Право на одиночество. Часть 4. С тобой и без тебя

                Глава 1
     Прошел еще один год. Он весь состоял из Италии: фотографии, итальянский язык, любимые итальянские песни, музыкальный спектакль «Неаполитанские мотивы» по Интернету и любовь. Сыновья не мешали ее одиночеству: у старшего родился первенец, и он был весь поглощен  семьей,  другой заканчивал институт и тоже собирался жениться.

   Отпуск пришелся  на август, Мария заказала тур на две недели, чувствовала, что это ее последняя поездка в любимую Италию.

  А потом как всегда: самолет, трансфер, отель, вечерняя прогулка. К театру подошла, когда спектакль закончился и артисты расходились. Без своих нарядных сценических костюмов они были как обычные прохожие. Она не увидела Витторио. Прождав еще несколько минут, подошла к менеджеру, спросила о нем.  Девушка рассказала о том, что с ним случилась беда, больше полугода назад попал в аварию, получил серьезные травмы. Вначале труппа приходила его навестить, но он никого не желал видеть. Слышали, что ушел из родительского дома, снял квартиру где-то в горах и ни с кем не общается.

   Мария вытирала слезы, девушка с недоумением смотрела не немолодую синьору, боясь спросить,  кем ей приходится Витторио. Но она попрощалась и стремительно куда-то убежала. На итальянку женщина не была похожа.

   Ей может помочь дядюшка Антонио. Мария шла, стараясь вспомнить улицу,  где находится  вилла. В прошлом году они доехали до нее на такси, а утром она сбежала и блуждала по узеньким улочкам и переулкам, пока каким-то чудом не вышла к Marina Grande. Теперь путь был обратный, от порта до виллы. Знакомые ворота, жасминовые куртины, белый отель и фруктовый сад.  Навстречу к ней вышел Антонио, постаревший и утративший обаяние итальянского мачо. От удивления он долго молчал, потом произнес:

 – Мария? Как ты здесь? Ты, наверное, ищещь Витторио? А у нас беда…
 – Я знаю, я была в театре. Как мне его найти? Девочки ничего вразумительного мне не сказали.

 – Он теперь инвалид. Три месяца пролежал в госпитале, его вылечили, но ходить он не может, хотя врачи уверяли, что кости срослись правильно. Они сказали что-то про психосоматику, но я ничего не понял. Потом он жил у родителей, но не мог видеть ежедневные слезы матери и снял дешевую квартиру в таком неудобном месте, что к нему почти не добраться. Раз в неделю приходит прислуга, готовит еду и убирается. Интерес к жизни потерян, думает о смерти. Сегодня уже поздно, но завтра я могу тебя отвезти к нему, если ты не испугалась.

 – Конечно, я остановилась в отеле недалеко от виллы. Завтра с утра мы можем ехать.
               

                Глава2

   Машина выехала на основную  магистраль, с обеих сторон она была застроена двухметровыми стенами из грубого камня, что в этих местах не редкость. Они покинули магистраль и повернули на небольшую дорогу, ведущую в горы. На повороте стояли заправочная и паркинг междугородних фур. Кругом частый лес, кое-где виднелись дома.  Около последнего дома машина остановилась.

  Мария подошла к лестнице, ведущей на веранду второго этажа, Антонио поставил рядом чемодан. Они решили, что Мария одна зайдет в дом.

  Лестница крутая и очень неудобная. Поднявшись до квартиры, долго стояла: не могла отдышаться. Из-за двери слышалась гитара. Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула. Витторио сидел у раскрытого окна, что-то наигрывая на гитаре. Что-то до боли знакомое. Ветер развевал спутанные длинные волосы. Но картина  отнюдь не романтическая. Волосы грязные, жирные, рубашка мятая и в пятнах. На столе огромная кипа коробок из-под  пиццы,  полупустые винные бутылки. Кругом разбросанная одежда, скомканные листы бумаги.

 –   Энрике, это ты? Почему так долго? Ты должен был прийти еще вчера! Помоги мне и убери все. Так противно, что жить не хочется! – раздраженно проговорил Витторио.

   Но никто ему не ответил. Он медленно повернул кресло. Растопыренными пальцами пытался поднять волосы, но они вновь рассыпались по плечам. Медленно поставил гитару на пол. И только теперь поднял глаза на Марию, но в них не было ни удивления, ни восхищения, ни любопытства. Усталость и безверие…

                Глава3

 – Ты приехала…Приехала…  Не ожидал тебя вновь увидеть. Ты так внезапно исчезла в последний раз. Остались только разочарования. Я ведь прочитал «Солнечный удар» Бунина. Это у вас, у русских, привычка  такая, после безумной любви скрываться и все забывать?  Что же ты вернулась?  А я вот теперь какой…

   Мария медленно подошла к Витторио, села   на колени, улыбнулась (хотя хотелось кричать затравленным зверем), взяла его руки в свои и сказала:
 –  У нас не получилась сцена как у Челентано. Вернулась, чтобы повторить.

   Юноша улыбнулся, на коляске покатился к кровати. У изголовья на полке был маленький алтарь: деревянный ангелочек с именем «Мari» (она его отдала в электричке при случайной встрече), две фотографии со словами любви  (были переданы в театре во вторую поездку вместе с  белым маленьким медвежонком с
факелом), запутанные золотая и серебряная цепочки (память о последнем свидании).

 – Это все ты. Ты приезжаешь сюда уже в четвертый раз. Зачем?

 – Я люблю тебя, мой милый итальянский мальчик.  Эти слова я говорила каждый день, в своем одиночестве ты был моей отрадой, моей надеждой, моей любовью. Не знаю, понимаешь  ли ты слово «отрада», оно чисто русское и наполнено огромным смыслом. Это даже круче, чем слово «счастье».

 – Так почему ты исчезла так неожиданно? Я ездил в Неаполь, весь день пробыл в аэропорту. Правда, дядюшка сказал, что ты не вернешься. Наверное, в этом и заключается загадочная русская душа: все разрушать после счастья и надежды на будущее. Помнишь, поручик из «Солнечного удара»   чувствовал себя постаревшим на десять лет.  А я все мучился вопросом: «Почему? Почему?  Она сбежала, даже не попрощавшись?»  Мы же строили такие планы…

 – Нет, ты не прав по поводу загадочной русской души. Но вскоре поймешь. Я сбежала, чтобы вернуться! Вот я и вернулась. На две недели.  И будем что-нибудь с тобой делать. Поднимать настроение, жизненный тонус и становиться на ноги.

  Я просто люблю тебя. А это главное. Сначала ты уедешь отсюда. Это не дом, это накопитель угарного газа. Все выхлопные газы с магистрали, с парковки по бесконечным каменным стенам поднимаются наверх, даже деревья не спасают. А этот вечный шум? А эта грязь? А  эти запахи?

   Вообще, где хваленая итальянская родительская любовь? Где эти сердобольные богатые бабушки? Где верные возлюбленные? Почему тебя, любимого «bambino», «аmigo», «amato» оставили одного? Да еще в этом доме, где нельзя жить, где можно в одну из ночей задохнуться и не встать.

 – Мне всех жалко, это мое несчастье, я буду сам страдать. Со всеми моими родными мне будет в два раза хуже. Да и что делать дальше, я не знаю. Ноги не ходят, хотя ничего не болит. Массажи  не помогли. Иногда хочется прямо с коляской выброситься из окна, но двор деревенский, нет асфальта, а о траву не разобьешься насмерть. Будет опять боль. А я от нее так устал.

  Мария плакала, прижималась мокрым лицом к рукам Витторио. Поднявшись с колен, поцеловала его, заглянула в глаза. Они тоже были мокрые от слез, но в них что-то засветилось. Может быть, надежда?

 –  Я не врач, но я знаю, что делать (многие годы работая руководителем, научилась принимать  быстро  решения). Мы будем освобождаться от страха, неуверенности, неверия. Дядя говорил, что у тебя все связано с психосоматикой. А это протест тела. Будем лечить тело и голову.

                Глава 4

    – Вначале ты посмотришь два фильма. Я за это время наведу здесь порядок. Итак, включаю фильм «1+1»  Оливье Накаша и  Эрика Толеда.

   Витторио смотрел фильм, изредка поглядывая на Марию. Она нашла чистую мужскую  футболку, сняла свои изящные босоножки и босиком принялась за уборку. За два часа весь мусор в пакетах, посуда помыта, белье в машинке,  окна блестели, на столе скатерть и в бутылке из-под шампанского шарики гортензии (сорвала во дворе).

    Когда фильм закончился, усадила любимого на стул, нашла ножницы и постригла, сделав модную прическу. Как это у нее получилось? Все очень просто.  У нее же два сына, и всю их школьную жизнь стригла сама, экономя даже на этом деньги для поездок. Теперь   душ. Не имея ни малейшего представления, что и как  там будет делать, она вкатила коляску в душевую. Все удобства у итальянцев есть, но все такое маленькое, тесное и неудобное.

   Наклонив голову как можно ниже в ванну, помыла голову, спину, плечи, прошлась мочалкой по ногам, затем мокрыми полотенцами, потом сухими. Мокрая, растрепанная, уставшая, вкатила коляску в комнату, уложила Витторио на чистую кровать, сама вытерла полы, сходила в душ, потом переоделась  и включила второй фильм.

   Это  советская классика «Не могу сказать «Прощай» режиссера Бориса Дурова. Фильм был на русском языке. Мария прилегла рядом и некоторые места  переводила, хотя по сюжету все понятно, а диалогов мало.

 – Почему именно эти фильмы? «1+1» я видел несколько раз, много юмора, в концовку не поверил,  актеры играли хорошо, но меня не убедили. В чем смысл фильма? Не зря же я его смотрел?

 – Человек живет среди людей, у него есть даже дочь, вышколенная прислуга, а он катастрофически одинок. Правда, спасает себя письмами, но это безнадежно. И вдруг в его однообразную жизнь врывается молодой, сильный человек, не желающий работать. Происходит процесс взаимопонимания разных культур, менталитетов, разных жизненных ценностей, финансовых возможностей.

   Человек находит человека, раскрывает его и раскрывается сам. Много ли для этого нужно? Случайно зайти в чужой дом, слегка подначить, затеять спор, услышать юмор в словах, а не обиду. Понять силу одиночества каждого и постараться что-либо изменить. Тебе кажется, концовка неубедительна? Да во имя  неё и затевался весь фильм: убедить зрителя, что ты не одинок, ты кому-то нужен. Надо в жизни меняться и менять все, что не устраивает.

  – Значит, если меня не устраивает мое положение, я должен его изменить? Но как? Я не вижу никакой возможности, я прошел через все.

 – Ты не прошел через любовь, сильную, всепоглощающую.  Любовь настоящей женщины!
 
  – А второй фильм – тому доказательство?   Ну что же, вполне убедительно. Рассказывай, что будем делать?
 
 – Извини, но я страшно хочу есть. Последняя еда  – завтрак у Антонио. Холодильник у тебя пустой. Ты как питаешься? 

 – Сейчас принесут заказ.

  После ужина Мария ушла в соседнюю  крохотную комнатку и прилегла (как ей казалось) на несколько минут. Слезы, опять слезы. Что делать, она не знала, в жизни с подобным не встречалась. Вспоминала фильмы, книги с похожими случаями.  И все-таки вспомнила!!!

  Через час она подошла к кровати Витторио и сказала:
 – Начнем с массажа. Я люблю турецкий хамам и массаж после него. Попробуем.

   Массаж длился долго, Мария разминала каждый сустав, каждую мышцу. Вот и спина, широкая, незагорелая. Проделывая автоматически необходимые движения, она не выдержала и опять заплакала: «Такой талантливый, красивый, умный, добрый, светлый. Девчонки должны табунами бегать, пожилые синьоры заглядываться. Жизнь,  как неистощимый фонтан, должна биться и радовать всех  эмоциями. А тут лежит беспомощный, всеми брошенный, ни во что не верящий. Господи, на тебя уповаю. Помоги. Видишь, одна не справлюсь!»

  Это была любимая молитва Марии, к ней она обращалась, когда,  сильная, целеустремленная и настойчивая, не могла самостоятельно справиться с навалившимися проблемами.

  Женщина нежно и страстно поцеловала шею, ложбинку под лопаткой, плечо. Потом помогла перевернуться на спину, поцеловала в щеку и сказала:  «Тебя спасет море! А теперь спать,  иначе я свалюсь прямо здесь на полу!»

                Глава 5.

   Сборы были недолги: чемодан и спортивная сумка. Все остальные вещи Антонио обещал вывезти, а от квартиры отказаться.  Много времени потратили на поиски нужного оборудования и обсуждение места поездки. Мария плохо знала окраины города, но вспомнила. Когда они с экскурсии по Амальфитанскому побережью подъезжали к городу, расположенному на уровне ста метров над  морем, то шоссе проходило вдоль побережья. Берег абсолютно пологий, места не туристические. Скорее всего, там были маленькие рыбачьи поселки.

   Решили поехать туда. По дороге Витторио очень волновался, впервые за несколько месяцев его жизнь менялась. Он смотрел на эту приезжую русскую женщину и искренне не понимал, почему она с ним возится. Мария ни о чем не думала, наслаждалась свежим ветром, красивыми пейзажами, морем.

  Подъехали к поселку. Как и везде  в Италии, он двухуровневый: верхняя часть с магазинами, пиццериями и кафе, нижняя – прибрежная полоса с причалом, маленькими домиками, большими садами и огородами. Остановились у дома. Рядом с ним была дорога к морю. Хозяйка встретила радушно, услышав рассказ Антонио о судьбе Витторио, эмоционально всплескивала руками, обращалась к богу, несколько раз поцеловала юношу в черную  макушку. Цену назначила приемлемую с включенным в цену обедом. Быстро выбрала уютную комнату на первом этаже с маленькой терраской в три ступени. Тут же сварила кофе и за полчаса поведала всю свою жизнь.

   Ну что же, новая жизнь началась. Пока не стемнело, решили посмотреть спуск к морю. По узкой, но хорошо укатанной дороге проехали к морю. Вокруг на несколько километров расстилался пустой пляж, без зонтиков, лежаков, кафешек. Марии это было очень важно: ей ведь придется катить коляску, заводить её в воду, проделывать в воде тренировочные упражнения, на берегу делать массаж. И все это без любопытствующей публики, да и Витторио пока испытывает только страх.

   Выяснилось, что берег песчаный, колеса застревали, утопали в песке. К тому же весь берег  неухоженный, кругом пакеты, бутылки, бумажные упаковки.  Недалеко находился небольшой причал, к нему вели деревянные мостки-дорожки. Это рыбаки по ним катили тачки с уловом и оборудованием. Подошедший полюбопытствовать пожилой мужчина объяснил, что лодки уходят в море очень рано, берег по утрам пустой, только к двенадцати собираются местные мальчишки. Рыбаки возвращаются с уловом после обеда.

   Как прекрасно все сложилось. Марию все устраивало. Завтра начнется реабилитация. 

                Глава 6
    Будильник зазвенел в шесть тридцать. Мария распахнула окно: пели птицы, пахло цветами. Прелесть! Растолкала Витторио, который давно забыл, что такое рано вставать и воспринял её тормошение как насилие над личностью. Мария уже собрала сумку. Долго возилась с кофемашиной. Он выдавал напиток по две чашки, а надо было налить еще в термос. Увидев его, Витторио рассмеялся, он вспомнил электричку, где они познакомились. Уже тогда он почувствовал, что познакомился с удивительной, редкой женщиной. И сейчас с каждым часом убеждался в этом все больше и больше.

  После кофе они отправились к морю. Через десять минут открылась чудесная панорама. Берег пустой. По мосткам добрались до бревенчатого причала, оставили  вещи и задумались. Как войти в море человеку, не умеющему ходить? Мария вошла в море, проверила глубину. Ничего не торчало, бревна ровно входили в дно. Опасности не было. Она поднялась на причал, спросила Витторио, умеет ли он плавать и нырять. Он даже обиделся: задать такой вопрос человеку, чья жизнь проходила на Неаполитанском заливе? Тогда Маша выбросила надувной матрас в воду, поставила коляску к самому краю толстого бревна и тихо сказала: «Прыгай, неаполитанец!» Витторио оттолкнулся руками от ручек кресла и прыгнул, нет, конечно, не прыгнул, а упал. Футболка смягчила удар о воду. Через секунду прыгнула Мария и пододвинула  юноше матрас . Он схватился за край руками и, подняв плечи и обхватив руками матрас, поплыл. Она тащила по воде матрас, а он подгребал одной рукой. Так они плавали около часа.

   Нужно  выходить на берег, согреться и попить кофе. Мария приволокла к берегу один из мостков, положила на берег, один конец опустила в воду. Витторио ползком забрался на решетку. Чтобы его не смущать, женщина взяла большой черный пакет  и пошла вдоль прибоя собирать  мусор.  Через пятнадцать минут подошла к берегу, Витторио пил кофе и улыбался.

   Рядом с ними из моря торчал большой черный обломок скалы (такие осколки валяются по всему заливу, особенно их много на острове Капри), Мария достала из сумки резиновые плотные ленты для занятий беговыми лыжами, их растягивают, отрабатывая технику рук, привязала середину ленты к скале и показала, что нужно делать. Витторио пополз в море, взял ленты за обе ручки. Мария, схватив его за край футболки, ташила в глубину  моря. Юноша, как мог, помогал одной рукой.
Сопротивление становилось сильнее, сил не хватало. Пришлось отпустить пловца в свободное плавание. Витторио на явном сопротивлении подплывал к камню, работало все тело, кроме ног. Так повторялось раз десять, пока Мария первая не вышла, а выползла из моря.

  За ней последовал Витторио. Солнце поднималось выше, Маша надела белую шляпу с широкими полями, намазала обоих толстым слоем крема, достала еду. Какая фантастическая прелесть сидеть рядом с любимым, разрезать на ломти толстые спелые помидоры, ломать руками ароматный хлеб и маленькими кубиками есть моцареллу.

    Потом опять в море. Он держался за матрас, она под водой растягивала его ноги, сгибала в коленях, безжалостно выкручивала  стопы, заставляла поворачивать в разные стороны поясничный отдел. Несколько раз он падал с матраса, при этом она чуть не захлебнулась в воде, получив пинок в солнечное сплетение.

   И вновь небольшой отдых на берегу, и новые упражнения. Мари  села на решетку мостков, его посадила лицом к морю. Колени не сгибались, она держала их согнутыми по несколько минут, но как только отпускала, ноги, как длинные макаронины, падали вниз. Подложив под плечи сумку, она легла на спину, уперлась полусогнутыми ногами ему в поясницу,  стала стопами нажимать на позвоночник, лопатки, поясницу, затем, упершись ногами в поясницу, сказала ему : «Ложись, но медленно!». Как же ему было страшно! Тело большое, грузное, а под ним сильная, но все же женщина. Он потихоньку начал наклоняться назад, ее  стопы удерживали поясницу, мышцы напряглись. Ему даже показалось, что произошло какое-то движение в ногах. Её стопы медленно поднимались по позвоночнику, затем колени соединились и подтолкнули тело. Витторио сел, удивляясь силе и выносливости Мари.  Впервые закралась мысль: «А может быть,  поможет?» Подобные упражнения повторялись раз десять.

  Еще час купались, держась за матрас, дурачились, брызгались водой и много смеялись.

    Вдали показались рыбацкие лодки. Полдень. Пора домой. Мария прикатила коляску к морю, Витторио ждал ее на мостках. Как же подсадить его в коляску? Слава  богу, у него выработались кое-какие навыки по самообслуживанию. Она придерживала коляску сзади, он на руках подполз к коляске, ухватился сильными ладонями за поручни и вытянул тело на сиденье, при этом ухитрился сесть лицом вперед. Но каких усилий это стоило! Она подложила под колеса решетку, и они проехали по ней несколько метров, затем перенесла ее вперед, а за это время колеса закопались в песок. Никогда еще этот пустынный берег Неаполитанского залива не слышал такого
 совершенного русского мата! Вдвоем, теряя последние силы,  поставили коляску на мостки и выбрались на дорогу. Пока юноша сам катил коляску, она поставила решетку на место.

   Домой вернулись почти неживыми от усталости. Быстро приняв душ и выпив стакан сока, Мари крикнула: « Меня нет, я сдохла. Здорово, что в Италии есть сиеста!», разделась в своей комнате и уснула через минуту. Витторио поплескался в большой бочке с водой, вылил на себя ведро воды, чтобы смыть соль, поднялся по пандусу на веранду. Там его ждала хозяйка с обедом. Одному есть не хотелось. Бросив на веранде мокрые вещи, он вкатился в комнату, по пути заглянув в соседнюю комнату. Мари спала и улыбалась во сне.

  Через два часа она вышла свежая и отдохнувшая. Весело пообедали; запеченная рыба, базилик, помидоры, моцарелла, только что испеченный хлеб с хрустящей корочкой и мягкой серединой.

   Наступал вечер. Витторио с гитарой сел под апельсиновое дерево. Хозяйка вышла на вечерние работы. Раз в три дня она ездила со своей продукцией в соседний городок, здесь никто ничего не покупал, своего полно, а приезжих туристов нет. Глушь! Мари решила помочь. Она собирала огромные помидоры, баклажаны, сладкий перец с мужскую ладонь, навязывала пучки пахучих упругих трав. В саду набрала  две корзины с апельсинами. Доната (так звали хозяйку) вынесла из погреба несколько небольших контейнеров с маринованными оливками. Все это загрузили в машину и подошли к Витторио. Он играл на гитаре отрешенно и самозабвенно. Мария вспомнила этот взгляд, когда впервые увидела его в театре и полюбила на всю жизнь. Солнце, как нарядный  красный елочный шарик, закатывался за какой-то остров.

 – У нас уже два часа ночи. А пойду-ка я спать. Всем спокойной ночи! – Мария махнула рукой и еле-еле дотащила свое тело до кровати.

 – Где это сейчас два часа ночи? – Доната с недоумением смотрела на красивого юношу.
 
     И Витторио рассказал ей жизненную историю молодого итальянского юноши-музыканта и русской женщины, которая приезжает в Италию в  четвертый раз и сейчас очень хочет помочь ему в его несчастии. Доната была впечатлительная, добрая натура, всплакнула  и пожелала успехов. А ночью, когда Мари встала попить воды, она услышала из соседней комнаты, где обитала хозяйка, горячий шепот: Доната молилась за них. Она прибавила свою  молитву: «Господи, Спаси, Сохрани и Помилуй».

                Глава 7

   Дни пролетали быстро и однообразно: долгие плавания, всевозможные массажи, занятия с резиновыми лентами (Мари усилила их, удвоила количество времени на растягивания, сжимания и выкручивание тела). Вечерами помощь на огороде, сбор фруктов, ужин с лимончелло, закаты на фоне прекрасной музыки.  Витторио часами играл на гитаре, пел популярные итальянские песни, несколько песен было из репертуара Петра Налича. Но этого было мало!

   Как-то Мари надела лучшее платье и ушла в город, видимо, в магазин. Она шла по тротуару, вглядывалась в дорогу, смотрела на часы, что-то записывала в блокноте.
       В верхней части города отыскала единственное кафе. Хозяин всеми силами пытался привлечь внимание посетителей: по всему периметру на стенах развешаны итальянские флаги, на потолке  - огромный вентилятор, весь в маленьких триколорах. Звучала итальянская музыка. Но посетителей почти не было. У стойки бара скучал хозяин, типичный итальянец, похожий на Денни де Витто.
 
    Мария сразу начала разговор о Витторио, рассказала его историю, напомнила, что он играл в знаменитом музыкальном шоу-спектакле. Сейчас ему явно не хватало публики. Может быть, стоит приглашать его каждый вечер часа на два в кафе играть и петь песни. Бесплатно. За ужин.

     Хозяин сразу же ухватился за эту идею: туристов нет, горожане сами готовят пиццу и пьют свое домашнее вино. Кафе чаще пустует. А живая музыка могла собрать людей, дать возможность пообщаться, попеть любимые песни, красиво провести вечер.
    Мария летела домой как на крыльях.  На веранде закружила коляску с Витторио, поцеловала Донату и разом выпалила все новости.

     День прошел размеренно и трудно, нагрузки росли. Болело измученное тренировками тело. Но вечером открылось второе дыхание: начались сборы  на концерт. Две женщины готовились к премьере: выгладили белоснежную рубашку, белые капри, на коляску положили белое покрывало, впервые за несколько месяцев были надеты туфли.
 – Боже, какой красавец! – Доната не сводила глаз с Витторио. Он настолько преобразился, что казался ей чужим. Но стоило ему улыбнуться, как она бросилась на шею и буквально зацеловала.

 –Да, просто красавчик! – Мари покрутилась в своем пестром сарафане вокруг коляски, ухватилась за ручки и покатила по дорожке.

    Дорога вверх – дорога в ад. Неровная, с побитым асфальтом, с бесконечным движением на дороге и мчавшимися на бешеной скорости подростками на мопедах и мотоциклах, она могла привести в бешенство… Но это была короткая дорога.

   Хозяин уже включил вентилятор, флажки начали свой бесконечный вечерний танец, сразу же поднялось настроение. Музыканта посадили недалеко от стойки. Рядом находились усилители, два микрофона, бутылка с водой и бокал вина. Да, позаботились обо всем. Марию посадили за ближайший столик.

    Народ собирался, видимо, дядюшка Джованни для привлечения публики сделал небольшую рекламу. Витторио начал играть. Мария вспомнила его на Posteggia: тот же вдохновенный взгляд, отрешенность от окружения. Он был настоящий музыкант: он умел слушать Вселенную и следовать ее законам.

  Публика была в замешательстве: пришли выпить кофе и послушать деревенского музыканта, а тут целое искусство! Через полчаса все столики были заняты, официанты не успевали с заказами, хозяин сам обслуживал гостей. Напоследок знаменитая песня  «Funicul;, Funicul;» взорвала помещение кафе. Люди танцевали, размахивали салфетками, обнимались и целовались. Песня прорвала стену обособленности и, как река, подхватила всех восторженно и радостно!
   Два обязательных часа прошло. Мари подкатила коляску к своему столику. Хозяин сам накрывал поздний ужин: капрезе, прошутто с оранжевой дыней, лазанья, каппучино. Напоследок кувшин домашнего вина.

   Ужин прошел весело, Джованни весь состоял из комплиментов. В конце,  несколько раз перецеловав своих новых друзей, он проводил из до дороги и положил на колени юноши увесистый пакет: комплимент от шеф-повара.

  Дорога вниз была легче и быстрее. Дома, все рассказав Донате, рассмотрев пакет с деликатесами, разошлись спать. День выдался удачным. Даже если не получится поставить любимого мальчика на ноги, к профессии он вернется!

    Два вечера повторялись как под копирку, но посетителей стало больше, к пакету с продуктами прибавился конверт с деньгами .Ну, что говорить, жизнь налаживается!
  На четвертый день их незаконных гастролей в кафе был заказан большой ужин: многочисленная семья чествовала юбилей деда, самого старого рыбака в поселке. Мария решила произнести тост. Когда-то в передаче «Кривое зеркало» она услышала спич, посвященный узбекам. Взяв в руки микрофон, прошептав: «Простите, узбеки!», начала:

 – Бог раздавал землю. Со всех сторон к нему бежали люди, стараясь захватить лучшее. И только итальянец никуда не торопился. Он уступал место нетерпеливым, помогал уставшим, угощал голодных, говорил комплименты женщинам, был жизнерадостен, восторжен и беззаботен, конечно, он не забывал про  «Dolce Vita». Когда он подошел к Богу, тот ему сказал: «Ты опоздал, итальянец! Я раздал всю землю. У меня ничего нет. Но я видел, какой ты гостеприимный, щедрый, жизнерадостный, ты не толкаешься и не обижаешь никого. Я тебе за это подарю кусочек рая!» Этот бокал я поднимаю за Италию и за людей, которые живут в этом благословенном раю!»

    Что тут началось! К ней ринулись мужчины с бокалами вина, женщины махали руками,  радовались   и смеялись. Витторио заиграл гимн. Боже мой, полный апогей ее выступлению!
 
   Банкет продолжался, вино лилось рекой. Музыкант играл.  Хозяин притащил огромное блюдо с морепродуктами. От мидий и всяких замысловатых  ракушек Мари отказалась (переела их  в прошлом году), а вот на королевские креветки смотрела с вожделением. Кроме всего прочего блюдо украшал большой ярко-красный омар. Она с удовольствием съела креветки, запивая белым сухим вином. А вот на омара смотрела с опаской, не зная, с какого боку к нему приблизиться. Она взглянула на Витторо, который по привычке, когда играет, смотрел не на потолок, а на нее. В хитрых глазах явно читалось: «Наконец-то эта красавица чего-то не умеет!»

   Спас положение  Джованни:

 – Что, какие-то трудности?

– Да, я не знаю, как надо есть омара. В прошлом году я прочитала инструкцию, с чего начинать, как и что резать ножницами, про какие-то ковырялочки. Конец инструкции меня рассмешил: «Не наелись? Тогда закажите лучше водки!» Хозяин смеялся, а руки между делом без всяких приспособлений разделывали омара. Вскоре на тарелке выросла куча нежно-розового ароматного мяса, политого лимонным соком.   
    Мясо нежнейшее, хозяин деликатен и не скупился на комплименты, вино кисловатое, да в Италии и не найти полусладкое. Все хорошо, прекрасная маркиза!
  Началась тарантелла, Марию потащили в круг. Итальянский мачо с огненными глазами закружил ее в бешеном танце. Взрывной у нее все-таки характер! После танца она подошла к Витторио, он не сводил с нее глаз, он любил ее, она была его любимая женщина с растрепанными рыжеватыми волосами, облезшим носом, ободранным маникюром и бесконечными грамматическими ошибками в речи. Напоследок еще раз «Funicul;, Funicul;». Пора  домой, завтра опять средневековые истязания. Их провожали овациями, с пакетами  и уже тремя конвертами. Ее тост оценили в 50 евро. Мелочь, но приятно.

   На веранде их ждала Доната. В пакете оказался огромный омар для Витторио.  Они с Донатой начали его разделывать, Мария отказалась от еды, но пила лимончелло и все время смеялась, вспоминая то предложение сбежать ее танцора-мачо, то свою речь, абсолютно неправильно построенную (у итальянцев другое построение предложений), то попытку попросить прощение за плагиат у узбеков.
 
  Доната тоже смеялась,потом сквозь смех проговорила:

 – Что-то я не слышу о четырехчасовой разнице во времени, о том, что там уже два часа и что пора спать.
 – Ты ошиблась, Доната. У нас там уже четыре часа. А спать действительно пора!  – с этими словами Мари убрала со стола, вымыла стаканы и ушла к себе. Она даже не заметила, в какое время Витторио покинул веранду.
 
                Глава 8

  Стараясь не шуметь, хотя в душе звучала неистребимая тарантелла, она прошла в комнату. Но тут услышала щепот:

– Мари, подойди ко мне.

 – Что-нибудь болит? Тебе нужно помочь? Принести воды?

 – Не надо вопросов, ты только слушай меня. Сегодня у меня особый день. Я наконец-то поверил в себя. Рядом с такой женщиной, как ты, все получится. Я так люблю тебя, я хочу, чтобы ты была рядом. Всегда. Да, мои ноги не ходят, зато тело помнит все и знает, что нужно. Да как еще помнит…      
  Господа! Будем скромнее…

   Мария проснулась от холода, простыни и плед лежали на полу. В открытое окно дул сильный ветер, шел дождь. капли отскакивали от подоконника в сторону кровати. Она увидела Витторио, он скрючился в позе эмбриона: колени прижаты к груди, руки для сохранения тепла просунуты между колен. Он так замерз, что был покрыт гусиной кожей. Но женщина стояла, не в силах сделать ни одного движениия. Потом  пришла в себя, накрыла юношу пледом и тихо потрясла за плечо:

– Просыпайся, У тебя ремиссия, динамика!

  Витторио ничего не мог понять, Мария, как сумасшедшая, целовала его в лицо, в голову, плечи, что-то говорила на русском и смеялась. Она медленно убрала с его ног плед, и он увидел ноги, прижатые к груди, тихонько стал шевелить ими, попробовал опустить на матрас.  Ноги медленно опустились, он почувствовал эти движения. Потом вновь согнул в коленях.


 – Все получилось! Я  скоро буду ходить! – теперь уже он целовал Марию:
– Если бы я мог, я встал бы на колени и молился бы на тебя. Ты моя святая, ты моя Мария!

   Можно было бы долго описывать этот любовный бред. Каждый раз находились новые слова для восторга и любви. Но кто из нас не слышал их десятки раз? Они все одинаковые!

  Утром дождь продолжался, но Доната все же решила ехать на рынок. Вызывало удивление, что никто из постояльцев еще не вышел на веранду. Да и в дождь на море выходить не стоит. Пусть спят. А то  такой режим жизни, что мало кто его выдержит.

  А влюбленные продолжали курс лечения: массажи, обтирания жесткой турецкой мочалкой, сжимание и разжимание коленей. Попробовали опустить колени на пол и привстать. Витторио простоял несколько минут. Мария удерживала его, пока он не рухнул на кровать. На лбу большие капли пота, лицо красное от великого напряжения.
 
  На веранде свежо и уютно. Мари накрыла юношу пледом, сварила кофе, достала из холодильника вчерашнюю еду. Они так жадно набросились на неё, что вскоре все было съедено. Еще кофе и еще. Такая атмосфера покоя, гармонии и влюбленности настраивает на особый разговор. Начал Витторио:

 – Помнишь, мы говорили о загадочной русской душе? Теперь я понимаю, что тогда спорол глупость. Русская душа – это открытая душа.  Ведь так? Тебя полюбили дядюшка Антонио, Доната, хозяин ресторана, даже тот мальчишка с черными глазами. Ты всем помогаешь, у тебя нет корысти, ты даже не спросила, сколько мне дали денег. Ты все умеешь делать, у тебя все получается. Ты так умеешь любить, что даже не верится, что такая любовь существует. Ты одна такая или все такие? Тогда это рай на земле.

 – Ты во  многом прав, мой любимый итальянский мальчик, в чем-то нет. Я чуть позже расскажу о русской душе. А теперь пойдем-ка спать. Сиеста! Концерт вечером состоится при любой погоде!

   Так продолжалось еще три дня: море, процедуры, сиеста, концерт, вечерние посиделки. Только ночи были бессонные, страстные южные ночи! Они оба похудели, загорели, помолодели, от них исходила мощная энергия преобразования. Витторио начал понемногу ходить, держась за ручки коляски,  или его придерживала Мари. Но все же большую часть времени он проводил в коляске.

                Глава 9

   Оставалось три дня до ее отъезда, она никак не могла сказать об этом Витторио. Получилось как-то само собой. За поздним ужином Доната решила сказать тост, посвященный любимым жильцам:

 – Я уже давно живу на этой земле, Казалось, меня ничего не удивит. Вот приехали вы, и я увидела других людей, другую жизнь. Аристократичный музыкант играет в деревенском трактире,  зрелая женщина таскает его в коляске, надрывая жилы, как крестьянская лошадь, собирает на берегу мусор, влюбляет в себя и старых, и молодых, молится ночами за своего мальчика, тысячу раз повторяя одну лишь фразу, смеется так заразительно, что улыбаешься и смеешься в ответ. Мария! Откуда у тебя все это? Неужели это мудрость? А может быть, милосердие? Или вкус к жизни? Или желание все изменить в ней?

   – Да это все, что ты перечислила, и есть моя жизнь. Четыре года назад на шоу я увидела мальчика-музыканта и полюбила как в первый и последний раз. Каждый вечер я желала ему счастья. Сейчас он в беде, и я ему помогаю, как могу, как сыну, любимому, человеку, юноше, у которого еще вся жизнь впереди. Что касается мудрости, то она приходит с возрастом, иногда не приходит. Это ведь не накопление знаний, умений, навыков. Это не ум, не разум, не интеллект. Это сердце, где накапливаются любовь и свет, впрочем, это одно и то же. И когда ты перестаешь это копить, а начинаешь раздавать щедро и бескорыстно всем, кто в этом нуждается, – это и есть мудрость. Это и называется у русских «распахнуть душу».
 – Это что – загадочная русская душа?

 – Ты еще молод, найдешь ответ и на этот вопрос и множество других. А сейчас маленькая новость, завтра едем в город, за нами приедет дядюшка Антонио. Пора показать тебе миру. А сейчас не будем нарушать традицию: у нас уже два часа ночи, пора спать!
 
                Глава10

   Утром собирали вещи. Антонио открыл коробку, достал двух ангелочков с именами «MARI» и    «VITTORIO». Два итальянских ангелочка, обереги в этой жестокой жизни. Затем в его руках засверкали две так и не распутанные с прошлого года  цепочки: её золотая с лепестком-корабликом и его серебряная с распятием. Они вместе распутали цепочки, но надевать не стали. Витторио был смущен, теребил цепочки и, наконец, спросил:

– Как мы будем строить наше будущее?

 – Каждый будет строить свое будущее. Пойми, у меня своя жизнь взрослого, стареющего человека. У меня там не только 4 часа разницы во времени, там сыновья, внук. Невестка с сентября уезжает на учебу, мне нужно помогать сыну.  Нельзя в одно мгновение это все разрушить, тогда рухнет вся моя жизнь.
 – А как же я?

– Ты молод, красив, талантлив.  Ты пережил серьезное испытание в жизни, научился ценить её лучшие мгновения, ты поверил в себя, ты стал сильным и настойчивым. У тебя впереди жизнь! Надо, чтобы в эту жизнь вернулись родные люди, друзья, любимые. А как дети украсили бы твою жизнь! Я даже представляю       маленького бутуза, похожего на тебя. А я всегда буду рядом, буду молиться за тебя зимой под – 40 и летом под+ 40. Я оставляю свою цепочку и  ангелочка тебе, а себе забираю твоих.

    Тебе нужны ещё несколько месяцев реабилитации, до осени лучше оставаться здесь, Доната обещала помогать. Надо много плавать, делать зарядку, массажи. Зимой переберешься в город, будешь ходить в тренажерный зал. К весне все будет в порядке.

 – А дальше что? Так и буду уличным музыкантом?

 – А что дальше, узнаем сегодня вечером.

  Через три часа они были уже в городе. Италия – маленькая страна, да и дороги замечательные. Остановились на вилле у Антонио, в комнате для прислуги. Дядюшка отдал ей половину стоимости проживания в забронированном отеле и сказал время трансфера. Завтра она покинет благословенную Италию. А сейчас пора в театр.

  Красивые и нарядные (Мария со свежим маникюром, как это важно для женщины)  на такси приехали в театр за полчаса до начала спектакля. Витторио, опираясь на бадик, прошел в гримерную, где уж собралась вся труппа. Мария стояла в стороне и смотрела за реакцией актеров. Ну это надо знать итальянцев! Крики, восклицания, комплименты, объятия, поцелуи… На шум вышли директор театра и импресарио, они тоже были рады появлению музыканта.

    Мари увела их в сторону для разговора, они пригласили её в кабинет. Коротко рассказав драматическую историю молодого человека, прямо спросила, есть ли у него возможность вернуться в театр к новому сезону, который начнется с первого апреля. Услышав утвердительный ответ, попросила самим сообщить эту замечательную новость.

   Витторио, попав в привычную обстановку, сиял от счастья, а радостное известие о дальнейшей службе в театре вызвало у всех такую бурю эмоций, что выкрики, смех были слышны в зрительном зале. Их настойчиво приглашали остаться на спектакль, но они ушли на набережную в небольшой садик, засаженный цитрусовыми. Тонкий аромат апельсиновых и лимонных цветов создавал атмосферу комфорта. Внизу синело море, все суда подсвечены лампами. Большое красное солнце медленно двигалось к острову, чтобы там скрыться.

  Они присели на скамейку около самого парапета, чтобы видеть море, спасительницу и спасательницу. Очарование летнего вечера, фантастическое состояние полета, настроение радости и любви создавали сказку, в которую хочется верить.
 – Это что: сказка, иллюзия, видение, тайна? Что нас окружает? Ведь завтра и не поверишь, что с тобой такое было!

 – Родной мой! Это жизнь, настоящая, реальная, но быстротечная. Когда понимаешь её быстротечность, хочется растянуть мгновения счастья до состояния непрерывности и бесконечности.
 
 – В этом тоже загадочность души?

 – Поверь мне, как нет загадки в улыбке Джоконды, так и нет никакой загадки русской души.    Есть душа человека, которая сливается с мировой душой в пределах Вселенной и возвращается в этот жестокий мир, чтобы что-то исправить, улучшить, чтобы помочь оставаться добрым и светлым.

 – Такая душа для меня – ты. Спасибо!

 Утром Антонио  встретил их с улыбкой, сообщил, что соседи рады возвращению Витторио и его любимой женщины, велели  передать: «Bravo, Vittorio! Вravа, Mari!» Он отказался от трансфера, сам с Витторио  на «Шатле»» отвезет синьору в аэропорт.

Когда объявили рейс на Москву, они молча обнялись и так простояли минут пять, прощаясь навсегда. Навсегда…


Рецензии
Вот так любят истинные женщины!
Софья!
Спасибо!

С уважением,

Катрин Кантарис   14.10.2022 13:28     Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.