Маршрут три шестёрки

МАРШРУТ ТРИ ШЕСТЁРКИ

Рассказ


Возможно, эта история правдива, а, возможно, и вымысел. Кто-то найдёт в ней отражение своих страхов, кто-то отнесётся с улыбкой. Скорее всего, людей из второй категории найдётся мало. Соотношение добра и зла – категория относительная. Для кого-то человек, желающий всем добра, является вполне разумным. Но есть люди, которые не считают зло вредным явлением. Глубокомысленный философ скажет, что и то и другое  верно. Остаётся единственно правильный вариант – оценивать добро и зло по предпочтениям. Суть истории – предпочтение конкретного человека.

Юрка Полетаев родился в подмосковном городке. Родители приехали из Кировской области и крепко зацепились в пригороде  столицы. Парнишка семидесятого года рождения не выделялся среди сверстников. Звёзд с неба не хватал, но и себя в обиду не давал. Образ героя соответствовал многим мальчишкам того поколения: окончил школу на четвёрки, поступил в технический ВУЗ и кое-как доплыл до диплома в начале девяностых годов. Юрка оценивал свои возможности реально. Родители – простые люди: мама – товаровед в галантерейном магазине, отец – инженер в электросетях. Армия и затем работа на заводе не устраивали парня. Юрке хотелось большего. Худо бедно институт он всё-таки прополз, а когда наступили девяностые, как и большинство его товарищей, подался в бандиты. Серое вещество в голове помогло сколотить небольшой капитал. Средства позволили Юрке открыть бизнес. Так и поплыл парень до 2010 года. То хорошо, то плохо, то сносно как-нибудь катилась жизнь Полетаева Юры. В возрасте сорока лет он имел жену, двенадцатилетнюю дочку и малый бизнес, который активно поддерживало государство. Юрка жил в благоустроенной квартире нового района столицы. Перебраться из области в город – приличный шаг. На жизнь жаловаться грех. Если учесть факт, что жена согласилась родить ещё ребёнка, то, можно сказать, жизнь удалась. Юрка мечтал о дорогих машинах, яхтах, апартаментах где-нибудь на побережье, но всё это казалось далёкой перспективой.

Годы бегут стремительно. Не успеешь оглянуться, как сорокалетний рубеж превратится в пятидесятилетний и так далее. И чем дальше, тем быстрее рубежи сменяют друг друга. Нельзя назвать это безысходностью. Просто это так, и по-другому не получается.

Однажды с Юрой приключилась необычная история. Необычная тем, что так и осталась в представлении мужчины невероятным приключением. Накануне своего сорокалетия Юрий сильно волновался. Его терзали сомнения. Многие друзья говорили о мистической дате. Дескать, сорок лет не нужно справлять, так как число само по себе опасное. Как будто сорок дней на поминках. Юрка и так и сяк прикидывал разные варианты, но супруга и родственники нажимали. Когда на семейном совете решили отмечать, Юрка прилёг отдохнуть. Сколько он проспал – одному Богу известно, но очнулся в незнакомой обстановке и одет он был странно. Будто лет двадцать назад отмотал. Такую одежду давно не носили: фланелевые брюки, байковая рубашка, полуботинки фабрики «Большевичка» и кепка. Обстановка показалась незнакомой, но через несколько минут Юрка узнал родную автобусную станцию. В былые времена жителям подмосковного городка добираться до столицы было непросто. Два автобусных маршрута доставляли людей до железнодорожной станции. Оттуда на электричке до ближайшей станции метро. Железная дорога разделила Юркин городок на две части. На той части, где жил он, ходили автобусы под номерами шесть и девять. Парнишка принципиально катался на «девятке» – так называли маршрут местные жители. Другой маршрут соответственно – «шестёрка». Горожане часто говорили: «Чтобы добраться до Москвы нужно пройти два испытания. Во-первых, чтобы не задавили в девятке, а во-вторых, не отравиться пирожками с кошатиной на станции».

Погружённый в воспоминания Юрка постепенно стал возвращаться в реальность. Первое, что он увидел – всё вокруг выглядело так же, как и двадцать лет назад. Только несколько отличий бросились в глаза. Проходы в подземный переход были наглухо замурованы красным кирпичом. Перейти на другую сторону города или пройти к железнодорожным платформам не представлялось возможным. Все магазины, торговые ряды на небольшом рынке, здание автостанции, павильоны – всё вокруг было забито людьми и напоминало огромный муравейник.

Осмотревшись, Юрка не нашёл ни входа ни выхода.  Создавалось ощущение, что народ попал в окружение, и невидимая стена отделяет всех от внешнего мира. Причём никто даже не пытался убежать с автобусной станции. Словно в мозгу сидела данность безвыходного положения.

Прошло около часа, и в голове Юрки появилась структура этого муравейника. Все люди чего-то ждали, не имея возможности по собственному желанию выскочить из заколдованного круга. Он ещё ни с кем не разговаривал, но многое начал понимать. Ощущение бедственности положения пока не пришло, но тревога зарождалась в сознании. Каждые пять минут Юрка щипал себя, бил по щекам - ничего не помогало. Это напоминало морской порт, где люди ожидали посадки на огромный лайнер. Только после того как Юрка более или менее пришёл в себя, появилось желание общаться с людьми. Его внимание привлекли два стареньких автобуса. Выглядели они как в детстве. В один автобус стояла большая очередь, но строгого вида тётка осуществляла фейс-контроль. По каким критериям народ запускали в переднюю дверь Юрка не понял. Как только все сидячие места заполнились, автобус тронулся. На заднем стекле красовался чёрным по белому номер девять. Юрка собирался проследить, куда поедет автобус, но какой-то гражданин отвлёк его. Когда парень вернулся в тему, девятка исчезла. Раз уж мужик домотался до него, Юрка решил прояснить обстановку:

- Любезнейший, не расскажешь мне, что здесь происходит?

Мужик хитро прищурился:

- Скажи ей, что ты болеешь трипаком.

Юрка опешил:

- С какого перепуга? Я здоров.

- Тогда ты можешь отсюда никогда не уехать, - ещё раз ехидно улыбнулся мужик.

Гражданин предложил присесть на свободную лавочку у павильона. Теперь Юрка мог хорошо рассмотреть его. Рост метр с кепкой, маленькие колючие глаза, шевелюра с сединой и явно не шахтёрские руки. Приличная одежда, чистые ботинки, ухоженные руки и лицо говорили об интеллигентной профессии этого человека.

- Виктор Петрович, - представился он.

Юрка протянул руку и засыпал Петровича вопросами:

- Давай без шуток. Что здесь происходит? Ты хочешь сказать, что отсюда уезжают только больные люди?

- Я ничего не хочу сказать. Просто я предложил вариант, а ты попробуй. Скоро ты поймёшь суть происходящего здесь. Большинство людей желает как можно быстрее уехать отсюда. Сделать это можно только на девятке. Женщина – контролёр твоей совести. Она рентген, ей не нужно тебя ни о чём спрашивать. Ты можешь свалить отсюда на шестёрке. Автобус стоит вон там, чуть левее. Один-два человека за сутки садятся в него. Этот маршрут набирается людьми очень долго. Все борются, и никто не хочет сдаваться. Номер этого автобуса не шестой, как раньше, а три шестёрки. Вот такие дела, брат, - подвёл итог Петрович. 

Юрка встрепенулся:

- Так это же дьявольское число! Выходит, этот автобус везёт людей в преисподнюю?

- Больше не могу тебе ничего говорить. Скоро всё узнаешь сам. Здесь такие правила. Не пройдёт и двух дней, как ты будешь плавать в этом болоте и знать каждую кочку. Ну давай, брат, пока. Я пойду дальше делать всё возможное и невозможное, чтобы уехать на девятке, - попрощался Петрович и исчез в толпе.

Юрка загрузился по полной программе: «Чертовщина какая-то. Со слов этого Петровича, маршрут три шестёрки забирает людей к дьяволу. Кто это решает? Неужели эта тётка комиссарского вида? Ещё кожаного плаща и маузера не хватает. А на девятку, значит, попадают святые, так, видно, получается. Если быть откровенным с собой, похоже, я прилично вляпался. Я ничего не теряю. Пойду и попробую сделать, как сказал Петрович».

Юрка уверенно направился к автобусу. Несколько мест в салоне пустовали.

- Отправьте меня. Я болею триппером. Требуется срочное лечение, - твёрдым голосом сказал он.

- Да не вопрос. Пойдём, я возьму у тебя мазок, и быстро решим эту проблему. Чего застыл как вкопанный? Послушал какого-то дурака. Вижу, ты новенький. Чтобы попасть на этот автобус, нужно пройти серьёзное испытание. А ты с трипаком припёрся, которого и нет вовсе. По секрету скажу, я пропускаю только онкологических и то на последней стадии. Гуманизм называется. А тебе, парень, непросто будет зайти сюда. Кстати, три шестёрки свободный – можешь туда. Ладно, не напрягайся. Здесь тебе никто ничего не скажет. Встречай неприятности по мере поступления, - закончила тётка и похлопала Юрку по плечу.

Паренёк совсем загрустил. Как это в сорокалетний юбилей его угораздило попасть в такую переделку? Жил спокойно, никого не трогал: жена, ребёнок – казалось, чего бы ещё желать. Интересно, кто и за что предъявляет ему счёт за прошлую жизнь. Паника заставила Юрку перебирать в памяти многочисленные события прошлых лет, где он мог причинить людям вред. Не прошло получаса, как он ужаснулся некоторым проступкам своей молодости. Вот ведь как складывается судьба. Не случись этого происшествия, даже не задумался бы о нравственной стороне поведения в прошлом. Возник главный вопрос: что с этим делать?

Дело близилось к ночи, и вопрос ночлега становился актуальным. На улице стояло жаркое лето. Без труда Юрка нашёл свободное местечко на прилавке павильона. Броуновское движение на автобусной станции потихоньку замирало. Народ, перевозбуждённый дневными переживаниями, успокоился и устроился спать. Юрка заснул быстро и проспал почти двенадцать часов. Люди брали для ночлега синие армейские одеяла и подушки в одном из павильонов. Кто принёс эти вещи – непонятно. Каждому хватало по комплекту. Спали в одежде, а место кто где найдёт. Очень много народа, но во всём чувствовался организованный кем-то порядок. Будто неведомая рука управляла процессом. Не успел Юрка подумать о еде и умывании, как женщина рядом сказала:

- Кормят на втором этаже автостанции. Там большая столовая, и всем хватает места.

Наконец-то ему удалось как следует умыться и даже почистить зубы. На полке лежали одноразовые щётки и зубная паста. Юрка подкрепился омлетом, выпил кофе с молоком и съел бутерброд с маслом и сыром. Спускаясь по лестнице, он столкнулся с Петровичем. Рядом с ним на верх поднималась женщина лет тридцати пяти. Юра узнал в этой женщине Ирку. Любовь двадцатилетней давности выглядела безупречно, хотя девушка была его ровесницей. Радость от встречи быстро сменилась внутренним напряжением. «Вот и мои грехи появились. А я совсем уж подумал, что святой. Драма моей юности собственной персоной», - подумал парень. Не успели мысли уложиться в голове, как Петрович сделал шаг вперёд:

- Привет, дорогой! Познакомься – моя дочь Ирина.

- Мы знакомы, пап, - улыбнулась девушка.

Петрович ретировался:

- Тогда вам есть о чём поговорить, а я удаляюсь.

Ира осталась прежней, как и двадцать лет назад. Открытый и искренний взгляд, добродушие в глазах и надёжность, которой тянуло от неё за километр. Под натиском такого взгляда Юрка спасовал. Бездна его раскаяния была так глубока, что блуждание в потёмках своего невежества в юности казались мелочью. Увидев замешательство собеседника, Ирина взяла инициативу  в свои руки:

- Молодец, неплохо выглядишь. Пока удаётся избежать пивного животика. Хочу предупредить сразу, моя доброта сейчас тебе не поможет. Знаю одно, попала  я сюда по твоей милости. Не знаю, с кем и что ты ещё натворил, но про себя расскажу. Лихо ты исчез тогда. Оставил меня на растерзание дьяволу. Беременность, которую нужно было прерывать, диагноз гонорея, прозвучавший для юной девушки как приговор. Ты направил меня прямой дорогой в преисподнюю. Выглядишь замечательно, а совесть-то не мучает?

Что тут было говорить, когда нет оправдания таким поступкам. Родители у Юрки – хорошие люди. Всегда воспитывали сына в духе поколения шестидесятых. С детства закладывали моральные принципы и нравственные идеалы. Разве родители виноваты, что Юра стоит и выслушивает страшные вещи? Ира не стала дожидаться ответа. Видеть её было мукой для героя-любовника. Бездумное отношение к своим действиям в адрес девушки приводили к таким последствиям.

Как гром среди ясного неба на Юрку свалились воспоминания. Валентина, которую он так же отвёз в пятнадцатую больницу делать аборт, не задумываясь, будут ли у девушки дети. Юрка ходил и озирался по сторонам в этом небольшом кластере. Он усиленно прогонял мысль о своей институтской любви, потому что с Татьяной парень поступил ещё отвратительнее. За одну встречу с Ириной перевернулось представление о порядочной жизни. Память оказалась упрямой штукой, хоть на стенку лезь. Юрка был готов встретить любые неприятности, только не Татьяну. Первым его нашёл Петрович:

- Осунулся ты, парень. А ведь всего три дня здесь. Нелегко даётся реальность?

- Скажи, что меня ждёт дальше? – с мольбой спросил Юрка.

- Сейчас самое трудное время будет. Переживёшь все свои подлости. Потом пропустишь через себя грехи знакомых. Хочешь уехать на девятке – терпи, - хмыкнул Петрович.

Юрка собрался и обдумал своё положение: «Меньше всего хочется сдаться и завалиться на мягкие сиденья маршрута три шестёрки. Но чтобы бороться, нужны душевные силы. А где их взять, когда организм каждый день ослабляют новые переживания? Неприятная ситуация – потерять способность управлять своей психикой. Да что там потерять, просто лететь на рифы со всей скорости. Я и слабаком-то никогда не считал себя. А сейчас прямо как придавило». И тут Юрку осенило. Когда-то парень переживал трудности в учёбе с помощью спорта. Он осмотрел все углы и нашёл закуток, куда не заходили люди. «В состоянии сильной слабости буду приходить сюда и отжиматься насколько хватит сил. Нужно сбивать организм с плохого ритма», - решил Юрка.

Дьявольское место, куда попал парень, готовило ему новые испытания. Считать их более простыми по меньшей мере опрометчиво. Разве может зло считаться по категориям больше-меньше? Оно всеобъемлюще и безжалостно. Суть зла в том, чтобы притуплять бдительность человека, чтобы он не думал о последствиях, совершая злодеяния.

Когда Юрка встретил мужика-саксофониста, все предыдущие переживания удвоились и даже утроились. Он забыл о бесчинстве, которое позволил себе совершить, поддавшись уговорам товарищей. Юрий встретил музыканта. Сбылись худшие опасения. Не приходилось надеяться, что в этом месте может встретиться что-то хорошее. Смотреть в глаза саксофониста было невыносимо. Юрка участвовал в отвратительном поступке, который закончился избиением этого мужчины. Сейчас он прекрасно понимал, что его восемнадцатилетние друзья искали себя в жизни. Кто-то учился в институте, кто-то ушёл в армию, а кто-то болтался во дворе без дела, откупившись от армии с помощью родителей. События того вечера стояли перед Юркиными глазами как сегодняшняя реальность. Оправдываться не имеет смысла. Он не готовил это преступление, но участвовал в нём. А всего лишь хотел просто скоротать летний вечерок в компании друзей. Ребята уже промышляли гоп-стопом. Это не математический анализ в институте изучать. Мужику наваляли, отобрали саквояж и кошелёк. Вопрос встал за три рубля, удостоверение Москонцерта и саксофон. Сейчас Юрка больше всего боялся за физические последствия для мужчины. Саксофонист оказался настолько добрым, что сразил парня наповал:

- По внешнему виду можно сказать, что ты неплохо устроился в жизни. Да ты не переживай, я тогда отделался лёгким испугом. Инструмент только жалко. Я потом долго думал: молодые ребята, разговаривают культурно, разносторонне развиты и бац – грабители. Кто виноват – родители, улица или эпоха? Сейчас нет смысла тебя воспитывать. Наверно, уже дети есть, и сам воспитываешь. Почему-то тогда сразу было понятно, что ты другой, поэтому и простил тебя. Но не оправдал ни при каких обстоятельствах.

Юрка был в замешательстве:

- Вы простите меня, если сможете. Мне нечего сказать в своё оправдание. Могу сказать одно: никогда в жизни я не испытывал такого поганого ощущения, как в этом месте. Конечно, не в месте дело, но здесь всё имеет значение в совокупности. Надеюсь, я не глубоко сел в это болото. Всё обустроено так, что уйти от расплаты невозможно. Буду готовиться к худшему.

Как ни странно, разговор с мужиком приободрил его, добавил оптимизма и воодушевления. «Не всё ещё потеряно. Борьба только начинается. Хоть кто-то сказал, что во мне есть человеческое. Боже мой, как тяжело даются эти воспоминания. Жаль, но проступки совершены и ничего не исправить. Хотя стоп, наверно, можно, раз всё это происходит со мной», - рассуждал Юрка.

Казалось, чего ещё более надо в жизни, а вот нет - получите телеграмму: «Приглашаем Вас в Ад». Раз неизбежность диктует правила игры, значит, нужно реанимировать отрицательную память. Тогда психика будет готова к новым нагрузкам. Бытовая логика диктовала Юрке способ выживания.

Получив небольшую передышку, он решил понаблюдать за тем, какие страсти кипят около девятки и маршрута три шестёрки. Всё та же тётка пропускала людей в счастливый автобус. Те, кому удавалось попасть внутрь, излучали улыбки и выражение лица демонстрировало невероятное облегчение. Юрка прочувствовал это. Ценность свободного места в девятке приобретала космические масштабы. Похоже, в три шестёрки садились самые отчаявшиеся. Силком туда не загоняли. Человек садился на этот маршрут либо от безысходности, либо по убеждениям. Последнее трудно себе представить. Человека с запредельным цинизмом и хладнокровием, не испытывающего угрызений совести ни при каких обстоятельствах, можно назвать монстром, не иначе.

Юрка начал вспоминать девяностые годы. Ему не раз приходилось сталкиваться с такими людьми. После встреч с некоторыми из них парня долго потом преследовали страх и неуверенность. При более длительном контакте у Юрки получалось выравнивать отношения даже с ярко выраженными криминальными личностями. Как говорится, с волками жить – по-волчьи выть. Конечно, человеческий мозг пытается оттолкнуть неприятные воспоминания, и это вполне понятно, но как работает этот компьютер, известно только Создателю. В процессе благоприятной жизни человек забывает о многом. Больше всего хочется забыть о том, что сидит в голове подобно расплавленному железу.

Юрка понял систему, в которой фантастическим образом оказался. Отсюда два варианта выхода –  «девятка» или «три шестёрки». Всё заточено на то, чтобы самые существенные злодеяния открылись автору во всей красе. Пройти или нет через муки – вопрос второй. У кого как получится. Юрке каждую ночь снились девчонки, обманутые, униженные и оскорблённые им. И это была тяжкая ноша. Маленький мир жил за счёт отрицательных эмоций. Скорее всего, положительные возникали только при посадке в девятку. Юрка готовился к следующим испытаниям и надеялся на встречи исключительно с мужским полом. Женские обиды слишком глубоко ранили его сердце, но игра велась по особым правилам, не поддающимся логике игрока. Когда Юрке казалось, что разгадка близка, появлялись новые обстоятельства. Он встретил женщину, имени которой вовсе не знал, но проступок в её адрес вспомнил отчётливо.

- Вот мы и встретились. Лена меня зовут. Хотя к чему тебе это. Помнишь, как ты вырвал сумку у меня из рук около телефонной будки? Наверно, хотел перед друзьями выделиться. Только для меня это была не шутка. Ведь я звонила в больницу по поводу больного ребёнка. Деньги в кошельке были предназначены на лекарства, - женщина внимательно смотрела в Юркины глаза.

Он смотрел на неё сквозь, не разбирая черты лица и какие-либо особенности. Все его мысли были заняты только одним:

- Скажите, пожалуйста, с ребёнком всё хорошо?

Раньше Юрка только слышал, как за конкретным злом может стоять цепочка последствий. По спине пробежали мурашки, и леденящий холод закрался в душу. «Так вот, значит, насколько я эгоистичен. В первую очередь думаю о своей шкуре. Конечно, хочется уехать на девятке и забыть обо всём как о страшном сне. А что до ребёнка, к чему эти сострадания? Главное, чтобы с ним всё было в порядке. Неужели я стал таким? А, может, и всегда был? Для этой идеологии действительно подходит маршрут три шестёрки», - рассуждал Юрка, думая, что ещё сказать Лене.

Женщина медлила с ответом, давая возможность осмыслить грешнику прошлое.

- Я понял, это неправильный вопрос. К сожалению, это факт, от которого нельзя отмахнуться. Могу я что-то сделать для Вас сейчас? – взмолился Юрка.

Доброе женское сердце не желало долго таить злобу:

- Конечно, жизнь тогда не остановилась. Я взяла в долг и оплатила лечение. Крутилась как белка в колесе на двух работах. Разрывалась между больным ребёнком и заработком. Мужа-то не было – разведёнка. Постепенно удалось выправить положение, и всё наладилось, - совсем мирно говорила Лена.

Юрку осенило. Как хорошо, что на свете есть добрые люди. Женщины, которых он встретил, вызывают уважение. Они не стали распространять зло дальше, остановили порочную цепочку, взяв последствия на себя. Эта система существует как расплата за совершённое зло. Её механизмы не так просты, как кажется на первый взгляд, но Юрка даже представить не мог, насколько изворотливы лабиринты этой системы. Самый главный вопрос заключался в том, как сортируются люди после прохождения всех испытаний. Очевидно, что поведение человека во время испытаний тоже имеет значение. Перед тем как заснуть, Юрка старался проанализировать своё положение. На ум ему приходили невероятные вещи: «Если я не в реальности, то где тогда? И как работает время? Может, это просто непродолжительный сон там, дома, а здесь проходят месяцы или даже годы. Таким образом многое можно объяснить. Неужели время растягивается в пространстве? Не зная точных правил игры, я могу зависнуть на неопределённый срок в этом месте». От таких мыслей становилось страшно.

Новые знакомства происходили главным образом за завтраком. Вот и сегодня утром к Юрке подсел мужчина лет пятидесяти. Совершенно обычный, ничем не привлекательный. Он представился Борисом. Назвал отчество, но посчитал необязательным его употреблять. На первый взгляд Борис показался открытым и приветливым. В процессе диалога это представление развалилось. Когда разговоры на отвлечённые темы закончились, Борис заявил прямо:

- Хочешь, расскажу тебе свою историю? Правда, её нельзя читать детям перед сном. В начале девяностых я находился на вершине пирамиды, занимая в пищевой цепочке удобное место. Страсть к наживе довела меня до исступления. Связи среди чиновников, силовых структур позволяли поглощать чужой бизнес или подчинять его своим правилам игры. Вседозволенность привела к необратимым последствиям. Понятие как беспредел окончательно покинуло моё сознание. Иногда в качестве развлечения мы не нанимали людей, а сами грузили неуступчивых коммерсантов. Один человек оказался очень упёртым. Я хотел немного поучить его, но не учёл фактора наркотиков. Это было время нашествия кокаина, героина, экстази и другой наркоты. Мой грёбаный компаньон обожал употреблять качели. Мешал героин с кокаином и нюхал, курил, колол по вене – любой каприз. Мы договаривались на деловых встречах или серьёзных мероприятиях этого не делать. Он был сынком высокопоставленного человека из Кремля. Понимаешь, откуда связи. Управлять этим парнем была самая трудная задача. Если бы он сдох от передоза, папашка порезал бы меня на ремни. Хорошо помню тот вечер. Мы вывезли неуступчивого коммерсанта за город. Привязали его за обе руки к задней оси восьмёрки. Хотели покатать немного по лесным дорогам. Вдруг ума прибавилось бы. Я уже точно не мог определить, когда мой партнёр обдолбанный. От частого употребления наркотиков внешний вид особенно не менялся. Он сел за руль и поехал. Сначала всё шло по плану, а потом этот дебил нажал на газ и с пробуксовкой рванул по грунтовой дороге. Я вырвал у него руль, и «Лада» врезалась в дерево. Этот придурок ржал как ненормальный. Дальше самое страшное. На тросу обнаружили только две руки. Тело лежало метрах в двадцати. То есть при повороте бедняга туловищем зацепился за куст, а мой придурок нажал на газ. Как ни странно, несчастный оказался жив. Тот позвонил отцу, и, конечно, всё быстро решили. Вертолёт, Склифосовского, пять операций, а в результате – две культяпки до конца жизни. Чего ты на меня смотришь? Хочешь скажу, что ты думаешь? Ты облегчённо вздохнул, что не совершал таких чудовищных поступков. К сожалению, мой друг, это не так.

Юрка смутился, ведь он действительно об этом подумал. Борис попал в десятку. Пауза затянулась, и Борис первым её прервал:

- Я вижу несчастного каждый день и не могу понять, что мне делать. Вчера психанул и хотел сесть в этот грёбаный автобус с тремя шестёрками. Я всегда знал, что делать и как поступать. А сейчас не знаю. Он подходит ко мне, ничего не говорит, только смотрит своими голубыми глазами.

Впервые Борис показал свои чувства. Юрке стало не по себе. Он решил провести этот день с Борисом.

Каждый день с двенадцати до часу дня отходил автобус. Именно один автобус, потому что девятка отъезжала каждый день точно по расписанию. Интервал отправки маршрута три шестёрки мог колебаться от трёх до пяти дней. Юрка считал это замечательным фактом. Значит, отъявленных негодяев было не так много. В душе сорокалетнего мужчины что-то изменилось. Появилось трепетное чувство в след уходящему автобусу. Это был билет в другую жизнь. Но как получить его оставалось загадкой.

Борис и Юра проводили очередной маршрут девятки. Мужики уже собрались пойти в кафе на автостанции, как дорогу им преградил безрукий. Юрка потерял дар речи от увиденного. Где ему в безоблачной жизни сталкиваться с такими явлениями? Работа, жена, дочка, новая квартира, отпуск на море – всё это очень далеко от несчастных калек. И вот он стоял перед ними всё такой же непокорённый. Это читалось в глазах калеки. Он сделал шаг навстречу и сказал:

- Боря, мой кормилец уехал на автобусе. Как я теперь есть буду? Может, ты позаботишься обо мне?

Как просто это было сказано после всего, что перенёс этот человек. Борис закрыл лицо руками и заплакал. В эту секунду Юрино сознание просветлилось на мгновение. Он понял, что из таких моментов соткано счастье. Совершать зло, а потом исправлять его совсем не алгоритм счастья. Глубокое проникновение в тонкости человеческой души, раскрытие её потенциала на благо других – вот истинное счастье.

Борис и калека ушли. Юрка ощутил эмоциональную опустошённость. Не прошло часа, как в столовой он получил компенсацию. Юрка с умилением смотрел, как Борис кормил калеку с ложечки. За всё время нахождения в этом необычном месте Юрка впервые испытал незабываемую радость. Жизни присущи не только радости, но и горести разочарований.

Не прошло пары дней, как Юрка встретил бравого офицера. Старший лейтенант сухопутных войск лет двадцати пяти высокий, стройный  и, главное, в военной форме. Можно сказать – при параде. Внешность офицера совершенно не сомнительная, а наоборот внушает доверие. Но внутри оказались тараканы невероятных размеров. Юрка старался завести с офицером доверительный разговор, но тот даже имени своего не назвал. Хотя всё-таки слегка разговорился. После его рассказа на Юрку опустилась чёрная мгла: «Вот тебе на! И парень такой симпатичный, вроде, жить да жить счастливо, а в такое дерьмо вляпался». Со слов старлея, он служил где-то под Иркутском. Командовал взводом в общевойсковой части. Невзлюбил одного солдата из молодого пополнения. За что? А кто его знает за что. Может, у самого старлея характер говённый, а может, молодой – паразит ещё тот. Правда проста, а ложь вычурна. Нашла коса на камень, и летёха стал прессовать бойца. Зимы в Забайкалье суровые и холодные. Солдат, видимо, простудился, а старлей его – на плац снег убирать. Вместо санчасти тяжёлый труд на морозе. Через две недели пацан слёг с двусторонним воспалением лёгких и умер в больничке. Мать сошла с ума, отец повесился, а десятилетнюю сестру отдали в детский дом.

Самое большое разочарование ожидало Юрку впереди. Он впервые увидел, как отправляется маршрут три шестёрки. Офицер был одним из последних, кто зашёл в этот автобус. Такого безжизненного лица Юрка никогда не видел: «Интересно, куда вернётся старлей? Если в реальную жизнь, то каким? А если в Ад – значит, смерть? Как же осуществляется связь времён в пространстве? В этот автобус я точно не хочу».

Несколько дней по Юркиной спине бегали мурашки от увиденного. Он со всей страстью, присущей человеку, желал Борису попасть на девятку. Нет, Юрка не оправдывал его, просто считал способным к достижению благородных целей. Да, он мог дарить другим положительные эмоции. Скорее всего, природа заложила эти способности. Что касается тяжких грехов – всё на его совести. Юрка, заядлый атеист, готов был молиться Богу, чтобы Борис уехал на девятке. Необъяснимое желание помочь человеку просто так без причины. Внутри сорокалетнего мужчины зародился крик души: «Человек – бездарное создание. Что он может контролировать на этой Земле? Да собственно ничего. Даже самые великие его творения природа может легко разрушить. Цунами, тайфун, смерч, землетрясения, извержения вулкана, изменения климата и много чего ещё. Природа и так делает всё, что захочет. Гнусные людишки умудряются гадить друг другу. Себя я тоже не исключаю из этого списка. Сколько же мерзости заложено в человеке! Как же раньше я об этом не задумывался? Эта планета заслуживает как минимум судьбы Помпеи. Невыносимо копаться в собственном грязном белье. Зато минутная ситуация Бориса с калекой подарила необыкновенной силы энергию. Это поистине великое таинство. Человек слишком жесток и циничен, чтобы осознать величие природы всеобъемлюще».

В Юркином сознании происходили изменения без его воли, и процесс шёл необратимо. Осознать специфику и алгоритм прощения человека в этой системе в полной мере он не мог. Как ни старался Юрка выведать что-то  у новых знакомых, ничего не получалось. Самым точным ответом был календарь, который он догадался вести с самого первого дня. На тринадцатый день пребывания в системе  к Юрке в кафе подошла женщина. На вид лет тридцати-тридцати пяти, довольно миловидная, с длинными рыжими волосами, вьющимися на самых кончиках. Стройная фигурка и гладкая кожа говорили о внимательном отношении хозяйки к своему внешнему виду. Дама выглядела ухоженно. Без церемоний она подошла к столику, где завтракал Юрка, и присела за него:

- Не узнаёшь меня? Что, так сильно изменилась? Да ты ешь, не спеши, а то подавишься, чего доброго. Лет пятнадцать назад отмотай. Помнишь, как с братвой по пятницам девок в сауну заказывали? А одна такая несговорчивая была – это не буду, то не делаю. Машкой звали, не помнишь? Вспоминай, как ты решил понтануться перед пацанами. Ну, якобы укротить меня. Взял вилку и воткнул мне в бедро. Вроде, шутка, а вилка почти до конца зубьев вошла.

Юрка, руководствуясь инстинктами, ответил:

- Хочешь, чтобы я её сейчас вытащил?

Сказав эти слова, парень взял вилку со стола и со всей силы вонзил себе в ляжку. Через пару секунд выдернул её, и фонтан крови брызнул на кафельный пол. Реакция Маши ошеломила его. Она вскочила, побежала на кухню и через минуту принесла белую скатерть. Маша разорвала её на лоскуты и профессионально перевязала Юрку. Как только кровь остановилась, девушка предложила проводить его до ночлежки. Маша просидела с ним до вечера и беседовала как старая знакомая. Наступила ночь, и Юрка уснул как убитый. Давно организм не испытывал такого спокойствия и блаженства. Утром соседи по ночлежке подсказали, где находится медпункт. «Всё предусмотрено», - подумал он.

Маша оказалась интересной собеседницей. Несмотря на тёмное прошлое, девушка сформировалась в цельную личность.  Образованность, начитанность, широкий кругозор говорили о больших вложениях в развитие личности. Повстречав Бориса и Машу, Юрка стал понимать, что получает определённые бонусы. Не всё так плохо. Получает он их не за красивые глаза, а за врождённые способности, которые заложены в нём. Здоровые инстинкты прорастают, как семя в плодородной почве. Но несмотря на все плюсы, психологическая нагрузка от минусов давила беспощадным грузом на Юркину нервную систему.

По вечерам он стал наведываться в кафе на автостанции – освоился. На второй же вечер в дверях столкнулся с Игорем по кличке Копчёный. Игорь был одним из лидеров преступных групп, с кем Юрке пришлось столкнуться в жёстком противостоянии. Даже по прошествии многих лет парню снились неприятные встречи с людьми Копчёного и с ним самим. На протяжении всего времени в Юркиной душе жил необъяснимый страх перед этим человеком, хотя на всех встречах он вёл себя достойно. Эти страхи реализовались. Игорь дружелюбно протянул руку:

- О, привет, Юрок! Ладно я, а ты как сюда попал?

Юрка ухмыльнулся:

- Ладно, не язви, Копчёный. Все мы тут по одной дорожке.

Парни присели за стол и заказали зелёного чая. За десять лет Игорь совсем не изменился. Только сильно поседел, но взгляд был такой же озорной. Немного расслабившись, Юрка завалил Игоря вопросами:

- Долго ты здесь? Расскажи, как отсюда выбраться? Что ты знаешь обо всём, что тут творится?

- Да чего ты паришься, уедешь отсюда на девятке. Я слишком хорошо тебя знаю, - пшикнул Копчёный.

Юрка выразил недоумение:

- Ты чего, белены объелся? Я такой же, как и вы.

Игорь слегка цыкнул:

- Нет, брат, ты другой. В нашем городке все друг друга хорошо знают. А ты мне будешь сказки рассказывать. Есть просто добрые люди, занимаются хорошими делами. Эту миссию им уготовил Создатель. Делая добро другим, они выполняют свою функцию. А такие, как ты – особый тип людей. Ты нужен своим врагам. Пытаясь раздавить тебя или уничтожить, они либо постигают великие истины зла, либо прямой дорогой вон в тот автобус. И в этом твоя миссия. На хрена ты нужен Создателю, если живёшь безо всякого толка. Тихой, умиротворённой жизнью живут святоши. Да и то половина из них по-настоящему делает добро, а половина – чёрт знает что. Во всяком случае, мне ты понятен. Однажды я велел своим бройлерам покалечить тебя бейсбольными битами, а вечером подумал, что это как-то неправильно. Ведь по теме ты был прав. И что ты думаешь? Я отменил приказ. Какой вывод делаем? Значит, была от тебя польза даже твоим врагам.

Юрка даже не мог представить, что Копчёный может так глубоко копать. Прослеживались знания в области философии, психологии, истории. Сказать что-либо в ответ не представлялось возможным. Сложно опровергать разумные слова. Юрка осторожно вступил в дискуссию:

- Значит, я необходимость для врагов? Интересное рассуждение.

Копчёный улыбнулся:

-  Вон там в углу сидит Васька Смирный. Слыхал, наверно, о таком?

- Конечно, - парировал Юрка.

- Хочешь развить нашу тему дальше – пообщайся с ним. Интересный пассажир, уверяю тебя, - рекомендовал Игорь.

Раньше Юрка не мог и мечтать, чтобы подойти к легендарным личностям криминального мира. Сейчас все шансы уравнивались. Каждый присутствующий на автостанции отчётливо понимал своё положение. Потерпевшие выполняли свою миссию и уезжали на девятке. Грешники боролись за возможность уехать на этом же маршруте. Кому это не удавалось сделать, попадали на маршрут три шестёрки. Юрке ещё не удалось выяснить, как долго можно вести борьбу за свободу. Главная интрига заключалась в том, что понять, куда ведут оба эти маршрута, пока не удавалось. Даже самая маленькая частичка новой информации давалась крайне тяжело. За любым общением стояли люди с их драмами и трагедиями.

Юрка присел за столик к Смирному:

- Добрый день, вернее утро. Как поживаете?

Васька покачал головой:

- Чего ты паришься? Ходишь вокруг да около, выкруживаешь чего-то. Говори чего надо.

Юрка немного растерялся:

- Да я вообще обо всём этом. Может, Вы чего знаете?

Васька резанул:

- Ничего я не знаю! Ты кто? Убийца, грабитель, мошенник, вор, аферист? Или просто дебил, которому всё по херу?

Юрка хотел встать из-за стола, но Смирный взял его за руку:

- Тормози, пошутил я. Ну, чего ты хочешь узнать? Про меня и так весь город знает. Да, грабил сберкассу, причём с оружием. Работу делали без трупов. Кто из них двоих помогал, не знаю, но обходились без мокрухи.

Смирный ткнул пальцем в небо. Помолчав немного, он продолжил:

- Да не за это я здесь. Трое нас было. Брали сберкассу на Ленина. Знаешь, эту за углом после булочной. Куш получился хороший. Один-то из нас пришлый, вот он и покатил на моего кента баллоны. Дескать, давай на двоих поделим, а этому водиле не за что бабки платить. А потом на малине он моего друга ножом пырнул несколько раз. Тот сразу коньки и отбросил. А ведь мы с детства дружили. То ли я промолчал, то ли не высказался категорично против – не знаю, но он завалил дружбана на моих глазах. У покойника, прости Господи, мать раком болела. Старушка вся высохла. Я к ней с деньгами, а она мне: «Вася, где сыночек-то мой? Уже третий день как нету». Мразь я конченная, понимаешь? У меня её глаза каждый день стоят вот здесь. Этот гадёныш долян схватил и ломанулся на Челябинск. Так я и ходил к мамке кореша да самой её кончины. Царство ей небесное.

Смирный перекрестился и опустил глаза. Юрка не знал куда деться, прямо хоть на месте провалиться. Смирный сказал достаточно, чтобы кровь свернулась от ужаса. С другой стороны, чем это хуже вынужденного аборта после венерического заболевания. Уголовная степень тяжести понятна, а по поводу моральной – большой вопрос. Юрка не считал себя искателем острых ощущений. Он хотел встать и попрощаться с Васькой, но решил пойти до конца. Тут Смирный взял и сказал:

- Вон смотрю, три шестёрки почти полный стоит. Пойду, пока есть свободное местечко.

- Можно я тебя провожу? – тихо спросил Юрка.

Васька кивнул. Как всегда около девятки стояла очередь, а на противоположный маршрут – никого. Васька запрыгнул на подножку, огляделся и сказал:

- Вот и всё, финита ля комедия.

Юрка встрепенулся:

- Подожди, ещё вопрос. Может, он сложный, но ответь, если сможешь. Что ты чувствуешь, стоя на этой подножке?

Васька улыбнулся:

- Как раз на этот вопрос легко ответить – попробуй сам.

Смирный исчез в салоне автобуса, а Юрка остался стоять совершенно опустошённый и морально и физически. По дороге к автобусу Васька сказал ему: «Только не вздумай сравнивать зло, которое сделал ты и другие люди. Как ни крути, это всё из одной колоды. Как может быть зло лучше или хуже? Ладно, не вешай нос, старина».

Юрка остался и ждал до упора, пока три шестёрки не скрылся за магическими воротами. Что это за ворота и куда исчезал автобус – оставалось загадкой для него. Вечером, размышляя об этом, Юрка прогуливался по автостанции. Вдруг из-за спины он услышал незнакомый голос:

- Что, не спится? Хотите, вместе погуляем?

Несмотря на сумерки, ночное освещение помогло рассмотреть незнакомца. Мужчина лет шестидесяти пяти с большой бородой, помеченной проседью, ниже среднего роста и в шляпе. Шляпа смотрелась забавно на фоне тёмного костюма и светлой рубашки. Виктор Евгеньевич показал себя образованным и интеллигентным мужчиной. Он заведовал отделением неврологии в госпитале. Собеседники бродили по пустынной автостанции до поздней ночи и разошлись к двум часам. Пожимая Юркину руку, Виктор Евгеньевич неожиданно сказал:

- Мне требуется Ваша помощь, моя помощница вчера уехала на девятке. Я остался один со своими пациентами. Поможете?

Юрка был доброжелательно настроен к этому человеку. За несколько часов беседы Виктор Евгеньевич завоевал расположение парня.

- А что делать-то надо? В принципе, я не против.

- Да ничего особенного. У меня тут небольшое отделение в цоколе автостанции. Это место обустроено для пожилых людей – отцов и матерей, которые прибывают сюда. Многие из них больны, некоторые тяжело. Не беспокойся, парализованных нет. Если бы все дети хорошо относились к своим старикам, так и не нужно было устраивать это отделение, - развёл руками Виктор Евгеньевич.

Юрка опешил. Какой чёрт дёрнул его за язык согласиться? Он всегда брезгливо относился к такого рода контактам. Свои родители – это одно, тут совершенно чужие люди. Но раз уж согласился, нужно отвечать за свои слова. У Юрки вызывало недоумение его же неосторожность. Жил себе спокойно, а теперь получи. Своих проблем выше крыши, ещё и новые добавились.

К восьми часам утра Юрка явился в отделение. Стариков насчитал человек пятнадцать. У него было небольшое представление о том, как ухаживать за больными стариками. Юркин приятель нанимал сиделку для мамы после инсульта. Часто бывая в гостях у товарища, он видел, как осуществляется уход за больным, не имеющим возможности обслуживать себя. Здесь таких не было, но внешний вид многих требовал заботы. «Придётся побороть брезгливость. В конце концов, я не голубых кровей», - настраивал Юрка себя на нужный лад. Он никогда глобально не задумывался о помощи другим. Жил в своём маленьком мире и считал,что этого достаточно. Смотреть в кино, как выносят раненых с поля боя, рискуя жизнью, довольно трогательно. Способен ли он на это? В этом случае ответственность не меньше, чем с ранеными. Преодолеть себя оказалось непросто. Нужно ухаживать за чужими людьми, как за родными.

 Час за часом, день за днём Юрка преодолевал брезгливость. Где-то помыть бабушку в душе, где-то помочь деду побриться и почистить зубы. Бывало и пахнет от них плохо, и раздражают, но помогать надо. Альцгеймер и деменция никому не приносили добра. У Юрки что-то переключилось в лучшую сторону. Он стал приходить в отделение с удовольствием. Пожилые перестали раздражать его. У Юрки появилось желание сделать их пребывание здесь лучше. Он улыбался им, они улыбались в ответ. Парень почувствовал удовлетворение от такого общения, но счастливая сказка закончилась. Виктор Евгеньевич объявил о приезде новой помощницы:

- Спасибо, парень! Ты молодец, человечище. Дай бог тебе здоровья и удачи.

Больше доктор ничего не сказал. Юрке хотелось дифирамбов, похвальных слов, но жизнь оказалась проще. Разве можно назвать подвигом то, что некоторые делают повседневно как обычную работу? Возможно, они совершают подвиг по совокупности той энергии, которую отдают больным. А Юрке тут действительно гордиться было нечем. Это нормальное поведение цивилизованного человека. Не помогать людям в беде – ненормально. Каждый оценивает индивидуально: либо сразу, либо в процессе жизни, либо не принимает до конца своих дней. Как проецируется поведение человека на его творение необъяснимо. Создаёт ли человек семью, бизнес или круг общения – неважно, это внутренний мир, соприкасающийся с внешней средой. Насколько его поведение в окружающей среде влияет на созданный внутренний мир, точно сказать нельзя. Многочисленные факты говорят о глубокой связи межу бытом и сознанием, о влиянии отрицательной энергии на окружающий человека мир.

Вечером того же дня Юрка снова повстречал Игоря в кафе. Как будто провидение умышленно посылало ему этого человека. Приходилось вспоминать много негативных вещей. Игорь почти всегда держал диалог в своих руках:

- Что, спасаешь свою шкуру? Попробуй, поборись! Может, чего и выйдет. По мне, всё бесполезно. Даже не собираюсь ничего предпринимать.

Юрка выразил протест:

- Не согласен, кто-кто, а ты не потерянный для общества человек. Способный, талантливый, нестандартный и, самое главное – не жестокий.

- Ты заботишься о моей душе больше, чем о собственной? Хорошим хочешь быть? – резанул Игорь.

- Как хочешь, так и понимай, - обиделся Юрка.

Разговор не получился, и парни разошлись каждый при своём. Игорь занимался бензоколонками и нефтепродуктами. По масштабам подмосковного города считался крупным бизнесменом: одиннадцать заправок по району собственных и шесть в аренде, плюс два автосервиса и ещё пара небольших фирм – парень активный и предприимчивый.

На следующий день у Юрки появилась возможность продолжить диалог, Игоря он нашёл в обществе неизвестного мужчины. Выяснилось, что это слепой. Вечером, прогуливаясь по автостанции втроём, Юрка услышал необычную историю.

- Павел Степанович работал у меня на заправке. Вернее, отвечал за исправную работу пяти заправок. Исправность оборудования, система противопожарной безопасности, контроль за качеством топлива и работой персонала. Вроде как по вине Павла Степановича, на одной из заправок случился пожар. В результате взрыва он лишился зрения. Я был так зол на него, что выгнал с работы без выплат и компенсаций, хотя мужик проработал почти десять лет, контролируя мой бизнес. Жена у Степаныча – инвалид, и он стал таким же. Вот веришь, мне вообще было плевать, как они будут жить и на что. У меня имущество сгорело на десятки тысяч долларов. А ты говоришь, я хороший. Попутал ты всё на свете, парень. Вот смотри на него – сердце содрогается от жалости. Не верю я в справедливость, - закончил Игорь.

Юрка бросился возражать:

- Но ведь сейчас ты чувствуешь сострадание. И это очень важно.

- О чём ты говоришь? Я сюда попал не с курорта, а с зоны. Вот так-то, брат, - вздохнул Игорь.

Юрка удивлённо воскликнул.

-  Да как же так? Второй раз подсел? Какого чёрта, у тебя же всё есть. Не понимаю, хоть убей.

Мелкое событие в жизни большого человека может оказаться стихийным бедствием для маленького. Рубить сгоряча человеческие судьбы – плохой удел для того, у кого призвание выше других. Цепную реакцию зла невозможно проследить и угадать. Самое правильное – постараться предотвратить её. А это напрямую связано с порядочностью.

Юрка вспомнил историю, которая произошла в студенчестве на практике. Показательным было то, что небрежное распоряжение своей  властью приводит к самым тяжёлым последствиям. Теперь зрелый мужчина по-другому стал относиться к своим нынешним поступкам и тем более к прошлым. Юркин ум лихорадочно перебирал в памяти весь негатив, который он мог оставить на Земле после своих неудачных действий. В процессе переосмысления появилась уверенность встать в очередь на девятку.

Дождавшись утра, Юрка пошёл на посадку. Комиссар в женском обличии не пропустила его. Это так шокировало мужчину, что почти весь день он ни с кем не разговаривал, провалявшись на своём койко-месте. Мысли путались в голове, не находя нужного ответа. С другой стороны, всё казалось простым до безобразия. Виноватых без вины не бывает. Юрка полез в тайники своей памяти ещё глубже. Даже в те отсеки, куда старался не заходить никогда. Там хранились малодушие, трусость и предательство. Кому приятно копаться в собственном дерьме? Совесть – неприятный пассажир для тех, кто незаслуженно желает уехать на девятке. Разве не являемся мы сами причиной собственных неудач? Часто мы подкладываем совесть в постель к бесам, чтобы скрыть малодушие. Непросто разорвать круг благополучия, который держится на мнимом богатстве материальных ценностей. В отражении вины другого перед нами мы не замечаем своего невежества. Будто смотрим на события сквозь стену из воды, низвергающейся с водопада. В этих смутных очертаниях тяжело увидеть своё отражение и проникнуть за толщу падающей воды. Только сейчас Юрка начал понимать, что ещё и не всем дано близко подобраться к истине. Великая вещь – осознавать реальность и своё положение в ней. Иллюзии питают недружелюбные качества человека. Главное, не сравнивать их с мечтательностью.

За ужином Юрка не хотел ни с кем разговаривать. Напористый Игорь прямо со своим слепым протеже демонстративно уселся за его столик.  И как ни в чём не бывало стал кормить подопечного с ложечки:

- Слышал, не пустили тебя в девятку. Здесь слухи разлетаются быстро. Где-то ты ещё, парень, накосячил. Может, обогатился за счёт друзей? Так это ж обычное дело. Значит, скоро кого-нибудь встретишь. Может, предал кого? Большинство людей, совершив подобные поступки, идут дальше, не задумываясь о последствиях для других. Например, я так и поступал. Насчёт тебя не знаю. Думай сам, - Игорь прервался, так как часть картофельного пюре упала с ложки на брюки слепому. Он тщательно вытер пятно салфеткой  и внимательно посмотрел на собеседника.

В этот момент Юрка засомневался в справедливости своих действий в прошлом, но вышел из оцепенения и ответил:

- Ты забываешь один факт. Ведь кто-то может быть умнее и успешнее товарищей. Разве он обязан тащить колхоз на своём горбу? Каждый просто обязан идти к реализации своего потенциала. Это и есть свобода личности. Те, кому это удаётся, часто испытывают от товарищей ненависть и зависть. Чёрная злоба питает души неудачников. Ты предлагаешь взять половую тряпку, швабру и по жизни отмывать эту черноту у них? Скорее всего, в таком варианте я не менее несчастен, чем они. Чем быстрее наши пути разойдутся, тем лучше для всех. Я лишу их ненависти, которая съедает изнутри. Они лишат меня непрерывного ожидания каверзы с их стороны. Потом, судя по тому, что творится на этой автобусной станции, поверишь и в чёрта, и в дьявола, и в высшие силы. Какой вывод? Очень простой: человека накажут за причинение другим как физической боли, так и моральной. Нажился за счёт других, можешь всё потерять. Ты не согласен?

Юрка поставил неуязвимого Игоря в неудобное положение. Даже слепой кивнул в знак согласия. Игорь ничего не ответил.

Ночью Юрка спал как младенец. Необыкновенное спокойствие легло на его душу. Он столько всего пережил за время пребывание на автостанции. Душа его была изранена, истерзана воспоминаниями. Живые люди из прошлого вывернули наизнанку Юркино сознание. Отчаяние сменялось радостью, затем депрессией и снова облегчение. Так продолжалось не один раз.

Утром парень проснулся бодрым и весёлым. Проходя мимо девятки, он увидел стандартную очередь. Вдруг женщина-контролёр показала ему рукой, что он может сесть в автобус. Юрка влетел на подножку и занял место у окна. Прошёл час, может, и больше. Ему хотелось внимательно рассмотреть маршрут, но когда автобус тронулся, он закрыл глаза. Открылись они только дома, в Юркиной квартире.

- Ну ты и спишь! Как хорёк. Два часа храпел, - улыбаясь, говорила жена. Юрка медленно встал, пошёл в ванную, умылся и долго смотрел на себя в зеркало. Потом вздохнул и сказал: «Господи, как хорошо жить!»