Сашке было всего 18...

Все, все, пока, я готовлю обед, сейчас Сашка приедет из института, он уже звонил, сдал экзамен,- торопливо говорит в трубку Люба...

Сашка учился на первом курсе института. Люба в сыне души не чаяла. Умница, целеустремлённый, скромный парень. Он - единственное, что было у Любы. С мужем не сложилось, разошлись, разбежались. А Сашка такой хороший, добрый мальчик, мамин сынок. С самого раннего детства Люба его баловала, окутывала такой испепеляющей любовью, такой заботой, что к восемнадцати годам он ещё не повзрослел, ещё оставался по-прежнему её малышом, тихим, застенчивым и самым любимым. К тому же рос Сашка болезненным, потому мать старалась его огородить от всякого рода инфекции, поберечь, жалела, взваливая на себя все хлопоты по дому, работала как вол, не надеясь на алименты бывшего мужа, а только на себя, да и Сашку вот выращу и будет мне в старости помощь и опора. Люба часто об этом думала, как все будет потом, через несколько лет, строила планы, мечтала о внуках и точно знала, что Сашка её не бросит, не предаст мать. Он хоть и хиленький у неё, застенчивый, но есть в нем какой-то стержень, этакая сердцевина, на которой держится его благородство, честность, отзывчивость и любовь к матери.

Восемнадцатилетие отмечали скромно. Родственники, да несколько Сашкиных друзей. Посидели, поговорили, ребята малопьющие, некурящие, о глупостях не говорят, все больше об учебе. Люба гордилась сыном, гордилась и удивлялась, как смогла такого хорошего парня воспитать, одна, без мужской руки, без советов, без поддержки. Ну ничего, сдюжила, вон и в институт пристроила, и не курит, не пьёт, и друзья вон какие хорошие. Довольна была Люба, довольна собой и Сашкой своим. Дай Бог ему здоровья и счастья.

Сашка мать обожал, буквально боготворил. И это чувство у него было на подсознательном уровне. Когда задерживался где-то, не успевал домой во время, всегда он первым делом звонил матери. Он считал себя обязанным предупредить её, чтобы не беспокоилась понапрасну, что вот он, здесь, не потерялся, ничего с ним не случилось, просто опаздывает к ужину, сейчас уже забегает в метро, все с ним в порядке. А как же, мать у него одна и не будет другой, одна такая любящая, заботливая, да и намучилась с ним, без мужской руки и поддержки, намаялась, бедная. Все Сашка понимал и жалел мать.

Сегодня наконец-то последний экзамен, все, конец сессии, каникулы. Сашка подтянул все "хвосты", постарался мать порадовать, она всегда переживала из-за учебы, контролировала , как маленького. Но Сашке это даже нравилось, ему нравилось все, что шло от матери. Его забавляло то, как мать спрашивает про оценки, про девчонок, про друзей. Он почему-то чувствовал себя взрослым в такие моменты, тихонько и любя ухмылялся, мимоходом чмокая мать в щеку.

Захлопнул зачетную книжку, довольный собой и тем, что порадует мать оценками, закинул рюкзак на плечо, взглянул на часы, нужно позвонить маме, пусть картошки нажарит, попрощался на целое лето с одногруппниками и вышел на улицу.

На пешеходном переходе многолюдно, здесь, в центре города всегда так. Сашка подбежал к зебре когда зелёный уже заканчивался, мигал, предупреждая об опасности. Ну ничего, успеет. Все, успел, подумал Сашка и рядом собой услышал жалобный писк тормозов, оглянулся на наглеца-водителя, куда едет, ведь зелёный же, да и народу полно на переходе, покрутил у виска, мол, соображать нужно, люди ведь, так и задавить не долго. Сделал замечание, справедливое замечание, не наглое, не матерное, как часто бывает, и пошёл дальше в сторону метро. И вдруг что-то хрустнуло, щелкнуло, в голове, не понял, не успел понять...

Справедливое замечание стоило Сашке жизни. Наглец-водитель не стерпел, да и не собирался терпеть, он не из таких, которые молча сносят замечания в свой адрес, пусть и справедливые. Несколько секунд , догнал у метро, удар, сзади, трусливый удар, подлый, смертельный...