Дворянские корни Варвары Седых

 Пишу «Моя прабабушка, Мария Васильевна Седых…», дорогие мои братья и сёстры, вы так же можете с полным правом сказать: «Моя прабабушка…». Все те, у кого бабушкой была её дочь, Варвара Егоровна. Я перечислю её внуков. Это – Екатерина – дочь Григория Михайловича; Тамара, Людмила, Светлана, Наталья – дети Михаила Михайловича; Алефтина и Валентина – дети Екатерины Михайловны; Лариса, Валерий, Виктор, Владимир – дети Татьяны Михайловны; Елена, Александр – дети Марии Михайловны;  Татьяна, Владимир, Александр, Виктор – дети Ивана Михайловича. 17  правнуков Марии Васильевны продолжили род терских казаков Копыловых. Были ещё правнуки, но они ушли рано в Мир иной.

Трудная жизнь выпала на долю Марии Васильевны, жены Егора Седых. Оставшись без мужа с пятью детьми, она не пала духом. Конечно, помогали ей родственники по линии её мамы, Копыловы. Они жили в станице Терской (ныне село Ново – Покровка). Родственники по линии её отца, Василия Баклыкова,  жили в селе Верх – Ануйское. До революции они жили зажиточно и имели батраков. Но и сама, Мария Васильевна была сильной женщиной. Она одна, без мужа, вела хозяйство, растила детей.

 Имея талант знахарки-целительницы, Мария Васильевна лечила людей и животных травами да заговорами. Дети подрастали, и потомки дворянина Егора Седых с малых лет вели после смерти отца совсем не дворянский образ жизни. Самим приходилось много работать, так как имели своё крестьянское хозяйство. Этим и жила большая семья. А о том, что их отец был дворянин и шёл против царя, они никому не рассказывали.

 Известие об октябрьской революции Мария Васильевна приняла радостно. Оставшись без отца её младшая дочь, Варвара – моя бабушка, до революции  работала горничной в доме купца Королькова. Дочери Марии Васильевны, Аграфена и Мария, батрачили на богатого хозяина, поэтому после революции сёстры сразу вступили в коммуну, которая организовалась в селе Верх–Ануйское.

 Сыновья Марии Васильевны: Иван и Тимофей  завели уже свои семьи, занимались крестьянским хозяйством. 


 Варвара Егоровна Седых - моя бабушка по линии мамы была бедная дворянка. Журналистка Надежда Лисицына пишет: «Откуда вдруг взялась бедная дворянка в селе Верх-Ануйское? Ведь самым богатым, образованным и привилегированным сословием в то время  было дворянство. Окруженный со всех сторон дворянами, царь проникался их интересами, защищал их, как свои собственные. Но иногда и дворяне страдали от всесилия царского. Менялись в государстве русском цари. Приходили помазанники божьи, уходили благодаря своей ли, насильственной ли смерти. И каждый последующий царь-батюшка или царица-матушка творили свои законы в государстве Российском, имели каждый своих фаворитов, свою политику. А прежние фавориты попадали в опалу. Хорошо еще, коль не в застенке да под пытками встречали они свою кончину».

  Из рассказов мамы я знаю, что  Седых Егор – отец моей бабушки Варвары, был дворянин. Его сослал царь из Москвы в места удаленные – за каменный пояс, за Урал. Она говорила, что он был декабрист. Это со слов её бабушки, Марии Васильевны – будущей жены Егора. Привезли его на Алтай, в село Верх-Ануйское, и поселили для проживания в доме крепкого хозяина, Василия Баклыкова, имевшего двухэтажный дом.  Окна  деревянного двухэтажного дома выходили на реку Ануй. В то время это крупное село было волостным центром. Егора Седых поставили на службу к местным чиновникам. Долго  длилась ссылка. Уже и женился Егор на Баклыковой Марии Васильевне. Она была дочерью Василия Баклыкова, в доме которого он и проживал.

 Как-то я проходила мимо этого дома в школьные годы. Мы всем классом приезжала из Акутихи в  село Верх - Ануйское, чтобы работать на совхозных полях. Ночевали в здании школы, которая находилась в бывшем доме купца Королькова. Дома находились недалеко друг от друга, на одной улице. Но в то время я не знала, что эти два дома связаны с жизнью моих предков. Моя бабушка, Варвара, работала горничной в доме Корольковых.

 Её мать, Марии Васильевны, была по линии своей матери терская казачка, из рода Копыловых. Они жили в станице Терской. Сейчас это село называется Ново – Покровка Быстроистокского района. Род Копыловых был уважаем в селе.  Хорошими хозяевами были трудолюбивые казачьи семьи из этого рода, поэтому и жили зажиточно, до революции имели батраков. А после революции, да после коллективизации зажиточные хозяева  отдавали своё имущество в колхозы и стали «все равны – все бедны», но это было потом.

Моя прабабушка, Мария Васильевна – жена Егора Седых, прожила долгую жизнь – более ста лет, и всегда говорила о своём муже родным: "Из бунтарей Егор, сосланный царём декабрист. Сильно скучал он по родным,  мечтал вернуться в Москву, и эта мечта не покидала его всю жизнь». И вот пришло время, когда по манифесту от 14 ноября 1894 года, объявленному в связи со смертью Александра III и воцарением Николая II, Седых Егор попал под амнистию. Теперь он имел право покинуть Сибирь и даже поселиться в столицах без указания в документе о том, что он был "из ссыльных".

Наконец-то, когда уже народилось на Свет белый у Егора пятеро детей (Аграфена, Тимофей, Иван, Мария, Варвара) пришло Егору из Москвы извещение о царском помиловании. Засобирался он со своей семьёй в Москву, но мысли не покидали его: «Жива ли матушка? Жив ли батюшка? Как ехать? Куда ехать с семьёй?»
 
Уже собрали они все узлы да чемоданы и были готовы к отъезду, но Егор надумал вдруг сходить последний раз на рыбалку. Он взял утром удочки и пошёл рыбачить на реку Ануй. К обеду Егор домой не возвратился. Мария Васильевна отправила Тимофея и Ивана  позвать отца. Дети пошли к реке.  Уже издали они его увидели. Егор сидел на берегу с удочкой в руках, уткнувшись головой в колени. Вроде раньше он и не болел так сильно, но скоропостижно умер здесь, на берегу Ануя –  сердце не выдержало радостного известия.  Да и не молод он был уже. Так и не удалось Егору возвратиться в Москву. И нашёл наш  прадед, Седых Егор,  свой последний приют на верхануйском сельском кладбище. А детям пришлось рано начинать работать.

Седых Егор является прадедом всем потомкам от Михаила Ивановича Черепанова, дети которого: Григорий Михайлович, Михаил Михайлович, Екатерина Михайловна, Татьяна Михайловна, Мария Михайловна, Иван Михайлович. В потомках их детей, внуков и правнуков течёт дворянская кровь. Живём и не знаем о том, что мы не только кержаки староверы-русские, но и  дворяне московские. По линии матери нашей бабушки, Агриппины Стремиловой, мы – украинцы, а по предкам Марии Васильевны – терские казаки.

Давно это было. Кате  Черепановой, которая была одной из первых девушек - трактористок и комбайнёров в Быстроистокском районе, за хорошую работу в колхозе «КРАСНЫЙ БОЕЦ», да за первое место по вязанию снопов, вручили  в награду патефон. В то время патефон – это была большая редкость.

 Екатерина была ещё и комсомольским вожаком в своём колхозе, поэтому вечером после работы она садилась верхом на коня и направлялась по бригадам с этим самым наградным патефоном, слушать с молодежью песни  Шаляпина, так как в райкоме комсомола дали ей только одну эту пластинку. Один вечер слушала молодёжь  Шаляпина в одной бригаде, другой вечер приносил радость в образе  Кати с патефоном уже в другой колхозной бригаде. Собирались все на пятачке, садились в кружок и … слушали. Голос Шаляпина звучал неповторимо, мощно, поднимая в душе волну восторга и стремления свернуть горы.

Однажды, после того как Екатерина ознакомила всю молодёжь с песнями Шаляпина, с подружкой договорились послушать песни у неё дома. Патефон-то ей подарили! Домой его и унесла она. Пришли. Завели патефон. И опять запел Шаляпин! А на русской печи лежала старенькая да уже и слепая бабушка Мария Васильевна. Ей было, наверное, уже сто лет, а, может быть, и больше. Подружки решили подшутить над бабушкой, взяли со стола патефон и понесли к русской печке, на которой лежала Мария Васильевна. Шаляпин пел, голос приближался всё ближе и ближе, но патефона бабушка не видела, а только слышала зычный голос певца, который приближался и приближался к ней.

Сильно испугалась пожилая женщина. Подумалось ей тогда, что это раздаётся голос Сатаны, который вышел из преисподней  наказать её за то, что лечила она людей и животных в сёлах травами и заговорами. Мария Васильевна сильно заболела от полученного стресса. Через две недели после пения Шаляпина ушла Седых Мария Васильевна в Мир иной. А через  два месяца забрала она с собою и свою сорокалетнюю дочь, Варвару Егоровну, которая оставила своему мужу, Михаилу Ивановичу Черепанову, шестерых детей. Было это уже в 1936 году.

 И легли на плечи их дочери, двадцатилетней Екатерины, все семейные тяготы и заботы об отце и трёх его малолетних детях. И это был её крест, который она несла по жизни. Екатерина Михайловна - моя мама. Она рассказала мне эту историю уже в конце своей жизни - покаялась в грехе,  содеянном по молодости: "Умерла бабка Мария не от песни, которую пел  Шаляпин, а из-за моей глупости. Надо же было такое придумать – старую и слепую бабку Марию Шаляпиным напугать! Это же мы договорились с подружкой напугать её. Господи, прости меня за мои грехи вольные и невольные!"


Фото Лены Захаровой. Река Ануй.