Под красным снегом

Первый маленький огонёк вспыхнул в небе над Торонто, словно кто-то направил лазерную указку в облака. Яркая красная точка манила и притягивала взгляд. Даже на фото она завораживала. Весь мир замер в ожидании лазерного шоу, которое впервые можно будет увидеть днём. СМИ, похоже, сговорились выдавать одну и ту же информацию, и точка казалась всего лишь очередным развлечением, придуманным в другой стране. Журналисты и туристы хлынули в Торонто, чтобы увидеть это первыми. Но шоу не случилось, вместо этого одновременно над всеми столицами мира загорелись похожие огоньки.
Люди насторожились, захотелось объяснений, ощущение опасности медленно расползалось, рождая вопросы. Одно дело, когда что-то происходит на другом континенте, и совсем другое, знать, что странное где-то рядом. Исследования уверяли, что точки не представляли угрозы для человека, но вопрос об их происхождении так и остался открытым. Жители столиц волновались, многие решили перебираться в маленькие города, но алые огоньки в небе появились и там.
Поначалу было любопытно увидеть необъяснимое своими глазами, но вскоре у многих людей возникло неприятное чувство, что за ними следят. Будто кому-то удалось поставить скрытую камеру прямо в небо. Хотелось спрятаться от этого постоянного ощущения чужого взгляда, смотреть только под ноги и не оборачиваться. Люди ёжились, выходя на улицу, от всеобщего напряжения воздух стал вязким и спёртым, словно в знойный день перед грозой. Ожидание ответов затягивалось, но все покорно ждали, что будет дальше. Наверное, можно было бы привыкнуть к новому небесному светилу, принять самые бредовые объяснения, подавить бушующее внутри волнение и смириться. Но пугающих точек становилось всё больше, они появлялись и появлялись, постепенно захватывая небо, делая его чужим. Люди переезжали из города в город, уходили в леса. Но в какой-то момент стало ясно — сбежать не удастся, весь мир будто столпился под большим красным фонарём.
— Чего ты там пишешь? — Тоня выглянула из комнаты, — У нас сегодня свадьба, ты забыл? Я брюки погладила, термобельё не забудь надеть!
Неугомонная. Два дня назад я думал, что она сдалась.
Каждый по-своему смирился с неизбежным, Тоня упорно делала вид, что ничего не происходит. Постепенно небо покрылось тысячами неоновых точек, скрыв от нас солнце. Наступил полумрак, подсвеченный аварийным светом. Всё вокруг стало каким-то жутким: красный подавлял цвета, оставляя лишь тёмные силуэты. А она продолжала ходить на работу, якобы не замечая всего этого.
Мне кажется, только благодаря таким людям мир не погрузился в полный хаос. В середине лета резко похолодало, пошёл снег, люди достали зимнюю одежду. Не повезло южным странам, они не были готовы к холоду, интернет и телевидение заполонили снимки и видео замерзающих людей, впервые в жизни нам показывали новости без цензуры и ненужных комментариев.
К холоду добавилась ещё одна напасть — стали исчезать люди: красные точки выстреливали лазерными лучами в человека и он исчезал. Ни крови ни взрывов, был человек — секунда и его нет. Стало по-настоящему страшно. Если к полумраку и холоду можно приспособиться, то перспектива исчезнуть вселяла ужас. Удивительно, но паники не было, человечество взяло паузу на осознание, наступило пугающее равновесие между спокойствием и хаосом. Но и оно не бывает вечным.
Мы сидели на крыше нашей «хрущёвки» и наблюдали, как красные точки сыплются на Землю.
— Помнишь, как мы отдыхали у моего деда в деревне и, сидя на крыше сарая, загадывали желания на падающие звёзды? — Тоня обмоталась шарфом до глаз и как нахохлившийся воробей, смотрела вдаль.
— Тоня! Очнись! О чём ты? Это не чёртов метеоритный дождь! — я ходил вокруг неё и раздражённо размахивал руками, меня выводило из себя её спокойствие. Тоня никак не реагировала, ждала когда буря внутри меня утихнет.
— Люди исчезают, Тоня, — я сел рядом с ней, отодвинул шарф с её лица, — Неужели ты не видишь? Ты каждый день ходишь на работу как ни в чём не бывало. Почему?
— Завтра не пойду, — она снова укуталась шарфом, помолчала немного и продолжила:
— Скоро не будет воды, все исчезли, я целую неделю пыталась одна поддерживать работу, но это всё бесполезно.
— Почему ты мне раньше не сказала, я бы тебе помог?
— Насосы замерзают, с холодом нам не справиться. Мне страшно, Паша, — она посмотрела на меня, — Вчера я поняла, что боюсь исчезнуть в одиночестве.
Я обнял её и она заплакала.
«Неужели она сдалась?»
Какое-то время мы молча наблюдали за звёздами смерти, становилось холоднее, хотел нарушить тишину и предложить спуститься в дом, но Тоня меня опередила:
— Давай сыграем свадьбу! — она как-то оживилась, стёрла слёзы рукавом пуховика. — Мы же планировали в следующем месяце, давай сейчас!
В этом вся Тоня, ей всегда есть чем заняться, я улыбнулся и ответил:
— А почему бы и нет!
— Тогда пойдём скорей! — она встала и схватила меня за руку.
— Куда ты меня тащишь? — я нехотя поднялся с нагретого места.
— Помнишь, Татьяну Павловну, она у нас в школе кружок танцев вела? — я кивнул, а Тоня продолжила:
— Она в соседнем дворе живёт.
— Тоня, на дворе ночь, поздно для похода в гости! — меня начинала веселить её решительность, как в юности, если уж что задумала, то держитесь все.
— У нас теперь всегда ночь или поздний вечер, и мы не в гости, а по делу. Нам нужно научиться танцевать вальс! Что за свадьба без вальса?
— Вальс? Ты серьёзно? — мы уже спустились с крыши, и находились в подъезде. Я расхохотался, но Тоня заткнула меня поцелуем.
Мы стояли и целовались — это был наш личный момент счастья.
— Я люблю тебя!
— И я тебя люблю!
— Пойдём?
— Пошли!
Татьяна Павловна без лишних вопросов впустила нас в дом. Они с Тоней сразу нашли общий язык, люди дела, что с них взять. Без ненужных прелюдий мы приступили к обучению. Татьяна Павловна предложила остаться на ночь, она жила одна, её муж исчез во время первой волны. А дети так и не доехали. Мы с Тоней тоже не успели обнять близких.
Я не мог уснуть на новом месте, вспоминал маму, детство, бабушку, счастливые и беззаботные дни, проведённые вместе.
«Куда исчезают люди?»
Утро началось слишком быстро. Тоня лежала рядом, что не могло не радовать, из кухни в комнату незаметно крался аромат кофе и блинчиков, значит, никто не исчез. Сидя за столом все притворялись, что ничего не происходит, но каждый понимал — следующая секунда может стать последней. Мы репетировали без перерывов, словно от умения танцевать вальс зависела наша жизнь. Ещё одни день прошёл в компании доброй пожилой женщины. Мы снова остались на ночь.
Поспать удалось часа два от силы, я постоянно просыпался проверить здесь ли Тоня, она тоже то и дело крепче обнимала меня. Татьяна Павловна же периодически заглядывала к нам в комнату. Из соседних квартир и с улицы доносились крики и плач — город не спал.
Нас разбудил звонок в дверь — пришёл сосед. Мы радовались увидеть друг друга, стояли в коридоре и обнимались вчетвером, а потом плакали, я бы даже сказал: выли. Тоня успокоилась первой:
— Так, всё, хватит! — она выдохнула, шмыгнула носом и утёрла слёзы рукавом кофты. — Я конечно, понимаю, что перед свадьбой положено плакать, но думаю достаточно.
— Фёдор Иванович, вы придёте на нашу свадьбу, через два часа на площади? — Тоня посмотрела на растерявшегося от собственной слабости мужчину.
До пенсии он работал в школе учителем физкультуры. Вопрос Тони привёл его в чувства, он сморгнул слёзы, потёр лицо ладонями и ответил:
— Свадьба? Сейчас? Разумеется, приду!
— А вы вальс танцевать умеете?
— Было дело, — Фёдор Иванович улыбнулся.
— Вот и отлично! Ждём вас с Татьяной Павловной на площади.
Пока шли до нашего дома, Тоня подбегала к каждому попадающемуся на пути подъезду и писала на двери маркером:
Скоро не будет воды, запасайтесь!
А ещё приглашаем вас на свадьбу, через два часа на площади.
Будем танцевать!
Я сфотографировал это объявление и опубликовал во всех соц. сетях, что были у меня в телефоне, будучи менеджером по продажам пластиковых окон, я обзавёлся внушительным списком друзей.
Придя домой, Тоня занялась подготовкой нарядов, а я решил записать с чего всё началось, но был прерван.
— Иду я иду, предложение только допишу.
Тоня стояла в белом свадебном платье, одетом поверх серого термобелья от лыжного костюма.
— Ты прекрасна! — я улыбнулся и подошёл поближе. — Какой интересный фасон у этого платья, явно эксклюзив и хит сезона.
— Шути, шути! Ты ещё не видел брендовые валенки, приобретённые специально под твой свадебный костюм, — она загадочно улыбнулась и достала серые валенки из-под кровати.
— Ты где их взяла?
— Кладовщица, которая выдавала рабочую одежду исчезла, я ещё куртки взяла и штаны тёплые.
Повисла неловкая пауза, но вскоре Тоня продолжила:
— Но сегодня я надену шубу, а ты дублёнку.
Удивительная особенность маленьких городов — быстрое распространение информации. Когда мы пришли на площадь, из динамиков, что на бывшем кинотеатре уже играла музыка: Олег Анофриев пел «Есть только миг». Люди общались, многие пришли парами. Нас заметили, народ расступился, пропуская в центр площади, постепенно образуя небольшое кольцо. Нам начали аплодировать, песню сменил вальс Шопена. Красный снег падал уставшими пушистыми хлопьями, все танцевали и, казалось, что существует лишь этот миг, и нечего не было до и не будет после, главное не останавливаться. Тем временем точки делали своё дело.
Тоня старалась не смотреть вокруг, улыбнулась и сказала:
— Иногда мне кажется, что для каждого из нас есть точка на небе. Я верю, что мы обязательно встретимся там, куда я исчезну.
— Ты не исчезнешь, — я поцеловал её и ещё долго не мог открыть глаза, почувствовав, что её больше нет.
Вечером не стало воды.
На следующий день я пошёл на площадь, удивился, увидев множество людей. С каждым днём нас становилось всё меньше, но мы продолжали приходить туда, потому что было страшно исчезнуть в одиночестве.