45. Попытка изнасилования

Паша стала утверждать, что она не видит в этом своей роли. Я стал доказывать, что только из-за неё мы стали такими. В этом споре мы и дошли до дома. Дома мы стали переодеваться в домашнюю одежду. Опасаясь подглядывания в окно, она задёргивала шторы. Когда Паша сняла платье и комбинацию, я не удержался и повалил её на диван. Она отбивалась всерьёз, даже расцарапала мне руку и поставила под глазом синяк. Я опасался, что причиню ей боль при таком изнасиловании. Однако, по всем признакам она хотела этого не меньше. А сопротивляться перестала, когда я достиг дна. Мало того, после первых моих движений стала активно участвовать в близости. Я сделал всё, чтобы она получила максимальное наслаждение. Не смог удержаться и тоже кончил. Думал, она порвёт меня в своём оргазме.
-- Саша! Зачем? В этом твоя любовь?
-- Не знаю. У меня порой сил нет сдерживаться.
-- С девчонками вы так же поступали?
-- Нет. Почти всегда они соблазняли нас. Между нами не было любви. Им нравился секс, а мы были не против. Они и их мать всё время твердили, что мы для них плохая партия, что они выйдут замуж за богатых мужчин.
-- Саш! Может, закончим на этом? Ты успокоился?
-- Нет! Я ещё хочу!
-- Дай хоть трусы снять, а то загнул мне колени чуть не на затылок.
Я воспринял это, как способ вырваться от меня. Не желая упустить её, я поднялся над ней на руках и помог снять трусы с ног прямо перед моим лицом. Поза позволяла взглянуть в место нашего соединения. Я впервые видел это при ярком дневном свете. В моём представлении и в ночной полутьме это виделось совсем иначе. Я медленно выдвинул свою пушку из её амбразуры и вернул обратно. Больше всего меня поразило несоответствие наших размеров. Огромное лоснящееся бревно выдвинулось наружу, как мне показалось, на полметра и вновь скрылось внутри. Мне показалось, что оно до предела растягивало её внешние гениталии. По моим представлениям, это должно было давать ей не самые приятные ощущения. Когда наши тела там сдвинулись, перевёл взгляд на её лицо. Приподняв голову и придерживая её руками за затылок, Паша тоже смотрела туда. Мы почти одновременно встретились глазами. В её взгляде был восторг и восхищение. Я в них не увидел ни малейших признаков неприятия.
-- Какой он у тебя огромный!!
-- Тебе не больно?
-- Ничуть!
Она подняла руки, чтобы обнять меня. Ухватив за бока, заставила опуститься на неё и припала губами к моим губам. Не сговариваясь, мы одновременно задвигались не торопливо и широко. Я представлял то, что там происходит, и от этого напряжение только усиливалось. Начав первой, Паша вызвала оргазм и у меня. В этот раз, мне показалось, он длился чуть дольше обычного.
Мне всё ещё не хотелось от неё отрываться. Я бы повторил ещё и, возможно, не раз. Встрепенувшись, она спросила:
-- Ты дверь запирал?
-- Нет.
-- Я тоже. Вдруг кто зайдёт? Отпусти меня!
Немного растерявшись, я освободил её. Посмотреть на его явление наружу она не дала, накрыв и протирая выходящее тело трусиками.
-- Саш! Положи его на живот. Далеко он заходит?
Забыв о двери, я выложил чуть размякшую конечность ей на живот и приблизительно занял прежнее положение.
-- Как в это можно поверить?
Головка накрывала её пупок.
-- Всё! Ляг рядом! Я дверь проверю. Ты полежи, отдохни.
Но вместо двери подошла к зеркалу и стала поправлять волосы.
-- А дверь?
-- Я её заперла, как зашли. Предчувствовала, что ты меня насиловать будешь.
-- А зачем тогда обманывала?
-- Ты же после выпивки неугомонный бываешь. Если тебя не согнать, ты же до следующего утра долбить будешь.
Я поднялся с дивана и подошёл к ней. У неё была идеальная женская фигура. Как бы я ни представлял её более девической, она была до предела женской, женственной, материнской. Широкий округлый таз будто кричал, что она рожала. О том же твердил выпуклый животик и чуть сдвинувшиеся вниз груди. Под упругой кожей ни в одном месте не проглядывал ни один уголок кости. Всё тело было по-женски округло. От многих женщин её возраста она отличалась очень яркой, но не тонкой талией. Под упругой кожей чувствовался тот жировой слой, который отличает женщин от девушек.