Высоко над радугой. Глава шестнадцатая

      Бледно-голубой брючный костюм, рубашка цвета слоновой кости, застёгнутая на все пуговицы под горлом, конский хвост, приглаженные волосы; губы плотно сомкнуты, глаза чуть прищурены. Я полыхала ненавистью. Ледяной и беспощадной. Но в то же время пыталась успокоиться, чтобы не натворить глупостей.

      Спустившись в холл, нашла глазами Алана и приветливо ему кивнула. Чёрт возьми, неужели я не могу поздороваться с коллегой?! Вместе мы зашли в зал, где докладывал Стивен, и остановились у стены. Мне показалось, что он меня заметил, скользнув глазами по рядам, но на таком расстоянии, конечно, утверждать это было бы глупо. Стив ещё говорил, когда Алан ушёл готовиться. А когда закончил, его тут же подхватил под локоть один из топ-менеджеров «Бичем Груп», увлекая из зала. Проводив его взглядом, я опустилась на свободный стул и уставилась на сцену невидящим взглядом. До сих пор не верилось, что Стив так поступил. Сбежал поутру, тайком, не сказав ни слова. Как он представлял себе сегодняшнее утро? Думал, что я буду вешаться ему на шею и говорить о вечной любви?

      Я горько усмехнулась — так бы оно и было. И стоит, наверное, благодарить Бога за то, что всё вышло так, как вышло. У нас никогда ничего не будет. И встреча с адвокатом, назначенная на понедельник, тоже состоится по плану. Никаких сомнений и раздумий, точка — значит, точка. Я посмотрела на часы — доклад будет длиться ещё как минимум час. Хотелось встать и уйти. Забиться в уголок, свернувшись в клубок, и вволю нареветься. Именно так, размазывая слёзы и жалея себя. Но нельзя. Туда в любой момент может вернуться Стивен, а видеть его сейчас, разговаривать, да и вообще — просто находиться в одном помещении, я не хотела.

      Всё тело ныло, каждую мышцу ломило, и в другой ситуации это могло бы быть приятным напоминанием о страстной ночи. Сейчас вызывало лишь раздражение. Я намерено гнала от себя любые воспоминания, понимая, что если позволить себе погрузиться в них, можно сойти с ума. Потому что не может человек, который так смотрел на тебя, так нежно касался, так целовал, не чувствовать ничего. Совсем ничего.

      Хотелось сжать голову руками так сильно, чтобы она взорвалась. И забрызгала сидящих рядом, растекаясь по крахмальным рубашкам и лоснящимся лицам. Сердце колотилось так быстро, словно готовилось выпрыгнуть из груди, в носу опасно щипало, и только усилием воли удалось загнать истерику глубоко внутрь, оцарапав горло острым комком. Время тянулось неимоверно медленно, но в конце концов доклад Алана подошёл к концу, и я буквально бросилась вперёд, боясь, как бы его никто никуда не утащил.

      — Всё в порядке? — спросил он, как только мы остались одни в небольшом коридоре между залами.

      — Очень хочется быть как можно дальше отсюда, — с усилием улыбнувшись. Он оглянулся, убедился, что никого нет рядом, и взял в руки мои ладони.

      — Ледяная, — озабоченно проговорил, поднеся их к губам и подув. И я не выдержала — слёзы покатились из глаз крупными градинами, даря временное облегчение.

      — Ты освободился?

      — Поехали. — Алан выпустил мои руки и достал платок, аккуратно промокнув слёзы. — Не буду строить предположений, но подозреваю, что ты плачешь не от счастливого предвкушения поездки.

      — Нет, — я кивнула. — Но я расскажу тебе о причинах в Лондоне, хорошо? Давай сейчас просто уедем отсюда.

      Спустя сорок минут мы уже сидели в пассажирском катамаране, наблюдая, как приближается берег Уайта. Белые меловые скалы вставали из голубых вод в облаке пены прибоя. Ветер играл с моими волосами, солнце пригревало, и постепенно в душу возвращался покой. Кроме нас и капитана на остров ехали две пары молодожёнов и пятеро туристов из Франции.

      Райт, город, в который причалил катамаран, встречал приветливо и шумно. Длинный пирс, построенный два века назад, врезался в море широкой прогулочной дорогой, и сейчас был заполнен множеством людей — преимущественно туристами. Мы с лёгкостью влились в эту толпу, смешиваясь с ней, вместе со всеми заглядывая в сувенирные лавки, стоявшие тут же, слушая уличных музыкантов и грызя яблоки в карамели. Рядом с Аланом я почти забыла обо всём, что случилось ночью, и только где-то очень глубоко внутри что-то давило, иногда сбивая дыхание. Обойдя весь пирс, перекусив в одном из прибрежных ресторанчиков, мы отправились на пешеходную тропу, опоясывающую остров.

      Впереди показался бастион, к которому устремлялись кучки туристов, мы же решили не идти туда, а просто сошли с тропы на сельскую дорогу, по краям которой тянулась зелёная изгородь.

      — Здесь так тихо, — сказала я, когда мы отошли на значительное расстояние от дороги. Алан кивнул и наконец взял меня за руку, одним движением притягивая к себе. Я с готовностью нырнула в его объятия, обхватила руками, зарываясь носом в расстёгнутую рубашку, касаясь губами ямочки между ключицами. Этот мужчина никогда не сможет обидеть или предать. Он будет рядом, несмотря ни на что, поддержит, защитит, подарит мир моей истерзанной душе.

      — Не думал, что эта поездка станет таким тяжёлым испытанием, — прошептал он, кладя подбородок на мою макушку. Я неразборчиво промычала в знак согласия, не желая ни открывать глаза, ни отрываться от него. Самый настоящий якорь посреди бушующего моря. Мой якорь.

      — Скучал по мне? — наконец подняв голову, спросила я. Вместо ответа Алан наклонился и поцеловал меня. Я ответила, потянулась к нему, становясь на носочки, и вдруг с ужасом поняла, что не чувствую больше тех бабочек, что порхали всякий раз при его прикосновениях. Они будто умерли этой ночью, задавленные тяжёлой, мучительной страстью Стивена. Я целовала Алана снова и снова, но не могла поймать его — это чувство эйфории и лёгкости.

      Оторвавшись от его губ, я коснулась его лба своим, прикрывая глаза, пытаясь успокоить себя. Конечно, а что я хотела? Чтобы после всего, что было несколько часов назад, я с такой лёгкостью бросилась в объятия другого мужчины? Нужно время. Совсем немного времени, и всё вернётся. Встанет на свои места. Обязательно.

      — Видеть тебя рядом со Стивеном оказалось тяжело, — прошептал Алан, держа меня за плечи. — Так тяжело, что я сначала хотел просто вырвать тебя, забрать к себе и не отпускать. Доротея…

      — М-м? — говорить не хотелось. Просто стоять так, пытаясь удержать внутри покой, что стремительно ускользал сквозь пальцы с каждым его словом. Я знала, что он сейчас скажет. И не хотела это слышать.

      — Я люблю тебя. — Слова были произнесены. А я ничего не могла на них ответить. Потому что не чувствовала больше ничего. Как отрезало. Совсем.

      — Алан, я… — замявшись, я подняла на него глаза.

      — Не надо, — улыбнулся он. — Я не жду ответа быстро. Я всё понимаю.

      — Спасибо, — прошептала я, снова чувствуя, как вскипают на глазах слёзы. Что за день сегодня?

      Уже возвращаясь в город, под синеющим, наливающимся темнотой небом, я думала, что не заслуживаю такого понимающего мужчину. Что бы он сказал, если бы узнал о том, что было между мной и мужем вчера? Был бы таким же великодушным?

      Мы распрощались ещё в холле, — Алана кто-то окликнул, а я пошла наверх, собираться к ужину. Замирая от страха, боясь встретиться со Стивом лицом к лицу, я открыла дверь и выдохнула — номер был пуст. Что ж, это предсказуемо. И даже к лучшему. Устало прошла в ванну, на ходу сбрасывая с себя одежду, по пути бросив взгляд на кровать, на которой было разложено платье — тёмно-синее творение итальянского дизайнера. Ничего не напоминало о сегодняшней ночи, все следы были заботливо уничтожены горничной, на тумбочках царила идеальная чистота. Только на моей лежало что-то, заставившее сердце пропустить удар. На негнущихся ногах я подошла и подняла пирамидку плотного картона, под которой оказался завядший тёмно-красный бутон. Перевернув открытку, я прочитала:

      «Ты слишком сладко спишь. Позавтракаем после моего доклада?»

      Открытка выпала из ослабевших рук. Я отказывалась верить своим глазам, потому что это попросту не могло быть правдой. Не могло. Опустившись на кровать, посмотрела на засохший бутон, представив, каким он был утром, когда я, забыв обо всём, вскочила от звонка Алана и умчалась, не глядя по сторонам. Представила, что Стивен ждал меня, а я ушла. Развернулась и ушла с другим. Прикусив губу, я задумалась. Да, ситуация вышла некрасивая. Но. Сколько раз Стив бросал меня? Сколько раз уходил, оставлял одну? И я молча это проглатывала. Проглотит и он!

      Воодушевившись, я с особой тщательностью приводила себя в порядок, представляя, как он снимет с меня это платье. Глубокого синего цвета, с открытыми плечами, оно облегало, как перчатка, расходясь снизу мягкими волнами и стелясь коротким шлейфом. Разве можно устоять против такого великолепия?

      Шурша платьем, я шла к лифту, в который раз за эти два дня чувствуя, что инфаркта точно не избежать. Сжимала в руках клатч, представляя, как отзову Стива в сторону, обниму и объясню, что не видела, не знала, думала, что ушёл… Он поймёт.

      — Ты лишаешь дара речи, — прошептал Алан, склонившись надо мной и касаясь губами плеча. От неожиданности я подпрыгнула, обернулась и укоризненно посмотрела на него. Не к месту его любовь сейчас. Совсем не к месту. Эгоистично? Естественно. Но думать о чужих чувствах не хочу. Кто бы о моих подумал.

      — Прости. — В голосе Алана не слышалось раскаяния. Он мягко стелился по коже, но не производил нужного эффекта. Его магия не действовала. Совсем. Я нервно смотрела на цифры проплывавших этажей, радуясь, что с нами едут люди, и поддерживать разговор нет необходимости. В холле, правда, они ушли, и в зал мы с Аланом входили вдвоём. За столиком уже собрались все, кроме нас, и мужчины учтиво поднялись, приветствуя меня.

      — Надеюсь, вы не сильно заждались, — улыбнулась я, не сводя глаз со Стива. Но он смотрел сквозь меня, а его застывшая улыбка, казалось, была приклеена к лицу.

      — Конечно же, нет, миссис Нортон! — воскликнул Эдриан. — Как прошла экскурсия?

      — Отлично, спасибо, — сухо ответила я, заставляя себя смотреть куда угодно, только не на Стива. Он же, кажется, не прилагал никаких усилий к тому, чтобы не замечать меня. Словно я — пустое место. Ничто. К середине вечера чувство вины начало утихать, сменяясь раздражением. Какого чёрта! Обиженный муж, надо же! Но все мои потуги повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов терпели крах. Я чувствовала свою вину и ничего не могла с этим поделать. А при мысли, что всё могло быть по-другому, что это со Стивом мы могли бродить по Уайту, целуясь в укромных уголках, или провести весь вечер, закрывшись в номере, на глаза наворачивались слёзы. И вечер тянулся мучительно долго. А пальцы Стива лениво отбивали дробь по столу, и я невольно следила за ними, пытаясь угадать ритм.

      Он злился. Определённо злился на то, что всё пошло не по его сценарию. Не привыкнув получать отказ, зная, что после ночи с ним любая женщина готова на всё, чтобы её повторить, он наверняка был жестоко разочарован, узнав, что я предпочла поездку с Аланом завтраку с ним. Я с трудом сдержала торжествующую улыбку. Всё уныние как рукой смело, а в бокале вместо вина внезапно оказалась порция крепкой, шипящей Смелости.

      «Ты не привык встречать отказ, дорогой, а я больше не собираюсь за тобой бегать. Посмотрим, кто кого!»

      Стоило принять решение, как вечер сразу заиграл яркими красками, а поведение Стивена напомнило о сотнях подобных приёмов, когда мы сидели рядом — незнакомые знакомцы, улыбаясь для других, с холодом в душе. Что ж, сейчас я точно знала, что внутри Стива бушует пламя, и одного этого знания было достаточно, чтобы впервые за весь вечер искренне улыбнуться.

      Я ушла раньше, ссылаясь на усталость. На самом деле хотелось приготовиться, встретить его во всеоружии, утонуть в нём, заставив отложить объяснения до утра… Но сон сморил раньше, чем вернулся Стивен, а утром я обнаружила, что постель рядом со мной была пуста. Нет, он не посмел не ночевать в номере! Впрочем, следы быстро обнаружились на диване в гостиной — смятые подушки и плед. Спустившись к завтраку я узнала, что Стивен уже вернулся в Лондон. Что ж, бег от меня продолжался. Или от своих чувств? Как мальчишка, в самом деле!

      Впрочем, то, что пришлось возвращаться в одиночестве, было мне на руку. Слишком о многом нужно было подумать, разложить по полочкам и пережить в мельчайших подробностях в памяти, решая, как быть дальше. В голове выстраивались и рушились логические цепочки, мозг лихорадочно просчитывал все варианты, словно просматривал биржевые индексы, отметая ненужную информацию. Как вести себя? Что говорить, что делать? Понятно было одно — я не буду предлагать себя, как делала это в самом начале нашего брака. Не буду ловить каждое его слово, заглядывая в рот, не буду пытаться выглядеть гостеприимной хозяйкой… Отпустить ситуацию? Пустить всё на самотёк и посмотреть, что будет дальше. Единственно верное решение, которому я с удовольствием последую. Второй раз на те же грабли наступать ни за что не буду.

      А как же Алан? Почему, зачем он решил признаться в любви именно сейчас? Что теперь делать с этим знанием, понимая, что я не только никогда не смогу ответить взаимностью, — скоро мне придётся сказать, что мы расстаёмся. Я поняла это только что, но с такой пугающей ясностью, что слёзы навернулись на глаза. Мы не будем вместе, даже если впереди меня ждёт развод. Алан выполнил свою функцию, как бы расчётливо это ни звучало. Вернул к жизни. Зажёг. Согрел теплом, трепетно относясь к моим желаниям. Он был слишком хорошим, чтобы быть правдой. И всё же был ей. А я отказывалась от него с такой пугающей лёгкостью, что самой становилось страшно.

      Что же ты со мной делаешь, Стивен? Почему после одной ночи я готова оставить мужчину, который готов носить меня на руках? Действительно готова, или есть ещё возможность дать нам шанс? Может, не стоит обрубать всё резко, по живому?
      Лондон уже показался впереди, а я до сих пор не приняла никакого решения.