О памятной встрече в честь 25-летия Рубцовского це

О памятной встрече в честь 25-летия  Рубцовского центра.
Алексей Салтыков.
Незабываемую атмосферу праздника русской словесности и памяти Николая Рубцова устроил для приглашённых гостей Рубцовский центр 21 февраля в Доме Союза писателей России. Сегодня на таких  встречах, а не в огромных залах, творится настоящая культурная история страны. Наша культура всегда держалась на энтузиазме и бескорыстии таких людей, как руководитель центра — Любовь Федунова.
   Юбилейный вечер Рубцовского центра, конечно же был посвящён светлому творчеству Николая Рубцова, его наследию, которое сегодня передаётся молодым поколениям; посвящён общению и встречам близким его творчеству поэтов, писателей, бардов, чтецов, актёров, певцов. Выступления  Бориса Орлова и Валентина Голубева, Николая Ерёмина, Николая Астафьева, Андрея Грунтовскогоу, Валентины Царёвой ,Людмилы Новиковой, ансамбля авторской песни «Серебряный родник» и многих других подталкивали к мысли вновь и вновь обращаться к поэзии этого светлого человека. Чужое прочтение может по-иному раскрыть стих, затаённую интонацию, неуловимый ранее смысл. И делаешь в такие мгновенья потрясающие открытия. А как музыкальны и лиричны его стихи! И многое открывается заново, на что раньше не обращал внимания. Не даром до сих пор о поэзии, о самом Рубцове пишутся книги совершенно разных форматов и смыслов.
   За каждым настоящим стихом стоит судьба человека до глубины души пережитая самим поэтом. В каждом таком стихе поэт проживает части чужой жизни, прибавляя себе года и усталости. Вот отчего поэты живут так мало. Попробуй пережить столько жизней и уместить в свою! И чаще всего своя то и не складывается, идёт наперекосяк вопреки прекрасным стихам, и, кажется, что на алтарь светлой лиры поэты кладут всю свою жизнь. Но никогда — чужую!
Читаешь стих, и представляешь его: как он мог это увидеть, почувствовать? И чувствуешь сам, и находишь схожими свои струны русской души. Чувствуешь!
В минуты музыки печальной
Я представляю желтый плес,
И голос женщины прощальный,
И шум порывистых берез...

И очень сожалеешь о том, что чувственная красота, красота русского поэтического слова стала основой культуры немногих. И наоборот — культурщина заполонила все ниши нашего бытия. Культурщина ширпотреба, похабщины, грубости уже мертва при своём рождении, ведь она не может подвигнуть ни к чему хорошему: увидел, почитал, и, - хорошо, что забыл! Но как в этом людям найти обединительные мотивы? И тянутся немногие вот к таким островкам русской культуры, к таким маленьким центрам с большими душами, потому, что тесно им там, в огромной культурщине.
   Эта культурщина и есть обратная сторона рубцовского бытия. Псевдокультура, которую нам навязывают коммерческие СМИ есть прямое соответствие нашего бытия. Не хотелось бы верить, что это мещанское состояние поглотило многих, но ведь кто-то тянет эту востребованность в чернухе и порнухе, кто-то пишет на это восторженные отклики, соглашаясь быть частью этого бытия. Здесь не нужно задумываться, строить  какие-то планы — всё уже составлено и решено, а раз снято в виде фильма — то вообще, так и должно быть.
   Из биографии Рубцова в такой среде могла бы быть востребована лишь  история его насильственной смерти. Что там лирика! Его убийство собственной невестой, могло бы стать более интересным для неразборчивой публики бестселлером. Но что мы вынесем из этого? Чужое горе? Чужую пустоту? 
   Прочтя  стихи Людмилы Дербиной (а бывшая невеста Рубцова тоже поэт) сегодняшняя экзальтированная публика нашла бы   их  мистическими, нераскаянными. Но правда всегда находится на стороне тех, кто её проживает.
«Моей любви, как пропасти, страшились,
на дне которой - бурная река.
Поклонники в ней сгинуть не решились
и предпочли любить издалека.
Но был безумец... Мною увлеченный,
он видел бездну, знал, что погублю,
и все ж шагнул светло и обреченно
с последним словом: «Я тебя люблю!»

Этой трагедией женщина сделала себя несчастной, а поэта почти святым. Но можно ли смешивать личную жизнь с поэзией? Поэт и человек — это две разные сущности. Человек умирает неизбежно, поэт может жить вечно, пока жива о нём память. Не делайте из поэтов мучеников или святых, эту дорогу они выбирают сами. А вот научиться прощать, и не забрасывать камнями — есть величайшая человеческая вершина.
   Сегодня Рубцов невозможен. Таких поэтов рождает само время. Напишите вы сегодня, как он, и я вам не поверю:
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
Изменённое бытие заставит нас задуматься: ну, как же так? Где-то воду ещё вёдрами носят? И в этом не окажется поэтической прелести и зрелости сегодняшнего поэта. Ведь он обязан быть гражданином!
Можно, конечно, воспевать прекрасными стихами природу. Но, не связывая эту красоту с человеческим бытом, влияния этой красоты на дела человека — уже однобокость. Можно ярко описывать быт, уходить в рефлексию, и не замечать происходящего вокруг, не говорить о причастности к этой земле, к русским просторам, к своей истории, без связи  с жизненным космосом — это будет кристалл, но с очень бедной огранкой. Почему я сказал, что Рубцов сегодня невозможен? Взявшись описывать красоту сегодняшнего русского космоса, мы бы увидели тысячи умерших деревень, забытую русскую словесность.
   Читая его стихи, мы  ностальгируем по прошлому.  Нужно ли их популяризовывать? Думаю, да. И в этом отношении работа Рубцовского центра бесценна. Здесь происходит связь поколений и времён, передача русских тардиций, узнавание прекрасного и возвышенного. На таких встречах происходит то, что никогда не произойдёт в телевизоре — единение душ воуркг наших истинных природных начал русского человека, которые слышны в стихах Есенина, Рубцова, их последователей и хранителей памяти.
Спасибо им. Поздравляю ещё раз Рубцовский центр с 25-летием. Чистота начинается с прощения.