Страшные слова

Васька долго разглядывал плакат на стене. С самого утра, даже поесть забыл. Разглядывал и думал, что плакат странный какой-то, хотя других плакатов никогда не видел.
- Ждешь, пока молоко скиснет? – спросила Белка, незаметно подкравшись и сел перед Васькой.
- Вот всегда ты так! – рыжий котенок обиженно отвернулся. – Спишь-спишь в шкафу, а потом каааак встанешь, каааак подкрадёшься. Аж душа в пятки ушла.
- А которая из девяти? – Белка хитро прищурилась. – И все-таки, молоко скиснет. Или мыши выпьют.
- Нет у нас мышей. Месяц назад ты сама последнюю поймала и доела. Слушай, а что такое «страшные слова»?
- Хм..., - кошка задумалась. И тоже посмотрела на плакат. Читать она умела плохо, но догадалась, что Васькин вопрос как-то связан с этой большой бумажной штукой на стене.
- Так что это такое? – не унимался котенок.
Белка слегка толкнула его лапой, чтобы помолчал. И спустя пару минут заговорила:
- Страшно – это когда темно, холодно и ничего не ел уже дня два. Вокруг снег, люди ходят, и никто на тебя не обращает внимания. Потому что ты никому не нужен. Страшно – когда понимаешь, что еще немного, ты закроешь глаза и уже не проснешься. Тебя просто замете снегом, а никто и не заметит. Что был ты, что не было тебя.
У Васьки тоже было свое страшно: пыльное, душное, пахнущее старым льном. А потом стало мокро и холодно, нечем дышать. Старый мешок не давал выбраться наружу. Где-то далеко, будто в другом мире, слышался женский крик: «Ты что делаешь? Дурак, пусти!» Впрочем, это было давно –с полгода назад. И кончилось все хорошо.
- Ну что, понял? – поинтересовалась Белка.
- Нет, - виновато ответил Васька. И снова уставился на плакат. А кошка лишь недовольно вильнула хвостом – мол, маленький еще, глупый.
- Хорошо, что хозяйка меня спасла. И тебя тоже, - рыжий котенок аккуратно дотронулся лапой до Белкиного хвоста и тут же стыдливо отвернулся. А хвост ожил, как будто стал отдельным живым существом. Он начал подергиваться из стороны в сторону, подметая пол и оставляя на ковре шерстинки. Пушистый, разноцветный, невероятно огромный. Васькин был не такой. Котенок с грустью посмотрел на свой тонкий хвостик и вздохнул.
- Чего вздыхаешь? Тебе вылизываться проще. И хозяйке тебя расчесывать не надо. Знаешь, как это неприятно? А что на плакате написано? – неожиданно уточнила Белка. Она была настоящей женщиной. И, как любая женщина, умела неожиданно менять тему разговора.
- Такая большая, а читать до сих пор не научилась! Там написаны «страшные слова»: «никогда», «невозможно».
- И всё?
- И всё.
Плакат и правда был странным. Огромный лист ватмана, на котором печатными зелеными буквами был написан заголовок: «страшные слова». Под ним – всего два слова. Каждое было обведено разноцветными маркерами. Больше не бумаге ничего не было, ни картинок, ни пояснений. Плакат висел над письменным столом и был единственным украшением в маленькой, небогато обставленной комнате. Старый деревянный шкаф, узкая кровать, пара кошачьих мисок у стола – вот и все нехитрое убранство. Но для Васьки и Белки это был самый уютный, самый родной дом. Другого они не знали. Здесь было тепло, безопасно, сытно и пахло хозяйкой. Если становилось скучно, можно было сесть на подоконник и смотреть, как внизу проносятся автомобили.
Хозяйка вернулась поздно и застала своих любимцев сидящими перед плакатом. Никто не пошел ее встречать, тереться о ноги и рассказывать о прожитом дне на своем кошачьем языке. Казалось, она даже не удивилась. Только тихонько заговорила вслух, будто сама с собой:
- На самом деле каждый может всё. Абсолютно всё, что ему захочется. До тех про, пока кто-то не скажет ему, его желание никогда не исполнится, потому что сделать такое невозможно.
Васька обернулся и посмотрел на хозяйку. Как она смогла понять, о чем они говорили с Белкой в ее отсутствие? Неужели она мысли читать умеет? Все-таки она настоящая волшебница, потому и спасла их.
Хозяйка была остроносой, угловатой и по-человечески неуклюжей. Наверное, ее можно даже было назвать красивой, но свое очарование она прятала под длинными мешковатыми юбками, дурацкими свитерами и шляпками. Казалось, время для нее остановилось. Где-то между десятью вечера и началом двадцатого века. Васька глядел на нее и почему-то верил, что каждый действительно может всё.
Прошла зима, за ней весна, лето… Деревья меняли свой цвет с зеленого на красный, белый, а потом снова становились зелеными. Внутри хозяйской комнаты все оставалось прежним: старая мебель, кошачьи миски, плакат на стене. Кот и кошка, которые каждый вечер встречают человека. Пока однажды не поменялся сам человек.
Вместо привычной хозяйки пришла другая. Она была намного старше, меньше ростом и пахла по-другому. У нее был тонкий длинный нос, как и у прежней хозяйки. Она приносила еду, вычесывала непослушный Белкин хвост и тоже любила тихо разговаривать, будто сама с собой.
Плакат со временем выцвел, и новая хозяйка его сняла.
Васька вырос крупным, мускулистым котом с огромными лапами. Теперь он был почти вдвое больше Белки, но все еще относился к ней с уважением. И немного с опаской. Все-таки она была женщиной, а женщины непредсказуемы.
- Как думаешь, тот плакат… на нем и правда была написаны самые страшные слова? – однажды спросил Васька.
- Кто знает..., - задумчиво сказала Белка.