Та еще коловерть. Глава 6

     Елена Романовна толком не поняла, чем в тот день Яковлеву не угодил телевизор, но претензии к Президенту, правительству, Государственной Думе в целом и к каждому депутату в отдельности посыпались из него скоростью пулеметных очередей.

     Это тоже было неприятно, но уже терпимо, поскольку в данном случае Елене можно было молча и без ощутимых потерь пережить случившееся стихийное бедствие - в таких случаях Сапогу нужен был не собеседник, а слушатель.

     К тому времени девушка уже научилась в таких случаях вести себя более-менее спокойно и, глядя в глаза оратору, думать о своем.

     Мироныч давно знал, что молодая соседка, мягко говоря, не питает к товарищу Сталину нежных чувств, а самого товарища Яковлева, если он будет уж очень сильно ее "допекать", может послать куда подальше. Посланным ему быть совершенно не хотелось потому, что это была единственная позиция, по которой ему не следовало ждать сочувствия и содействия Зинаиды Васильевны, относившейся к "вождю народов" еще хуже, чем ее дочь.    

     После нескольких безобразных стычек-обсуждений кандидатуры товарища Сталина, в ходе которых он уяснил, что в этом вопросе Савельева-старшая неизменно разделяет позицию дочери и на агитацию не поддается, Сапог понял, насколько в таких случаях ценно молчание Елены Романовны и, как правило, довольствовался тем, что молчаливый слушатель позволял ему вопить.

     Как правило... Но не в этот раз...

     В этот раз оратория оказалась скоротечной, и очень скоро превратилась в дикий скандал с потрясанием кулаками, оглушительными воплями, брызганьем слюной во все стороны, на редкость забористым матом и многочисленными претензиями.

     Претензии Сапог высказывал не только к власть имущим, но и к Елене лично, словно она была в состоянии хоть что-то изменить в той собачьей жизни, которой тогда жили все нормальные люди, но, по вредности характера и желанию насолить персонально Александру Мироновичу, этого не делала.

     Ляля проявляла поистине чудеса терпения. Спрятав свои истинные эмоции под маской безмятежного спокойствия, она молча сидела в кресле и мысленно уговаривала себя проявить благоразумие приблизительно так:

     - Ну скандалит... Ну и что?... Можно подумать, что впервые... Он этим занимается по нескольку раз в день... Сегодня громче, чем обычно, но это понятно - "заело" его то, что дверь была закрыта... Ничего... Сейчас пар выпустит, оторется и успокоится... Если, конечно, его кондрашка не хватит...

     Елена Романовна мысленно оценила шансы Сапога встретить утро следующего дня в реанимации. С учетом того, как страшно он вопил, шансы были хороши, как никогда...

     - Да, шансы соседа оказаться в реанимации редкостно хороши. - раздраженно думала Елена. - Сейчас важно сидеть молча, чтобы ни одним случайно вырвавшимся словом не подогреть его вопящее величество, иначе "концерт" будет продолжаться до самого приезда "Скорой помощи"...

     Время шло... Яковлев продолжал орать...

     Мысли Елены "потекли" в другую сторону:

     - Вот зануда вопящая. И как только Альбина терпит его столько лет? Интересно, как скоро он заткнется? А еще интересно - мамке-то моей зачем все эти проблемы? Неужели не понимает, что ничем хорошим эта дружба не закончится?... Жалко ее... По собственной глупости наживет себе проблемы...

     И тут Ляля сообразила:

     - А почему я ее жалею? Мне бы себя пожалеть... Ведь если этого буланчика сегодня кондрашка хватит после митинга на нашей территории, то Альбина Петровна обязательно предъявит претензии мамаше, а она разбираться не будет - меня во всем обвинит... Так что, мне бы себя пожалеть, а не мамашу... И все равно жалко ее, глупую, вляпавшуюся в эту "дружбу" и готовую ради соседей пожертвовать всем, и, в первую очередь, мной...

     Яковлев продолжал орать. Елена Романовна вновь почувствовала нарастающее раздражение, готовое уже выплеснуться наружу.

     - А почему, собственно, мне жалко мамашу? Почему я всегда ее жалею? Можно подумать, что она - дитя несмышленое, попавшее в лапы злодеев... Она сама жаждет этой дружбы... Она сама не желает ничего менять... Это ее выбор... Однажды она нарвется на большие неприятности... Может быть, тогда хоть что-нибудь начнет понимать... Уйти бы от нее... Снять бы где-нибудь комнатку и любить мамашу издали...

     Елена тихонько, так, чтобы не заметил Яковлев, вздохнула.

     - Уйти... Размечталась... Не с моей зарплатой...

     Тут девушка заметила, что у соседа, и так уже багрового от воплей, на шее вздулась жила.

     - Ого, как он сегодня разошелся. - подумала Елена. - Уже и жила на шее вздулась...

     И тут ее посетила догадка:

     - Ааа… Ну, конечно... Осень... Холодно... Сыро... Он на козлодром, по-видимому, уже не ходит... Энергию свою на картежников-доминошников не выплескивает... А субстанция кипит и наружу просится... Вот он и скандалит... Да уж, летом жить было проще... Сапог свои прибабахи и говно тащил на козлодром… Страдали его друзья-однополчане, местная шпана и Альбина. Нам с мамкой доставалось меньше всех...


Продолжение следует...