Читать впоперечь и не сумневаясь, гады

     - Ты чего тут, говно ?
     Басмач Сектым - бай был резок и решителен. Суров, но справедлив изнаночной правдой своего полосатого каторжного халата, выдаваемого по наряду отрядом песьеголового ЧОНа, вошедшего в аил на рассвете. Они расположились вонючей кучкой своих лошадей возле колодца, в котором кто - то булькал. Старшой чоновцев, безногий мужчина без рук, в краснознаменном шапо приграничного краснопалочника и пробитой карбюратором от трактора  " Беларусь " ферязи с латунными бранденбурами, нескромными эполетами спускавшимися от плеча к затылку, поправил жестким жестом внедренной  к паху винтовки цейссовский бинокль монокуляра и вгляделся в затхлую темную бездну. Через мгновение он вскрикнул.
     - Броунжер !
     Из колодца лез жуткий карлик в картонном колпаке. Раскачивая ослиными ушами и слюняво улыбаясь подбородочным Бальмонтом он уцепил суконной дланью край колодца и засвистал.
      - Фьюююююю.
      - Сука, - изумился недоверчивой шмурыжкой есаул, опираясь о гранит колодезной стены коленом, острым и витиеватым, словно речь товарища Калинина на фабричном полу Михельсона, где извивался сам Ленин, а бронзовый Феликс борзел и фыркал анисовым семенем паслена, - подзывает, никак, ребята, змеев.
       - Отчего же ? - реготнул в прокламацию, прибиваемую к стене Председателей штыком, политрук отряда гражданин комиссар Пикинес Мазтрантонио Постепенной, скашивая кожаный картуз на ухо. - Тута не британские острова и Конаны Дойлы не катят совершенно, товарищи бойцы. Тута, скорее, злоумышление атаки.
      Броунжер понимающе хихикнул и напучил круглый живот. Пойдя странными сгибами по трапецивидным мышцам и сокращая вбок перистальтику слепящей высоты кишки, бьющей в мозжечок притаившегося между плотной дырочкой ануса и бедром блогера Несмияна, хирургическим путем всех трактористов проникшего в подсознание Броунжера, живот взбух и закряхтел. Подбежал басмач Сектым - бай.
     - Я, конечно, понимаю, что вас надо именовать множественно, - непривычно извиняющимся голосом воспитанного лишайными болячками человека заговорил Сектым - бай, хватаясь за кривое лезвие шашки ритуальными поцелуями кавалергардии, - но еще раз повторю : ты чего тут, говно ?
     " Пытается превзойти Сталина, - заполошно мелькнуло в памяти Старшого, - именует на  " вы " лишь себя и Шапошникова. Пидарас !" - поражался в уме Старшой злостности басмача, заигравшего скулой под багровым закатом бескрайнего неба Джезказгана.
      - Обнаружили Броунжера, - отчетливо докладал в притихшем воздухе аила Броунжер, слабоумно скалясь кирзовым мешком наполнения, раздувающимся при кадыке, - басмач. Самого натурального кельтского жителя стройной системы мифологем древности, басмач. И теперь думают, насколько стебануты их помыслы.
     - За всю х...ню, - решил по - предводительски Сектым - бай, самосворачиваясь в некий странный предмет шарообразной формы. Вот будто политрук, будучи еще совсем махоньким и лежа в лукошке, неторопливо скатывает вытащенную из носа козявку в твердый шарик. Катает ее в пальцах, чуя с замиранием екающей селезенки колючие и выпуклые сфероиды поверхности, катает, катает да и выбрасывает на х...й.