23 февраля

Сегодня в это вьюжное ранее зимнее утро в праздничный день дневальный, щёлкнув выключателем, не орёт устало и зло: «Взвод, подъём!» Сегодня утром можно поспать подольше. Подъём отсрочен аж на целый час… Ну а потом первыми вскакивают духи со своих верхних коек. Осторожно, стараясь не раскачивать двухъярусную конструкцию коек, изобретённых ещё в Российской империи.
Неопытный, наивный дух – это молодой воин, только недавно присягнувший социалистической Родине и ещё не знающий всех тонкостей и хитростей службы. Если он, лихо скатившись вниз в проход, потревожит покой уважаемых старослужащих, то тут же получит хороший пинок в ж… и вылетит в следующий ряд, угодив головой в чугунные солдатские кровати.
Медленно, вяло, неохотно, перестав почивать, поднимаются старослужащие со своих уютных тёплых кроваток. Пока нет офицеров, пока не пришёл прапор Серж Романов из общаги, старики в нижнем белье в накинутых на «могучие» плечи шинелях, шаркая ножками в тапках, зевая и охая, идут в туалеты совершать утренний священный обряд – засмолить сигарету. При этом не обращают никакого внимания на суетящихся под ногами со швабрами, ведрами, тряпками молодых бойцов. Наверно, ещё здесь несли службу солдаты в этой старинной казарме во времена царей Романовых.
Тихо. Чутко прислушиваясь к каждому шороху, молодое пополнение учится в бытовой комнате обслуживать себя без мамок. Нужно следить самому за чистотой военной формы, каждый день менять, стирать, подшивать подворотничок. Носовой платок в нагрудном кармане обязан быть идеально чистым, бляха ремня – гореть жарким солнцем.  Сапоги после прихода в казарму ставь на обувной ящик, густо намазывай чёрным кремом,  работай щётками, наводи блеск бархоткой.
Дверь бытовой комнаты широко распахнулась. В ней появилась колоритная фигура, краса и гордость московского военного округа – зам комвзвода сержант Женька Кочурко после душа. Он счастлив и доволен. Молодые жмутся по стенам. Заняв собой центр комнаты и сев перед зеркалом, долго и внимательно вглядывается в себя, напевая при этом из репертуара Сергея Захарова: «Талая вода, шалая вода, от меня вчерашнего больше нет следа…», приглаживая пышные мокрые волосы.
После завтрака заявляется к утреннему осмотру и чтению праздничного приказа министра обороны СССР наш командир прапорщик Сергей Романов, высокий лопоухий лет двадцати-пяти-двадцати восьми, переведённый за аморалку из западной группы войск в Союз. Но  и сегодня он в своём репертуаре. Ночью успел где-то поболтухаться в общаге с женщинами-военнослужащими, а потому на данный момент устал  и не выспался. Его чуть покачивает (штормит).
Дальше у нас свободное время. В этот праздничный день увольнение. После обеда поход в клуб на просмотр кинофильма «Женщина, которая поёт». До ужина можно поспать, если не в наряде. Вечером идём в клуб на офицерский бал…
Поздно вечером автомобиль УАЗ из эвакуационного отделения с сержантом Кочурко и командой солдат после звонка ответственного дежурного офицера (звонок принял дневальный у телефона) прибыл на аэродром Быково. В самом конце взлётной полосы одиноко стоял транспортный самолёт. Наш сержант получил сопроводительные документы. Открылся грузовой люк «белого лебедя»… Кочурко принял груз-200, прибывший из Афгана. Сопровождавший цинк лейтенант в запечатанном пакете передал личные вещи: голубой берет десантника, несколько фотографий, комсомольский значок, наручные часы на ремешке. Солдат возвратился домой. Этот груз был одним из первых с начала войны. Потому и запомнилось мне это 23 февраля 1980 года.