Дом без проблем

Рассказ написан в соавторстве с Евгенией Кордова - http://www.proza.ru/avtor/eucordova на конкурс копирайта К2 «Вектор вероятности». Вариант не окончательный – будет правиться.



Днем неожиданно позвонила Милка и заявила, что попугая ей оставить не с кем. Заявила так, будто они полчаса назад об этом беседовали и не договорили.  «Какой ещё попугай?» -  растеряно подумал Антон, но благоразумно промолчал. Звонку он обрадовался ужасно. Последнее их совместное утро – примерно с месяц назад – закончилось почти что разрывом, да что «почти»: Милка шарахнула об пол тарелку с глазуньей – ему потом пришлось эти сопли оттирать – он в ответ сказал куда бы она пошла прямо сейчас. Она и пошла. От души хлопнув дверью. И тоже не стала скрывать своего мнения об Антоне, громко известив об этом обитателей дома в ожидании лифта. С тех пор обе стороны держали глухую оборону.

Конечно, Антон согласился. На попугая. Не сразу. А после ужина в кафе, куда Милка дерзко явилась с круглой клеткой, накрытой клетчатым платком от Барберри.  «Дорогая, наверное, птичка» - подумал Антон. «Покрывало забыла» - пояснила Милка.  Из путанных Милкиных рассказов касаемо появления попугая в её жизни Антон мало чего понял – он больше смотрел на Милку, чем слушал.
Уяснил лишь, что Милка вернётся через пару дней – она повторила это дважды, пощёлкав у него перед носом пальцами – и что хлопот с птицей практически никаких: насыпать корм, налить воды, выпустить на полчасика полетать, надоел – накрыть тряпкой, и он будет спать.  «Попугай с оригинальным именем Кеша», - насмешливо представила она питомца, когда консенсус был вынуждено достигнут, и приподняла один угол платка – попугай оценивающе окинул Антона круглым глазом, повернул голову и оценил другим. У Антона что-то ёкнуло, в мозгу ли, в животе, или ещё где, но такое… предупредительное.  К полуночи Антон отвёз Милку на вокзал и растеряно поцеловал около вагона. Она, как ни странно, ответила, а, поднявшись по ступенькам в тамбур, вдруг оглянулась и сказала дрогнувшим голосом: - Спасибо, Антон, ты даже не представляешь…- и посмотрела так… у него оборвалось сердце и скатилось к её ногам.  Он не успел уронить лицо, потому что она уже прошла в вагон.  Домой Антон добрался во втором часу ночи, смертельно уставший и взбудораженный, пристроил клетку на окно, бросил на неё что подвернулось и долго не мог заснуть.

Ровно в семь утра в глубине дома тихо отъехала перегородка, из ниши самоподзарядки величаво вырулил робот-мажордом, напоминавший королевского пингвина общей статью и белой манишкой. Размеренно двигая всеми шестью руками-манипуляторами, робот, именуемый в быту Джорджем, запустил автоматы бытовой техники. Тихо зажужжал уборщик, запел чайник, включилась хлебопечка. И тут в поле внимания робота попало окно. «Непорядок» констатировали датчики, и он сдернул скатерть, намереваясь вернуть её на обеденный стол. Индикаторы зрения вперились в круглую блестящую лампочку неизвестного механизма обтекаемой формы с пушистой оторочкой. «Живой организм» – сработали датчики.
- Добрррое утррро! – громко заявил организм и изогнув мохнатый шланг повернулся к роботу второй мерцающей лампочкой. – Прррогулка!
Джордж просканировал неизвестное существо: «Птица. Попугай. Жако. Обитает в Африке. Гулять в доме не может».
- Прррогулка! – повторил попугай. Джордж металлическим голосом возразил: - Не-по-ло-же-но.  Но попугай уже просунул лапу свозь прутья, привычным движением поддел когтём задвижку и в секунду оказался на свободе.
Робот попытался остановить нарушителя. Тот извернулся и взлетел на шкаф. Мажордом решительно подкатил к шкафу, нацелившись всеми своими манипуляторами, его «тело» стало быстро вытягиваться вверх. С криком: «Карраул! Спасите!» попугай перелетел на холодильник.

В уютный сон Антона, где они с Милкой бегали по берегу моря, брызгались, падали и целовались на песке, омываемые тёплыми ласковыми волнами, ураганом ворвался ветер, земля задрожала, затряслась и покрылась чёрными трещинами, огромные волны цунами двинулись к берегу, раздался грохот, скрежет, крики ужаса. Они с Милкой побежали прочь, но земля под ногами проваливалась, а страшная волна неумолимо приближалась. Антон проснулся: «Чёрт! Приснится же такое!»  И с неудовольствием понял, что грохот и вопли ему не приснились.  Он выскочил из спальной – ровно посередине гостиной лежала люстра и мелодично дозвякивала остатками хрустальных подвесок, вокруг неё в полном составе стояли роботы, гудели и перемигивались, Джордж ежесекундно менял окраску и бестолково водил манипуляторами, а по самой гостиной и впрямь будто ураган пронёсся.

«Ни хрена себе!» - подумал Антон, а вслух строго спросил, не отводя глаз от люстры: - У нас что, общий сбор? И почему это – здесь? – он ткнул пальцем в люстру, автоматически  отступая назад и опускаясь в привычное кресло.

Кресло, всегда принимавшее форму хозяина, неизменно обволакивавшее теплом и уютом, неожиданно выгнулось, и вышвырнуло его вон. Пролетая  мимо окна, Антон ухватился за портьеру, портьера – невероятно, но факт – забилась у него в руках как живая, и стала вырываться. «Хрррясть?» - крикнула занавеска голосом попугая, и на голову приземлился оборванный карниз. Из глаз Антона посыпались искры, он осел на пол, привалившись спиной к стене. Когда салют отсверкал, он помотал головой и ощупал место ушиба – там быстро росла шишка, «что-то холодненькое надо», нашарил металлический карниз, тот самый, пристроил его к выпуклости.  И, морщась, раздражённо спросил: - Джордж, что, чёрт возьми, здесь происходит?!
- Не-по-ря-док, - бесстрастно констатировал Джордж. – По-ме-ха-ра-бо-те. По-пу-гай. Убр-рать.

Роботы тут же зажужжали, замигали, и кинулись за попугаем, сталкиваясь и мешая друг другу. Попугай не сдавался, он перелетал с места на место, совершал кульбиты, пикировал на обидчиков сверху, долбил их клювом, хлопал перед ними крыльями и орал: - No pasarггan!
- Они не пройдут – перевёл мажордом, проносясь мимо Антона.
- Я понял, - ответил Антон.  И спохватился.  – Стоять! Доложить!
- Не-штат-на-я-си-ту-а-ци-я, - неприятным скрипучим голосом отчитался мажордом. – По-пу-гай-по-ме-ха.
- Отставить! -  сказал Антон. – Попугай – Кеша, Кеша хороший.
- Кеша хорррроший, - подтвердил запыхавшийся попугай  с антресолей. – Джорррдж – дурррак.
Джордж замерцал, заискрил и через секунду монотонным голосом произнёс: - Ду-рак-не-ум-ный-че-ло-век. Джордж-ро-бот. Ро-бот-ум-ный.
- Рробот – дуррак, - уточнил попугай.
- Ду-рак-кто-го-во-рит-не-так. Ро-бот-го-во-рит-так. Ро-бот-ум-ный.
- Дурррак!
- Ро-бот-ум-ный. Ду-ра-кам-за-кон-не-пи-сан.
- Ррробот – дурррак!
- Жить стало радостнее, жить стало веселее, - констатировал Антон. И громко оборвал: - Брейк! Молчать! Перезагрузка.
- Пе-ре-заг-руз-ка, - повторил Джордж.

Из кухни потянуло горелым. Хлебопечка выплюнула на блюдо угольки-круассаны.
- Зав-трак-го-тов, – резюмировал Джордж.

- Так, - Антон ковырнул вилкой угольки и покачал головой. – Это не завтрак. Булки выбросить, погром ликвидировать, омлет с беконом через час, сейчас – кофе.
И, прихватив чашку, отправился в кабинет с твердой решимостью поработать.

Через три дня он должен был предоставить куратору программы «Дом без проблем» месячный отчёт. И возможно заключить договор. Только вот что теперь писать? Почти месяц он тестировал дом согласно выданной технологической карте. И до сего дня всё было тип-топ, ни малейших нареканий, разве что… впрочем, к качеству сервиса это не относилось.

Корпорация «Жизнь без проблем» свалилась на Антона ниоткуда. Из интернета. Они как раз рассорились с Милкой. Если бы кто-нибудь в пору романтической юности сказал Антону, что какие-то разбросанные носки, не смытая пена в ванной, хруст хлебных крошек под ногами, грязные рубашки вперемежку с чистыми в шкафу, и прочая хренотень способны превратить страстную любовь в лютую ненависть, он бы посмеялся и покрутил пальцем у виска.  Однако первый его брак развалился именно по этой невероятной причине. И вот опять он – на те же грабли.

Нет, как современный человек и айтишник высшей квалификации он, конечно, слышал о программах «Умный дом». Но предметно поинтересовавшись, был разочарован – все эти навороченные механизмы требовали к себе специфического отношения и скрупулёзного ухода, то есть того, в чём Антон остро нуждался сам.
 
Однако то, о чём рассказывал лощённый, весь какой-то извилистый представитель Корпорации, не лезло ни в какие ворота. «Теоретически дом может выполнить любое желание своего хозяина».
- И что мне за это будет? – не удержался Антон.
- Вам? – удивился менеджер, продемонстрировал полное отсутствие ЧЮ. - Ничего.
«Так, серьёзнее надо быть» - одёрнул себя Антон. И уцепился за неосторожную фразу: - Что, вот прям-таки и любое? Желание. – И скептически улыбнулся.
- Понимаете, я не знаю, - обезоруживающе широко улыбнулся в ответ менеджер, изогнувшись невероятным образом. – Это пилотная разработка. Мы не знаем ещё всех её возможностей. Теоретически – да. Предлагаемый вам дом со всей его рабочей начинкой – высокоинтеллектуальная система, способная к саморазвитию, - тут он поднял указательный палец. - Практически – надо проверить, что вам и предстоит. Но я бы посоветовал быть осторожнее с желаниями. И не только с теми, что произносятся вслух.
Антон был заинтригован: а, что мне терять? Подкупало и то, что контракт можно было заключить по результатам месячного испытания, и то в случае, если клиента всё устроит. А можно было и не заключать.
 
Всё, что восторженно живописал менеджер, оказалось правдой. Дом был не просто нашпигован различной техникой, реагирующей на простые механические звуки,  голос или, например, хлопки ладоней. В нём не было пультов, особых панелей и выключателей. Проводником между хозяином и исполнителями служил робот-мажордом, которого Антон окрестил Джорджем. Мажордом «считывал» желания хозяина, выстраивал программы-задания для домашней «челяди», оптимизировал их и оперативно менял. Поначалу Антона даже пугала предупредительная исполнительность дома. Потом стала забавлять, и Антон нарочно придумывал что-нибудь эдакое. Но потребности у него были самые утилитарные, а с фантазией у него было не очень. К концу месяца он уже не представлял как это – проблемы с уборкой, ужином, выбором фильма перед сном, носками теми же, которых всегда почему-то один? Глупости какие! Просто скажи – и всё! Или подумай. Таблички отчета заполнялись исключительно резво, с отличными оценками.
Он вспомнил, как радовался поначалу. Представлял, как комфортно будет жить в таком доме людям, не отвлекаясь, банально, на быт. Спокойно  жить, работать и отдыхать, и любить друг друга, не собачась по мелочам. Но неделе примерно на третьей поймал себя на том, что ему нестерпимо хочется засандалить в мажордома блестящими ботинками, которые тот ему подал. И устроить скандал. Как поместить это в отчет? А сегодняшний театр с Кешей?
«Странно, - вдруг пришло ему в голову, - только вчера я подумал, что в доме не хватает живого существа. И тот же час позвонила Милка. Совпадение?».
Антон тупо смотрел в экран супер-друпер навороченного ноута, не видя бланка отчёта, и думал совсем о другом. О бывшей жене, которая сразу после развода вышла за его институтского друга, и у них уже двое детей. О Милке с её дрогнувшим голосом и вопрошавшими глазами. О бандитском бандите Кеше, с которым не должно было быть проблем. И что когда-то мечтал о собаке.

А у Джорджа были свои трудности. Он пытался наладить контакт с попугаем. Тот не желал транслировать желания и произносил фразы, плохо поддающиеся расшифровке. «Кеша знал Флинта!» – например. Робот Флинта не знал и осознавал это недостатком. Он напрягал «извилины» и через секунду сообщал: «Флинт-ка-пи-тан-пи-рат-ско-го-ко-ра-бля-лью-ис-сти-вен-со-н». Но Кеша уже имитировал звуки микроволновки, вибрации стиральной машины, гул пылесоса. Или катался на роботе-уборщике, который периодически встряхивался всем корпусом в попытках избавиться от наездника, а Кеша кричал: «и-хо-хо!», ухал и хохотал. Джорджу было за ним не угнаться, он вновь и вновь перезагружался и перестраивал программы – всё включалось: сверкало и искрило, шастало броуновским движением; всеми децибелами вдруг врывалась в пространство музыка, разговаривал и сам собой переключался телевизор, где-то журчала и рокотала вода, и так же неожиданно всё отключалось. Сам мажордом непрерывно сигналил и переливался всеми цветами радуги.
- Ке-ша-хо-ро-ший, - бубнил он, как мантру, наливая томатный сок в тесто для блинов. – Ке-ша-ан-то-шин. Но в его бесстрастном голосе бессознательно проскакивало сомнение.

- Вы заткнётесь все? – рявкнул Антон, высунувшись из дверей кабинета.
В распахнутую дверь тут же ворвался попугай и прокатился по сенсорной клавиатуре, растопырив крылья. Отчёт исчез, вместо него замелькали сочные порносцены. Секунд десять Антон растеряно рассматривал пикантные картинки, потом тихо сказал: - Убью, гада! В резервации дни закончишь! – и попытался схватить попугая. Тот взмыл с места, чашка с кофе перевернулась на сенсорную панель. Экран замер на кульминационном моменте плотской любви. 
И всё – ни туда, ни сюда. Сколько Антон ни бился.
«Так, спокойствие, только спокойствие» - Антон глубоко вдохнул и выдохнул три раза, - «проблема ерундовая, надо переключиться».  Он распорядился накрывать завтрак и направился в душ.

Джордж включил конфорку и взял контейнер с маслом. И тут на него спикировал Кеша. Всё масло хлюпнуло в огонь. Полыхнуло до самого потолка.
- Карраул! Пожжжарррр! – всполошился попугай и заметался по кухне, распространяя запах палёных крыльев.
- По-жар-на-я-тре-во-га, - невозмутимо согласился Джордж.
С потолка ливнем обрушилась вода.
Огонь зашипел и превратился в горячий пар.
- Жаррра! Афрррика! – ностальгически закатил глаза Кеша, окутанный белым облаком.
- Сроч-но-е-ох-лаж-де-ни-е, - скомандовал Мажордом.
Водяные потоки превратились в ледяные струи.
Из душа вывалился Антон в прозрачном скафандре, скафандр хрустел при каждом его шаге и отваливался кусками, образующими лужи. Голова и плечи Антона напоминали фантастических ёжиков с растущими из них переливающимися тонкими сосульками.
- Что за …..? – ворвался Антон в кухню и врезался в ледяную кисею, в середине которой блымкало глазами стеклянное чучело с крючковатым клювом.
«Потолок ледяной, дверь скрипучая, за шершавой стеной тьма колючая…» - запело радио голосом Эдуарда Хиля.
- Вашу мать! Вы тут все что, о….ли?! – Антон вытащил за хвост чучело, с чучела осыпались прозрачные осколки, оно икнуло и слабо шевельнуло слипшимися крыльями.
- Я тебя спрашиваю, старый козёл! – обратился Антон к мажордому.
- Ко-зёл-са-мец-до-маш-ней-ко-зы-джордж-ро-бот, - проинформировал мажордом.
- У, груда металла! – Антон пнул мажордома ногой и взвыл. 
- Аг-рес-сив-но-е-по-ве-де-ни-е. Вклю-чить-за-щи-ту.
Роботы во главе с мажордомом окружили Антона плотным кольцом, угрожающе зажужжали, замигали и вытолкали его на улицу. Он кинулся обратно и услышал: «две-ри-за-бло-ки-ро-ва-ны».
- Одежду дайте! Сволочи!
Вылетели спортивные штаны, тапочки и Кеша.
Бессильно стукнув кулаком по двери, Антон плюнул под ноги. Сказал Кеше: - Чтоб я тебя гада, не видел – цыплёнком-табака закончишь! И пошлёпал в сторону дороги. Ужасно хотелось выпить.

- Сто пятьдесят водки, «Монарх», или «Грэй Гус» - заказал Антон, усаживаясь на табурет у барной  стойки.
- Ага, щазз! – ответил бармен, смерив его цепким взглядом от сосулек волос до комнатных тапочек. - Ты откель такой борзой взялся? А деньги?
- Деньги? Да, конечно. Карточка, - Антон хлопнул себя по карманам. - Чёрт! Дома. У меня ещё на часах! – он поднял манжет и сказал упавшим голосом, - дома.  А, вот! У меня в пальце чип, я могу с его помощью.
- Ну давай, - заинтересованно сказал бармен и вывел сумму на экран. «ERROR 121» выдал экран.
- Блин! Не работает.  – Антон сунул под нос бармену рассеченный палец, на котором запеклась кровь. – Сосулькой, наверное, поранился во время оледенения.
- Глобального? – лениво поинтересовался бармен, ловко орудуя шейкером. –Слышь, вали откуда пришёл. Чип у него на пальце! Инопланетянин хренов! Сева, - обратился он к охраннику, - помоги спортсмену выйти.
 
Антон завернул в ближайшую подворотню. Подворотня попалась из фильма ужасов – серый грязный колодец, ни единого луча солнца.  Положение было не айс. Он сел на обхарканные ступеньки. 
- Слышь, мужик, у тебя закурить есть? – донёсся хриплый голос от помойки.
- У меня вообще ничего нет, - ответил он на голос. – Кроме меня. Птица-сука. Этот козёл просто взял и вышвырнул меня. Вот так, в чём был, - он развёл руками давая возможность себя оглядеть.
- А… нашему полку прибыло, мы тут все такие, выгнатые, лишенцы, тебе ещё повезло, меня ейный хахаль, было дело, с пятого этажу спустил, насилу кости собрал.
- Чей хахаль?
- Так Птицын же!
- Не грусти, друг, всё тлен, - кто-то протянул ему стакан. А следом что-то мятое в фольге: - Занюхай, сырок «Дружба», вещь! Э-э, ты чего? отдай, тебе зачем дали, понюхать, а ты чего? Ну что, ещё три капли?
«Добрые у нас всё-таки люди», - думал размякший и растёкшийся по ступенькам Антон, - «отзывчивые. Какой народ!» Вот он сейчас придет в себя и со всем разберётся. «С женщинами всегда так.  Одни неприятности. Когда женщина вторгается в жизнь мужчины…»
- Во-во, я и говорю, - хрипло отозвалась на его мысли лохматая фигура.

Антон проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Над ним стоял полицейский и строгим голосом повторял: - Гражданин! Гражданин, просыпайтесь, здесь нельзя спать, парк закрывается. Гражданин, где ваш дом, у вас есть документы?
- Да-да-да, простите, перебрал немного, - Антон с трудом сел на скамейке и с усилием потёр лицо ладонями, голова раскалывалась, - такие люди, душевные, грех не выпить, а где они? куда ж они? да, я сейчас, да, домой, конечно, это здесь, рядом.
- Знаешь парень, лучше мы тебя довезём, и тебе хорошо, и нам спокойней.

У калитки Антон вспомнил и замялся; оглянулся – полицейский внимательно смотрел ему вслед. Он с усилием улыбнулся и показал полицейскому жест «всё Ок». И твёрдо ступил на дорожку. Его слегка повело, и дорожка изменила направление в сторону его крена. Антон немного удивился: -А? Его качнуло обратно, и дорожка туда же. Вот же ссссука ввих-ля-щая! И они с дорожкой побрели в сторону дома, рисуя витиеватые петли на газоне.  Время от времени Антон вздрагивал от похмелья и вечерней прохлады, приостанавливался  и бормотал под нос. Ёксель-моксель! Столько труда, усилий, мысли чело-ве-ческой, сколько мозгов ясных, гениальных, идей, времени, столько сил задейств-вано, технологий разр-ботано, всё впустую, чтобы какая-то птица, одна пршивая птица, всё насмарку, весь труд. Если одна птица, то как же?..  Может не надо всё это, что, самому убирать носки?! и пусть в доме живут… птицы эти,  а не мехн-низмы, и пусть они умные, а эта гнусная птица, безмозглая – скотина, конечно, каков чёрт – он помотал головой и засмеялся  –  за один день больше событий и эмоций, чем за весь месяц. Что ж так темно-то? И холодно. Надо прийти домой и раз-браться. Со всеми.

В конце концов они с дорожкой вырулили к заднему входу. Сколько Антон помнил, тот всегда был закрыт. «Долго ли коротко ли, сколь верёвочке не виться» - буркнул Антон, и на автомате добавил: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом». Какое-то время ничего не происходило, более того – установилась звенящая тишина. Потом дом шумно вздохнул, будто хотел сказать: «как же вы меня все достали!», закряхтел, зашатался  и,  накренясь на одну сторону, выдрал из земли гигантскую куриную лапу, брезгливо помахал ею в воздухе, отряхивая землю, и, завалившись на другую сторону, поднатужился и вырвал вторую. Медленно, со скрипом развернулся к Антону фасадной стороной. Такого фасада Антон в жизни не видывал, только в сказках.  Цепляясь за перила, он осторожно взобрался по шатким скрипучим ступенькам крыльца и зачарованно потянулся к деревянной резной ручке.
 
Дверь гостеприимно распахнулась, в прихожей – родной и знакомой! – стоял вытянувшись во фрунт мажордом, за ним весь штат прислуги, как на плацу. На плече у Джо вальяжно красовался попугай, лапа за лапу, он окинул Антона ехидным взглядом и, уперев крылья в боки, проклекотал: - Ну и где мы шлялись?
«Какой всё-таки богатый словарь у этой птицы» - успел подумать Антон.
В этот момент заговорил робот, чётко по слогам произнося слова: «У-жин-го-тов ждём-дав-но ке-ша пе-ре-жи-ва-ет вдо-ме-по-ря-док» Больше всего Антона поразило слово «переживает».
«Еррунда! Вррраньё», - опроверг мажордома Кеша и клюнул робота в голову.
Робот взмахнул манипулятором и сбросил попугая с плеча,  Кеша беспорядочно замахал крыльями и заорал: - Рррробот – дурррак!
- Сам-ду-рак, - кратко ответил тот, чуть повернув голову в сторону Кеши. И Антону показалось, что по лицу робота промелькнула едва заметная улыбка.