Лунное проклятие

 Лунное  проклятие.


Дождь  барабанил  по  стеклу,  капельки  сливаясь,  текли  замысловатыми  зигзагами  и  уже  с  подоконника  неслись  вниз  нетерпеливыми  ручейками.  Но  этот  дождь  отличался  от  того  весеннего,  или  летнего  веселья  и  озорства,  нет  и  нет. 

Тяжёлое  небо  старческими  взъерошенными  космами  чуть  ли  не  касалось  крыш  домов  пытаясь  их  стереть  словно  ластиком.  Да  и  дома  за  этой  сплошной  пеленой  дождя  в  слезливых  грязноватых  подтёках,  выглядели  пугающими  призраками.  И  ко  всему  этому,  сполохи  молний  с  грохочущими  раскатами,  заставляли  сжиматься  испуганно  сердца  в  предчувствии  неизбежной  расплаты  за  совершённые  грехи. 

Предчувствие,  о,  это  неизбежное  предчувствие  непоправимого.  Обняв  зябко  себя  за  плечи,  она  стояла  в  метре  от  окна,  наблюдая  за  разбушевавшейся  стихией.  Она  ждала  инстинктивно  того,  что  будет,  не  ведая  природы   того,  что  произойдёт,  но  всем  своим  существом  понимая  неизбежность  неотвратимого. 

Боялась  ли  она,  нет,  это  была  не  боязнь.  С  боязнью  она  бы  справилась - это  было  гораздо  сильнее  и  вещественнее.  Липкий  ужас  нарастал,  заглушая  разум,  загоняя  его  на  задворки  разумного.  Самое  ужасное - это  ожидание,  ожидание,  основанное  на  догадках,  домыслах.  За  внешним  спокойствием,  как-бы  показалось  стороннему  наблюдателю,  но  ужас  въедливо,  как  эти  капли  дождя  зигзагами  струй  отравлял  сознание  безумием. 

Она  не  была  верующей,  да  и  откуда  в  её  становлении  могла  бы  появиться  Вера.  Вера  удел  слабых,  но  она  не  слаба.  Жизнь  её  выковала  всей  своей  несправедливостью  и  из  забитой  не  раз  насилуемой  детдомовки,  пройдя  жуткий  метаморфоз,  она  выковывалась  карающим  мечом. 

Весь  её  путь  с  четырнадцати  лет  по  сегодняшний  день  был  устлан  телами  её  врагов.  И  если  этому  было  хоть  какое-то  моральное  оправдание,  то  оно  перечёркивалось  той  деятельностью,  превратившей  её  в  заурядную  убийцу.

О  нет,  она  не  была  заурядной  в  своём  мастерстве,  она  была  легендой.  И  слухи  о  её  легендарности  возвышали  её  душу.  Так  она  думала  до  последнего  времени.  Но  всё  чаще  и  чаще  просыпалась  от  жутких  снов,  которые  леденили  её  тело  холодным  мерзким  потом.  И  чем  изощрённее  она  создавала  ореол  своей  так  называемой  легендарности,  тем  страшнее  и  неизбежнее  становились  сны.

Она  так  и  не  шевельнулась,  стоя  всё  в  той  же  позе  задумавшись  о  своём  бытие.
Скрежет  по  стеклу  её  передёрнул,  она  очнулась,  не  понимая  происхождения  звука.  Скрежет  усилился,  раздался  оглушительный  грохот,  и  одновременно  молния  пронзила  пространство  за  окном.  От  неожиданности  она  отшатнулась  и  в  тот  же  момент  увидела  и  ощутила  как  оконное  стекло,  вспучиваясь  во  внутрь  комнаты - обдало  её  жаром. 

Место  вспучивания  вспыхнуло  нестерпимым  светом,  ослепив  её.  И  одновременно  она  почувствовал  такую  гнетущую  тишину.  Дождь  разом  оборвался,  словно  он  только  что  не  бился  остервенело  в  окно.
Жар  исчез,  лампочки  не  горели,  скорее  всего,  от  мощного  разряда  молнии  они  перегорели.  Странно - оконное  стекло  было  таким  же,  как  до  грозы. 

Резко  поворачиваясь  к  дверям  на  вспыхнувший  свет  за  своей  спиной - ощущая  мгновенно  пересохший  рот,  да  так,  что  ей  было  трудно  дышать.  Её  ноги  непроизвольно  подкосились,  и  она  рухнула  на  колени.
В  полуметре  над  полом,  чуть  ли  не  касаясь  потолка,  висела  мерцающая  фигура,  беспрерывно  меняющая  свои  очертания.  Дикий  ужас  пронзил,  парализовав  её  тело.

Страшные  глаза  -  два  жутких  чёрных  провала  смотрели  на  неё  из  этого  овеществлённого  потока  света  беспрерывно  меняющую  свою  форму.  Только  глаза - без  зрачков,  белков - две  чёрные  дыры.  И  всё  же  это  были  глаза,  и  они  выражали  беспросветную  ненависть  и  в  тоже  время  они  были  равнодушны,  точнее  бездушны.  Да  и  была  ли  душа  в  этой  световой  форме.

Она  не  могла  ни  охарактеризовать,  ни  идентифицировать  то,  что  перед  ней  было  и  внушало  животный  ужас.  И  поражала  какая-то  неестественная  тишина.
Неожиданно  светящееся  то  ли  облако,  то  ли  тело,  стало  более  плотным,  приобретя  холодный  серебристо-жёлтый  цвет.  Ей  пришла  странная  мысль - такого  цвета  была  лунная  дорожка  на  Чёрном  море  в  Адлере,  где  она  устраняла  свою  очередную  жертву. 

Да,  она  помнит  ту  ночь  на  берегу.  Ни  души,  она  и  море:  и  странно  низкая  огромная  Луна  в  полнолунии.  Её  тогда  поразила  та  лунная  дорожка,   преследовавшая  её,  когда  она  шла  вдоль  линии  прибоя.  Именно  тогда  внутри  себя  ощутила  некое  сомнение,  нет  ни  сомнение,  а  червоточину. 

Почему  она  именно  сейчас  вспомнила  об  этом.
Внезапно,  всё  тело  завибрировало,  её  так  затошнило,  тут  же  вывернуло  содержимое  желудка,  испачкав  джинсы.  Но  ей  было  не  до  этого,  мерцая  к  ней,  потянулась  лунная  дорожка,  обхватывая  её  голову  и  какофонией  воя,  крика,  всё  это  на  фоне  и  запаха  крови,  едкой  мочи  и  даже  испражнений  тех  жертв  к  коим  она  была  причастна.

Из  её  ушей  и  носа  потекла  кровь,  её  тело  содрогалось  в  конвульсиях.  Её  разум  помутился,  не  отдавая  себе  отчёта,  она  подошла  к  окну,  макая  палец  в  текущую  кровь  из  носа,  и  что-то  написала  на  стекле.  А  перед  глазами  мелькали  лица  ею  убитых,  смотрящие  на  неё  с  ненавистью  и  презрением.

Дикая  боль  заполнила  её  сознание,  она  почувствовала,  как  из  её  тела  выскальзывает  душа  и  в  последнем  проблеске  она  поняла,  что  безвозвратно  потеряла  свою  загубленную  душу.

Её  тело  нашла  домработница,  которая  приходила  раз  в  неделю  прибраться.  Ни  милиция  не  вызванная  бригада  из  психиатрической  клиники  ничего  вразумительного  не  могли  сказать.
Тело  было  живым,  но  мозг  не  реагировал  ни  на  какие  раздражители.  Её  тело  увезли,  и  только  на  стекле  всё  ещё  виднелась  надпись  из  засохшей  крови -  Лунное  проклятие.

10  апреля  2013