своими сообщениями начальству и муфтию. Результатами этих беспокойств явилось то, что шайха требуют в г. Баку, где, после довольно продолжительного пребывания, у него отбирают подписку не шайхствовать и отпускают домой. На его счастье Саид Унси-Заде скоро оставляет свой пост, главным образом, по проискам муридов, которых он неутомимо преследовал во всей Бакинской губернии, — а статьи Гасан-бека Меликова перестают интересовать читателей. И шайх Хаджи ‘Али-Эфенди, никем более не тревожимый, продолжал благоденствовать. Слава его между последователями с каждым днем все более и более возрастала; а усердные муриды разносили повсюду неявные рассказы о его чудесах (карамат). Хаджи ‘Али-Эфенди открыто вмешивался в частные и общественные дела муридов, да и сами муриды охотно обращались к его посредничеству во всех своих недоразумениях.

Последователи учения Хаджи ‘Абди-Эфенди находились в Зардоб, Барджаллах, гапутлинских обществах Геокчайского уезда и прикуринских селениях Арешского уезда, Елисаветпольской губернии. К этой же школе нужно отнести последователей шайха Хаджи Зарб-‘Али в Шемахинском уезде и муридов Кубинского уезда, резиденцию шайха которых служит сел. Каладжиг (ныне возможно село Каладжух, Докузпаринский р-он Дагестана), Кубинского уезда. Шайх Зарб-‘Али тоже считается учеником Хаджи-Махмуда ал-Кюрдамири; следовательно, зарбалинцы и абдинисты имели духовную связь. У первых так же, как у последних, джазвы совершались мужчинами и женщинами совместно, при зурне, пении и пляске. Кубинские муриды тоже совершают джазвы совместно — мужчины и женщины; зурну у них заменяет гармоника. Люди, знакомые с кубинскими муридами, рассказывают про них (справедливость рассказа оставим на их совести), что они имели обыкновение, посещая дом шайха Малла-Мамеда (в настоящее время он выслан из края за пристанодержательство разбойников), откармливать его любимую собаку и выщипывать у нее пучок волос, чтобы носить его, как талисман; таким образом у бедной собаки повыдергали всю шерсть, и она, как только замечала издали какого-нибудь посетителя, с визгом и лаем бросалась в соседний лес. Что касается шайха Хаджи ‘Абди-Эфенди (ум. ок. 1870), то он жил в сел. Караджалы Бергушетского участка Нухинского уезда, в нескольких верстах от Ганчайской станции. К слову, в письмах и доносах царским властям он описывается как «весьма странный человек»:

«Он был вором на большой дороге, потом три года учился в Турции; несмотря на чрезвычайную строгость к себе, предписываемую тарикатом, он ведет жизнь разгульную. Вокруг него всегда свита из 150 вооруженных муридов; у него первая конюшня, первая соколиная охота и первый гарем в губернии. Он пользуется, — чего никогда еще не было видано от начала ислама, — всеми мусульманскими женщинами в крае по выбору; они считают святым делом провести с ним ночь. Наружным видом шайх ‘Абди похож больше на персидского нукера, чем на суннитского шайха; недруги его, духовные, приписывают власть его договорам с дьяволом; но самый факт этой необъяснимой власти не подлежит сомнению. Влияние шайха ‘Абди на своих приверженцев и на весь мусульманский народ таково, что я знаю в истории одно только подобное явление: власть шайха ассассинов, который заставлял своих часовых для показа перед иностранцами бросаться вниз с семиярусной башни и вынудил мусульманских государей и предводителей крестоносцев выкупать податью жизнь от кинжалов ассассинских убийц, которые ставили собственную жизнь ни во что и отправлялись публично резать людей, на которых указал им шайх.

Ассассинская секта была произведением того же тариката. Буквально то же самое может сделать шайх ‘Абди. Легко проверить на всем протяжении мусульманских уездов следующий факт — скажите встречному татарину: кувырнись в честь шайха ‘Абди! — он станет кувыркаться, пока вы не уедете из его глаз. Шайх ‘Абди повсеместно считается пророком и чудотворцем! Первейшие муриды признают его неограниченную власть».

В статье «Пережитое» Гасан-бека Меликова (ум. 1907), которая была опубликована в газете «Каспий (№18), 22 января, (№19), 24 января 1884 г. (также напечатана в книге: Гасан-бек Зардаби. Избранные статьи и письма. Баку, 1962) приводятся воспоминание автора с упоминанием этого шайха:

«Одни из шайхов Хаджи ‘Абди-Эфенди Караджалинский, взяв себе из Зардоба четырех жен и таким образом сроднившись с наиболее влиятельными сельчанами, подчинил себе Зардоб и стал, в полном смысле слова, царствовать. Тогдашние участковые заседатели благоволили к шайху ‘Абди, потому что он им делал богатые приношения. В это время я воспитывался в Шемахинском 4-классном училище и приезжал к себе в Зардоб лишь на летнее время. Понаслышался я здесь массу чудес о шайхе: говорили, что он исцеляет недуги, предсказывает будущее, открывает тайны загробной жизни и каждый четверг, по ночам, уносится в Мекку на поклонение гробу Магомета. Зардобцы просто обоготворяли его: многие творили намаз, обратившись лицом не к югу — Мекке, а к сел. Караджаллы, к шайху ‘Абди; его скот пасся на лучших зардобских лугах; зардобцы целыми партиями отправлялись к нему в сел. Караджаллы на поклонение и рады были, если шайх кого-либо из них оставлял у себя поработать. Сверх разных приношений зардобцы обрабатывали ему поле, косили сено, пасли скот и проч. Словом, шайх ‘Абди сделался бесконтрольным владыкою Зардоба, и меня, конечно, разбирало большое желание поглядеть на этого удивительного человека. В последних числах августа — это было в 1858 г. — когда в Зардобе наступает прохлада, я с участковым заседателем, гостившим в то время у нас, распивал утренний чай, не ожидая ничего особенного от наступившего дня. Но известие, сообщенное слугой, разом прервало наше чаепитие: он сообщил об ожидаемом прибытии шайха. Я немедленно приказал оседлать лошадь и, как был в гимназической форме, отправился в сопровождении человека, в отделение Коврух-баги, где ожидался дорогой гость… Проехав 20 верст, я, наконец, прибыл в Коврух-баги и нашел все дома пустыми; хозяева их отправились к тому дому, который приготовлялся для шайха. Боясь отвращения, явно выказываемого к моему костюму, я не решился пойти к этому дому и остановился от него на почтительном расстоянии. До меня доносились звуки зикра, и я мог видеть, что взоры всей толпы народа были обращены к поляне между садами, откуда должен был прибыть шайх. Наконец показался всадник, который летел, сломя голову. Он привез весть о приближении шайха. Толпа загалдела, заволновалась и двинулась к поляне…

Минут через 10 показались всадники, числом до 50. впереди них ехал шайх. Увидев его, все как будто обезумели: кто начал плакать, кто петь духовные песни, кто становился на колени, а кто падал к самым ногам лошади шайха, который ехал тихим шагом. В сопровождении поистине обезумевшей толпы приблизился он к приготовленному для него дому и слез с лошади. Что было дальше, — я не мог разглядеть, но провожатый мой, все время суетившийся в толпе, сообщил мне впоследствии, что лошадь шайха, остановившись, отдала долг природе, а некоторые из верующих (мухлис) бросились на ее испражнения, как на манну небесную. Шайх вошел в дом с немногими приближенными, а толпа осталась на улице, продолжая шуметь и бесноваться. Когда, наконец, страсти немного поулеглись, я послал к шайху человека с просьбой об аудиенции, но посланный мой возвратился и объявил, что к шайху никакого доступа нет. Я послал его вторично с таким наказом: стать перед домом и, когда все затихнет, громким голосом позвать шайха и передать ему мою просьбу. Минут через пять, смотрю, бегут люди. Оказалось, что шайх, узнав о моем приезде, сам догадался послать за мною. Дом буквально был осажден: у двери его за десять саженей положительно нельзя было протолкаться; дороги нам никто не давал: меня подняли на руки и стали передавать друг другу. При этом я заметил, что каждый, через чьи руки я проходил, считая себя оскверненным от прикосновения к моему европейскому костюму, отплевывался и вытирал руки. У самых дверей наиболее преданные мухлисы порешили снять с меня сапоги, фуражку и сюртук. Рассерженный, я громко закричал на них и вслед за моим криком дверь немедленно отворилась — я очутился в комнате. Небольшая комната была убрана в азиатском вкусе; два окна ее во избежание любопытных глаз были завешаны: в комнате горела лампа; самовар шипел в углу. Шайх полулежал, развалившись на мутакках; перед ним стоял стакан чаю, двенадцать его близких и неразлучных муридов расположились вдоль стен, скрестив руки. Я подошел к шайху и пожал руку, но не поцеловал ее, что, как я заметил, произвело неблагоприятное впечатление на окружающих. Сам же шайх нисколько не был смущен моим поступком и добродушно смеялся над усердием верующих, которые хотели раздеть меня.

На вид Хаджи ‘Абди-Эфенди нисколько не был на духовное лицо: одет он был в черную суконную чуху, на голове у него была надета легкая папаха из хивинской мерлушки. Ему казалось около 40 лет. Смуглая худощавая физиономия его выражала ум и энергию, в небольших черных глазах горел огонек. И по характеру Хаджи ‘Абди показался мне совсем не духовным лицом: целых 20 минут я просидел у него, выпил два стакана чаю и во все это время не услышал ничего, что указывало бы на его духовный сан. Говорил он о своей охоте за дикими кабанами и фазанами, расспрашивал меня, как и чему меня учат в русской школе… При прощании я просил позволения посмотреть на общественный намаз-илкинда, который совершается за два часа до заката солнца и, получив разрешение, вышел из комнаты. За дверьми меня ожидала та же самая история, с тою лишь разницею, что муриды теперь не только прикасались к моему платью без отвращения, но даже целовали его, не исключая и сапогов… Под открытым небом на поляне разостлали ковры.

Шайх в сопровождении своих двенадцати сподвижников вышел из дома и направился к приготовленному месту. Толпа бросилась к нему, но, встретив палки муридов-охранителей, остановилась на почтительном расстоянии. Некоторые бросились целовать следы шайха, другие — женщины — хватали землю, по которой ступала его нога, и натирала ею головки и глазенки своих ребятишек, с целью, конечно, исцеления недугов; вообще, все глупили и усердствовали не в меру. Наконец, подошли к поляне. Один из двенадцати сподвижников выступил вперед и, стоя, подняв руки к ушам, затянул азан — созыв верующих к намазу. Каждая фраза муэдзина повторялась всеми присутствующими. Наконец, азан кончился. Водворилась глубокая тишина. Шайх, как имам, занял место впереди, все остальные позади его выстроились в прямые параллельные линии. Намаз начался. Раздался громкий звучный голос имама и гортанные, за душу хватающие звуки арабского языка отчетливо слышались среди наступившей ненарушимой тишины. После намаза начался общий зикр — духовное пение. Пропели: „Ла илаха иллаллах…“ — „Нет Бога, кроме Бога единого“ и проч. Сподвижники шайха продолжали пение уже одни, и это пение, сколько я помню, не только не резало уши, но даже производило приятное впечатление. Под звуки этих духовных песен в рядах мухлисов начались кривлянья, танцы, слезы и рыдания. Пример заразителен: вскоре наступило как бы всеобщее опьянение. Женщины и дети не принимали участие ни в общем намазе, ни в пении, ни в пляске; они стояли в стороне и смотрели на тамашу.

Потом мне сказали, что такая сдержанность женщин зависела от моего присутствия, а то при Хаджи ‘Абди Эфенди обыкновенно женщины и девушки также принимают участие в общей пляске. Мне сказали, что беснование будет продолжаться до вечернего намаза, а так как оставаться мне было не у кого, то я решился возвратиться домой, но прежде подошел попрощаться с шайхом. При моем приближении он поднялся с места и, любезно пожав мне руку, пожелал успеха в учении. Более я с Хаджи ‘Абди-Эфенди не виделся. Он потом распространил свое влияние на селения Корпикенд, Пичахчи и другие, собирая отовсюду обильную дань. Лет около 15 тому назад Хаджи ‘Абди был нечаянно убит на охоте одним из своих сподвижников. О случае этом начальство не уведомили, боясь осквернения тела святого прикосновением рук гяура — врача. После Хаджи ‘Абди осталось семь сыновей, не умных и не грамотных, но народ из уважения к памяти их отца продолжает тяготеть к ним, творит вместе с ними общественные намазы, беснуется и… развратничает. Да, благодаря покойному Хаджи ‘Абди, разврат укоренился между его последователями, и стоит какому-нибудь мухлису заразиться сифилисом и, я уверен, не пройдет года, как этою болезнью заразятся и все остальные мухлисы. Теперь же, когда работает чугунка, подобное несчастье может случиться очень легко».

Из донесения Закавказского Шайх-уль-ислама Главному Начальнику Управления на Кавказе А.П. Николаи (1821–1899) «о муридизме и мерах борьбы с ним» (1863):

«Рассказывают, что шайх ‘Абди иногда предсказывает своим муридам о каком-нибудь не преданном обстоятельстве, уверяя их, что он видел сон и таковое обстоятельство неминуемо должно случиться; невежественные муриды сильно верят его предсказаниям. Если это предсказание случайно осуществляется, то верование муридов в пророчество шайх ‘Абди несравненно усиливается, но если обнаружится его промах, то он до того ловок, что находит множество причин к оправданию себя во мнении своих муридов. Еще рассказывают, что на дворе у шайх ‘Абди находиться бассейн воды. Муриды его верят, что вода эта идет туда из райского источника и если кто-нибудь из муридов во время поста, т. е. ураза отведает от этой воды, то пост его не нарушится. Еще говорят, что у шайх ‘Абди имеется собака, которая обожается его муридами: шерсти её примешивают в свою пищу».

Кроме того, из донесения Ахунда Ахмад Хусайн-заде ас-Сальяни (1812–1887) становится известно о ранее не фигурировавщих в исторических источниках суфийских шайхах Ширвана:

В Нухинском уезд, Арешского участка, в дер. Абат живет шайх Хаджи-Эфенди, который проповедывает муридизм и его последователи в числе 200 человек. По большей части суть духовные лица из Дагестана и Нухинского уезда;

В городе Шемахе в улице, называемой Сари-Торпах живет некто шайх Хаджи ‘Абд ар-Рахман-Эфенди, который проповедывает муридизм и число его последователей из города Шемахи и Кубинского уезда простирается до несколько сот человек;

В Кубинском уезд, в дер. Фей (сел. Фий?) живут Махмуд-Эфенди и ‘Абд Аллах-Эфенди, которые изучив форму учения тариката в Дагестане и возвратясь оттуда в дер. Абадлу Арешского участка и Нухинского уезда к шайху Хаджи-Эфенди, получили от него уполномочие на проповедование муридизма и прибыв в дер. Фей начали распространять это течение в народе;

В Дагестане в дер. Ахты живет некто шайх Мамед-Наби-Эфенди, который также проповедывает муридизм в народе;

В Нухинском уезде живут два лица, также проповедывающие муридизм; один из них шайх ‘Абд ал-Карим-Эфенди, а другой Хаджи ‘Абд ал-Гафур-Эфенди;

Шайх по имени Хаджи-Мамед, арабского происхождения, прибыв из Турции, отправился в Дагестан и имел свидание с некоторыми жителями дер. Белоканы, в Доларском Округе; оттуда поехал в деревню Куткашен Нухинского уезда, где остановился в доме Хаджи Хамид-Эфенди, а оттуда отправился в Баргушетский участок и остановился там в доме шайх Хаджи ‘Абди-Эфенди, потом возвратившись в Арешский участок пробыл в доме Хаджи Лютф-‘Али-бека.

Третьей муридической школой в Ширване являлась школа зикристов, возникшая почти одновременно со школою шайха Исма‘ил-Эфенди ал-Кюрдамири (ум. 1847/48).

Основателем этой школы был некто Шайх-Аййуб из состоятельных терекеминцев Кабристана, Шемахинского уезда. Шайх-Аййуб был человек мечтательный, хорошо знакомый с местными преданиями и очень религиозный. Учение Исма‘ил-Эфенди, надо полагать, сильно подействовало на его мечтательную душу, а слава его просто не давала ему покоя. Поступить к Исма‘ил-Эфенди в муриды он не решался; там, пожалуй, его, как простого пастуха, осмеяли бы. Как тут быть? И вот ему в голову пришла счастливая мысль основать своё братство и быть самому шайхом. Но, как известно, шайхство получается по преемственности, путем передачи его от одного шайха к другому и то после долгого пребывания в муридах. Чтобы устранить это препятствие, Аййуб объявляет своим друзьям, что Хазрат-Баба (Хидр, исламский проповедник упоминаемый в Коране), в образе старца, в белой чалме и зеленой абе часто является ему во сне и наяву и приказывает оставить все и посвятить себя служению Бога. Действительно, Аййуб оставляет семью, богатство, удаляется в кабристанские степи (окрестности станции Аджи-Кабул) и ведет отшельническую жизнь.

Местное предание об этом гласит следующее. Летом, когда все терекеминцы Кабристана со своими стадами переселяются на шемахинские и кубинские эйлаги (летние пастбища), когда почти при тропической жаре в кабристанских степях не встречается ни одной души, Аййуб жил одиноко в этих степях, питаясь чем попало; зимою же он переселялся в горы Баба-даг, где бродят одни только голодные волки. После нескольких лет такой отшельнической жизни Шайх-Аййуб является к друзьям и объявляет им, что Хазрат-Баба рукоположил его в шайхи и привязал проповедовать тарикат между кабристанцами, а в знак особого в нему благоволения он будет ниспосылать ему зикры с разъяснениями встречающихся в жизни муридов случаев; в подтверждение этого он пропел несколько зикров, в которых упоминается о том, как к нему явился Хазрат-Баба и как рукоположил его в шайхи. Простодушные терекеминцы, не замечавшие за ним раньше дара к сложению песен и зная его отшельническую жизнь, поверили, что Аййубу действительно имеет откровение свыше и стали его муридами. Да, кроме того, вероятно, им очень поправилась мысль иметь своего природного шайха; притом же он никаких требований к ним не предъявлял.
Шайх-Аййуб учил: чтобы расположить душу к восприятию божественной благодати (баракат), нужно до 1000 раз пропеть: «Нет бога, кроме Бога» и столько же раз «акк-эй» — живой Бог. Исполнение же всего этого ничего трудного не представляет для терекеминцев. Джазвы Шайх-Аййуб установил совершать раз в неделю, в пятницу, после совершения джума-намаза (пятничный намаз), для чего муриды должны были собираться в Адже-дере (близ бывшей почтовой станции того же имени, по бывшему Шемахинско-Бакинскому почтовому тракту).

Шайх-Аййуб был человек бескорыстный и, не желал пользоваться приношениями муридов, объявил им, что только он халиф Хазрат-Бабы, которому принадлежат эти приношения, поступающие в его братство; но так как у Бабы нет на земле наследников, в пользу которых могли бы поступать эти приношения, то они принадлежат всем муридам и должны делиться между всеми поровну. Для правильного деления приношений он учредил между муридами джумле (общину).

В джумле муриды делятся на отряды; каждый отряд имеет одного халифа. Все приношения собираются: до пятницы. В пятницу же, по совершении джума-намаз и джазва, приношения сначала делятся между отрядами, а потом халиф отряда делит их между членами своего отряда. Приношения эти состоят из баранов, муки, масла, печевых хлебов и т. п. Джазвы у муридов-зикристов совершаются следующим образом. В пятницу все муриды собираются в Аджи-дере. В полдень, по совершении джума-намаз, муриды образуют около шайха полукруг и начинают петь монотонным голосом: «Нет бога, кроме Бога» до 1000 раз; потом поют зикры, полученные от шайха за неделю, а если новых нет — старые. Затем, качая головами и корпусом, поют «акк-эй» до тех пор, пока не придут в экзальтированное состояние; далее начинаются кривлянья, пляска и крик. Шайх во все это время поет свои зикры; когда же видит, что муриды устали, произносит громким голосом какой-нибудь зикры, и муриды мгновенно утихают. Халифы подходят к шайху под благословение, что выражается ударом кулака, а затем сами таким же образом благословляют остальных муридов. По получении благословения начинается раздача приношений. У зикристов разрешается есть пищу, приготовленную всяким мусульманином, к какой бы секте он ни принадлежал, и вести знакомство и дружбу со всеми без различия.

После смерти Шайх-Аййуба, шайхство перешло к сыну его, Малла-Мамеду, который никаких нововведений в учении не сделал и, по примеру отца, по временам объявлял муридам зикры, якобы полученные от Хазрат-Баба. С его смертью, когда шайхство перешло к сыну его Ахмад-паше, зикры прекратились, ибо, как говорят зикристы, все необходимое разъяснено, и никакого непонятного и неясного вопроса более не остается. Ахмад-паша отменяет обязательность совершения джазвы в пятницу, устанавливает совершать их везде, где только возможно, дает и женщинам право присутствовать на джазвах, у джумле же отнимает право распоряжаться приношениями, которые поступают в его собственность. Благодаря этому, богатства его с каждым годом увеличились, угодья, пастбищные земли расширились, и он сделается одним из крупнейших землевладельцев и скотоводов Шемахинского уезда.

В доме его по обету работали на десяти ткацких станках (ковровых) молодые девушки Кабристана; наконец, он занимался крупной торговлей верблюдами, для чего ежегодно с несколькими нукерами, преданными муридами, отправлялся в калмыцкие и киргизские степи, где покупал несколько сот верблюдов, которых выгодно сбывал в Кабристане или отправлял в Шахсеван. Но скоро счастье ему изменило. В 1888 году против него возбуждено было уголовное преследование по обвинению его в разбойничьем угоне быка. Окружной суд признал его в этом деле виновным и, по лишении всех прав и состояния, приговорил его к каторжным работам. Он умер в одной из центральных тюрем России. Племянник Ахмад-паши не пожелал быть шайхом и нашел для себя более благоразумным мирно пользоваться громадным состоянием, добытым дядей. Добровольные же приношения в пользу даире, т. е. гробницы Шайх-Аййуба и Малла-Мамеда продолжают поступать и поныне.




Автор: ‘Али Албанви



На фото: Ширван на карте 1804 года // Источник: Википедия [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.cc/95gMUr, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 23.02.2019). — Яз. рус.



ИМЕННОЙ СПРАВОЧНИК

АЛ-АХТЫ — нисба указывающая на происхождение её носителя из сел. Ахты (ныне Ахтынский р-он, Южный Дагестан).

АЛ-АХТЫ, МАМЕД-НАБИ-ЭФЕНДИ — суфийский шайх из сел. Ахты (Ахтынский район, Южный Дагестан). Упоминается в «Донесение Закавказского Шейх-уль-ислама Главному Начальнику Управления на Кавказе о мюридизме и мерах борьбы с ним» Ахмеда Гусейнзаде.

АЛ-БАГДАДИ, ХАЛИД АШ-ШАХРАЗУРИ АЛ-КУРДИ АШ-ШАМИ (1779–1826) — учёный шафи‘итского мазхаба, аш‘арит, духовный наставник — мюршид. Известно, что Халид ал-Багдади имел право быть наставником в пяти суфийских братствах: Накшбандийа, Кадирийа, Сухравардийа, Кубравийа и Чиштийа. Мало того, в одной только Кадирийа он имел иджазы сразу от трёх мюршидов.

ЗАРДАБИ (МЕЛИКОВ), ГАСАН-БЕК (1837 или 1842–1907) — общественный деятель, просветитель и публицист, основатель первой газеты на азербайджанском языке «Экинчи»; являлся депутатом Бакинской городской думы.

АЛ-ЙАРАГИ — нисба указывающая на принадлежность её носителя к сел. Верхний Яраг (ныне Магарамкентский р-он, Южный Дагестан).

АЛ-ЙАРАГИ, МУХАММАД Б. МАЛЛА ИСМА‘ИЛ Б. МАЛЛА ШАЙХ-КАМАЛ Б. НУЗУР АЛ-ЙАРАГИ АЛ-КУРАЛИ АД-ДАГИСТАНИ (1772/73–1838) — учёный, поэт, основатель мюридизма на Кавказе и учитель имамов Дагестана и Чечни; мюршид накшбандийского братства. Ученик богослова Мухаррама ал-Ахты (XVIII в.). Перу Мухаммада ал-Йараги принадлежит большое число широко известных в Дагестане работ, писем, обращений. В их числе: «Асар аш-шайх ал-Йараги». Темир-Хан-Шура, 1910 г. (на араб. яз.) Это основной суфийский труд ал-Йараги, здесь же — богатая переписка ученого. Скончался шайх в сел. Согратль четвертого сентября 1838 года. Мухаммад ал-Йараги прожил 66 лет (68 лет по мусульманскому летоисчислению), из которых последние восемь лет мухаджиром.

АЛ-КЮРДАМИРИ, ХАДЖИ МАХМУД-БАБА АШ-ШИРВАНИ (ум. 1865) — суфийский наставник; преемник шайха Исма‘ил ал-Кюрдамири (ум. 1847/48). Наставник южнодагестанского шайха Хан-Баба ал-Микрахи из сел. Микрах, и Хаджи ‘Абди-Эфенди аш-Ширвани (ум. ок. 1870) из сел. Караджаллы, Геокчайского уезда Бакинской губернии (ныне Гёйчайский район Азербайджана) и шайха Хаджи-Зарб-‘Али из сел. Каладжиг, Кубинского уезда Бакинской губернии (ныне село Каладжух Докузпаринского р-на Дагестана). В работах азербайджанских историков приводится перевод эпитафии некого жителя села Кюрдамир Шемахинского уезда шайха Хаджи Махмуд-Баба-Эфенди, который имел 500 мюридов в Шемахинском уезде. Ныне его гробница находится в сел. Шахсеван Кюрдамирского района Азербайджанской Республики и до сих пор является местом паломничества жителей. Он умер в 1865 г. В строительной надписи его мавзолея упомянуто о том, что он являлся последователем «Шайха Исма‘ила Сирадж ад-Дина» и «причастен к суфийскому братству Накшбандийа».

МАДАТОВ (МАДАТЯН), ВАЛЕРИАН ГРИГОРЬЕВИЧ (1782–1829) — князь, генерал-лейтенант русской армии армянского происхождения.

НИКОЛАИ, АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ (1821–1899) — барон, государственный деятель Российской империи. Камергер Двора Его Императорского Величества (с 22 августа 1849 года), статс-секретарь Его Императорского Величества (с 19 февраля 1863), сенатор (с 1 января 1863 года), действительный тайный советник (с 30 августа 1873), член Государственного Совета (с 30 августа 1875 года), министр народного просвещения (с 24 марта 1881 — по 16 марта 1882).

АС-САЛЬЯНИ, АХУНД МОЛЛА АХМАД ХУСАЙН-ЗАДЕ ИБН МУХАММАД (1812–1887) — шиит, в 1862–1885 гг. руководил Духовным Управлением Кавказских мусульман. Сын первого шейх-уль-Ислама Мухаммад-‘Али Хусайн-заде. Хусайн-заде родился в 1812 году в Сальяне (ныне город в Азербайджане в 130 км к юго-западу от Баку, административный центр Сальянского района). Позже он переехал в г. Тбилиси. Ахунд Ахмад Хусайн-заде умер в 1887 году в г. Тбилиси.

УНСИ-ЗАДЕ, ХАДЖИ САИД-ЭФЕНДИ ИБН ‘АБД АР-РАХМАН-ЭФЕНДИ — деятель азербайджанской культуры, основатель и редактор газеты «Зийа». В одном из стихотворений правителя г. Шемахи Джа’фар-гулу-хана (1859–1929) упоминается имя отца Хаджи Саида — ‘Абд ар-Рахман-Эфенди, который представляется в качестве учёного. Сам ‘Абд ар-Рахман-Эфенди тоже писал стихотворения, но под псевдонимом «Унси», что в переводе с азербайджанского языка означает «Общительный». После его смерти его три сына приняли себе фамилию «Унси-заде». Являющийся старшим сыном Хаджи-Саид родился приблизительно в 30-32 гг. XIX в. в г. Шамахе и начальное образование получил от своего отца. После окончания Шемахинской медресе отправился в г. Багдад для усовершенствования своего духовного образования. По возвращении на родину он открыл школу, а также начал свою литературную деятельность. Унси-заде в 1868 г. был избран членом духовного управления г. Шемахи. В начале 1873 г. (по другим данным в 1883 году) он назначается членом Бакинского Губернского Меджлиса, а в конце того же года — его председателем. В 1875 г. открыл школу, в которой преподавались русский, тюркский (азербайджанский), арабский языки. В следующем году Хаджи-Саид переехал в г. Тифлис, и прожил там до 1884 года, работая в Духовном Управлении. Общество, которое окружало его в г. Тифлисе, поспособствовало тому, что он Унси-заде пришел к выводу начать издательство новой газеты. Цензурный комитет, удовлетворяя просьбу С. Унси-заде, руководствовался тем, что газета будет способствовать укреплению политики царизма среди мусульман Кавказа и тем самым принесет «несомненно пользу» в этом направлении. Помощниками Саида Унси-заде в этом предприятии были: младший брат Джалал, сыновья — ‘Абд ар-Рахман и Aгa-Эфенди, а также племянники — Рахим и Сейф Аллах. Для этого он открыл специальную типографию для издательства своей газеты. После выхода 76 номеров газеты «Зийа» она с декабря 1880 г. начала издаваться под названием «Зийаи-Кавказийа» («Ziyayi-Qafqaziyy;»). Под новым названием вышло 107 номеров. В последствие в 1883 г. издательство газеты было продолжено в г. Шемахе, и именно там были выпущены последние 11 номеров. Газета просуществовала до 1884 г. и была закрыта, выпускаясь шесть лет. «Зийаи-Кавказийа» также публиковала письма, которые присылали в редакцию. В газете очень часто можно встретить письма, которые присылали из г. Дербент. Если говорить о газете «Зийаи-Кавказийа», то смело можно сказать, что она была сторонником ислама, и одной из главных целей газеты — просвещение народа в вопросах религии.  Однако Саид Унси-заде нельзя назвать фанатиком, поскольку в своей газете он не пропагандировал ислам, а скорее рассказывал о различных традициях исламских праздников (Курбан-байрам, Рамадан), об истории возникновения ислама, об арабских племенах, живших до ислама, а также об истории всего исламского мира.

АЛ-ФУЙИ — нисба указывающая на принадлежность её носителя к сел. Фий (ныне Ахтынский р-он, Дагестан).

АЛ-ФУЙИ, МАХМУД-ЭФЕНДИ (XVIII) — выходец из села Фий (сел. Фей, Кубинский уезд), ныне Ахтынский район Дагестана. Религиозное образование получили в Дагестане. По возвращению в дер. Абадлу Арешского участка к шайху Хаджи-Эфенди, получил от него иджазу на проповедование муридизма. озже вернулся в сел. Фий где начал распространять это учение в народе.

АЛ-ФУЙИ, ‘АБД АЛЛАХ-ЭФЕНДИ (XVIII) — выходец из села Фий (сел. Фей, Кубинский уезд), ныне Ахтынский район Дагестана. Религиозное образование получил в Дагестане. По возвращению в дер. Абадлу Арешского участка к шайху Хаджи-Эфенди, получили от него иджазу на проповедование муридизма. Позже вернулся в сел. Фий где начал распространять это учение в народе.

АШ-ШИРВАНИ — нисба указывающая на принадлежность её носителя к Ширвану (историческая область и государство в Закавказье).

АШ-ШИРВАНИ, СИРАДЖ АД-ДИН ИСМА‘ИЛ ИБН АХМАД АЛ-КЮРДАМИРИ (1782–1847/48) — шайх накшбандийского тариката. Родился в селе Кюрдамир Ширванского ханства (ныне Азербайджан). Ученик и преемник (халифа) шайха Халида ал-Багдади (ум. 1826), основателя ветви Халидийа накшбандийского братства. Среди его учеников и тех, кто «научился наукам» — Хас-Мухаммад аш-Ширвани (ум. ок. 1831) и Мухаммада ал-Йараги (ум. 1838). Кроме того, преемниками шайха были: Хаджи Махмуд-Баба ал-Кюрдамири (ум. 1865) из сел. Кюрдамир (ныне г. Кюрдамир, Азербайджан), Хаджи Ахмад-Эфенди из сел. Кюлюллю (сел. Кюлими) Геокчайского уезда, Хаджи Мамед-Наби-Эфенди из сел. Джаглы в Геокчайского уезда Бакинской губернии (был сослан в ссылку), Малла-Ахмад из сел. Зардоб (был сослан в ссылку), Хаджи Йахйа-Эфенди из сел. Куткашен (ныне г. Кабала, Северный Азербайджан), Мир Хамза Нигари (ум. 1886) из Карабаха. Исма‘ил аш-Ширвани скончался от холеры, и был похоронен на кладбище «Шамлар» вблизи г. Амасьи (Турция).

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ ‘АБДИ-ЭФЕНДИ (ум. ок. 1870) — суфийский шайх из сел. Караджаллы, Геокчайского уезда Бакинской губернии (ныне Гёйчайский район Азербайджана). Преемник шайха Махмуд-Баба аш-Ширвани (ум. 1865). Последователями шайха были жители сёл Аднали (Шемахинского уезда Бакинской губернии), Ленборан, Зардоб (Зердоб), Барджаллах, гапутлинских обществах Геокчайского уезда и прикуринских селениях Арешского уезда, Елисаветпольской губернии. После смерти Хаджи ‘Абди-Эфенди аш-Ширвани, его последователем объявляет себя старший сын шайха — Хаджи ‘Али-Баба-Эфенди. Большая часть муридов его отца признают его шайхство и делаются его последователями.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ ‘АЛИ-БАБА-ЭФЕНДИ — старший сын и преемник шайха и Хаджи ‘Абди-Эфенди аш-Ширвани.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ МАМЕД-НАБИ-ЭФЕНДИ — суфийский шайх, преемник шайха Исма‘ила ал-Кюрдамири (ум. 1847/48). Был родом из сел. Джаглы в Геокчайского уезда Бакинской губернии (ныне Гёйчайский район Азербайджана). Был сослан царскими властями в ссылку.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ АХМАД-ЭФЕНДИ — суфийский шайх, преемник шайха Исма‘ила ал-Кюрдамири (1847/48). Родился он в сел. Кюрдамир. Жил в сел. Кюллили (сел. Кюлими). Был главным распространителем мюридизма в Шемахинском уезде. В официальном донесении министру МВД, князю В.О. Бебутову (ум. 1858) докладывалось о беспорядках в 1849 году, и также о деятельности Хаджи Ахмад-Эфенди в распространении основ мюридизма. Во время Крымской войны царское правительство, найдя в ширванском крае присутствие шайха Хаджи Ахмад-Эфенди не безопасным, выселяет его с двумя учениками, Хаджи Кахраман-беком и Нур-Мамед-беком Каракоюнлинскими в г. Тамбов, где шайх Хаджи Ахмад-Эфенди и оканчивает свою жизнь.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ АЛ-ХУСАЙН-ЭФЕНДИ (ум. в нач. 1880) — суфийский шайх, преемник шайха Ахмада-Эфенди аш-Ширвани. Был родом из сел. Шекер, Геокчайского уезда Бакинской губернии (ныне Гёйчайский район Азербайджана). В начале 1880 годов Хаджи ал-Хусайн-Эфенди умирает, назначив своим преемником старшего брата Хаджи-Сулаймана, человека совсем неграмотного. После смерти шайха Хусайн-Эфенди аш-Ширвани его мюриды распадаются на несколько группы. Кроме Хаджи-Сулаймана, себя шайхом объявили и другие духовные лица, в том числе и его жена — дочь шайха Хаджи Ахмада-Эфенди аш-Ширвани.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ КАХРАМАН-БЕК — суфийский шайх, преемник шайха Ахмада-Эфенди аш-Ширвани. Был родом из сел. Каракоюнлы (ныне село в Азербайджане).

АШ-ШИРВАНИ, НУР-МАМЕД-БЕК — суфийский шайх, преемник шайха Ахмада-Эфенди аш-Ширвани. Был родом из сел. Каракоюнлы (ныне село в Азербайджане).

АШ-ШИРВАНИ, ДЖАВАТ-АГА — суфийский шайх из сел. Ноджи, Геокчайского уезда.

АШ-ШИРВАНИ, ХАДЖИ-СУЛАЙМАН — суфийский шайх, родной старший брат и преемник шайха Хаджи ал-Хусайн-Эфенди (ум. в нач. 1880). Последователями шайха были главным образом жители Кошунского участка, Шемахинского уезда Бакинской губернии.

АШ-ШИРВАНИ, ХАС-МУХАММАД ИБН ШИХАБ АД-ДИН (ум. ок. 1831) — суфийский подвижник, шайх братства Накшбандийа. Учился наукам у выдающихся людей своего времени, особенно у своего устаза Исма’ила ал-Кюрдамири (ум. 1847/48), у шайха Мухаммада ал-Йараги (ум. 1838) и других. Он получил иджазу на накшбандийский тарикат от шайха Исма‘ила ал-Кюрдамири. Будучи учеником ал-Йараги, проходя у него учёбу по экзотерическим наукам, он в свою очередь, стал наставником ал-Йараги по накшбандийскому тарикату. Впоследствии он переселился в Сирию, где и скончался.

АШ-ШИРВАНИ, МУСТАФА-ХАН (1768–1844) — хан Ширвана (1792–1820), генерал-лейтенант Русской императорской армии.

ХИДР, ХИДИР, ХИЗР, ХАЗРАТ-БАБА (араб. ; — Х;ид;р;; букв. «зелёный») — исламский праведник, упоминаемый в Коране.



ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК


ДЖАЙЛЯУ (ДЖАЙЛА, ЖАЙЛАУ, ЭЙЛАГ) — летние пастбища в горах Средней Азии, Алтая, Кавказа, Крыма. В Крыму применяется название Яйла. Располагаются на поверхностях выравнивания или в широких речных долинах и котловинах преимущественно в субальпийских и альпийских высотных поясах. Практика отгонного животноводства существует и в других регионах.

КУТБ (араб. — «полюса») — в суфийских тарикатах высшая степень святости в иерархии святых (аулийа), лидер или духовный наставник тариката. Кутб являлся обладателем сокровенных знаний и олицетворял собой некоего посредника между людьми и Аллахом. Он отождествляется с «совершенным человеком».

МУХЛИС — чистосердечный; настоящий, верный друг.

ШИРВАНШАХ, ШАРВАНШАХ — титул правителей Ширванского государства, созданного в пределах исторической области Ширван (на северо-востоке современного Азербайджана) и известного в исторических источниках как Государство Ширваншахов. Как отмечает востоковед К.Э. Босуорт (1928–2015), ширваншахи были этническими арабами, но были подвергнуты персизации из-за персидского культурного окружения. Они носили имена с героического иранского национального прошлого и претендовали на происхождение от сасанида Бахрама Гура.



ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК


БАБА-ДАГ (азерб. — «дед-гора») — горная вершина на востоке Водораздельного хребта Большого Кавказа, близ истоков реки Кара-чай. Наряду с этим, у подножья горы Баба-даг берут свое начало реки Геок-чай, Гирдыман-чай, Баба-чай.

ЗЕРДАБ (ЗАРДОБ) — город в современном Азербайджане, административный центр Зердабского района. Расположен на левом берегу реки Куры, в 35 км к югу от железнодорожной станции Уджар. В XIX веке селение Зардоб входило в Геокчайский уезд Бакинской губернии. В 1935 году стал административным центром Зардобского района, но в 1962 году вошёл в состав Уджарского района Азербайджанской ССР. В 1965 году Зардобский район был восстановлен и посёлок вновь стал районным центром, а В 1968 году он получил статус города. Название происходит от персидского «зард» (желтый) и «аб» (вода) — желтая вода.

ШИРВАН — историческая область расселения дагестанских народов в Закавказье, на западном побережье Каспийского моря, простиралась от Дербента на севере до дельты реки Кура на юге. До XV–XVI вв. название — Шарван. В настоящее время — часть территории Азербайджана.

ШЕМАХА — ныне, город в Азербайджане, административный центр Шемахинского района.




ЛИТЕРАТУРА


1. Бадалов Р. Человек из Зардоба [Электронный ресурс] Режим доступа: http://magazines.russ.ru/druzhba/2013/6/11b.html, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2019). — Яз. рус.

2. Джафарзаде А. Звучит повсюду голос мой. Авторизованный перевод с азербайджанского М. Гусейновой [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.litmir.me/bd/?b=55681, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 23.02.2019). — Яз. рус.

3. Донесение Закавказского Шайх-уль-ислама Главному Начальнику Управления на Кавказе о муридизме и мерах борьбы с ним [Электронный ресурс] Режим доступа: http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t1114.html, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 02.02.2019). — Яз. рус.

4. Гасанов Э.Ф. Освещение социально-экономической и политической жизни Азербайджана в последней четверти XIX – начале ХХ вв. (по материалам прессы). С.-Петербург — 2017.

5. Зейналов А.А. Проблема взаимоотношений Азербайджанской литературы и печати с цензурой (1850-1905). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук Баку — 1990. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 23.02.2019). — Яз. рус.

6. Исмаил Гаспринский. Полное собрание сочинений. Т. 2. Ранняя публицистика: 1879–1886 гг. / Гл. ред. Р.С. Хакимов; сост. С.А. Сеитмеметова. — Казань — Симферополь: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2017. — 384 с., 23 ил.

7. Муридическая секта на Кавказе [Электронный ресурс] Режим доступа: https://lab-adat.ru/?p=336, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2019). — Яз. рус.

8. Пережитое [Электронный ресурс] Режим доступа: http://zerrspiegel.orientphil.uni-halle.de/t211.html, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 02.02.2019). — Яз. рус.

9. Письма с Кавказа Впервые опубликовано: Письма с Кавказа редактору «Московских ведомостей». СПб, тип. «В.А. Безобразова и Ко», 1865. Текст печатается по изданию: Фадеев Р.А. Кавказская война. М., «Эксмо», «Алгоритм», 2005. С. 112–272.

10. Фадеев Р.А. Государственный порядок. Россия и Кавказ / Сост. Лебедев С.В., Линицкая Т.В. / Предисл. и коммент. Лебедева С.В. / Отв. ред. О.А. Платонов. — М.: «Институт русской цивилизации», 2010. С. 334.

11. Фадеев Р.А. Кавказская война [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 16.02.2019). — Яз. рус.