Чёрная Шамбала

Глава 1

27 апреля 2012
Камни погружены в вечный сон. Они слышат только Пустоту. Но над камнями всегда присутствует ветер, бесконечный прозрачный змей, имеющий власть над всеми Стихиями. Ветер знает все сны, потому что может иссушать слёзы. И когда камни плачут, зелёные струйки сверкающей влаги бегут как дети по коричнево-кирпичному дёру, ветер пыжится, набирает мощь - и мокрая субстанция поднимается в небо, к богам, остужая их недремлющие очи.

Двумя днями ранее
Женщин осунувшийся Иван брать в наш поход наотрез отказался. Мол, зачем уменьшать свои шансы остаться в живых, если они и так на нуле. И как ему было не поверить, если все пять раз из своего городского роддома, вместе с мумией-женой он каждый раз забирал пищащее существо интересного пола. Да он и пошёл в эту экспедицию ради того, чтобы "дать сперматозоидам налиться мудростью". Мы сразу поняли, какого цезаря он имел в виду, потому как каждый знает, что женской мудрости не существует.

29 апреля т.г.
Нет, Ваня или придурок, или только кандидат: он отлил среди ночи в реку, рядом с которой мы остановились на привал, и нас едва не разорвал огромный медведь! Отлить в священную алтайскую реку! Священную, Вано, именно священную, а не в ту, где ты подмывал хвосты коровам, когда твой дед разглядывал пожелтевший "Огонёк" или "Крокодил", подбирая словечки для новой ночной прибаутки для засыпающей в тяжёлых вязанных носках бабке.
Много ногами мы похрумкали валежника, Стас даже до колена ушёл в муравейник, и если бы не выстрел дяди Яна, заполнять дневники было не кому. Стас, я, Гоша, виновник Ванечка, а на десерт - опухший от недосыпания дядя Ян. Молиться нам надо теперь на последнего, не Ян он, а Иоанн блаженный, а вот Ванюху я бы на вериги точно посадил.
Мясо топтыгина жёсткое и чуть сладит. Словно старика ешь, прости Казанская! Жиром смазали ноги, ливер отдали лайкам. Кишки пахнут сосновыми шишками. Жалко медведя, но всё равно для хавки надо было искать добычу.

Днём ранее
Прошли десять км, ноги чешутся, воды почти нет. Дядя Яныч матюгается на власть Советов, благо уши наших канувших втуну вождей к деревьям не приросли. Убийственно хочется спать. Или помыться. Неделю уже топчемся по алтайской земле, а всё так же как и дома снится Ленинград, 1990, Горный институт... Но мы, пятеро рабоче-крестьянских алхимиков и рыцарей от сохи, как и десять или более лет назад, полны решимости вступить своими робкими шагами в великую Шамбалу, даже если это шаги в один конец. Там боги, там истина, там желанный приют для алчущей справедливости душе.

30 апреля т.г.
Встали в 5.30, вскипятили воды, я даже успел ополоснуть зудящие ноги. На левой стопе изрядно разъело кожу, на правой ляжке нашёл два клеща, и один Аллах ведает каким образом они туда попали, когда я с мизинцев ног и до лысой макушки со старообрядческой тщательностью смазан противоклещевым кремом. Хотя, как доходчиво объяснил блаженный Иоанн, он же дядя Ян (нет, Иоанн звучит более подходяще для этих мест), клещи и тараканы прямо таки вездесущи и неистребимы, как в свою очередь говаривал академик Сахаров. Гоша посмотрел на моих прилепал-кровопийц и его прохватил понос. Да, ох уж эта впечатлительная русская душа, даже если она на 5/8 мордовская или нанайская.
К полудню перебрались через вторую реку, Гоша наловил пол-котелка рыбы, средней в размерах, но Стас умудрился поранить костью своё горло, словно дошколяр в первый денёчек в гостях у бабушки. Иоанн, ангел-хранитель наш во плоти, и здесь пришёл вовремя на помощь, вот по истине велики наши воздушно-десантные войска, взрастившие такие золотые руки! Аминь, аминь.
Сломался карандаш, и пока оттачивал его, засранца, дважды порезался. Дядя Ян хотел дать мне щелбана, но я под предлогом заражения крови убежал к шумящему холодному водопотоку, и опустив израненный перст в алтайскую водицу, я сдобрил свои шерстяные трусы щедрой каплей содержимого мочевого пузыря.

1 мая т.г.
Разбудил вертолёт. Позавтракали на скорую руки шпиком на ржаном хлебе и чаем без сахара, но с корицей, из старенькой алюминиевой фляги дяди Яна. Он оброс как столетний молоканин, не даром что Иоанн сиречь Блаженный. Хоть на икону. Илия пророк, ни твой ли то брат? Ветер, дух облачный пошёл по верхушкам лиственниц, заплутался в этой таёжном зелёном океане, распался на миллиарды пузырьков, а то и вовсе исчезнув в кровеносных сосудах листьев или в пористой плоти хвойно-лиственной массы.
Сделали дюжину км. на одном дыхании, вышли на размытую ночным дождём дорогу на армейский полигон, наглотались гари из выхлопных труб движущейся бронетехники, и чёрный как конголезец Гоша тогда изрёк: делу время, потехи - час. Золотые слова. У развилки около небольшой свинофермы нас ждал автобус с монгольским флажком над дверцей водителя. Стас и водила-усач обменялись короткими фразами на бурятском, дядя Ян смочил колесо - и мы двинулись на этом дряхлом "ПАЗике" в славный город Барнаул, перед этим выкурив по папиросине, запивая тяжёлый, но долгожданный дым добротными глотками маньчжурского пива.

Глава 2

3 мая 2012
Иннокентий Иосифович Спиридонов иногда затмевает для меня все остальные образы человеческие. Русско-еврейский Цезарь, ети твою мать! Его все охватывающий взгляд из-под лобья пронзает чувствительнее сарматских стрел.
Я положил на огромный лакированный стол артефакты, которые были собраны моей группой по заказу Спиридонова, на заимках без вести пропавшего знаменитого антрополога Гузеева, человека огромных духовных дарований, однако, изгоя среди всего научного мира.
Когда-то их дорожки разошлись на параллельные кривые, но друг друга они никогда не забывали, тем более - Спиридонов (для нас - Заказчик), владелец заводов, газет, пароходов, по слухам - приближённый к мировой элите. А элита - это Недремлющее Око, ненасытный приобретатель новых сакральных знаний.
Семнадцать объёмных тетрадей, обтянутых каждая в тонкую кожу, россыпь записных книжек и ежедневников, три мешка книг на всевозможных санскритах... Заказчик довольно поглаживал щёки, и когда я чуть приостановился в пороге перед кабинетной дверью в японском стиле, громогласно пробудился мобильник Спиридонова. Я хитро усмехнулся: Око было нетерпеливо, а значит - скарб Валентина Гузеева был явно не макулатурой.

Днём позже
Ребята мои получили достаточно щедрое вознаграждение. Ивану-Яну-Иоанну я конфиденциально вручил один из тринадцати сохранившихся до наших дней маузеров Льва Троцкого, подарок от благодетеля Иннокентия.

7 мая т.г.
Утром был (просуществовал, явил себя, показался в лучшем свете) первый майский дождь. Да, и в чьей-то жизни он был вообще первый, В чьей-то, напротив, последний. Мысли у меня были, сами видите, фифти-фифти. Не помог и контрастный душ, чтение какой-то брошюры на немецком и запоздалая йога перед чашкой капучино. Можно было махнув на всё рукой  и показав этому всему средний палец, выброситься с балкона 11 этажа дома номер 92 на проспекте Вернадского в центре Хабаровска. Но меня спас звонок Гоши. Я вновь распустил свои крылья, как бы тяжелы они не были.
- Приветствую, командир. Извините, что в такую рань.
- Славяне не спят до обеда.
- Ага. Я вот по какому поводу: человечек один вышел на меня, проявил интерес к нашим недавним занятиям...
- Кто?
- Валентин Гузеев.
Я едва не откусил язык дрогнувшими зубами.
- Ты серьёзно?
- Серьёзнее некуда. Объявился наш блудный антрополог, обещал нам тройной ад, если мы не вернём ему его драгоценные рукописи.
Голос Гоши был сух как глотка чекиста.
- Дай ему координаты Спиридонова, пускай сами разбираются.
- А можно?
- Нельзя.
- Вот потому и беспокою. Командир, он рыдал как кастрированный поросёнок. Говорил, да прямо кричал душой что от этих долбаных рукописей судьба всего мира зависит.
- Где он сейчас?
- Он боится называть своё местопребывание. Именно так и сказал. Но самое вкусное он сказал перед отбоем, дословно: "Скажите вашему руководителю всего два слова "Чёрная Шамбала".
- Что это ещё за чудище такое? Впервые слышу.
- Да я сам в непонятках. Он назначил разговор на 9 вечера, чем его обрабатывать?
- Где он нашёл эти артефакты, не говорил? На каком они языке?
- То ли Непал, то ли Бутан.
- Круто, Гоша, очень круто.
- Как на черепе у Куценко, командир.
- Наблюдателен. Передай что нам нужна более развёрнутая инфа. Он должен нам доверять на все сто. Мне нет дела до пустышек, время дорого.
- Всё понял. Жду звонка.
А я ждал совсем другого звонка. Все дела делятся на две божественные стихии: дела войны (бога Марса) и дела любви (бога Амура). Я метался между ними с безумием мотылька у ночной лампы. Почему О Н А молчит? Или дела войны поглощают даже тишину безмолвия?

8 мая т.г.
Глотал получасовыми приёмами "Историю дзэн-буддизма" Генриха Дюмулена, и не обедая, в толстовке бежевого цвета, с наушниками, забирающими последние нотки свободы, отправился трассировать вдоль и поперёк площади, бросая мимолетные взгляды на сумрачное здание мэрии, горящий как свеча кафедральный собор и центральный офис "Ростелекома".
Плутая соседними с площадью улочками и переулками, мой усталый двухколёсник наконец-то напоролся на что-то остро торчащее из раскромсанного весенним лихолетьем асфальта. Ремонтироваться было негде и я брёл с велосипедом-обузой, как слепой иудей - по разрушенному римлянами Иерусалиму. Тоска, печаль и острое чувство ненужности. Блуждая по миру, я забывал эти три зверя, которые терзали моё сердце. Работа есть самый лучший лекарь. Адью.

На следующий день
Первая гроза. Сломался лифт. В цветочном салоне напротив хулиганы устроили вуйаристкий стриптиз перед видеокамерами, перед этим с не подростковой тщательностью покрыв дверь и окна рунами и свастикой.
Гоша напомнил о себе ближе к ночи.
- Гузеев готов с вами встретится.
- Где и когда?
- В Приморском крае есть небольшой прибрежный посёлок Ольга. Там через двое суток остановится яхта австралийского путешественника Адама Форрестера. С ним будет и наш клиент.
- Чёрная Шамбала действительно существует?
- Командир, Валентин клялся и божился, и я уверен в его искренности.
- И где она находится?
- Валентин вам лично сообщит об этом.

Глава 3

10 мая 2012
Хабаровчане и приморцы наделены взаимной ревностью в отношении друг к другу, что в какой-то степени относится к американцам и канадцам. Генерал-губернатора Муравьёва-Амурского причисляет к своему территориальному основателю в равной доле как Хабаровск, более сибирский город нежели дальневосточный, так и Владивосток - "город сопок и туманов", самый автомобильный в РФ и, прости меня старое советское поколение, самый "любовнический", где не иметь любовницы (1-3) равносильно не имению потенции.
Я, как коренной хабаровчанин, испытал некоторый аллергический шок, услышав о месте запланированной встречи с несчастным Гузеевым, лишённого нескольких предметов для своей научной игры. Посёлок Ольга? Приморье? А почему не Аляска или остров Мадагаскар? И потягивая расслабляющий коктейль, щёлкая каналы и включая-выключая торшер, я чувствовал что ночью, ближе к зарождающемуся рассвету, между визгом патрульной машины и лаем стаи бобиков, у меня выскочит на одной из щёк, как чёрт из трёхцветной табакерки, обширный флюс, дабы явить гнев Божий.

Через одни сутки
Новенькая электричка, мелькающие изумрудные поля, в основном (если меня не вводила в заблуждение работающая ТВ-панель с видами южного Китая) кукурузные, разбавленные слабенькой, плешивой пшеницей и удалой, хлебосольной люцерной. Паслись разномастные бурёнки, под мостом, в болотных сапогах, утоляли рыбацкий зуд владельцы японских спиннингов белоголовые пенсионеры (опора государственности и подрастающего поколения), для которых 24 часа равны вечности.
Разговорился с одной остроглазой дачницей, вёзшей саженцы ремонтантной малины, барбариса, боярышника и черёмухи. Последнюю она везла для соседей, приехавших в здешние приморские земли из Калининградской области. "Я им сразу сказала: зачем вам черёмуха, рассадник всякой гадости?", а они мне чуть-ли не в унисон: "Черёмуха нам дарит воспоминания о родине великого поэта Земли Россейской Сергея Есенина. Бывали там, любовались и всю жизнь мечтали провести оставшиеся годы среди этой метафизической красоты". Может, они черёмуху с берёзой спутали?
- У каждого свой метафизический идеал, - ответил я.
Женщина глазами Лилит уткнулась в моё межбровье, так, что я ощутил некоторый дискомфорт. На соседнем сидении мальчик-одуванчик пестовал свой пищащий гаджет. Я закрыл глаза и провёл в нирване беспамятные мгновения.
- А кем вы работали, если не секрет? - поинтересовался я у любительницы покопаться в земле.
- Я художница. Училась в Подмосковье, в Сергиевом Посаде, у иконописца Лаврентия Жукова. Всю свою жизнь отдала прекрасному.
- Куда-то выезжали заграницу?
- Увы и ах, была только в Финляндии. А как я мечтала о Флоренции, Падуи, Ренне, виноградниках в мареве корсиканского солнца, о ночных походах по Лувру; стать призраком, пропасть, затеряться в тех культурно-исторических роскошествах, что даются русскому один раз в жизни. Ай-ай, вру, Спиридонов предлагал участвовать в выставке, запамятовала где точно, кажется, в Цюрихе....
- Спиридонов, говорите? Это который из них?
- Иннокентий Иосифович. Известный масон, коллекционер старинной посуды, мебели, оружия. Он и лингвистикой болен, знает почти все европейские языки. Как-то прочитала в журнале, что будто бы он египетскую мумию себе купил. Она у него в кабинете под стеклянным колпаком лежит.
- И почему вы отказались?
- У меня мама умерла, тяжёлые обстоятельства.
- Если он масон, значит человек обширных связей.
- Вас это интересует?
Мы приближались к станции Боневурово. Свинцовые тучи занавесили небо.
- Я выполнял один заказ Иннокентия Иосифовича...
- Он худо с вами расплатился? - перебила меня собеседница.
- Этические трудности, а если быть точным - он с помощью моей команды завладел чужим имуществом.
- И вы не знали что это самое имущество - чужое? Вы не похожи на наивного пастушка. Кстати, я добралась до места, так что удачи вам и...мудрости.
Дачница-художница махнула рукой и исчезла, словно её не было и вовсе.
...Самое несправедливое наказание для путешествующего - геморрой. Пфу, пфу, до сих пор эта беда обходила меня стороной, но ближе к финишу, когда своей прямой кишкой я ощущал все складки и прочие выпуклости своей демисезонной куртки, расстеленной вдвое на зелёном вагонном сидении, я едва не пустился в отчаянную панику, как крыса из разорившегося церковного прихода. Паника - свойство одноглазое, а я давно отдал разум рациональной философии, главный постулат которой - первоначальное преимущество твоего собственного эго над декорациями и актерами окружающей иллюзии.

13 мая т.г., ночь
На землю "женского" посёлка я ступил сразу на обе ноги. Перрон был шероховатым, мощные фонари угнетали усталые глаза. Я закинул свою спортивную сумку на плечо и отправился искать такси.
На ухабистой площадке, по периферии которой расположились стенды и билборды нашей новейшей прогрессивной демократии, я наткнулся на одиночку-бомбилу, и мы поняли друг друга без слов и обсуждения цены вопроса.
- Какими судьбами в наше захолустье? - Водитель "Тойоты Марк 2" выглядел на железные 60+, хотя с азартом и талантом сверх убедительности урбанистического азербайджанца уверял меня, что его драгоценная мать осчастливила роддом номер 8 города Ширвана ровно 50 лет назад. Я выставил на фасаде своего безумно уставшего лица флаг-маску полной солидарности.
- Наука позвала, ибо у государства нашего наконец-то появились интересы к изучению земли, на котором оно зиждиться, - с напускным пафосом объяснился я.
- Мой дядя был известным археологом, может слышали такое имя - Фаик Гулиев. Наш тюркоязычный род славится остротой ума, но на мне учёность сделала
полный штиль. Вся надежда на сыновей.
Я вспомнил свои слова: "у каждого свой метафизический идеал“. А что вообще такое - идеал?
- Счастье человечества - в его разнообразии. - Я вынудил из шкафов памяти чужую мудрость.
- Всевышний требует только постоянства.
- "Если кликнет рать святая: кинь ты Русь, живи в раю..."
Бомбила улыбнулся, уменьшил звук радио до полной неразборчивости слов и рифм.
- Один из любимых поэтов моего отца.
- Советское мессианство, - я попробовал изречь истину истин.
- Может быть.
В Ольге горел продуктовый магазин. Тьма-тьмущая ротозеев собралась на новеньком виадуке. Юный недоделанный блогер вёл трансляцию в прямой эфир, снабжая свои шизофренические наблюдения почти что китайским матом, вперемешку с жаргоном газоэлектросварщиков.
Я раскрыл свой отцовский "не ломаемый" зонт с толстенными спицами, протёр очки тканью для этой необходимости и...провалился в пропасть небытия. Как будто я для этой экзекуции и прибыл сюда, с двухдневной порослью на щеках и подбородке, с усталостью раздражённых отсутствием элементарного чистого воздуха носовых полостей... А так хотелось сидеть в душистой пельменной в компании двух элитных красоток, загадочно улыбаться и намекать, но не развивать тему своих накоплений денежной массы где-нибудь на Кипре, отвергать своё "просёлочное" родство с Максимом Горьким, но педалировать фантазией-мечтой о принадлежности к эксклюзивной памяти о лично-чувственной жизни Иосифа Бродского, да простят меня сыны и дочери Авраамовы...

Глава 4

14 мая 2012
- Accidit in puncto, quod non speratur in anno.
В один миг случается то, на что не надеешься и годами.
Глас доктора был подобен грому иерихонских труб. Возвращаясь к бытию, к приобщению наших жизненных "конспектов", больше ощущаешь себя беспомощным моллюском, нежели существом, которое по существу стоит превыше ангелов Господних. Тем более странно звучит выше сказанное, когда ты подсоединён к катетеру и веки твои тяжелее лика египетского Сфинкса.
Я видел перед собой собрание белых силуэтов, безумно кристальный солнечный свет. Я понял, что слова доктора, шершавые как подмороженный войлок, были напутствием в новую жизнь. После обращения к тебе на тарабарском языке, чувствуешь по отношению к себе полную амнезию - полною, потому как я не понял не первой, не второй фразы.
Внезапно в моих серых клеточках что-то взорвалось и первым словосочетанием на русском (я вздрогнул при осознании своей причастности к такому широчайшему государству, как РФ), было тёмное "адронный коллайдер", которое я и выговорил вслух.
- Коллайдер? Забавно. Обычно, наши пациенты кроме ругательств и слова "пенсия" ничего другого не произносят. - Доктор хитро по-щучьи усмехнулся и я готов был заключить пари на миллион, что его нелепые своей мужиковатостью усы были аксессуаром, а не плодом природы.
- Я не имею понятия о том, что вылетело из моего смутного сознания, - как на духу признался я, уставившись в флюоресцентную лампу.
Женщина лет 45-50 лет, вся какая-то посеребрённая, с мощной грудью правильной формы, подойдя ко мне, приподняла мои веки, посветила "инопланетным" прибором и сказала болезненно сухим голосом:
- Лена, сделаешь электроэнцефалографию и МРТ, срочно и без промедления. Да, не забудь противоотёчное. И хватит сосать карандаш, не красиво. - И вновь повернувшись ко мне, она выдала служебную информацию:
- Я - Ирина Сергеевна Савчук, врач-реаниматолог, а этот любитель римских словесных выпячиваний собственного превосходства - Эдуард Валерьевич Мамин. Если вдруг назовёте нашего коллегу императором Калигулой, а тем паче Нероном, вы не извратите действительность. - Дама ещё выше приподняла грудь, взбила копну металлических волос, и постукивая как эльзасская лошадь звучными каблуками, по-девичьи выпорхнула из тесной и душной палаты, где кроме вашего покорного слуги обитало ещё четверо пациентов, россыпь вездесущих тараканов высшей упитанности, парочки буйных мух самого противного человеческой памяти окраса и много-много-много белого-белого-белого.
- Вы осознаёте кто вы и где находитесь? - дежурным тоном спросил у меня доктор Мамин.
- Вполне. У вас нет хвоста и рогов.
- Быстро о юморе вспомнили. Я заметил, при первых минутах нашего появления вы выглядели как при анамнезе полной амнезии. Однако, быстро пришли в себя. Что ж, при тренированном научной работой мозге такое очень даже логично.
Я улыбнулся как китайский болванчик.
- Мы вас приняли как Ивана Иванова. Ни документов, ни карт, ни телефона. Вы не с неба свалились?
В уголках моего рта лопнула сухая кожа. Инстинктивно облизнув обветренные губы, я почувствовал присутствие крови, и едкая тошнота пронеслась от горла и до пупа. Как снежинки закружились мушки перед глазами, а над доктором возник овальный нимб.
- Леночка, покормите больного. Да, и ещё: проветрите палату, ужасно воняет мочой.
Эдуард Валерьевич удалился походкой премьер-министра.

15 мая т.г.
Я спал пол-ночи, разодрав до крови уши и подбородок. Ольгинская районная больница была отнюдь не из самых тихих и безмятежных: одна вездесущая как демон Алекса чего стоила! Рыхлый, голодный, охочий до сплетен и пустопорожних разговоров, этот уродливый карлик жил какой-то неведомой нам, землянам, особенной "жизнью", оставляя после себя отходы жизнедеятельности своей кармы.
У Алексы были позднелиственно-зелёные глаза, с юродивой хитринкой, с жаждой жить за счёт чужой энергетики, когда своей было 1,58. Но я полюбил это несчастное существо любовью лепидоптеролога к объекту своей коллекции. А ведь докторша И.С. Савчук, как бывшая заведующая Владивостокской противочумной станции, отвергающая на корню всякую жалость к наследникам ущербных генов, говорила после того, как я чистосердечно поделился с Алексой половинкой яблока без кожуры: имей только одно сострадание - сострадание без страдания (sic!). Я попросил развёрнутое объяснение. И тут Ирину Сергеевну прорвало: что такое "доброе сердце"? Райсобес, Красный Крест, Орден Милосердия Матери Терезы Калькуттской? Сострадание - снять с нищего и опустившегося его последнее рваное рубище, чтобы увидев свою наготу, он вспомнил что он человек. Я мог мысленно аплодировать философу Савчук, предоставляя ей все заслуженные лавры и почести, но Алекса нуждалась в человеческой терпимости и добросердечии. И в этот день я отдал этому всеми презираемому существу всё своё свободное от лечебных процедур время. Алекса свистящими звуками своего огромного рта произнесла "сон", и я понял что она назвала меня своим сыном.

На следующий день, ближе к вечеру
На завтрак была манна небесная, а на обед - манна земная - борщ (без мяса, но с запахом). Скажу вам честно, это хирургическое "отделение" уже перешло внутри меня из печени в аппендикс. Если бы не крошка Алекса, я взял бы всё содержимое Крепости белых халатов в заложники, обожравшись трентала. Но Алекса, как женщина sexual addiction постоянно норовила прикоснуться к моей коже, моим волосам, что в итоге вылилось в странный эпизод, произошедший в больничном душе.
Началось с того, что я плохо почувствовал себя после ядоедения в столовой этого странного заведения, где "не навреди живому - primum non nocere" выведено в заповедь, но понимается и производит совсем иные, прямо противоположные действия.  У Ромашки я разжился активированным углем, долго гулял вдоль клумб с анимонами и примулами, как живой классик прохаживал бы  по лесным угодьям какого-нибудь литераторского посёлка. Лавочки были свежеокрашены. И меня потянуло увидеть грустное лицо Алексы в обрамлении сухих и прытких русых волос.
- Ты где был? - голос Алексы сканировал меня от пят до макушки.
- Дышал природой. Которой уже не стало. Опыт глаз надёжнее домыслов разума.
Алекса сложила короткие ручки на животике. Мы отошли от двери моей палаты и углубились сквозь ряды чёрных кожаных кресел вперемешку с поломанной аппаратурой самого странного и вычурного пошиба. Кое-где выгибали позвоночники и выставляли округлые бока матрасы-зебры, собранные одним десятком и более пододеяльники, простыни с жёлтыми пятнами (каждый живущий знает какая чернильница их оставила), наволочки и пледы. Пройдя этим лесом, мы как два влюблённых под чутким взором Купидона укрылись в счастливом гроте, оказавшемся ванной комнатой №3.
- Вау, - выкинула нетерпеливо первое попавшееся слово разрумяненная подруга и начала стаскивать с себя колющеюся одежду неловкими движениями всего тела. Она была подобна 70-летнему дождевому червю, разоблачающегося от генеральского мундира. Да, и у дам самого майского характера (май - будешь маяться), случается, как говорят поэты, обширный целлюлит. Видать, водичка подзадержалась в аленом жирке. Я тут же включил кран с горячей водой.
- Аля, почему ты не носишь лифчик? - Я забыл немецизм "бюстгальтер" и вышел из затруднения как Иван Иванов. - Чувствительные соски? Или ареолы?
- Я не рабыня человеческой моды.
- То есть, если бы у тебя были "усики" над верхней губой, ты бы их хранила до второго пришествия?
- У меня есть другие "усики", и тоже над губой, - Алекса так заржала, что пукнул кран горячего водоснабжения. Мне были продемонстрированы обильные кучерявые джунгли лобковых волос.
Алекса (моя распутная Аля) попросила меня, чтобы я её вымыл. "Как свою любимую лошадь, - добавила она, - Кто ещё это сделает, кроме тебя, мой дуреманчик". Эта карликовая женщина имела великий дух.
Я мыл её так нежно и по-особому заботливо, что иногда казалось мне, что Аля гукает как кроха-беби. Долгие волшебные минуты наслаждения. Древние боги уснули в своих чертогах, в наш мир навечно вошла весна и смерть под жёлтым дождём ушла глубоко в дышащую землю.

18 мая т.г.
В эту пятницу я зашёл в кабинет доктора Мамина за выпиской. Вовсю работал старенький корейский вентилятор, окно было приоткрыто, звучала "Радость каменщиков" Моцарта. Музыка растрогала меня до слёз.
- Итак, Иван, ваше самочувствие приведено в норму. Хотя, как врач с 25-летним стажем скажу, что при ретроградной амнезии я впервые вижу столь стремительное восстановление всех функций мозга. Да что я говорю, вы сами всё прекрасно понимаете, дружище.
- Кто такая Алекса? Как она здесь оказалась? - опускаясь на стул у самого стола спросил я вполне будничным тоном.
- Да я и сам толком не знаю. Ваня, вы сотрудник силовых структур?
- Отчасти. Бывший, если быть точным. Теперь я вольный казак.
Эдуард Валерьевич прошёлся по своей стрижке в виде канадки удлинённой ладонью с хорошо ухоженными ногтями. Его голливудская борода делала его ещё респектабельнее. А ведь при первой встрече я был противоположного мнения об усах дока.
- Её родной брат живёт и работает где-то в Стране кенгуру. Какой-то научный светила в антропологии и изучении древних культур. Фамилия Гузеев вам о чём-то говорит?
- Впервые слышу, - соврал я.
- Тут о вас интересовались, прямо шквал звонков в наш приёмный покой, будто вы знаменитость какая-то.
Я снял очки и повозился носовым платком в уголках глаз.
- И этот Гузеев так же мной интересовался?
- И он, родимый. Спрашивал, какие лекарства нужны, готов помочь в реабилитации. А некий Иннокентий Иосифович выслал на адрес нашей больницы чудо-юдо-аппарат, которого даже у американцев нет и не будет.
- Да, с такими, - я показал кавычки, - друзьями на этой земле бесследно не пропадёшь.
Мамин передал мне выписной документ.
- Что вы делали с сестрой Гузеева в ванной комнате? - Доктор полил хлорофитум из гранёного стакана. Я прошёлся задумчивым взглядом по всему кабинету, утонувшему в море солнца.
- Она просила её помыть.
- Это в её духе. Неделю назад в фойе она устроила репетицию своих похорон.
- Я натёр её тело до красноты, будто в каком-то трансе. Может, она как-то воздействует на психику?
- Ведьма она и энергетический вампир. - Доктор обезвредил хлопком ладоней надоедливого комара. - Возраст её нам не известен, паспорт и полис заполнен на 13-летнюю девочку. От этого и пляшем.
- Я заметил у Алексы медиумные способности.
Доктор вылил ещё один стакан в умирающий хлорофитум, и тонкая, журчащая струйка сверкающей водицы закапала на пыльный пол.
- Братец хорошо платит за свою больную сестру, к остальному мы особо не приглядываемся, мало ли на белом свете дураков и дурочек.
Постучавшись, в кабинет вошла запыхавшаяся медсестра Лена, с кипой медицинских карт.
- Эдуард Валерьевич, Ирина Сергеевна просила вам отнести карты за март по гриппу и ОРВИ. А эти три карты - по гепатиту.
- Всё понял, зайка. Ну прощайте, Иван, доброй вам дороги! - Мы пожали друг другу руки и я вышел в затемнённый коридор. Алекса стояла у огромной пальмы  опустив голову, как будто уснула на ходу.
Я хотел молча пройти мимо, но она схватилась за мой локоть.
- Что ОН тебе говорил? - Алекса бешено вращала дикими глазами, переминаясь с ноги на ногу.
Мимо прошла Савчук рука в руку с Ромашкой. Обе с чисто женским любопытством взглянули на нас, Ромашка как зайчик хихикнула:
- Тили-тили тесто, жених да и невеста.
Мы прошли до фойе, Алекса всё так же держала меня за руку.
- Доктор выдал мне выписку и всё. Ничего не было.
- Он сука, - ядовито выругалась самая странная пациентка этого заведения.
- Он дал тебе приют, ты должна благодарить его за это.
- ...и братец, сука тоже, обычная алчная тварь, как и все на этой проклятой земле.
- Чем занимается твой брат?
- Валентин, сука? Ищет спасение для этого проклятого человечества.
- В смысле?
- Ты совсем дурак, Ванюша, славянских слов не понимаешь? Поди, обрезанный?
На этот раз выругался я.
- Братец мой, ситцевый, уверял меня что в Европе масоны-сатанисты Чёрную Шамбалу построили. Адроном называется.
- Понятно. Значит, Силы Зла восстали против Сил Света.
- Вечная битва - вот что это называется. Только и Валентинчик мой тоже ку-ку: разве Зверя голыми руками схватишь и дух с него вытряхнешь?! Что толку с пустого человека, даже если он закончил с десяток университетов. Великие Махатмы учились у неба и земли, ели раз в неделю, но держали сознание своё в В Е Л И К О Й  Т И Ш И Н Е.
Я направился к выходу, Алекса плелась где-то рядом. Из-за спины я спросил:
- Зачем просила помыть себя?
Алекса шмыгнула носом, глубоко вздохнула и ответила:
- После смерти моей я буду тебе помогать. Не чужой ты мне человек теперича. Добрые люди помощью крепки, а зло само пробьётся. Ищи дорогу в Шамбалу, к Великому Махатме Эль Мории, но не как брат мой ищет: он умом ищет, а ты ищи всей своей сутью.

Глава 5

19 мая 2012
Я извращённый низкодуховный человек, а вернее, особь мужеского пола, летящая по земле без ориентиров. Какие там Махатмы, глупая Алекса, если сразу же из больницы я направился в алкомаркет...
И там был Гоша. Он основательно пророс в крутящийся стул на пяти колёсиках, выводящий в зеркале вкупе со своим "ковбоем" аллегорию в духе бессмертного Босха. На столе на уровне Гошиного носа расположился ноутбук с полутёмным  экраном, слева - нечто из оригами, статуэтка бога Ганеши, справа - почти порожняя бутылка белого вина, выкрутас-бокал и пачка "Мальборо", из которой мой напарник пытался в целостности и сохранности вынуть популярный ядовитый продукт потребления.
Закрыв убогую дверь, я огляделся по сторонам. Вдоль стен - ряды всевозможной горячительной продукции каких угодно размеров, видов и сортов; под самым небосводом потолка шла прямолинейной бордово-бежевой "змеёй" реклама-слоган "Пей меня, и я тебя -" - и далее весь этот [фокус] венчало пунцово-алое сердечко в виде вензеля а-ля князь Григорий Потёмкин-Таврический. Как если бы этот доброжелатель (речь о сбытчике алкогольной продукции) нейтрализовал доброты ради все побочные действия своего броского и выдающего солидную маржу товара.
Гоша обернулся вяло и с тысячелетней ленцой (перевалившей за 45-летие), чтобы в итоге выдать на-гора волну острых эмоций.
- Командир, уж ли не братья Стругацкие клавишами своей магической пишущей машинки занесли вас в эту дыру?
- Ты когда пить перестанешь?
Гоша чертыхнулся, отринул в пространство стул, подошёл и протянул руку.
- Шеф, вы всегда забываете здороваться, - отчихвостил меня раскрасневшийся и улыбающийся как уже упоминаемый мною ранее китайский круглопузый болванчик. - Рукопожатие хранит этот мир в безопасности.
- Скажи это зануде Трампу. - Я крепко сжал Гошину смуглую клешню.
Девушки-продавщицы с бело-серыми бейджиками, попеременно поглядывали на нас взглядами голодных львиц, шушукались о чём-то или о ком-то, стоя у работающего на всю мощь кондиционера.
- Милые лапочки, нам с приятелем надо позвонить через проводную связь. Это местный звонок, нулевые затраты. Ну как, поможете защитникам Родины? - монотонным речитативом выдал барышням Гоша. Девушки не раздумывая указали на дверь с двумя колокольчиками, возле которой стояла кофемашина.
- А кому звонить надумал? - спросил я, недоумевая, когда Гоша уже набирал числительные, обладающие чудесным свойством обозначать и объективировать определённую личность или несколько таковых.
- Доктору вашему, хирургу.
- Ты хочешь узнать, не потерял ли я умственные способности после ЧМТ?
- Шеф, всё намного серьёзнее: Валентин Гузеев и Адам Форрестер бесследно исчезли в день нападения на вас. Кто-то О Ч Е Н Ь не хотел, чтобы вы встретились здесь.
Нервно щёлкнув зубами, я тотчас ощутил что стиранные в больнице рубашка свободного фасона с французским воротником и брюки чинос стали неудобны и готовы трещать по швам.
В трубке как будто шумел океан.
- Алло, да, да. Мне бы к телефону доктора Мамина по срочному и очень важному вопросу. Я из ФСБ, майор Стеклов.
Гоша взглянул на меня словно из тумана второсортного фильма ужасов.
- Он занят? Так, так, какое-то происшествие, значит. Именно сейчас вы можете узнать подробности этого происшествия? Нет, сам я приехать не могу, у меня в кабинете присутствует глава вашей администрации, так что... Ага, жду. - Лицо Гоши покрылось лиловыми пятнами и я был уверен что пульс его перевалил за 140.
Шли томительные минуты: в этом полутёмном и захламлённом кабинете (товароведа, бухгалтера, кассира, вышибалы?) становилось всё труднее дышать полной грудью. Слава Богу, что я ещё не страдал фобией Роберта Лэнгдона.
Оглушительная трель (чужого телефона).
- Я весь во внимании, Елена, - голос Гоши был по-атлетически напряжённым.
Трубка исторгала из себя иррациональный шёпот. Я думал больше об Алексе, нежели о её брате-близнеце. Для меня эта чудаковатая женщина была сравнима с цветком лотоса - хрупкая, мудрая, сексуальная. Были ли в её нерадостной жизни мужчины? раскрыла ли она в себе хоть толику до конца непостижимой женской божественно-рождаемой сути? кем и чем была в мире противоречий и противоположностей?
- Ау, шеф, очнитесь. - Меня вернуло на землю толкание в плечо.
- Что сказали?
- Да мертва ваша бабенция, уже почти как час Всевышнему душу отдала. Говорят, с окна её вытолкнули, пятый этаж, шансы выжить - минимальные.
Я прошёлся ладонью по обоям в стиле вологодской росписи. Будто еловой иголкой безумная новость колола сердце. Однако, спустя мгновение недремлющий разум начал выдавать порции рациональных рассуждений в стиле "жалость к убогим - самая разрушительная сентиментальность", или "все когда-то Т А М будем", и прочая, и прочая...
- Не знаю, как продолжить. Короче, в розыск вас объявили, причём в международный.
Я ударил ногой в первую попавшуюся дверь. Пустые картонные коробки от удара  разметало во все стороны. Я бежал и задыхался как утопающий. Вот, ещё одна дверь и, - лазурное небо, ослепляющее привыкшие к полумраку и усталые от больничного недосыпа глаза, слегка оберегаемые очками-хамелеонами (made in China). 
Зачахлая кошка-альбинос с обрубком хвоста легла под новенький мусоровоз у самого забора, выстроенного из высоких и толстенных плит. К кошкам в принципе я не равнодушен с младых ногтей, и не только в этой жизни. В 28-ом земном воплощении я состоял на службе во плоти огромного чёрно-бурого кота породы корат при дворе Людовика XIV, нагоняя страх и трепет бесконечно долгими версальскими ночами на опальных королевских фавориток. И видит сейчас душа моя, среди них была и Алекса - Луиза Лавальер, болезненно худая, с хромотой и со следами оспин на лице. В этом мире нет случайных встреч и знакомств, но есть лишь меняющиеся декорации и маски, за которыми одни и те же лица.
Со мной часто происходит такое: я как призрачный фантом оказываюсь сразу в нескольких мирах, не имеющих времени, идеологии и противостояний; как адепт подлинной свободы - я везде и нигде (Figaro there, Figaro here!).
- Командир, вы ведёте себя как ревнивый Азатот! - громко произнёс совсем рядом Гоша.
- Ты читаешь мои мысли? - голос мой дрожал как струна нестареющей виолончели.
- Увы, я не обладаю данным даром, - и после непродолжительной паузы, - У вас было какое-нибудь прозвище в школе?
- Студент.
- Почему?
- Георгий, я не заглядывал в личное эго тех, с кем учился.
- Вы видите пророческие сны?
Я вытер вспотевший от влажного воздуха лоб. Сердце билось в грудную клетку словно я заблудился в безымянном египетском лабиринте.
- Георгий, ты подозреваешь меня в аберрации?
- Вы сами чересчур подозрительны.
- Есть такой грешок, - посмеялся я с сарказмом. И после микроскопического  time-out, голосом брошенного всеми ребёнка, я взмолил:
- Георг... чёрт ты или демон, вывези меня отсюда!
- Только ради вашего школьного прозвища, док.
Я знал Георгия Сафатова со Второй чеченской. В Ачхой-Мартане Гоша занимался информированием местного населения (со студенческой поры освоил 2-3 вайнахских языка, не хуже имама знал Священный Коран, дельно разбирался в запутанном деле о Шейхе Мансуре), раздавал гуманитарную помощь, вывозил больных детей и стариков. Когда я попросил о комментарии к одному спорному инциденту между сепаратистами и федералами, он прочитал целиком стихотворение Арби Мамакаева "Нижний Наур", поспособствовал в возможности сполоснуть руки и лицо. Спустя полторы недели он пропал до 2009, когда я из военного корреспондента "Русского голоса" поднялся до замглавреда по культуре и религии. Мы встретились в Пушкинском музее весенней дождливой Москвы. Всё та же борода Абдель-Керима, энергия в движениях и голосе. Я слышал, что он преподавал исламскую культуру в Swiss Federal Institute of Technology Z;rich, был автором с десяток монографий о морали и достоинстве человеческой личности в мусульманских странах, на лето перебирался из столицы Швейцарии во французскую Лотарингию. После, досыта наевшись педагогики, он осел в тамошних щедрых краях на "оставшиеся лета", развёл коз и индюков, женился на своей студентке, обзавёлся двумя красавицами-дочками и из эстета-суфиста "материализовался" в бесшабашного рок-н-рольщика. В этом году мы созвонились в последней декаде марта и я предложил Гоше "археологическое дельце" на Алтае.
- Отвезу вас в Журавлёвку, 19 километров отсель, там поселение родноверов. На мой взгляд, это лучшее место заниматься Шамбалой. Согласны?
- А международный розыск? Наверняка, силовики объявили план перехвата...
- У меня есть удостоверение сотрудника Федеральной Службы Безопасности.
- Значит, ты не врал.
- Док, я никогда не вру. Садитесь в ту машину что стоит у пожарного щита, а я прихвачу пару бутылок "Арсенального", да заодно и расплачусь за то, что выпито.
В самой Ольге и при выезде из посёлка нас никто не остановил. Я благодушно списал такой "штиль" на глушь сей таёжной местности, и на необычность нашего транспортного средства - минифуры с броской эмблемой кока-колы.

Глава 6

20 мая 2012
Есть американский фильм в жанре фантастических и эпохальных катастроф под названием "2012", в аномалистической режиссуре Роланда Эммериха. Календарь Майя напророчил, что в 2012 году по Р.Х. "любовно-плотоядные игрища планет совратят Землю-Пахшу и великие трагедии всех стихий поглотят каждую жизнь, чтобы когда-нибудь снова возродиться" ("Sacra documenta Tolosae, scriptum in 1794".) Что американцы понимают под этим мудрым словом "onis"? Перелёт на Boeing 777-300 из Северной Дакоты на филиппинский остров Миндоро, где вместо вмёрзших в ледяной камень останков бизона можно вполне обыденно и ожидаемо встретить во влажных тропических лесах, во время властвования северо-восточного сухого муссона, "бессмертных" рептилий, которые рокочущими звуками диалогизируют с окружающей райской средой? Или "возрождение" есть перемена записей прошлого в нашем мозге при помощи THE NEW YORK TIMES, THE GUARDIAN или CORRIERE DELLA SERA, чтобы исторгнуть 10 библейских заповедей и заменить их миллионами демотиваторов ненасытного бизнеса, скользкой политики и пошлой культуры? Что они сами могут ответить на этот самый глобальный вопрос (вопрос с ликом вечного Сфинкса)? Может, дадим высказаться широкой русской душе? За столом с самоваром, липовым мёдом, распахнём всего себя наизнанку, развяжем языки, знававшие весенние ярмарки, бурлачество на Волге, всенародное юродство.
А вообще, кому верить? Если Роланд Эммерих, как обычный голливудский делец, воспользовавшись "где-то, что-то там и кем-то там написано", причём написано по законам и взглядам абсолютно иного человеческого вида, где детские жертвоприношения ревнивым и переменчивым богам были железо-бетонной нормой, и даже больше - сакральной заповедь; и принимая всё это как откровение для нашей современной цивилизации, и отвечая на мейнстримные запросы, он, точно обожравшийся деньгами, славой вбрасывает в мировое сообщество вирус Конца веков, как же я должен реагировать со стороны своей гражданской позиции? 
Мне, славянину, наследнику высокодуховных цивилизаций Гипербореи, Скифии и Тартарии, какое дело до мракобесия жрецов племени Майя?
- Говоришь, какое тебе дело? - белый сухопарый старик сказал мне это такими интонациями привлекающей мудрости, что я тотчас вспомнил о всепривлекательном  Кришне, как оказавшийся в чужом окружении грустный ребёнок инстинктивно воспроизводит в своей чистой памяти-книге лучшие страницы с теми, кто заботился о нём и любил.
- Знаешь ли ты, дубина, что все мы произошли от единого Рода?
- Адам и Ева, Едемский сад? - усмехнулся я, прихлёбывая душистый травяной чай и поглядывая в маленькое низкое окошко, где вёрткая и мастеровитая бразильянка Лоло кормила всю дворовую живность. Девушка почувствовала мой взгляд и обернулась: я увидел её проникновенно-располагающую улыбку.
- Мы божеские люди, а имена не суть главное.
- И что тогда: верить каждому забору?
- Доверяй знаниям и пусть разум твой научится не замечать инородное. Мы чада единого Рода, но силы Мрака ослепили большинство народов. Издревле повелось так: вместо Прави сеется одурманивающая Лжа.
- Бразильянка за правдой сюда приехала?
Старик расслаблено погладил свою привлекательную бороду жреца.
- Кто подарки принёс младенцу Исусу?
- Волхвы с Востока. Исторический факт, - ответил я без промедления.
- Чужаку разве воздают подобные почести? - Старик накинул лёгкую курточку и потянулся за внушительного размера посохом, лежащим на возвышении замысловатой печи. - Пойдём, маслы разомнём, а то кости от безделья ноют. Языком одним двигать - прощай здравомыслие.
Двор усадьбы волхва был вытянутым вдоль: сараи с тремя коровами, рядом с одной из которых был ещё совсем хиленький, несуразный на беглый взгляд, светлого окраса телёнок; трехъярусные клетки с перепелами; летняя кухня, "гордившаяся" плешивыми местами отвалившейся штукатурки, обнажавшие "рёбра" подраненной дранки; маленькая теплица и рассадник, умело выложенный из белого кирпича; добротный омшаник для 25 ульев; баня из лиственницы, курившая тоненьким дымком, стелющимся к земле; цветник, в пятнадцати шагах от которого стоял крашенный известью новый нужник.
Прямая дорожка из морского песка, орядованная мощными кустами чёрной и красной смородины, мелкого крыжовника с поеденными листьями и только-только прижившимися редкими кустами ежевики, вела в берёзовую рощу, а дальше - на погост.
С нами увязалась в полемическую прогулку и пышущая внутренним здоровьем Лоло. Она была третьей, средней дочерью мелкого клерка, бывшего вдовца и талантливой преподавательницы музыки, эмигрантки из прошлого СССР. Родители в 70-ых познакомились в туре по Луксору. Та счастливая встреча навсегда запечатлена на целой дюжине фотоснимков и акварельных картин, и даже в двух музыкальных пьесах самого мажорно-романтического настроения.
- Георгий мне рассказал в телефонном разговоре о твоих знакомых.
- Да? И о ком же? - притворно удивился я, не глядя на говорившего старика.
Мы остановились возле спавшего с широкого ясеня птичьего гнезда. Я заметил, что эта находка доставила Лоло изрядную порцию печальных эмоций. Я же был как всегда изрядно напыщен и горделив, что скрывало от внешнего мира очень чувствительное и впечатлительное нутро поэтического самосознания.
- О двух некогда закадычных друзьях: Иннокентии и Валентине...
- Так, ага, я кажется понимаю о ком идёт речь.
- Обойдёмся без фамилий, явок и паролей, - с отстранённостью пробормотал усталый от весенней бессонницы и обострившейся подагры старик, разбирая на части полуразрушенное временем и неважными погодными условиями птичье гнездо, по-видимому глухаря.
- Валя всегда тяготел к общинности, соборности, - размеренно, с некоторой театральностью продолжал волхв. - Любил батальную живопись, фрески новгородских и псковских храмов, старославянский язык.
- О, я обожаю старославянский язык! - воскликнула звучно бразильянка.
Роща обдавала совсем не майской прохладой; густые островки мха легли гениальными мазками незримого художника. Нынешняя весна в Приморье выдалась обильной на осадки. Волхв сказал, что в таком лесу даже самый явный не жилец обретёт богатырское здоровье. Он сорвал какую-то душистую, пряную травку, пожевал её, проглотил переполнявшую рот слюну, и я увидел, как его бледное лицо почти мгновенно обрело черты вошедшего в полную мощь спортсмена.
- На мой субъективный взгляд, Валентин отражает обычные типичные черты любого русского человека, у которого идеалы Родины навечно отражены на сердце, - как на научном докладе произнёс я.
- Вы так считает? - едва сдерживая смех, поинтересовался мудрец-язычник, зачем-то перейдя на "вы" - В природе не существует чего-то типичного, но всё есть уникальное. Вот для вас что есть цивилизованный человек?
- Наделённый научными знаниями, не отвергнувший мораль, осмысляющий, а не принявший вслепую религиозные нормы... Цивилизация - это первая, пятая или там восемнадцатая ступень вверх в развитии человечества по лестнице из подвала мракобесия и невежества.
- Славянофил уже есть для вас цивилизованный человек?
- Нет.
- Почему? - Старик на пару мгновений посмотрел на мои кроссовки с красной подошвой.
- Узко мыслит, однобокий взгляд на мир и значение человека в этом самом мире.
- Хорошо, ну а масон?
- Всё та же зацикленность только на своей идеологии.
- Тогда назовите мне хотя бы одно имя цивилизованного человека в ваших глазах.
- Идеал? Антихрист в христианском вероучении.
На лице волхва не дрогнул ни один мускул.
- Разрешите поинтересоваться опять: почему?
- Харизма зашкаливает, - усмехнулся я.
Бразильянка Лоло значительно поотстала от нас: достав новенький Canon, она забавно вытянув шею, методично отщёлкивала туманные очертания горного хребта Сихотэ-Аляня.
- Ну и забили же вы себе головы этим мифическим Антихристом, - спокойно, но в какой-то степени повелительно произнёс жрец. Мы приближались к кладбищу на пригорке, основанному здесь в 1926 году. Уже виделись деревянные и мраморные кресты, чугунные оградки - материальные хранители человеческих останков.
- Иннокентий - мы были друг для друга "сынок" и "папочка" - вставал и засыпал с этим вашим "идеалом", в каждом письме я читал нечто подобное: "Антихрист есть истинный и выстраданный всем человечеством оазис духовного самопостижения". Я отвечаю Ине-сынку: "А разве человек без твоего "героя" не может понять кто он и зачем он?". Уже при встрече, где-то в конце 90-ых, помню артрит меня принялся инквизировать с утра до вечера, он показал мне мои слова, обведённые чёрным квадратом и говорит, буквально пожирая меня всеми своими серыми глазами навыкате: "Да кто ты такой, чтобы мои убеждения, мою веру, мои святыни гнобить своим замшелым умишком?!" Потом он принялся ругаться то ли на польском, то ли по-чешски. Хотел я его мотыгой по башке огреть, но схватил весь гнев свой в железные кулаки, плюнул ему в ноги, дулю показал и выгнал вон из полатей. Побил крепко он тогда моего помощника, сволочь продажная... Лоло, иди посмотри, какой мичман здесь при полном параде! Или тебе горы больше нравятся, чем настоящие мужики? Хотя, мёртвые кому они теперь нужны...
- Уж ли не Валентина-то побил? - спросил я бесцветным тоном.
- Его, родимого. Тот-то "сынок" подлинный, настоящий. После того инцидента Валя и убыл в Кенгуряндию.
- Думаете, убил Иннокентий Иосифович вашего помощника?
- Давно мне Валя уже не помощник. Я дал ему крылья - пусть летает, голубок. Вольной птице в клетке тесно. Видишь, колокол на липе висит, это Иня-сынок в "Святое Православие" играл. Говорил мне: "Не сойду с пути, пока Софию не изведаю". Софию, ну ты понимаешь какую-такую. Весь керосин мне выжег в кухонке летней, когда и спал-то - не знаю, всё проглатывал книжечку за книжечкой. Думал я, не умом ли тронулся мой ненаглядный? А потом, гляжу, в огороде куча золы. Что же ты спалил, проказник ты этакий? В комнатке, где мы не спим, хозяйственная в общем территория, так вот, в комнатке все 10 полок пусты, Н И  О Д Н О Й  К Н И Ж К И. Я тогда так крепко выругался, что неделю в баню ходил, всё никак отмыться не мог. А то что убил или не убил, одни боги ведают.
Старик внезапно завыл по-волчьи и протяжный плачущий ответ не заставил себя ждать.
- Когда люд в гармонии с матушкой-Природой, зло рассасывается само собой. Что там за Алекса у тебя была? - Мы втроём уселись на большой красноватый валун, Лоло принялась наводить макияж.
- Алекса - сестра Валентина, - ответил я, поглядывая в зеркальце обезьянки-бразильянки. Лоло творила самый главный элемент макияжа - тени для глаз. Радужные, по-павлиньи пёстрые. Она была прекрасна как Адриана Лима.
Волхв смотрел за птичьими полётами в ясно-лазоревом небе с захватывающими дух своей божественной красотой перистыми облаками. Небо хоть и существует параллельно с бытием человеческого сознания, но живёт своей безгрешной, особенной жизнью, которая и не жизнь вовсе (жизнь - это борьба), а нескончаемая демонстрация величия вечного, всезнающего Духа Вселенной.
- Маленькая, языкатая?
- Она самая.
- С врачом она шуры-муры крутила. Любила мужиков, хотя вряд ли знала что такое "любовь". Слышал, повитухой она когда-то была, выкидышами промышляла. Каилась перед тобой?
- Вымыть себя просила, - откашлявшись, ответил я.
- Вымыл?
- Да.
- Духоблуд если чем и смывается, то лишь самопожертвованием. Хотя, не мы это придумали, а последователи Распятого. Лоло, скажи: как там у вас в Амазонии с духовным просвещением?
- Уроки сексуального воспитания начинают преподавать с 11 лет, есть кто и против, но в суды обращаться не хотят, мол, время настало не христианское, какая там уже нравственность и мораль, - пояснила Лоло.
- А как же католики? - спросил я.
- Католики уходят в секты, в культы хладнокровных гуру-богов. - Лоло положила дамское "оружие" в косметичку, достала молитвенник и стала шептать слова Святого Розария, полуприкрыв глаза. Мы с волхвом поняли, что пришло время побыть бразильянке одной, наедине с Тем, в Кого она так беззаветно верила.
- Интересная особа, - не выдержал и сказал я старику.
- Чем же?
- От неё исходит тепло.
Волхв усмехнулся устало и задумчиво. Прошли почти полкилометра, у меня жутко разболелись икры ног, на обветрившееся лицо будто кто-то нацепил паутину.
- Значит, она тебе не чужой человек. Для меня она как айсберг, - произнёс тоном сельского учителя языческий жрец. Мне нравятся такие жрецы. Ну вот, Лоло, мы и встретились. Может быть, ты и есть О Н А?

Глава 7

21 мая 2012
Я полюбил эти дремучие, но такие одухотворённые приморские таёжные места, с первого сыновнего взгляда. Моё сознание пребывало в некоем состоянии разоблачения от ветхой оболочки души. Сон мой превратился в интенсивную медитацию опустошительного дзэн; сон - незаменимый подарок очищающейся совести; сон сменяет одно имаго на другое, более развитое.
Журавлёвка - село довольно большое по современным меркам (около 113 дворов), ухоженное как знающая себе цену любящая женщина. Старостой, как я узнал, была Прасковья Елисеева, бывшая заведующая отделом здравоохранения в Ольгинской районной администрации. Волхв рассказывал, что однажды она чудом не сгорела в собственной, запертой снаружи неведомыми врагами, бане, где любила попарить свои мощные дородные телеса. Её спас "русский народный дух - дух Велеса, Даждьбога, Лады и сотен других наших исконных защитников и покровителей". В тот памятный день, 28 августа 1996 года, Проня бросила работу (как она позже всем говорила - "каторгу, которой нету ни начала, ни конца"), предалась духовному ученичеству с помощью 5-6 книг - "и не книг даже, а одной-одинёшеньки дорожки, ведущей к Роду, Верховному Богу неба и земли".
"Но кто же спас госпожу Елисееву? - несколько раз допытывался я у старика-жреца. - "Вы спасли несчастную женщину или сами славянские боги спустились на землю ради неё?" Волхв отвечал всякий раз в духе - "все смертные есть персты небожителей". Я так и не понял, скромность ли, тайна ли какая или нечто невыразимое в словах заставило молчать жреца о собственном подвиге. Да и собственно - что я вообще знал о нём самом? Не имени, не прежнего рода занятий, не случая или мысли, побудивших его вступить на путь языческого родноверия. Мало кто любит такие "таинственные человеческие книги", которые тебе никто не собирается давать для перелистывания и изучения. Обыденный человек принимает только тайны, которые собирается в недалёком будущем раскрыть, познать или даже разоблачить.
Спустя мигом пролетевшие пару осенних месяцев, новоиспечённая язычница Елисеева дала клич на всю Русь-матушку: "Слетайтесь, птицы вольные! Долой христианское рабство! Долой разделение на "богатый-бедный"! Здесь, на окраине России, у берегов Тихого океана мы будем строить наше будущее - будущее без оглядки на Запад и Восток, но с опытом своих славянских родноверческих корней!" Большое сердце пышногрудой Прасковьи, чьи предки происходили с житницы Юга России - славной Кубани, растрогали такие же огромные, насыщенные истинно русской сострадательной силой, сотни безымянных сердец - сердец, отравленных иноземным ядом ложных философий и измов, но не убитых, не навечно погребённых под поморской, сибирской и дальневосточной землёй, но ждущих своего животворящего часа - часа не календаря Майя, часа не Роланда Эммериха (кому нужен этот тухлый Голливуд!), но времени Сварога - Творца всего сущего.  И слетелись ясные - голуби, ястребы да вороны: Гузеев, Спиридонов, Сафатов, Мамин... и даже, о боги, сын Южного Уэльса, а нынче - мельбурнский архитектор с мировым именем - Адам Смит Форрестер, с юности бредивший Китеж-градом и Шамбалой. "Что такое - эта Р У С С К А Я таинственная Шамбала, вы можете мне сказать, мэм?"  "Адамушка, родненький ты мой, соколик ясноглазый, Шамбала есть страна будущего, настоящего и прошлого, государство для добрых людей ради их свободы, земля Вечных Золотых Знаний, место... да что я тебе тут объясняю среди кастрюль и сковородок, пошли в библиотеку, там давно я припасла книжечку хорошую одну... называется "Шамбала: там, где смысл обретает истину". Её написал Макар Ольманский, даже автограф оставил мне на память".

На следующий день
Я редко пью кофе, да ещё по утрам, но живя в ограниченной элементарными условиями среде, невольно хочется самого элементарного для обыденного человека (как же я люблю это вековое "обыденный человек!"). То же самое и с размерами общения: в своём НИИ (скажу по секрету: моя "контора" занимается, засучив рукава, изучением вершин и низин человеческой психики) я - ничем не примечательный ботан с увеличительными стёклами, в вылинявшей рубашке в сине-белую клетку, мечтами о рыбалке в погожее воскресенье, отпуске и победе "Спартака" в Кубке России по футболу и прочей ерунде. Из всего перечисленного в итоге выходит внутри меня почти тотальное нежелание с кем-то трепаться на темы, не связанные с работой. В алтайском походе я ощутил неведомый ранее кураж, нечто сравнимое с кайфом букиниста, приобретшего редкий манускрипт. И теперь - я опять другой: жадно схватываю каждое движение, каждое слово тех, к кому забросила меня судьба. С первыми петухами волхв, как обычно, с посохом и рюкзаком защитного цвета, следует тяжёлыми движениями за окраину села, к развалинам психоневрологического интерната, последней временной вехой коего был 76 год XX-го столетия - и я упорно шёл за ним; а, спустя час-полтора, уже сонная Лоло брала ржавый серп и мешок, чтобы в поте лица "набрать травки для Зойки, Звёздочки, Задавашки и их потомства" - а я? - а я отправлялся "в ту степь", хотя был уже доверху переполнен впечатлениями от экстатического "шаманизма" волхва. Бразильянка очень волнительно покачивала бёдрами в джинсовых шортах с аббревиатурой "NASA" с пропорцией - две буквы на каждую ягодицу.
Были между нами такие разговоры.
Я: Отче, а что вообще за человек этот австралиец Форрестер, кроме того что он признанный архитектор?
Волхв: Обычный маргинал, плывущий против течения этого хищного и людоедского мира. Как я, как ты.
Я: Но как подданный Туманного Альбиона может иметь здоровый интерес к "дремучим и варварским обычаям русских ивановых-петровых-сидоровых"?
Волхв: Видишь, что на той крайней стенке нацарапано?
Я: Как будто нацистская свастика.
Волхв: Да, самая что ни есть свастика. Но правильно ли, что она является символом фашизма? Разве Адольф Гитлер - её автор?
Я: Свастика - древний арийский символ.
Волхв: Символ чего?
Я: Смены старого миропорядка новым.
Волхв: Символ зла или добра?
Я: Выходит, что - зла.
Волхв: Если я, как продолжатель арийского культа, готов поместить свастику, допустим, на книгу собственных сочинений, а может - на одежду, которую захочу продавать всему белому свету, - тогда я буду причислен автоматически к врагам рода человеческого, так? Я уже и человеком не вправе буду называться?
Я: Свастика дискредитирована историей.
Волхв: Коммунисты звёзды тоже дискредитировали?
Я: Горстка безумных правителей-узурпаторов в любой эпохе готова вечное подменить на сиюминутное, потому как любому обществу милее и слаще доктрина "всё - здесь и сейчас". Народное невежество легче и стабильнее управляется.
Волхв: Чёрное видят белым, и наоборот.
Я: Адам полностью придерживается ваших взглядов, отче?
Волхв: Вопрос на вопрос: почему ты ответил симпатией на открытое сердце Алексы? Она явно была в не твоём вкусе.
Я: Это трудно объяснить просто и немногословно.
Волхв: А ведь это мы "помогли" тебе встретиться с Алексой.
Я: Зачем?
Волхв: Увидеть, что ты за человек.
Я: Ваши выводы?
Волхв: Она доверяла тебе. Это кое-что значит.
Я: Алекса доверилась бы любому, лишь бы тот не видел в ней умалишённую; беззащитное сердечко на 99% слепо к распознаванию чужого коварства.
Волхв: Отвечаю на вопрос об Адаме. Он всего-навсего посредник между нами и противостоящей нам силе.
Я: Кто ваши враги?
Волхв: Движение антигуманнистов "Чёрная Шамбала". Они, гении искусственного интеллекта, ратуют за освобождение, как гласит их "Чёрный катехизис Эры Водолея", от всякой политической, культурной и религиозной идеологии, где человеку запрещено совершать любое А М О Р А Л Ь Н О Е желание ума.
Я: Разве они не понимают, что зачали в себе Его Величество Хаос?
Волхв: Они считают Хаос божественной стихией. Знаменитая картина Казимира Малевича "Чёрный квадрат" - это из их "оперы".
Я: Подозреваю, что к созданию ядерной бомбы они тоже приложили руку...
Волхв: ... и к появлению чумы, СПИДа, рака - в том числе.
Я: Интернет?
Волхв: Куда без него. Виртуальная сеть "пропалывает" человечество не хуже убойного вируса из секретной лаборатории...
Я: И много таких антигуманноидов?
Волхв: Достаточно для того, чтобы успешно управлять миром. Причём - во все времена.
Я: Во все времена? "Правители и их рабы, которые всегда немы"... Хотя это и вечная несправедливость, но я бы не назвал это хаосом.
Волхв: Знаешь, почему я прихожу к этим развалинам интерната для душевнобольных? Я постигаю здесь всю глубину того настоящего Хаоса, что не прорвался вовне лишь благодаря неведомой способности человеческой психики даже Н А  Д Н Е общественного миропорядка находить П Р Е К Р А С Н О Е.
Я: Что же здесь было этого вашего "прекрасного"? В таких заведениях люди чувствуют себя как в клетке и они постепенно начинают превращаться в зверей, которые...
Волхв: Разве Алекса стала зверем?
Я: Она была несчастна в глубине души.
Волхв: В этом мире нет по-настоящему счастливых людей.
Я: Да ну вас! - слегка грубовато в мимолётном волнении бросил я, и, поотстав от погрузившегося в тяжёлую думу волхва, поспешил в сторону теплицы, чтобы приобнять ещё более похорошевшую бразильянку с русскими корнями.

Глава 8

23 мая 2012
Бездонной ночью громыхала гроза. Толком не выспавшись, я в полруки оделся, поздоровался с каким-то бородатым чёртом у калитки дома волхва, и с экстазом телесного удовольствия взбодрился у колодца, чья мутновато железистая вода была нереально холодно-обжигающей. Мимо пролетел на допотопном велике опять же нереально серого окраса, худющий а-ля Кощ. Бесс., неопределимый по возрасту, но в неподвластной тлению красной кепке дядя-ваня-почтальон. Он махнул мне безволосой рукой, бледной, лишённой не только оволосенения, но и всякой мужественности. Я отметил задор его ног, обнажённых до колен и в сердцах сплюнул на землю.
У единственного на всё село "мультитоварного" магазина с зелёной крышей рыгала розовой блевотиной трёхлапая собака. Один глаз её был прикрыт почти целиком и слезился от воспаления (всё это я приметил, когда измождённая болезнью сука проковыляла рядом со мной). На блевотину тут же слетелись синие мухи, облепили изначально несъедобное нечто, бывшее издержкой производства нашей (или вашей) пищевой индустрии.
Да... А ведь вчера было приятнее жить. Вчера Лоло баловала меня изысками португальской кухни, а потом мы занимались любовью едва ли не до самого утречка. Я даже забыл о существовании грозы, хотя с детства во мне живёт астрафобия.
Бразильянка почти не имела акцента, хотя к русскому языку начала приобщаться  довольно поздно, в 12,5, исключительно по настоянию мамы, в девичестве - Нелли Веселовской, писавшей стихи "свободного потока", с десяток которых, однажды, взял к себе журнал "Знамя", после чего, известный своим "людоедским пером" маргинал-рецензент, Слава Бешеный, обгадил все без исключения литературно-поэтические оргии жиденькой нетленкой типа "Ну и сука же ты, Веселовская! Зачем писать по-русски, если писаешь ты по-бразильски?!" Лоло, рассказывая это, едва сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Нет, время совсем не лечит душевные раны, а только присыпает их тонким слоем песка, и когда ненастье проливается дождём-воспоминанием, весь смрад гниющей раны прорывается наружу.
"Понимаешь, я очень обиделась на русских после этой гадости со стихами мамы. Почему вообще живут такие изуверы как Слава Бешеный?! Почему не искореняется такое хамское отношение к людям, по какой-то причине покинувшим Россию? Разве  пересекая государственную границу, мы становимся иными или вообще перестаём быть людьми?" Лоло всё таки по-детски разрыдалась, дав волю чувствам.
Я вспомнил свою сестру, вернувшуюся из первой заграничной командировки с кучей претензий и глобальным разочарованием во всём и во всех. Помню, при свече (наши хабаровские тысячерукие энергетики восстанавливали ЛЭП после трёхдневного августовского тайфуна "Марко") и песен "Ласкового мая", мы всю ночь проговорили на кухне. Говорили, почему одним всё по барабану и их не сжимает в рог хамство быдла везде и повсюду, а других это же самое подталкивает резать вены и затягивать петлю на шее. Я средне разбираюсь в причинах суицида, потому больше говорила сестра. Мне запомнились три главные причины, приведённые Юлей в том знаменательном разговоре: полное опустошение духовных ценностей в душе человека, полное нежелание прощать и, наконец,  дистрофия зрения ума, которое толкает ослабленного человека на сражение с ветряными мельницами.
Всё это я и рассказал сегодня приунывшей бразильянке.
Лоло, прикрыв рот ладонью с длинными пальцами, на идеальных ноготках которых лежал золотистый лак, протяжно зевнула и произнесла:
- Знаешь, почему в этот мир пришёл наш Спаситель?
- Спасти народ Божий от ада.
- Очистить души от смертельной гордыни, когда человек ставит себя выше своего Творца.
- Человечество ни на один тон не стало чище. Если сравнивать это самое человечество с замаранной одеждой, то, как говорится, кровь не отстирывается, потому что кровь не вода.
Лоло положила свою ладонь поверх моей.
- Кровь Иисуса лучше самого идеального пятновыводителя. В Бразилии настоящий президент - Христос. Насилие над рабами пролило очень много крови на нашей земле, но мы умеем прощать, потому что любим Бога больше чем себя.

Днём позже, рано утром
В еловой кутерьме сходила с ума кукушка; на синеватых сопках застыла уходящая весна.
Я думал о Лоло и Алексе ежеминутно, раздирая сумрачными думами ещё дремавшее сердце. Обнажённые, эти женщины были совершенными антиподами друг к дружке, но в обеих чувствовалась сила, приближенная к мужскому естеству. Маленькая, хилая Алекса представлялась мне заросшим тиной озерцом, готовым быть осушенным жаром немилосердного адского солнца на стыке лета и осени. Что было самое бросающееся в глаза в этой недавно почившей? Может быть, детская ранимость, или, опуская сложные инсинуации с её непривлекательной внешностью, ум, обречённый на необоснованный страх? В Лоло я видел нечто среднее между океаном и морем, место притяжения всех земных стихий, икону умирающей и возрождающейся Природы. Кто из них выше, кто - ярче? Может быть, мой ребёнок. Я знал сверхзрением, что два дня тому назад зародилась новая жизнь - синеокая, любящая ночную молитву тысячезвёздных небес.