Руми. Маснави
Маснави — суфийская поэма, созданная великим Мастером, основателем суфийского брат-
ства Маулавийа, шайхом Джалал ад-дином Руми, по праву входит в число шедевров мировой литературы. Едва ли в поэзии за все время ее существования найдется нечто подобное, что органично включало бы в себя в огромном объеме цитаты из какого-либо священного текста так, как это сделано в Маснави ее создателем с использованием Корана и пророческих преданий.
"Когда с камышового поля был срезан мой ствол пастухом,
Все стоны и слезы влюбленных слились и откликнулись в нем,
К устам, искривленным страданьем, хочу я всегда припадать,
Чтоб вечную жажду свиданья всем скорбным сердцам передать".
"Стон флейты - могучее пламя, не веянье легкой весны,
И в ком не бушует то пламя - тому ее песни темны.
Любовное пламя пылает в певучей ее глубине,
Тот пыл, что кипит и играет в заветном, пунцовом вине."
Флейта, сделанная из тростника, как бы разлучена со своим корнем, основанием и потому неизбывно тоскует. Эта тоска символизирует тоску человека по Богу. Эрос или теорос. 2. Флейта играет только будучи пустой внутри. Так и суфий должен опустошить себя от всего мирского, чтобы иметь возможность петь Богу.
"Стон флейты - могучее пламя, не веянье легкой весны, И в ком не бушует то пламя - тому ее песни темны. Любовное пламя пылает в певучей ее глубине, Тот пыл, что кипит и играет в заветном, пунцовом вине. Со всяким утратившим друга лады этой флейты дружны, И яд в ней, и противоядье волшебно соединены. В ней песнь о стезе испытаний, о смерти от друга вдали, В ней повесть великих страданий Меджнуна и бедной Лейли. Приди, долгожданная, здравствуй, о сладость безумья любви! Верши свою долю и властвуй, в груди моей вечно живи! И если с устами любимой уста я, как флейта, солью, Я вылью в бесчисленных песнях всю жизнь и всю душу свою."
[Най-нама]
"Послушай эту свирель, как она жалуется ,
о разделениях повествование ведет:
«С той поры, как меня от камышника отрезали,
в звучанье моем мужчина и женщина стенают.
Грудь [свою] рассеку я в клочья от разлуки,
дабы высказать боль (страстной) тоски /вожделения/.
Всякий, кто вдали остался от корня своего,
вновь ищет время соединения своего.
5 Я для любого сообщества стенающей стала,
пару страждущим и счастливым составила.
Каждый, по разумению своему став другом моим,
изнутри у меня не сыскал таинств моих.
Таинство мое от стенанья моего далеко не находится,
однако у ока и уха того света не находится.
Тело от души, а душа от тела завесой не скрыты,
однако никому узреть душу нет разрешения».
Огонь есть сей зов свирели, но не ветер.
Всяк, кто не обладает этим огнем, пусть сгинет!
10 Огонь любви он, что в свирель попал,
кипение его есть любовь, что в вино попала.
Свирель — собеседник всякому, кто от друга отрезан,
лады ее покрывала наши [= сердца наши] разорвали.
Подобных свирели яд /отраву/ и противоядие /лекарство/ кто видел?
Подобных свирели воздыхателя и тоскующего /вожделеющего/ кто видел?
Свирель сказ об исполненном кровью Пути ведет,
истории о любви Маджнуна [= Одержимого] передает.
Родней такому рассудку лишь безрассудный является,
у языка покупателем лишь ухо является.
15 В печали нашей дни безвременьем стали,
дни жжениям /терзаниям/ [нашим] спутником стали.
Если вольешь океан ты в кувшин,
то сколько вместит он? Долю однодневную.
Кувшин [для] глаза жадных [никогда] полным не станет,
покуда раковина довольной (малым) не станет, полной жемчуга не станет.
Всякий, чья одежда от любви разорвалась,
он от жадности и изъяна полностью очистился.
Здравствуй, о любовь, обмен приятный наш,
ты — врачеватель всех недугов наших.
Ты — лекарство от спеси и чести /тщеславия/ нашей,
ты — Ифлатун [= Платон] и Джалинус [= Гален] наш.
25 Тело приземленное от любви на небеса взошло,
гора пустилась в пляс и ловкой стала.
Любовь душою Тура [= Синай] стала [= вдохновила Тур], о влюбленный,
Тур захмелел, а Муса [= Моисей] пал, пораженный грохотом .
С устами воздыхателя своего коль я сочетал бы [уста],
подобно свирели я то, что нужно сказать, поведал бы [ему].
Всякий, кто с [другом] одноязычным оказался разделен,
без языка [= немым] оказался, хотя обладает сотней песен он.
Поскольку розы отошли и роз цветник скончался,
то не услышишь ты впредь от соловья повествования.
30 Все есть Возлюбленный, а влюбленный — [всего лишь] завеса.
Жив Возлюбленный, а влюбленный — [бездыханный] мертвец .
Когда не будет у любви заботы о нем[, тогда]
он что птица останется без крыла. Жаль его!... "
Руми. Маснави
© Copyright: Уста Богумира, 2019
Свидетельство о публикации №219022301370
Свидетельство о публикации №219022301370
Рецензии
Родная, чтоб больше понять и узнать о человеке еще нужно увидеть и познать его биографию и Житие!
Ломай же преграду, что нам не даёт
Коснуться потока Божественных вод!
Руми, притча «Разрушение башни»
Великий Учитель Джалаладдин Руми, несравненный суфийский проповедник, тончайший поэт, наставник душ в Божественной Истине, родился 800 лет назад, в 1207 году, в городе Балхе (Афганистан).
Корни его семьи по отцу, Бахауддину Мухаммаду Валаду, известному богослову, восходят к халифу Али и Фатиме – дочери Пророка Мухаммада. Мать Руми была из рода шахов – властителей Балха. Псевдоним Руми, под которым Джалаладдин прославился на века, означает «житель Рума», т. е. Малой Азии, до мусульманского завоевания входившей в состав Византии, – земли «ромеев» (т. е. римлян). В малоазийский город Конью семья маленького Джалаладдина переселилась незадолго перед нашествием на Среднюю Азию полчищ Чингисхана.
Согласно преданиям, вошедшим в книгу «Сто рассказов мудрости» (своеобразное «житие» Руми), чудеса, сверхъестественные явления, встречи с духами и людьми – посланцами высших миров – сопровождали жизнь Джалаладдина с самого детства. Одной из важнейших таких встреч, ставшей своего рода духовной инициацией мальчика, было посещение его семьей возвышенного суфийского шейха и поэта Фаридуддина Аттара в городе Нишапуре (Иран). Духовидец Аттар узрел в маленьком Джалаладдине своего преемника, будущего наставника всех суфиев, и подарил ему свою мистическую поэму «Асрар-намэ» – «Книгу сокровищ». Свой дар Аттар сопроводил особым благословением (барака), которое помогает раскрыть в человеке духовные «каналы», делает его способным воспринимать откровения свыше. Отцу Джалаладдина Аттар пророчески предрек: «Твой сын зажжёт на земле огонь восторженного служения Богу» (ср. слова Иисуса Христа в Евангелии от Луки: «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» – Лук. 12, 49).
В Конье Джалаладдин, под руководством отца и других наставников, изучал основы мусульманской теологии и правоведения, а также теорию и практику суфизма. Завершив своё образование в исламских академиях Дамаска и Алеппо, он после кончины отца стал главным проповедником в Конье, унаследовав место главы медресе (духовного училища) и приобретя множество учеников и последователей.
Величайшее озарение светом Высшей Истины произошло в жизни Руми при появлении в Конье странствующего шейха Шамсуддина Тебризского. Встреча этих двух мистиков-прозорливцев состоялась 26 ноября 1244 года, когда Руми было 37 лет. Однако сам он считал дату их знакомства днём своего нового – духовного – рождения. Действительно, после этой встречи внутренний мир Руми чудесным образом обновился. Джалаладдин стал непревзойдённым Учителем, выражающим свой уникальный «горний опыт» в общедоступных стихах и притчах. Он стал великим Учителем-Поэтом...
...Дервиш Шамсуддин Тебризский подстерёг на городском перекрестке процессию учеников во главе с восседавшим на муле Руми. Он властно схватил животное за поводья и, глядя прямо в лицо Джалаладдину, спросил: «О ты, испытующий пробу золота невидимых миров! Скажи мне: кто выше – Пророк Мухаммад или же Абу-Йазид Бистами?» (Бистами был оригинальным суфийским мыслителем, пролагавшим в IX веке новые стези Богопознания). Руми без промедления ответил: «Разумеется, Пророк Мухаммад! Ведь именно он – Предводитель каравана праведников, путешествующего к Небесам!» Но Шамсуддин парировал: «Отчего же тогда Пророк Мухаммад только просил Бога „излить на него Свой Свет“, в то время как Абу-Йазид восклицал: „Прославлен я, и сияю наивысшим сиянием“?»
Погрузившись во внутреннее созерцание, Руми спустя какое-то время ответил: «Абу-Йазид Бистами поднялся на некоторую духовную ступень – и опьянел от её сияния, ибо мал был просвет в его сердце, способный впустить луч Божества. Вот и решил он, что достиг наивысшего совершенства! Но Пророк Мухаммад постоянно переходил со ступени на ступень, зная бесконечность Восхождения и безмерность Божьей любви! Вот почему свет, доступный ему ранее, при каждом новом восхождении уже казался ему недостаточным, и просил он вновь и вновь: «Излей на меня Свой ясный свет!..»
Различные предания несколько расходятся в подробностях этого уникального диалога: согласно одному из них, Шамсуддин, услышав ответ Руми, потерял сознание от нестерпимого света Откровения, озарившего его; согласно же другому – сам Руми впал на время в беспамятство от внезапного вопроса Шамсуддина, и лишь потом, в экстазе постигнув Истину, ответствовал ему... Впрочем, оба предания сходятся в одном: существуют Высшие Идеи, соприкоснувшись с которыми, душа воспаряет столь высоко, что телесная природа человека потрясается до основания...
...С этого дня Руми и Шамс (сокращенное имя дервиша, своим появлением озарившего душу Руми, означает «Солнце») были неразлучны в любви и познании, как бы составляя единого Человека. Поистине, оба они в миг своей встречи испытали сопричастность Сути Бытия и вкусили восторг, превышающий всё земное. Шамс стал наставником и спутником Руми на том Пути к Источнику Жизни, который невыразим словами...
На время прекратились проповеди Джалаладдина в медресе и мечети и ученики остались без его уроков – ведь он сам превратился из обучающего в обучаемого, постигая азы Горнего Знания, внимая своему «Солнцу жизни», как именовал он Шамса. А когда Руми возвратился к преподаванию – преобразились и суть, и форма его наставлений. Он обучал теперь непосредственному постижению Истины – через собственный живой пример, а также посредством притч. Он основал орден Маулавия – братство «танцующих дервишей», постигающих Тайну бытия через экстатическую радость, песню и танец, восходя на высоты поэзии и вникая в глубины мудрости.
Недолго, всего около трёх лет, длилось земное общение Руми с Шамсом. Фанатичные, настроенные против суфийских «свобод», ортодоксы-догматики, а также многочисленные завистники не осмеливались поднять руку на самого Руми, поскольку он пользовался покровительством властей. Но они составили заговор против Шамса и надеялись духовно погубить Руми, разлучив его с возлюбленным наставником и другом. В 1247 году Шамс навсегда исчез с земного плана бытия – по некоторым сведениям, он был убит теми самыми «сынами тьмы», для которых яркий свет Богопознания и любви к ближнему непереносим в любую эпоху. Однако тело Шамса так и не было найдено...
Руми какое-то время оставался безутешным, разыскивая Шамса в разных краях. Но затем свершилось чудо: Джалаладдин ощутил, что душа Шамса вселилась в него самого, что отныне в одном теле неразлучно обитают две души!.. Несравненные по силе мысли и глубине чувства стихи потекли теперь из-под калама (тростникового пера) Джалаладдина, и подписывались они именем Шамса! Даже сам почерк Руми стал теперь неотличим от почерка Шамсуддина, который как бы сделал друга – свое alter ego – тем духовным каналом, через который мог отныне проводить в мир свои идеи, воплощать свое поэтическое мировидение.
На этом новом, самом интенсивном по степени самовыражения, этапе своей жизни Руми создаёт всё то, что сохранило его имя на века. Он окончательно формирует дервишское братство Маулавия, устанавливает для него чин своеобразных «радений» – медитативно-экстатических собраний, сопровождаемых декламацией стихов самого Руми, игрой на нае – тростниковой флейте, пением и танцами. В таком виде братство Маулавия существует и по сей день. Он пишет грандиозную по духовной проникновенности и поэтическим достоинствам поэму «Маснави-йи-манави» («Парные строки с тайным подтекстом», или «Двустишия с намеками на незримое»), состоящую из более 25 тысяч бейтов (двустиший). Сочинение поэмы заняло около 12 лет, завершившись в 1272 году. Он создает вдохновенное собрание стихов «Диван-и-Шамс» – «Поэтический сборник Шамса», или «Диван Шамса Табризского», в котором около 30 тысяч бейтов. Творения Руми, относимые к прозаическим лишь условно (проза в них часто перемежается со стихами или имеет ритмический характер), – это «Поучения» (собрание философско-мистических проповедей), «Послания» (сборник писем, обращенных к различным адресатам), а также свод его изречений «Фихи-ма-Фихи» («Здесь то, что здесь (есть)»), составленный впоследствии сыном Джалаладдина – Султаном Веледом. Последнее произведение соотносится с «Маснави», многое поясняя в этой поэме.
Таков, вкратце, перечень «трудов и дней» Джалаладдина Руми, окончившего свой земной путь в 1273 году, но живущего в сердцах миллионов своих последователей и почитателей и теперь – спустя восемь веков...
Георгий Радуга 24.02.2019 04:09 • Заявить о нарушении
Ломай же преграду, что нам не даёт
Коснуться потока Божественных вод!
Руми, притча «Разрушение башни»
Великий Учитель Джалаладдин Руми, несравненный суфийский проповедник, тончайший поэт, наставник душ в Божественной Истине, родился 800 лет назад, в 1207 году, в городе Балхе (Афганистан).
Корни его семьи по отцу, Бахауддину Мухаммаду Валаду, известному богослову, восходят к халифу Али и Фатиме – дочери Пророка Мухаммада. Мать Руми была из рода шахов – властителей Балха. Псевдоним Руми, под которым Джалаладдин прославился на века, означает «житель Рума», т. е. Малой Азии, до мусульманского завоевания входившей в состав Византии, – земли «ромеев» (т. е. римлян). В малоазийский город Конью семья маленького Джалаладдина переселилась незадолго перед нашествием на Среднюю Азию полчищ Чингисхана.
Согласно преданиям, вошедшим в книгу «Сто рассказов мудрости» (своеобразное «житие» Руми), чудеса, сверхъестественные явления, встречи с духами и людьми – посланцами высших миров – сопровождали жизнь Джалаладдина с самого детства. Одной из важнейших таких встреч, ставшей своего рода духовной инициацией мальчика, было посещение его семьей возвышенного суфийского шейха и поэта Фаридуддина Аттара в городе Нишапуре (Иран). Духовидец Аттар узрел в маленьком Джалаладдине своего преемника, будущего наставника всех суфиев, и подарил ему свою мистическую поэму «Асрар-намэ» – «Книгу сокровищ». Свой дар Аттар сопроводил особым благословением (барака), которое помогает раскрыть в человеке духовные «каналы», делает его способным воспринимать откровения свыше. Отцу Джалаладдина Аттар пророчески предрек: «Твой сын зажжёт на земле огонь восторженного служения Богу» (ср. слова Иисуса Христа в Евангелии от Луки: «Огонь пришёл Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» – Лук. 12, 49).
В Конье Джалаладдин, под руководством отца и других наставников, изучал основы мусульманской теологии и правоведения, а также теорию и практику суфизма. Завершив своё образование в исламских академиях Дамаска и Алеппо, он после кончины отца стал главным проповедником в Конье, унаследовав место главы медресе (духовного училища) и приобретя множество учеников и последователей.
Величайшее озарение светом Высшей Истины произошло в жизни Руми при появлении в Конье странствующего шейха Шамсуддина Тебризского. Встреча этих двух мистиков-прозорливцев состоялась 26 ноября 1244 года, когда Руми было 37 лет. Однако сам он считал дату их знакомства днём своего нового – духовного – рождения. Действительно, после этой встречи внутренний мир Руми чудесным образом обновился. Джалаладдин стал непревзойдённым Учителем, выражающим свой уникальный «горний опыт» в общедоступных стихах и притчах. Он стал великим Учителем-Поэтом...
...Дервиш Шамсуддин Тебризский подстерёг на городском перекрестке процессию учеников во главе с восседавшим на муле Руми. Он властно схватил животное за поводья и, глядя прямо в лицо Джалаладдину, спросил: «О ты, испытующий пробу золота невидимых миров! Скажи мне: кто выше – Пророк Мухаммад или же Абу-Йазид Бистами?» (Бистами был оригинальным суфийским мыслителем, пролагавшим в IX веке новые стези Богопознания). Руми без промедления ответил: «Разумеется, Пророк Мухаммад! Ведь именно он – Предводитель каравана праведников, путешествующего к Небесам!» Но Шамсуддин парировал: «Отчего же тогда Пророк Мухаммад только просил Бога „излить на него Свой Свет“, в то время как Абу-Йазид восклицал: „Прославлен я, и сияю наивысшим сиянием“?»
Погрузившись во внутреннее созерцание, Руми спустя какое-то время ответил: «Абу-Йазид Бистами поднялся на некоторую духовную ступень – и опьянел от её сияния, ибо мал был просвет в его сердце, способный впустить луч Божества. Вот и решил он, что достиг наивысшего совершенства! Но Пророк Мухаммад постоянно переходил со ступени на ступень, зная бесконечность Восхождения и безмерность Божьей любви! Вот почему свет, доступный ему ранее, при каждом новом восхождении уже казался ему недостаточным, и просил он вновь и вновь: «Излей на меня Свой ясный свет!..»
Различные предания несколько расходятся в подробностях этого уникального диалога: согласно одному из них, Шамсуддин, услышав ответ Руми, потерял сознание от нестерпимого света Откровения, озарившего его; согласно же другому – сам Руми впал на время в беспамятство от внезапного вопроса Шамсуддина, и лишь потом, в экстазе постигнув Истину, ответствовал ему... Впрочем, оба предания сходятся в одном: существуют Высшие Идеи, соприкоснувшись с которыми, душа воспаряет столь высоко, что телесная природа человека потрясается до основания...
...С этого дня Руми и Шамс (сокращенное имя дервиша, своим появлением озарившего душу Руми, означает «Солнце») были неразлучны в любви и познании, как бы составляя единого Человека. Поистине, оба они в миг своей встречи испытали сопричастность Сути Бытия и вкусили восторг, превышающий всё земное. Шамс стал наставником и спутником Руми на том Пути к Источнику Жизни, который невыразим словами...
На время прекратились проповеди Джалаладдина в медресе и мечети и ученики остались без его уроков – ведь он сам превратился из обучающего в обучаемого, постигая азы Горнего Знания, внимая своему «Солнцу жизни», как именовал он Шамса. А когда Руми возвратился к преподаванию – преобразились и суть, и форма его наставлений. Он обучал теперь непосредственному постижению Истины – через собственный живой пример, а также посредством притч. Он основал орден Маулавия – братство «танцующих дервишей», постигающих Тайну бытия через экстатическую радость, песню и танец, восходя на высоты поэзии и вникая в глубины мудрости.
Недолго, всего около трёх лет, длилось земное общение Руми с Шамсом. Фанатичные, настроенные против суфийских «свобод», ортодоксы-догматики, а также многочисленные завистники не осмеливались поднять руку на самого Руми, поскольку он пользовался покровительством властей. Но они составили заговор против Шамса и надеялись духовно погубить Руми, разлучив его с возлюбленным наставником и другом. В 1247 году Шамс навсегда исчез с земного плана бытия – по некоторым сведениям, он был убит теми самыми «сынами тьмы», для которых яркий свет Богопознания и любви к ближнему непереносим в любую эпоху. Однако тело Шамса так и не было найдено...
Руми какое-то время оставался безутешным, разыскивая Шамса в разных краях. Но затем свершилось чудо: Джалаладдин ощутил, что душа Шамса вселилась в него самого, что отныне в одном теле неразлучно обитают две души!.. Несравненные по силе мысли и глубине чувства стихи потекли теперь из-под калама (тростникового пера) Джалаладдина, и подписывались они именем Шамса! Даже сам почерк Руми стал теперь неотличим от почерка Шамсуддина, который как бы сделал друга – свое alter ego – тем духовным каналом, через который мог отныне проводить в мир свои идеи, воплощать свое поэтическое мировидение.
На этом новом, самом интенсивном по степени самовыражения, этапе своей жизни Руми создаёт всё то, что сохранило его имя на века. Он окончательно формирует дервишское братство Маулавия, устанавливает для него чин своеобразных «радений» – медитативно-экстатических собраний, сопровождаемых декламацией стихов самого Руми, игрой на нае – тростниковой флейте, пением и танцами. В таком виде братство Маулавия существует и по сей день. Он пишет грандиозную по духовной проникновенности и поэтическим достоинствам поэму «Маснави-йи-манави» («Парные строки с тайным подтекстом», или «Двустишия с намеками на незримое»), состоящую из более 25 тысяч бейтов (двустиший). Сочинение поэмы заняло около 12 лет, завершившись в 1272 году. Он создает вдохновенное собрание стихов «Диван-и-Шамс» – «Поэтический сборник Шамса», или «Диван Шамса Табризского», в котором около 30 тысяч бейтов. Творения Руми, относимые к прозаическим лишь условно (проза в них часто перемежается со стихами или имеет ритмический характер), – это «Поучения» (собрание философско-мистических проповедей), «Послания» (сборник писем, обращенных к различным адресатам), а также свод его изречений «Фихи-ма-Фихи» («Здесь то, что здесь (есть)»), составленный впоследствии сыном Джалаладдина – Султаном Веледом. Последнее произведение соотносится с «Маснави», многое поясняя в этой поэме.
Таков, вкратце, перечень «трудов и дней» Джалаладдина Руми, окончившего свой земной путь в 1273 году, но живущего в сердцах миллионов своих последователей и почитателей и теперь – спустя восемь веков...
Георгий Радуга 24.02.2019 04:09 • Заявить о нарушении