051. Принцесса Аликс - Цесаревичу Николаю

Письмо принцессы Гессен-Дармштадтской Аликс Цесаревичу Николаю Александровичу.
На английском языке с переводом на русский.


№ 21.       Cumberland Lodge.
                May 21th 1894.

My own beloved Ники dear,

A good loving kiss & tenderest thanks for № 14 wh(ich) I got this morning. Poor creature, you are being roasted whilst we are frozen here. I am sitting in Thora’s room – she is working a waistcoat for her stable boy.

I never told you about Faust wh(ich) was given at Windsor on Saturday. It was to be over at 12, but was very much later wh(ich) upset Granny that it went on into Sunday. Albany sang quite splendidly, but the best of all was Plen;on as Mephisto—he was grand, I never heard such a voice before.

We sat during the whole performance without once getting// up for a second, so that we got so stiff, I thought I had grown to the chair.

I am so glad you saw Ella in St-Petersburg, poor creature with bad eyes,—you know Uncle Alfred had it too when he arrived.

So you have been to the Winter Palace to look at the rooms, & what do you really think of them? – It is sad you will have to leave your nice old ones.

I dreamt of you all the day, it was so funny.

Now the sun is shining gloriously after a shower, & the birds are twittering away, so lively, but it is cold.

Sweet love, I long for a kiss from you.

It is so nice being here, so quiet & peaceful, I wish I were stopping here longer. Thora’s room is so pretty & cosy.//

I have received another present today, a little silver heartshaped tray (ashtray) from one of Granny’s Ladies whom I have known for ages.

You must not be angry if this letter is very dull, but alas I have nothing of interest to tell you.

Thora is perfectly ramolie from a cold. She is trying to learn Russian & will greet you with a Russian phrase when you arrive. Oh, what joy when that day approaches, I am counting the minutes till then. I fear we shall be very dull at Harrowgate, but Schneiderlein must amuse us.

Oh, my legs ache, I feel as tho’ the bones were coming out through the flesh.

I shall have to go & get ready for luncheon in a few minutes, so// must scrawl must come to an end. Goodbye, my precious love, my own sweet Darling. God bless you, love.

Ever your own true love devoted for life,
Alix.


№ 21.       Кумберленд Лодж.
                21 мая 1894.

Мой дорогой, ненаглядный Ники,

Огромный поцелуй и самая нежная благодарность за письмо № 14, которое пришло сегодня утром. Бедный, ты там жаришься на солнце, в то время как мы здесь замерзаем. Я сижу в комнате у Торы; она работает над фасоном куртки для конюшего.

Я так и не рассказала тебе про «Фауста», что ставился в Виндзоре в субботу. Он должен был закончиться к 12, но на деле завершился гораздо позже, что очень расстроило Бабушку, поскольку суббота уже переходила в воскресенье. Альбани пела прекрасно, но лучшим из всех был Плансон в роли Мефистофеля – он был просто великолепен, я никогда раньше не слышала таких голосов.

Мы просидели весь спектакль неподвижно, не отвлекаясь// ни на секунду, так что все тело онемело. Мне казалось, я приросла к стулу.

Я так рада, что ты видел Эллу в Санкт-Петербурге, бедное создание с больными глазами, ты знаешь, у дяди Альфреда было то же самое, когда он приехал.

Итак, ты был в Зимнем Дворце, чтобы взглянуть на комнаты, и каково же твое мнение? Жаль, что тебе придется оставить свои нынешние комнаты – они так удобны.

Как-то мечтала о тебе весь день, это было так забавно.

Теперь, после ливня, снова светит солнце, живо щебечут птицы, но все еще холодно.

Любимый, как я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Здесь так хорошо, спокойно и тихо, хотелось бы мне побыть здесь подольше. Комната у Торы красивая и удобная.//

Сегодня я получила еще один подарок, маленькую серебряную пепельницу в виде сердца, от одной из фрейлин Бабушки, которую я знаю очень много лет.

Ты не должен сердиться, если письмо окажется скучным, просто, увы, не могу рассказать тебе ничего интересного.

Тора совсем ramolie от холода. Она пытается учить русский язык и будет приветствовать тебя на русском, когда ты приедешь. О, какая радость, что этот день становится все ближе. Я уже считаю минуты. Боюсь, что в Хэррогейте будет очень тоскливо, но Шнайдерляйн должна нас позабавить.

О! Как болят ноги, я чувствую, как будто у меня кости вылезают из плоти.

Мне нужно пойти приготовиться к обеду через несколько минут, так что// пора кончать мои каракули. До свидания, мой любимый, благослови тебя Бог.

Вечно твоя
Аликс.