Верочка

               


         Капли дождя громко постукивали в оконное стекло, как-будто просили, чтобы их впустили в комнату. Молодая девушка тихо сидела у окна, разглядывая прохожих, которые под огромными цветными зонтами перепрыгивали через лужи.  Девушка приподнялась, опираясь на крепкие руки, чтобы открыть окно. Воздух свежего осеннего дождя приласкал лицо. Глубоко вздохнув, она  восхитилась картиной проходящей мимо неё осени. Эта пора всегда ассоциировалась у Верочки с романтичной женщиной, которая завораживала своими нарядами от самых изысканных и модных кутюрье. 
           Верочка вспомнила, как пять лет назад она, подобно яркому кленовому листку, медленно кружилась под куполом цирка, восхищая публику и поражая тех, кто стоял за кулисами. Теперь цирк остался в прошлом, как закладка в недочитанном романе, впрочем, как и та жизнь с её многочисленными победами.
- Жизнь, без побед!  - подумала Верочка, –  конечно, это тоже жизнь, но совсем другая, не та к которой я привыкла…  И победы уже совсем другие, не такие, как были раньше! Вот, если я встану с этого кресла, вот это и будет моя победа! – девушка взялась за подлокотники коляски, пробуя слегка приподняться, но видно силы в нужный момент оставили её, и девушка снова опустилась в кресло в своё исходное положение. Никогда бы не подумала, что мне придётся в жизни преодолевать  такого рода трудности! Почему, в какой то момент, наступает эта самая слабость в руках,  и ты попросту можешь  сорваться  с намеченной тобой планки?   
Её мысли вдруг прервал телефонный звонок. Девушка вздрогнула и с избыточной силой резко захлопнула окно. Зажмурив глаза, она услышала звон бьющегося стекла.
 - Опять те самые руки!  - в ужасе произнесла Верочка. – Как тогда, когда  их слабость,  сыграла со мной злую шутку!  - Она вспомнила, как пять лет назад  внезапная  дрожь в руке   стала причиной её падения с десятиметровой высоты.
              Телефон продолжал прерывисто звонить. Верочка стала пытаться сдвинуть с места свою инвалидную коляску. Но она, как упрямая лошадка, категорически не желала подчиниться настырной наезднице, ни за что не хотела сдвинуться с места, издавая при этом жуткий звук. Жёстким усилием  девушке всё же удалось расшевелить железную подружку. Но в одном шаге от телефонного аппарата, когда, кажется, стоит только протянуть руку и выйдешь на связь с отрезанным миром,  сигналы неожиданно умолкают, оставляя девушку  беспомощно сидеть со своей бедой.
- И десяти раз не просигналило! - возмутилась Верочка!  - неужели не могли догадаться, что у меня не  получается сразу сдвинуть с места свою лошадку,  мне же приходиться иметь дело не с людьми, и даже не с самой собой, а с грудой железа. Хотя иногда, как ни странно, - девушка горько усмехнулась, - так получается, что с железом бывает намного легче договориться. Она вспомнила себя среди движущейся толпы, когда отдельные, не очень внимательные люди, небрежно задевали её лошадку.
           Взглянув на телефонный аппарат, Верочка подумала, что, пожалуй, стоило бы заменить его мобильным, чудо – игрушкой, которая помогала бы ей достучаться до человеческих сердец в любом месте, но все деньги сейчас уходили на восстановления.
- Хотя, увы, в некоторых случаях техника бессильна! - произнесла вслух девушка, набирая заветные цифры.
- Алло!  -  прозвучал женский голос на другом конце провода.
- Добрый день, будьте любезны, позовите Рому, - произнесла про себя девушка, не решаясь озвучить просьбу.
- Ну, говорите!  - опять послышался  звучный голос. – Зачем звонить, если всё равно молчите, только людей от дел отрываете! - и женщина резко бросила трубку.
- У всех дела, а у меня, увы, их нет!  - произнесла Верочка и нажала на сброс. В телефонной трубке послышались быстрые, отрывистые гудки. Девушка положила трубку в её исходное состояние. - Раз Ромка не подошёл, значит, так тому и быть, значит занят. На здоровых ногах всегда не хватает времени!. А вот у меня, напротив, двадцать четыре часа в сутках, и все они мои!
          В комнате повеяло холодом. Девушка движениями рук разбудила свою железную подружку. Та неохотно пошевелилась, издавая при этом громкое ворчание. С усилием Верочка стала крутить колёса. К её удивлению, коляска неожиданно подчинилась  и покатилась к разбитому окну. Поставив её на тормоз, девушка начала собирать стёкла. Лошадка стала недовольно скрипеть, медленно пробуждаясь от сонного состояния.
- Как же мне с тобой трудно! – произнесла девушка. - Я с тобой под стол никак не заеду, стёкла собрать, -  и Верочка в душе пожалела о том, что нет с ней костылей, которые в нужный момент заменили бы ей веник.
             Неожиданно её взор вдруг остановился на семейном альбоме, который бесхозно валялся у окна под письменным столом. Поставив коляску на оба тормоза, Верочка потянулась к своим воспоминаниям. Не выдержав необычных движений своей хозяйки, коляска неожиданно перевернулась, и девушка упала на пол.
- И всё-таки ты меня сбросила! - опираясь на локти, в ужасе произнесла Верочка. - Выходит, что и тебя отягощала я всё это время? Ах, как  бы я хотела поменять тебя хотя бы на костыли! Во всяком случае, они бы мне заменили не только ноги, но и руки, и даже веник! - и Верочка потянулась к альбому.




                Семейный альбом – громко сказано, это когда есть, та самая семья.  На самом деле, её семьёй была лишь мама, которая умерла в пятьдесят лет, незадолго до Вериного трагического падения. Смотревшая с фотографий весёлая женщина, и подумать не могла, что когда-то оставит свою дочь  наедине с не менее тяжкой судьбой.
Мама умерла, когда пришла слава к её единственной дочери. Она успела порадоваться, но так и не сумела победить коварную болезнь. Верочка стала мысленно восстанавливать в памяти те недолгие годы, которые она счастливо провела со своей матерью. Они были не только мать и дочь, но и настоящие подруги, дружба которых, казалось, никогда не прервётся. Но она прервалась, как всё несовершенное, жизнь ведь тоже несовершенна, потому что не может быть вечной. Остался лишь  незабываемый след в душе и в  семейном альбоме.
- Верочка, вставай, опоздаешь в школу! - доносился голос из прошлого.
- Мама, в какую школу,  простую или  цирковую? - спрашивал мать детский голос, при этом  про себя добавляя: « у меня не как у всех нормальных  детей одна школа».
- Всё, что ни делается, дочь, всё для твоего блага, - оправдывалась женщина.
- Мама, что ты называешь благом? – продолжала пререкаться с матерью взрослеющая дочь. Висеть на канате, изнуряя себя нагрузками и при этом лишая себя всего?
- Доченька, детка, – продолжала уговаривать мать. – Если ты будешь как все, не выделяясь из общей массы, ты пропадёшь, на тебя просто никто не обратит внимание. И твоя, девочка, жизнь сложиться как у всех. А мне бы этого очень не хотелось.
 Почему-то именно эти слова матери Верочка сейчас вспомнила.
- Ты права, мама, - Верочка провела ладонью по фотографии матери. - Моя жизнь действительно сложилась не как у всех и на меня никто  и в самом деле не обращает никакого внимания. Девушка захотела  подняться, но сильная боль свела её усилия к нулю. Боль была не та, что раньше, во время тренировок, когда Верочка переносила чрезмерные нагрузки. Боль была совсем иной, с печатью тяжёлой болезни. Лёжа на полу, на недосягаемом расстоянии от телефона, Верочка испытывала ещё и другую боль, душевную.
- Нет звонка от Ромки, - с грустью произнесла она.- А, впрочем, - продолжала рассуждать девушка, - как бы я подошла к телефону? Теперь пусть хоть сто раз сигналят, с пола я не поднимусь.
 В это время вдруг раздались долгожданные трели. Схватив с дивана маленькие подушки, Верочка зажала уши, продолжая разглядывать альбом. Её воспоминания сменились лёгкой дремотой, и девушка уснула, устав бороться со своими переживаниями.






- Вера, ты  почему к телефону не подходишь? – громким голосом спросила с порога соседка баба Шура. - Я минут двадцать тебе звонила. За это время ты  могла бы подъехать. Иль случилось что?
 Вера оторвала от подушки сонные глаза.
- Бог мой, Вера, детка, как  ты на полу-то оказалась? – баба Шура бросилась к девушке и стала её поднимать.- С твоей-то болячкой на полу лежать!
- Почему же на полу, - стала оправдываться Верочка, чтобы лишний раз не  волновать соседку.- Я на ковре лежала.
- Ты  что это, упала? – С ужасом в голосе спросила баба Шура.- Ты случайно ничего не сломала?
- Что я могу сломать, баба Шура? - Ответила Верочка. - Всё что возможно было сломать, всё сломано!
- А ты всё шутишь!  - баба Шура облегчённо вздохнула.- Давай, держись за меня, я тебя в туалет отвезу, - и баба Шура подставила шею, чтобы Верочка смогла зацепиться. Но Вера, вместо того, чтобы воспользоваться предложением соседки, стала удобно размещаться на диване.
- Спасибо, баб Шура, я  там была, правда, баб Шура, я сейчас не хочу.
 Баба Шура ахнула:
- Это как же тебе удалось такие высоты покорить? Коляску-то в коридоре оставлять надо!
- Справилась я и с этой задачей! – глубоко вздохнула Верочка.- С коляски на ноги я как-то ещё встаю. А вот с пола мне встать трудно, - и Верочка  беспомощно развела руками.
- Одной не надо ничего предпринимать, слышишь, Вера, - грозным тоном предупредила баба Шура, - а то наделаешь ещё большей беды. - Ах, надо было социального работника вызвать! Так ведь воскресный день!
- Или совсем отдыхать хотят! – улыбнулась Верочка.- Зачем зря человека беспокоить! Работнику ко мне на автобусе добираться нужно, да и погода сегодня дождливая.
 Баба Шура расставила в бока руки, покачивая головой.
- В твоём положении быть такой деликатной, совсем пропадёшь! - И, взглянув в окно, добавила, - а  погода нынче действительно дождливая, да и прохладно как-то. - Баба Шура хотела  подойти к окну, чтобы закрыть форточку, но наткнулась на разбитое стекло.
- Ах, - испугалась Вера, - баба Шура, осторожно, не пораньтесь, там стекло. Соседка в ужасе отскочила.- Вера, это что же у тебя без меня происходило? Целый погром!
- Это я виновата!  - стала оправдываться, девушка.- Я хотела на осень посмотреть и на людей.
- Что на осень смотреть, - баба Щура стала собирать стёкла с пола. - Осень как осень, - сыро, мокро. И на людей нечего смотреть, одну грязь увидишь и предательство! Вот где сейчас твой Ромка?  - соседка плюхнулась в кресло, которое стояло напротив Верочки.

- С людьми что-то явно происходит!  Так что, Вера, нечего было тебе туда смотреть, всё равно ничего хорошего там не увидишь, - и баба Шура в половину своего роста высунулась  в окно.
- Баба Шура, что вы там видите? – Как будто что-то чувствуя, заволновалась Верочка.
             К дому  подъехал Ромка на  красном « япончике», провожая модную даму в соседний подъезд. Он был чем-то взволнован, нервно курил. Двумя пальцами резко выстрелил  сигарету прямо на тротуар, тем самым привлекая внимание дворника, сгребавшего с утра листву. Оглядываясь при этом по сторонам, Ромка бросил беглый взгляд на Верочкино окно, и, прикрывая воротником распахнутой кожаной куртки лицо, вошёл в подъезд.

- Баба Шура, что вы там увидели? – занервничала Верочка,  повернувшись  к девушке, весьма убедительно соседка добавила.- Не всё, что там происходит, тебе нужно знать!
- Баба Шура, вы мне что-то не договариваете! - и Верочка приготовилась, чтобы сесть в коляску и отравиться к окну.
- Сейчас я вызову дворника,- сказала баба Шура, делая вид, что не слышит слов Веры, - пусть поставит стекло, пока совсем квартира не остудилась. А ты давай, поезжай на кухню, чаю выпьем, поедим, наверняка без меня совсем проголодалась, соседка стала помогать девушке сесть в коляску.
- Баба Шура, вы меня не ругайте, так получилось, я не хотела разбить стекло, - и Верочка с сожалением посмотрела на разбитое окно.
- Да что ты, дорогая! -  растаяла баба Шура. - Как же тебя ругать можно? Кто посмеет? Я  просто испугалась, что ты можешь простудиться. Я сама на этом холоде чуть не околела! - И, сняв с тормоза коляску, баба Шура стала прилагать усилия, чтобы сдвинуть Верочку с места.
- Баба Шура, - предложила Верочка,-  дайте-ка я лучше сама. Моя упрямая лошадка  Вас не послушает.
- Ладно, поезжай, - вздохнула баба Шура,- а я наберу телефон дворника стекло поставить, пока он совсем шары не залил. День-то выходной, хотя какая разница, - махнула рукой баба Шура, - у пьяного, все семь дней в календаре, красные. Века идут, а люди не меняются!  Заключительная фраза резало слух, но Верочка не стала вступать с Шурой в долгую дискуссию, что она имела в виду.   Сдвинув с места свою железную лошадку,  поехала на кухню.
- Я так и знала!- баба Шура охая, бежала вслед за Верой.-  Звоню дворнику, а он и лыком не вяжет!  Ведь, только что собирал листья! - И когда успел?  Ну, я его отругала, на чём свет стоит. Давила на жалость, сказала, мол, красавица одна дома сидела с разбитой форточкой. А он, чёрт заспиртованный, мне что-то в ответ несвязное буркнул, в общем, я так и не поняла, ждать его или из города службу вызвать?
- Баб Шура!  Ну, вы даёте,- воскликнула Верочка.- Может нам  весь город на уши поставить?
- А ты, думаешь, поможет? – вполне серьёзно спросила соседка Шура.- Как же это слово? – баба Шура стала упорно вспоминать.- Боюсь, опять не так произнесу. Ну, в общем, в туннеле мы, детка, где света не видно.
 Подъехав к выключателю, Верочка щелчком зажгла свет.
- Свет есть, баб Шура, значит мы уже в конце туннеля! -  рассмеялась девушка.
         Соседка сняла с гвоздика фартук и ловкими движениями стала хлопотать на кухне. Открыв шкаф, она попрятала всю посуду, которая накопилась за несколько дней на столах. Верочка смотрела на соседку, как завороженная. Так, несколько  лет назад, зрители, не отрывая глаз, смотрели на неё, когда Верочка  летала под куполом цирка.
- Баб Шура, как вам удаётся так ловко справляться по хозяйству? – удивлённо спросила Верочка, как будто соседка преподала ей урок высшего  мастерства.
- А что тут мудрить? – рассмеялась баба Шура, подготавливая кухню для пребывания на ней Веры.- Знаешь, сколько я простояла возле плиты, чтобы мои домашние не пали жертвой  голодной смерти!  Когда замуж выходила, - баба Шура задумалась, - очень давно это было. Совсем готовить не могла. Всё, за что ни бралась, из рук падало! Вспоминать смешно!  Мне мой дед недавно напомнил, между прочим, когда не с той ноги  поднялся,  как я в молодости пироги-то пекла. Хотела ведь муженька- то своего удивить. Кухню мы с ним тогда вместе от теста отдраивали.
- А пироги как же, - засмеялась Верочка, - были вкусные?
- Пироги! – баба Шура развела руками.- Что в таких случаях говорят! Пали жертвой безрукой хозяйки!
- Вот и я, баба Шура, оказалась безрукой!- и Вера вспомнила о недавно разбитом стекле и о тех переживаниях, которые ей пришлось в  связи с этим перенести.
- Ты, Вера, не  обращай внимания на стекло, - соседка принялась утешать девушку. - Мир рушится, а это куда серьёзнее, чем разбитая форточка.- Баба Шура выглянула в окно, где всё ещё красовалась яркая иномарка.
- Знаете, баба Шура! – произнесла неожиданно Верочка, - пару часов назад, когда я лежала одна на полу, не в силах подняться, мне действительно показалось, что мир разрушился. Тогда я стала думать иначе. Я представила, что я не одна, что такого быть не может, чтобы меня все бросили. - Верочка положила свою крохотную ручку на массивную кисть старухи.- И вдруг появились вы, баба Шура, будто мама, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не оставляет свою дочь в беде.
 Старушка прослезилась, вытирая фартуком глаза:
- Не оставлю я тебя, Верочка, только вот что, - соседка всхлипнула, - я уже не молода и мне не угнаться за твоей молодостью. Ты должна себе кого-то найти.  Не может быть, чтобы мир был полон бесчувственных людей, ищущих от других одну выгоду. Даже во время войны, когда люди не знали, что с ними будет завтра, всегда была  любовь, которая их спасала.
 В квартиру неожиданно  позвонили.
- А вдруг это звонит любовь!- воскликнула Верочка и стала перебираться со стула в коляску. Баба Шура побежала открывать. На пороге стоял полу пьяный дворник Степаныч.
-  Куда катится этот грешный мир!  – воскликнула соседка, при виде пьяных мутных глаз Степаныча,  устремлённых прямо на неё. Отскочив назад под  напором дворника, баба Шура от неожиданности прижалась к стене.
- Куда стекло  будем вставлять? – промямлил дворник, бросая на пол сумку с инструментами. Из рваной кожаной кошёлки, которая лет сто назад была мужским портфелем, посыпались мелкие гвозди, приплясывая по всему полу.
- Ты что наделал, чёрт заспиртованный? – выругалась баба Шура.- Ты Верочке колесо проткнёшь. На чём она тогда ездить будет?
- Зачем ей ездить,-  пошутил полупьяный дворник, собирая свой нехитрый инвентарь с пола. - Я её на руках носить буду!
- Ах, бесстыжий! - баба Шура сняла с шеи фартук и стала хлестать им по пьяной физиономии дворника. - Кто же тебе доверит такой алмаз? –  Вытянувшись во весь рост, дворник виновато покосился на соседку. Слегка протрезвев от такого напора, он перешёл на деловой тон.
- Так что чинить будем?
По коридору проехала Верочка, вежливо приглашая дворника войти в гостиную.
- Я стекло разбила нечаянно, огорчила бабу Шуру, вы уж нам помогите, пожалуйста.
 При  виде коляски дворник сразу же забыл недавнюю обиду на бабу Шуру и принялся разглядывать окно.
- Да тут на пол дня работы! – дворник почесал затылок.
- Какие пол дня? – возмутилась баба Шура, да тут на полчаса работы. Стекло вставить, и все дела.
- Ладно, помогу! - с мелкой дрожью в руках дворник принялся за работу. Верочка накрыла ноги пледом, принесенным бабой Шурой и, встав в сторонке, стала наблюдать за работой.
- С какого горя пьёшь? – просто так, от нечего делать, спросила баба Шура.
- Время нынче горькое, вот и пьётся горькая!  - не отрываясь от работы, отвечал Степаныч.
- Это у тебя то горькое? – проворчала баба Шура. - С руками, с ногами, да и с головой пока ещё!! – Ты посмотри на нашу Веру, у неё кроме веры, ничего не осталось! Вот кому жизнь горькая.!
Степаныч принялся стучать молотком.
- Да я всё понимаю, Шура. Мне тоже девчонку жалко. Отдал бы я ей свои ноги, если б мог!
- Дурак, зачем ей твои ноги? – баба Шура неожиданно рассмеялась, - если ты сам на них едва стоишь!
- Причина у меня есть, Шура, вот и пью, - стал жаловаться дворник. - Никто не работает, я один всех кормить должен, вот и пью с горя сам себе.  Жена к сыну переехала. Навещать, навещают,  да только когда им чего-нибудь нужно, а так нет. Одним словом списали они меня, ждут, пока помру. Тогда и метры освободятся. Всем мешаю, - Степаныч дрожащей рукой стал вытирать пот со лба.
- Пьёшь, вот и мешаешь!  - сквозь зубы процедила баба Шура, - кому понравится. Если пить будешь, один останешься. Вот, спроси у Веры, каково быть одной. Ой,  - баба Шура зажала рот.- Ты прости меня Верочка, я не это хотела сказать!
- Вы всё правильно сказали!  - вздохнула Верочка. - Я бы никогда не подумала, что одна останусь. Я к вершинам стремилась, а оказалась в железном плену, - и девушка беспомощно опустила руки на колёса. -Степанович, вам подняться нужно. Вы сами себя недооцениваете, поэтому и другие вас не ценят,- Верочка замолчала, чтобы не сказать лишнего.
 К вышесказанному нечего было добавить. Погрузившись в полную тишину, каждый занялся своим делом. Степаныч, тихо постукивая, забивал гвозди, баба Шура вернулась к своим домашним хлопотам. Верочка, сидя в своём инвалидном кресле, думала о своём. Она уже не чувствовала себя одинокой, как два часа назад.
- Хуже было бы, если бы ко мне вообще никто не пришёл, - думала она. - Мне бы тогда пришлось со всем справляться самой, как это ни грустно!
         Незаметно прошло время. Дворник закончил свою работу и стоял в прихожей, собираясь уходить. Баба Шура, провожая, сунула дворнику что-то в карман.
- Не возьму я у Веры ничего! – стал отпираться дворник.- Хоть ты меня и пьяницей, Шурка, считаешь, я совесть свою ещё не совсем пропил,  -Степаныч повернулся и стал с потугами открывать дверь.
- Дверь тоже не мешало бы, - он не успел закончить фразу, как баба Шура толкнула его в спину.
- Иди с Богом, в следующий раз, - и баба Шура выпроводила дворника, закрыв за ним дверь.
                За окном совсем стемнело. Комната уже начала как-то согреваться от долгого холода. Верочка вдруг почувствовала себя такой слабой перед обстоятельствами, которые изменялись из часа в час.
- Мне впредь следует быть осторожней, чтобы не вовлекать в свои проблемы людей, - именно такая мысль сейчас пришла ей в голову. - В чём они виноваты, что я такая беспомощная? – взглянув на зеркало, Верочка заметила своё обездвиженное отражение. В глубине её израненной души девушка мечтала, чтобы, безусловно, её окружали люди. Она даже была благодарна судьбе, которая, несмотря на то, что обошлась с ней так жестоко,  пожалела её и послала соседку, не беря  во внимания тот факт, что у девушки после смерти матери  всё же остались  близкие, которые, были связаны с ней родственными узами.
- Верочка, дочка, принимай гостью!  - в комнату  первая вошла баба Шура, ведя за собой  эффектно одетую женщину. Весь её внешний вид упорно указывал на то, что женщина слегка ошиблась адресом. Она, вероятно, спешила на свидание к нужному человеку, от которого что-либо зависело, то ли в денежном, то ли в любовном плане. Но не как не к Верочке!
- И что ей здесь нужно? – подумала Верочка.
- Я родственница, твоя!  - чуть слышно проговорила женщина. От таких трогательных слов, баба Шура вытащила из кармана платок и стала  в него сморкаться
- Ну, не стану вам мешать! – баба Шура вышла из комнаты, едва слышно закрывая за собой дверь. Женщина обернулась, убедившись в том, что ей никто не мешает.
- Вот, узнала о тебе! Горе то какое! Мы вот все живём и думаем, что с кем-то что-то обязательно должно случиться, но только не снами! А оно, вот как получается! Решила, так сказать, внести свою посильную лепту, пришла сюда, что – бы выразить своё сочувствие! – родственница  подошла к Верочке и как-то брезгливо поцеловала её щёку. Во рту что-то блеснуло. Девушка сморщилась. Её преданная лошадка истошно заржала. Родственницу слегка шарахнуло в сторону от скрипучего звука коляски. Размашистыми шагами она отступила назад и плюхнулась в близи стоящее кресло.
- Я, здесь лучше присяду!- оглянувшись по сторонам, родственница  решила  как-то приступить к основной части разговора.  – Верочка, ты даже, не представляешь себе, как ты богата родными! – родственница первым делом почему-то стала листать фотки в её крутом мобильнике.  С фотографий красовались весьма довольные этой жизнью человечки в своих роскошных интерьерах. Они позировали, выставляя  на обозрение свой жизненный успех.
- Я, правду говоря, считала, что я одна! Впрочем, какое это имеет значение! – Верочка скептично взглянула на фотографии и отвернулась. Закрыв глаза ей  почему- то представились совсем другие картинки, это были жуткие картины её прошлой жизни:  болезнь матери, её падение, многочисленные операции, больницы, в которых не кормили, а так же огромные суммы денег, которые надо было выложить  за каждую проделанную операцию. И где тогда были все эти люди? – Вера опять взглянула на всех этих довольных родственников. Пришедшая гостья  поймала её взгляд.
- Ну, Вера, как видишь, ты не одна!  -  недовольно произнесла она.  – Нас, дорогая, очень много и мы крепко, как видишь, встали на ноги, потому, что потихоньку ползаем, и всё вперёд, как видишь! А тебе, куда вздумалось нос задрать? Под самый купол! Ну а, знаешь, Вера, сама виновата!  Совсем ты, Вера, на нас не похожа! Не наша, можно сказать! Хотя квартирка у тебя, ничего! – и дама сразу принялась рассматривать комнату девушки.  Но тут вдруг тонкую на вид мысль « сочувствующей родственницы» прервал телефонный звонок. Верочка бросилась с коляской к телефону, схватила трубку, выкрикивая: « Алло, Ромка». На противоположном проводе раздались гудки.
- Опоздала! – раздосадованная Верочка стала плакать.
- И ты ещё на что собственно, надеешься? – цинично произнесла женщина, которая была близка, как говорила по крови.
- Надеюсь?- обернулась девушка. Такую « правду» она никак не ждала от родственников
- Послушай, Верочка! – женщина  упорно намеревалась вложить именно свою правду в голову девушке. - Неужели, ты действительно думаешь встать с этой коляски?  Я много лет проработала парикмахером, через мои уши прошли множество подобных историй. Вот, что я тебе скажу, дорогая: не обольщайся, у тебя вряд ли  получиться встать на  ноги!
- Вот, вы, зачем ей, это сказали! -  в комнату вошла возмущённая баба Шура. Соседка остолбенела перед неслыханной наглостью. За всю жизнь ей не приходилось слышать подобного. Баба Шура подошла к Верочке обняла её с теплотой, как надёжная броня, беря на себя часть стрел пущенных в израненную жертву.
- А что? – фыркнула родственница. – Разве она не должна знать, какая она! – женщина  медленно вставала с кресла, выпрямляя всю свою стать.  – Я имела ввиду пригласить Веру на свой юбилей, по - родственному, так сказать.  Сначала я думала, что он пройдёт дома, в домашнем кругу. Потом решила, что юбилей должен состояться в ресторане. Я ведь могу, в конце концов, себе это позволить! Так вот! – разошлась дама. – Я выбрала прелестный ресторанчик. « Огни Москвы» называется, правда зал находиться на третьем этаже. Правда,  Вера туда вряд ли доберётся! Так, вот, Верочка, я  решила, что ты приедешь  домой, на второй день, а заодно посмотришь, как я устроилась на новом месте. Я совсем недавно купила новую квартиру, но это так, к слову, совсем не главное!- стала кокетничать дама. – Главное, Верочка, что ты приедешь ко мне! Надо же тебе, детка, как-то развеяться! А то ты, всё дома и дома! Я не знаю, я б так не смогла, дорогая! – дама собрала свои фотографии, которые растерянно лежали в разброс на коленях у Верочки, правда, не забыв при этом по- родственному чмокнуть девушку в щёчку. Обойдя задом бабу Шуру, которая, совсем не кстати стояла на пути, дама скрылась за дверью.
- Баба, Шура, а ей, я, что плохого сделала? – Верочка схватила с дивана подушку и горько зарыдала. Она плакала и вспоминала совсем ещё недавние эпизоды, которые ещё не успели забыться.  На дворе стояла точно такая грустная осень. Единственно близкого человека, маму,  только вчера выписали из больницы.  Неожиданно раздаётся телефонный звонок. Это звонила она.  Как всегда завела разговор о своих квартирах, которые собиралась сдавать. А под конец, так цинично, как бы между прочем, спросила маму: « Тебе ведь, правда, ничего не надо?» 
- Баба Шура,  как ты думаешь, может она  нас всех  мысленно уже провожает? – спросила наивно заплаканная Верочка.
- Этого я не знаю, дочка! – задумчиво вздохнула Шура.  На это всё я могу одно сказать: « конец света, и до нас добрался!»


                С приходом осени темнело рано. Окна ближайших многоэтажек постепенно заполнялись ярким светом. Суетливая жизнь дня незаметно переместилась в высотные дома, чтобы продлиться до прихода глубокой ночи.  Сейчас высотки со стороны напоминали новогодние ёлки, разодетые в яркие фонарики, с одним лишь неосвещённым пятном посередине.  Свет в тёмном окне упорно не желал включаться.
- Должно быть, уехали или развлекаются где-то, - одинокий прохожий с собакой задрал голову, посматривая на Верочкино окно. – Ты всё понял, Грэг? – Пёс вопросительно заскулил.
- Ну и правильно, чего дома- то сидеть. В мире предлагаемых развлечений спешат домой только те, кого собака ждёт. - И взяв пса за поводок, прохожий с грустными мыслями о  своём несостоявшемся вечере медленно побрёл к ближайшему подъезду.
               
          После ухода бабы Шуры Верочка осталась одна. Нет, её не пугал ни тёмный мрак за окном, ни предстоящее ночное одиночество. Она к нему уже успела привыкнуть. В  положении, в котором она оказалась, девушка не могла требовать от людей больше того, что они ей могли предложить. Откуда им было знать, в чём  действительно нуждается человек, находящийся в плену своих собственных ограничений. Сидя в своей коляске, девушка медленно потянула руку к выключателю, но лампочка не зажглась. Надо было бы её заменить, когда работал Степаныч, подумала девушка.
- Откуда же мне было знать, что жизнь может измениться в одно мгновение, – с грустью вздохнула Верочка, - подобно комнатной лампочке, которая горела- горела, а потом взяла, да и сгорела в одну секунду.
 Взглянув на часы, которые были освещены светом из коридора, оставленным бабой Шурой, Верочка поняла, что ещё не совсем поздно, что вполне можно сделать один телефонный звонок. Находясь в полной темноте, девушка вдруг оценила сверхъестественные возможности своей железной лошадки, которая сдвинется с места даже с закрытыми глазами. Издав скрип, свидетельствующий о бескорыстной преданности своей хозяйке, лошадка с большой неохотой, но всё же подвезла девушку к объекту людской цивилизации. Вдруг Верочка обнаружила в своём кресле мобильный телефон, оставленный ненавязчиво бабой Шурой. Верочка улыбнулась. Ей стало приятно от такого внимания соседки, точнее, от её умения предложить именно то, в чём девушка может нуждаться, находясь в одиночестве.
- Надо же, мобильный! – удивилась Верочка, - выходит, и впрямь, мысли способны материализоваться. – И дня не прошло, как я мечтала о нём, хотя, – девушка положила мобильный в боковой кожаный карман кресла, – вот интересно, как же такая незатейливая игрушка способна достучаться до человеческого сердца? - Верочка вдруг вспомнила раздражительный голос  дамы, звучащий в трубке ранним утром. В её душе боролись два очень сильных чувства – желание услышать хоть что-нибудь о Ромке, но при этом, чтобы её  никто не заподозрил в некоей корысти. Преодолев страх, девушка стала набирать заветные цифры. Последнюю цифру Верочка судорожно попридержала указательным пальцем, с духом собираясь вступить в диалог.
- Добрый вечер, извините, могли бы вы попросить Романа? – быстро произнесла Верочка, чтобы никто не смог её уличить в утреннем молчании.
- Это я у вас должна спросить, где мой сын? – послышался раздражённый голос на другом конце провода.- Вы это были или нет, ну в общем, одна позвонила утром, ни свет ни заря. Вот Роман и сорвался. Ночь на дворе, его нет, а матери одна головная боль.
- Это была не я, - стала объясняться Верочка.
- Всё одно, вы это были или нет, а матери одни нервы. Вас много, а мать – одна, - произнесла женщина кратко и сухо.
- Ваша правда, простите ещё раз, -  на выдохе заставила себя вымолвить Верочка и положила трубку. Пальцы судорожно  разжались, оставляя  влажный след на телефонном мобильнике. Сердце учащённо забилось, отстукивая в висках. На лице появился  бледный румянец.
- Ромки нет, а мать сообщила, что Ромку женщины домогаются. Да ещё так смело, - вздохнула Верочка. - Она, вероятно, решила, что тем самым расстроит все мои далеко идущие планы. Не понимает человек, что планов  быть уже не может. - Верочка с грустью посмотрела на свои ноги. Болезнь, вследствие былой травмы, прочно сковала их, не оставляя девушке ни капельки надежды.
 - Надежда…, - прошептала  Верочка.- Какое прелестное слово, оно так и светится  глубоким смыслом. Ведь в любой фатальной ситуации, даже перед лицом смерти, когда кажется, что надеяться больше не на что, она спасает тем, что даёт новые силы. Правильно говорят, что надежда умирает  последней.
- И всё же, я ведь не мертва! – неизвестно от чего рассмеялась Верочка. - А это значит, что это ещё не конец!. Девушка подумала, что она стала очень часто думать о конце, как баба Шура.
- А что, если это слово означает конец  всех моих страданий!  Мысль, пришедшая внезапно, заставила пошевелить ногой, и Верочка, к своему удивлению, ощутила явный прилив живой энергии.
- Бог мой, это правда или мне показалось? – в полный голос произнесла девушка.-  Пять долгих лет я ничего не чувствовала, кроме ватной слабости в ногах и лёгкого жжения. Эти ощущения, может быть по ошибочному представлению, вселяли надежду только в моём сердце, но никак не у врачей.
А теперь вот я ощущаю нечто иное, вот только что конкретно, я пока сказать не могу, - разговорилась сама с собой девушка.- Так или иначе, я должна верить в лучшее и даже в то, что Ромка будет со мной, и это мне обязательно поможет подняться вот с этого кресла, - и девушка стала отчаянно трясти  железного поводыря. В ответ коляска пронзительно завизжала, реагируя на темперамент своей хозяйки.
               
          Вечерний свет от уличных фонарей осветил комнату. Обрадовавшись, что не придётся проводить остаток вечера в полной темноте, девушка развернула коляску и направилась к окну. Облокотившись на подоконник, Верочка стала разглядывать улицу, где, несмотря на поздний час, всё ещё активно продолжалась жизнь.  Фонари дневного света достаточно ясно осветили  небольшую машину красного цвета с раскосыми фарами, похожими на глаза японца.
- Какая прелесть! – воскликнула Верочка. На ярко освещённом дворе красочная машинка вызывала восторг и удивление, притягивала к себе взор. Но девушка удивилась ещё больше, когда увидела под фонарём Романа, обнимавшего за талию девицу, разодетую во всё зелёное. Уж Ромку Верочка не  спутает ни с кем. Не так давно он летал с ней вместе под куполом цирка,  держась за её тонкую талию. Она даже вспомнила, как под шум  аплодисментов отчётливо слышала ласкающий мужской бас.
- Вот, отлетаем, и познакомлю я тебя с моими. Увидишь, они у меня классные. - Правоту сказанных слов, Верочка проверила час назад, когда раздавшийся в телефонной трубке раздражённый  женский голос, указал на место, на котором Верочке следует находиться.
- Все вы классные, только зачем так поступать? – Девушка вдруг не удержала слёз.- Я что, виновата в том, что не разбилась? Зачем вы так со мной?
Вдруг Верочка увидела, как из темноты возникли две крепкие мужские фигуры и приблизились к воркующей парочке. Они стремительно бросились на Ромку и стали его избивать.
В жутком волнении Верочка почувствовала в своём теле какую-то необыкновенную силу. Она оттолкнулась от подоконника и оказалась на  середине комнаты.
- Я сейчас вам покажу, сейчас вы меня узнаете, - расшевелив своего железного слугу, Верочка кинулась к двери. Открыв её, она вплотную подъехала к лестничному пролёту, который ей ещё предстояло преодолеть. Увиденное в окне, напрочь лишило девушку страха, и, пристегнув ремни, Верочка спустила свою лошадку с лестницы. Она не заметила, как оказалась пролётом ниже.
- Мне уже ничего не страшно! – сквозь слёзы выкрикивала девушка, преодолевая пролёт за пролётом. После бешеной тряски, коляска вдруг остановилась.
- Рано тебе расслабляться! –  Верочка стала с силой трясти лошадку. - Привыкла к домашнему режиму, совсем забыла о своём прямом предназначении.  Не бойся, не разобьёшься! – девушка перескакивала  ступень за ступенью. Коляска со стуком пролетела ещё несколько пролётов и остановилась прямо у входной двери.
- Вы бы не могли мне попридержать двери? – Обратилась Верочка к молодому человеку в широкополой шляпе, разговаривавшему по мобильному телефону.
- Я уже поднимаюсь, - ответил он в трубку, не обращая на девушку никакого внимания. Верочка сразу поняла, что он её просто не слышит и стала протискиваться в щель входной двери, которая ещё не успела закрыться за глухарём.
- Чёрт! – послышалась реплика, - я на что-то наткнулся, - молодой человек резким движением загнул плащ от Верочкиного колеса и стал стремительно подниматься  вверх по лестнице. От недоумения девушка пожала плечами. Несмотря на респектабельный вид молодого человека, она поняла, что у него чего-то не хватает, а именно того ценного, что обычно скрывается под головным убором.
- А может, там и вовсе нет ничего?  Похоже, что так, - произнесла тихо Верочка. Но глухарь всё равно  не смог бы её услышать, так как уже успел взлететь на два пролёта вверх.
- Вот ведь как легко, ему и думать не к чему! - Мысль мгновенно оборвалась, когда Верочка увидела на асфальте поверженного  Ромку.  Двое парней застыли, видимо готовясь добить его ногами.
- Роман! – раздался на весь двор голос Веры.  Парни бросились наутёк, Ромка вскочил и сладкая парочка, мгновенно скользнув в салон машины, включила мотор. Машина рванула вперёд, оставляя на асфальте грязный след от шин.
- Роман! Это я, Вера, остановись. - Её лошадка определённо сдавала позиции, хотя неслась с горки во весь опор. Не успев попридержать тормоз, Верочка почувствовала, как на что-то наткнулась, потом стала лететь лицом вниз.  Коляску перевернуло, и девушка сильно ударилась обо что-то твёрдое.
Перед глазами мелькал Ромка, покойная мама, баба Шура, с репликой « грехи наши тяжкие», пьяный дворник и даже глухарь в шляпе. И снова Ромка, летающий с ней вместе на огромной высоте без всякой страховки. Она тогда явно почувствовала, как с шумом разрывается трос. Ромка хватается за вспомогательный.  Ранее считавшаяся  крепкой, их связка рвётся, и Верочка летит вниз, в свой, возможно последний полёт…
 А сейчас от боли, пронзившей всё тело, Верочка теряет сознание.




-  Как болит голова! – раздался тонкий девичий голос в огромной больничной палате.
- Ну, наконец, очнулась! – ответил низкий голос.
- Баб Шура! –  голосок  прозвучал, как не до конца оборванная струна.
- Какая я тебе баба, да ещё с таким жутким именем!
Верочка раскрыла глаза. На соседней койке, лежит толстая, не первой молодости женщина, в которую по трубке что-то переливается.
- Тебя как сюда угораздило?  Коляска твоя будет? – женщина указала глазами на Верочкину преданную спутницу.- Утром тебя привезли. Что, совсем ничего не помнишь?
 Тяжело подняв голову с подушки, Верочка её снова уронила.
- Коляска действительно моя,- подтвердила девушка свою принадлежность к железной лошадке.
 - А ты на ней как, случайно, или на роду написано? – продолжала допрос соседка.-  Никто не знает, что кому на роду написано. Я всем гадаю, а про себя не угадала, сюда попала. И такое бывает! Хочешь, тебе погадаю?
- Не нужно мне гадать,-  Верочка отвернулась от соседки. - Не люблю я этого. Ещё что-то предскажете, чего я никак не ожидаю.
- Что, девка, боишься, что плохое предскажу. А зря, я в субботу дождь предсказала. Небо заволокло, лило аж до воскресенья.
- Я вас поздравляю с вашими возможностями, - Верочка косо посмотрела на соседку, и отвела взгляд на дверь. В палату вошёл врач и подошёл к Верочке.
- Вы к нам, Вера, во второй раз, и оба раза поступили с травмой. - Доктор стал ощупывать Верочкины ноги.
- Доктор, вы скажите, я ходить смогу? – робко спросила девушка, цепляясь за надежду, которая всё еще жила  и нежно ласкала её душу.
 Врачу по статусу не положено говорить лишнее, тем более что- либо обещать, поэтому он нашёл, что ответить.
- Вы судьбу должны благодарить, что в живых остались. Насколько я знаю, вы уже разбивались раньше? – доктор заглянул в журнал, - только на этот раз сотрясение мозга. Легко отделались. Не знаю, не знаю, но что-то, безусловно, с вами делать будем, - и доктор, засунув журнал под мышку, направился к двери.
- Безусловно, со мной что-то будут делать, вот только что? – повторила Верочка слова доктора с вопросом.



                Что можно сделать  человеку, когда в один миг разрушилось всё, ради чего жил человек. Девушка закрыла глаза. В состоянии полусна стали мелькать воспоминания из её прошлой жизни: крепкие руки Ромки сжимают Верочку во время полёта. Именно тогда ей казалось, что эти руки прочнее любой страховки в нужный момент подхватят, не дадут упасть.
Как могла она так жестоко ошибиться в человеке, которому доверяла свою жизнь?  Получается, доверяла жизнь трусу. Испугался он инвалидной коляски,  зачеркнул прошлое, связанное со мной. Из глаз потекли слёзы.
- Ты чего плачешь, иль обидел кто? – раздался глухой голос соседки.
- Жизнь складывается из того, что кто-то обязательно обидеть должен.  А как же иначе? Иначе нельзя. Скучно иначе, понимаете? – Верочка, глотая слёзы, отвернулась к окну. Внезапный телефонный звонок отвлёк её от грустного.
- Верочка, душа моя, ты там как без меня? – раздался голос бабы Шуры. Услышав голос родного человека, Верочка встала, опираясь на подушки, вытирая при этом заплаканное лицо больничным халатом, который ей выдали.
- Баб Шура, вы не волнуйтесь, я не одна. За мной здесь присмотрят.
- Вера, не хитри, скажи, где ты, и кто за тобой смотрит? – из маленькой игрушки, которую Верочка сжимала в руке, продолжал звучать встревоженный голос бабы Шуры.
- Я здесь недалеко, словом, в больнице – с трудом сообщила Верочка правду.
- Какой ужас! – в трубке застыло молчание.- Вера, тебя что, опять этот щёголь чуть к смерти не привёл?
- Баб Шура, на этот раз  его вина лишь косвенная.
- Вера, ты его что, видела с этой? –  во влажных от слёз руках возмущался телефон.- Так вот, выкинь всё из головы.   Ты слышишь, это всё несерьёзно, так, на одну ночь. Серьёзно лишь то, что связанно с тобой.
- Баб Шура, постойте, - Верочка пыталась вписаться в монолог единственно близкого ей человека.- Выходит, вы видели Ромку с этой и ничего мне не сказали? – голос девушки стал глухим от удивления.
- Вера, как бы я тебе сказала! – взволновалась Шура. - Ты как – будто живёшь не в этом времени.  Ты и в правду не видишь, как люди незаметно подкатили к апокалипсису.
 Девушка улыбнулась. Улыбнулась тому, каким способом баба Шура пыталась поселить в её раненной душе надежду на лучшее.
- Спасибо вам, баба Шура! – произнесла тихо Верочка.
- Не уберегла я тебя, а ты меня ещё благодаришь! – в трубке всхлипывала баба Шура.



                Сон, всего лишь сон… – первое, что приходит в голову человеку, пытающемуся трансформировать в реальную жизнь события, которое неожиданно  привиделись во сне. Откинув  ногой плед, Алексей, поднявшись одним толчком с дивана, медленно побрёл к входной двери, где минут пять кто-то настойчиво звонил.
- Ну, ты и соня! – Наталья Андреевна бегло взглянула на сына и торопливо понесла на кухню оттягивающие вены тяжёлые сумки.- Я уж думала, что состарюсь у нас под дверью, пока ты, сынок, соизволишь проснуться. Алексей взглянул на настенные часы, которые тихо отмеривали жизнь.
- Пять часов, мам, опять пол жизни проспал, - почесал затылок Алекс.
- Я, сынок, всё понимаю, - вздохнула Наталья Андреевна, выкладывая продукты на стол. – Работа твоя гуманная, а вот к себе ты относишься, прямо скажем, не гуманно.- Твои ночные дежурства, а особенно твой недосып на диване превратят любого врача в пациента, - Наталья Андреевна посмотрела на едва проснувшегося сына.
- Я, мама, врач не так давно – Алексей выхватил у неё  из рук кусок принесенной колбасы. А вообще, пока я в интернатуре, считаюсь недоученным студентом.
 Наталья Андреевна потрепала сына по густой шевелюре.
- Раз студент, то почему не на занятиях? – Она ласково заглянула в глаза сыну.
- Мамуля, самое лучшее в нашей профессии – это практика, работа с людьми, живой контакт с человеком, который должен принести свой положительный плод. Вот я и решил просто выспаться, чтобы мой труд действительно оказался  результативным.
- Ты, Алексей,  красиво сказал, - Наталья Андреевна поцеловала сына. - Я очень рада, что ты дома. Но, как мне кажется, дело своё превосходно знать надо. Я боюсь только одного, чтобы не получилось как в той поговорке: « недоученный врач хуже убийцы».
- Ну, ты, мать, и высказалась – Алексей поперхнулся недопитым кефиром. -Ты вот за полночь телевизор смотришь, а там сейчас чего не захочешь, покажут. И это вместо того, чтобы смотреть полноценный сон. Вот, мне например, мама, ты представляешь, цирк приснился, - Алексей судорожно сдвинул брови, вспоминая прошедший сон. Что конкретно снилось, не помню, но что-то связанное с цирком.
- Цирк? – удивилась Наталья Андреевна. Это когда всем смешно, а тебе не до смеха?



             - Просто смешно! – вслух произнесла Верочка, пробуждаясь от дневного сна.
- Чего тут смешного? – пробурчала соседка.
 Верочка повернула голову.
- Я в это отделение попадаю во второй раз, в эту же самую палату, и на ту же самую койку. Смешнее не придумать.
- И придумывать не надо, - проворчала соседка, - предлагала, давай погадаю!
Верочка молча отвернулась.
- Конец света! – в палату вбежала баба Шура.
- Вот,  и я об этом – сквозь зубы процедила соседка, пропуская бабу Шуру вперёд, к Верочке.
- Вера, бедная моя, - баба Шура села у постели. - Это что ж тебя беды никак не покинут.
- Не знаю, баба Шура, не знаю. - Верочка подняла глаза к окну.- Я, как его увидела, - взгляд девушки остановился на одной точке, - неведомая сила потянула меня вниз на улицу, совсем забыла, на каком я этаже. А он, - Верочка закрыла лицо руками, - он меня увидел и давай удирать. - Слёзы катились вниз, по рукам. - Баба Шура, вы понимаете, он оставил меня одну ночью, беспомощную. Его абсолютно не беспокоило, как я одна обратно на коляске поднимусь домой. И это ведь не в первый раз. - Верочка на мгновение прекратила плакать, неожиданная мысль пришла ей в голову.
- Я поняла, - медленно произнесла она. - В момент моего рокового падения, у него уже кто-то был.
 Баба Шура побелела.
- Ты что такое говоришь, Вера,  в экстремальной ситуации, ответственность обостряется. Я сама прошла войну. Спасала раненых, скрывая их от пуль. И каждого солдата доносила в сохранности, не один не погиб, - вздохнув облегчённо, баба Шура добавила, - не один не погиб. Ну, это не важно, что это я тут расхвасталась своими былыми подвигами, - баба Шура слегка раскраснелась.- Тогда было всё ясно, где свой, а где чужой. Вот сейчас, поди, не разберёшь. Роман вроде как свой, а душа кривая.
- Вот- вот, - вмешалась соседка, - распознать у кого какая душа, здесь умение нужно.
- Да бросьте вы, какое ещё там умение, - баба Шура бросила взгляд на соседку. - Если понятия о жизни не привиты с молоком матери, то ваши умения все к лешему.
 Соседка,  посмотрев грозно, отвернулась на другой бок.
                В палату вошла медсестра. Сделав несколько распоряжений, она подошла к Верочке и сообщила ей, что её ждут в зале по лечебной физкультуре. Баба Шура недоверчиво посмотрела на медсестру.
- Это кто же такое прописал? – Она стала целовать Верочкину головку. – К вам человек поступил с сотрясением мозга, а вы, не разобравшись, сразу в спортзал. – Что ж это за методика такая!
- Да вы не волнуйтесь, - стала успокаивать медсестра. – Сотрясение небольшое, голова поболит и перестанет, а вот рефлексы проверить надо, тем более в вашем положении.  Вдруг в связи с падением возникли изменения.
 - Какие изменения? – встревожилась баба Шура.
- Вот мы и собираемся выяснить. - Медсестра подошла к коляске, пытаясь резко выкатить её на середину палаты. Издав резкий, пронзительный звук, коляска брыкнулась.
- Это что за ерунда? – медсестра раздражённо затрясла коляску.
- Это не ерунда! – тактично поправила Верочка. – Просто моя лошадка не любит, когда с ней подобным образом обращаются.
- Ну, тогда я не знаю, - медсестра обиженно развела руками.
- А вы на себя потяните и тихонько разверните, коляска сама поедет, –  попросила Верочка.
- Скажите, пожалуйста, - медсестра улыбнулась. – Я не знала, что железу нужно особое отношение, - коляска вдруг сдвинулась с места и плавно покатилась к  Верочке.
- Я только едва толкнула, - воскликнула сестра, помогая Верочке сесть в коляску.
- Наша Вера с кем угодно может договориться, - с гордостью произнесла баба Шура.
- А вы, Вере, вероятно, бабушка? – поинтересовалась медсестра.
- Хотела бы я иметь такую внучку, но Бог мне сорванца послал в наказание, это я внука своего имею в виду.  В него родители вкладывали всё самое лучшее, а вырос таким бездушным. Словом, боль моя, а не внук.  А ведь я его растила, а он отошёл от бабушки,  проглотил его мир, забыл меня совсем. С Верой познакомились, когда в дом переехали, после размена с детьми. Стали жить вдвоём, с дедом.  А когда в семье Веры горе случилось с мамой, тут мы ещё больше породнились.
- Тебе ещё повезло, Вера, что ты такую соседку нашла, – стала шептать медсестра, наклоняясь к Верочкиному уху.
- Мне только с ней, с бабой Шурой и повезло.
 Была ли в голосе Веры грусть? Возможно, что  была. Одинокая девушка  прикрепилась к бабе Шуре. Она стала для неё чем-то вроде спасательного круга, который Бог посылает сверху, чтобы не погибла Верочка на крутой мирской волне.
- Ну, всё, - вздохнула баба Шура, - идти мне надо. – Я бы здесь осталась, но меня никто держать не будет. Я лучше, Вера, к тебе каждый день приходить буду. Вы уж  за ней-то присмотрите, - баба Шура подошла к медсестре и положила ей что-то в карман. Медсестра во  все вставные зубы улыбнулась и не помедлила произнести.
- Не волнуйтесь, Вера у нас особенная и относиться мы к ней будем соответственно.
- Конец света! – Вера уловила еле произнесённое бабой Шурой слово, когда та стояла уже у двери. Ни слова, ни его значения не расслышал никто, кроме  Верочки.
- Такая приятная у тебя соседка оказалась, - произнесла медсестра, везя Веру по коридору и ощупывая одной рукой свой большой больничный карман. Вдруг неожиданно коляску куда-то повело, и она остановилась посередине огромного коридора. Медсестра стала раздражённо дёргать Верин транспорт.
- Чёрт! – сколько колясок перевозила за свой трудовой стаж, всё было нормально, а твоя, словно упёртый осёл.
- Вы, скажите,  куда мне ехать, и я поеду, - тихо произнесла Верочка.
- Да, правда, - воскликнула радостно медсестра. – Меня ещё больные ждут.
 Ты ведь у меня не одна.  Так что, моя дорогая, поезжай сама по коридору, а там не забудь завернуть направо, там тебя ожидают. - Медсестра живо развернулась и бодро зашагала в противоположную сторону.
- Первый кабинет, – удаляясь, стала выкрикивать медсестра.
- Ну что, поехали! – Вера едва тронула колёса, и коляска плавно покатилась по коридору.



- Мне можно войти? – раздался робкий голос за дверью.
- Входите, - ответил Алексей Иванович.
Последовало довольно продолжительное молчание. Странный шум скрипучего железа, заставил его повторить реплику.
- Я сказал можно, или я так тихо говорю, что меня не слышно? -  Дверь в кабинет стала медленно, шумно и судорожно распахиваться.
- Простите, что ж вы сразу не сказали. - Молоденький доктор подбежал к двери, пропуская Верочку в свой большой  кабинет
 Заехав вовнутрь, Вера окинула комнату взглядом, в уме прикидывая, с какими трудностями ей предстоит столкнуться. В кабинете были  размещены тренажёры, письменный стол и кушетка в углу.
- Позвольте, я запишу в журнал ваше имя, диагноз, - произнёс доктор и приготовился записывать.
- Вера Желанная, - медленно и звучно произнесла девушка.
 Доктор улыбнулся.
- Что, так и записать?
- Моя фамилия Желанная, - пояснила Вера,- хотя она совсем себя не оправдала.
Молодой  доктор, внимательно взглянув на неё, произнёс:
- Вы ещё в таких цветущих летах, когда нет оснований так говорить. У вас ещё всё впереди.
- Я тоже так раньше думала, - произнесла Верочка, - пока с потолка не упала. Всё, о чём грезилось, оказалось в  застое.
- А вы, оказывается, с юмором, - рассмеялся доктор.- Вы знаете, именно это я ценю в людях больше всего. С юмором и работать, да и жить как-то веселее. С разными людьми приходиться общаться. Руки и ноги вроде в порядке, а вид умирающий, и с чувством юмора большие проблемы. Вот, Вы как считаете, какой диагноз такому явлению можно поставить?
- На счёт диагноза не знаю, а вот соседка моя всему этому дала очень чёткое определение. Конец света, - чётко и внятно произнесла Верочка.
- Что-о? – рассмеялся доктор.- Верно, сказали верно, хотя и смешно. Мне первый раз в жизни приходиться общаться с такой интересной больной.
- Я разве вам показалась интересной? -  Верочка опустила глаза на свои ножки.
- Это, я думаю, поправимо, - доктор уловил направление Верочкиного взгляда и опять заглянул в журнал.- Сейчас как раз разрабатывается одна новая методика. Но, в начале, я забыл представиться.  Меня зовут Алексей Иванович.
Верочка заглянула ему в глаза и подумала, что, наверное, - он её сверстник. Неожиданно перед нею возник образ Ромки.
- Новая методика? Окажется ли она крепче той, злополучной Ромкиной поддержки, которая  приковала меня к этому креслу.
- Что? - переспросил доктор? – Вы что-то сказали?
- Да нет, это я так, - всполошилась Верочка. И, немного помолчав, спросила:
- А вдруг эта ваша методика мне принесёт дополнительные страдания? Алексей Иванович улыбнулся.
- Я изо всех сил буду стараться, чтобы страданий  было как можно меньше. -Последняя фраза как-то особенно отозвалась в сердце девушки. Своим женским чутьём она вдруг угадала в сказанных словах какую-то необъяснимую нежность.
- Тогда я готова ещё раз пострадать, доктор, - на прощание произнесла Верочка.
- Вот и прекрасно, - улыбнулся молодой доктор.

       Так, неожиданно, на фоне серых, дождливых дней, вдруг выглянуло солнце. Именно такая ассоциация пришла в голову Верочке, когда она пересекала в который раз большой светлый коридор, возвращаясь из кабинета доктора. Тёмные мысли, вроде тех: « а вдруг я снова стану жертвой самообмана», девушка гнала прочь. В её душе пробуждалась надежда, которая позволяла ей смотреть иначе на свой безнадёжный статус.
Заезжая в плохо освещённую палату, Верочку интуитивно потянуло к окну. Там, при ярком свете фонаря, девушка заметила знакомый силуэт. Тень от силуэта то приближалась, пытаясь разглядеть что-то в больничном окне, то отходила куда-то в сторону.
 Внезапный стук в дверь, отвлёк внимание девушки. В палату вошла медсестра с огромным букетом.
- В этот поздний час, вы не обделены вниманием, - произнесла медсестра и с особым любопытством посмотрела на Верочку, оставляя букет роз на кровати.
- Это мне? Вы ничего не путаете? – переспросила удивлённая девушка. Одним толчком она оторвалась от окна и подъехала к кровати.
- Меня просили передать, - ответила сестра и вышла.
В букете удобно расположилась записка, где до боли знакомым почерком было написано: «Вера, прости».
- Роман! - Верочка хотела было кинуться к окну, но коляска, к удивлению хозяйки, ослушалась. Девушка бросилась на пол и поползла к окну, держаcь за кровати. Пытаясь подняться, она подтянулась на сильных руках  к подоконнику, но силуэта в окне не оказалась.
- Роман, - произнесла обессиленная девушка и её руки стали медленно срываться с подоконника. Веру подхватили  вбежавшие соседки и стали оттягивать её от подоконника  к кровати.
- И что в такую темень можно видеть? - стала ворчать одна из них.
 Ещё надеясь на что-то, Вера спросила:
- Скажите, там за окном, стоит красная машина?
 Несколько любопытных пар глаз выглянули в окно.
- Это, Вера, к вам такая красота? Какая карета к вам подъехала! Если бы вы знали!   
- Моя карета всегда при мне. Лошадей на переправе не меняют, - горько произнесла Верочка.
- А букет куда поставить? – Соседки, с завистью глядя на букет, стала искать свободную емкость.
- Букет? – Вера горько сжала губы. – Букетом, увы, ничего не исправишь.


            Выбросив из головы  прошлое, связанное с Ромкой, Вера перевернула последний лист романа, пронизанного насквозь фальшью и лицемерием, или простой трусостью. Верочка стала надеяться, что ей  предстоит подняться на вершину и больше никогда с неё не падать. Поверив в себя и в предлагаемую методику, девушка проводила осенние дни в обществе врача, тщательно оттачивая предлагаемые упражнения.
- Надо же, - как-то во время упражнений, рассмеялась Верочка. – Ещё недавно я и думать не могла, что кто-то  протянет мне руку. Я уже как-то уверовала, что за окном апокалипсис.
-А может апокалипсис? – поправил ударение доктор. - По-вашему, это означает, что рыцари вымирают, как когда-то вымер последний динозавр?
- Динозавр? Кто это? Неужели это такой страшный монстр? – Верочка взъерошила свою короткую стрижку. - Ему и вправду не дано было протянуть руку. Наверное, по этой причине он и вымер.
Алексей Иванович вытянул свою крепкую, мускулистую руку. Вера вцепилась в неё и поднялась на колени.
- Получилось, Алексей, у меня получилось подняться!
- Алексей…, - улыбнулся доктор и тоже плюхнулся перед девушкой на колени, –   вы поднялись, а я упал?
- Простите, - смутилась Верочка.
- Ничего, ничего, - улыбнулся доктор,  неформальная обстановка на коленках ускорит наш с вами лечебный процесс, и это, безусловно, поднимет вас на ноги.
 Несколько минут Верочка не знала, что ответить. Она почувствовала, что краснеет, улыбается и краснеет, как школьница, которую учительница поставила в пример перед целым классом. Но Алексей Иванович сразу разрядил ситуацию:
- У Вас, безусловно, наметилась положительная динамика.
Окрылённая  услышанными словами, Верочка без труда подтянулась к коляске, но верную служанку от неожиданности брыкнуло куда-то в сторону.
- Похоже, ещё не время сбываться мечтам, - оторвавшись от коляски, Верочка в бессилии упала на ковёр. Доктор протянул руку.
- Вы разрешите, я помогу?
 Слегка смутившись, девушка одним движением поднялась и присела на край коляски.
- Получилось! – воскликнула Верочка.- Ещё совсем недавно я беспомощно лежала на полу, и только глаза смотрели на то самое место, на котором я сейчас сижу. Никогда бы не подумала, что мне придётся с таким трудом покорить такую  банальную вершину.
- Серьёзно? – заинтересовался доктор. – Вы хотите сказать, что вам приходилось брать вершину покруче?
- Я вовсе не считаю работу воздушной гимнасткой в цирке каким-то особым героизмом. Цирк был просто моей профессией. Правда, это уже в прошлом.
- Так вы циркачка! – воскликнул Алексей Иванович.
- Циркачка- трюкачка, - произнесла Верочка с грустью, - вот только трюк мой не удался.
- Вы не поверите, - молодой доктор стал снимать медленно очки, разглядывая Верочку.-   Мне недавно  цирк приснился. Мне все говорили: цирк – значит, жди сюрпризов.
- Вот вам и сюрприз, - произнесла Верочка, сняла коляску с тормоза и направилась к двери.
- Верно, - значительно произнес доктор, закрывая за Верочкой дверь.
       
            От нежданного успеха, Верочка вихрем неслась по длинному коридору, с лёгкостью преодолевая  расстояние. Она ни о чём думать не могла, кроме как о своей  первой победе. Подняться с пола и сесть в коляску, это было для неё так значительно. И с ней рядом оказался человек, который  искренне заинтересован в её победе, завязывая на крепкие узлы разорванную в прошлом страховку. Добравшись до постели, девушка стала мысленно прокручивать в голове слова, сказанные доктором.
- Положительная динамика…, - стала медленно повторять Верочка.
- Ты зря только мучаешь себя, девка! – Верочкины мысли оборвал грубый женский голос. - Я вижу, как ты изводишь себя с этим молодым доктором. Ему карьеру делать надо, продвигаться в начальники, вот он и нашёл жертву вроде тебя, и мучает, и мучает.
 Верочка открыла глаза. Прямо над самой койкой полз таракан, шевеля огромными усами. Испугавшись низкого голоса Вериной соседки, грохочущего, словно задымившийся мотор, таракан, пятясь задом, спрятался в щель, оставляя заметными  антенны усов.
- Это что за урод? – соседка тоже заметила таракана. - На той неделе всех потравили, а этот, пёс такой, жив оказался.  Полудохлый ползёт, а куда ползёт? К концу ведь, тварь, ползёт.
- Вы это о чём? – Верочка заморгала удивлёнными глазами.
- Да всё о том же, о жизни. - Подобно высоковольтному току, пронзила соседка Верочку убийственным взглядом.- Сам, поди, дохлый совсем, а ведь ползёт, хоть и к смерти! Точно, как мы, несчастные!
- То есть как, к смерти? -  удивилась Верочка  бреду своей соседки.
- Ты думаешь, я не вижу, как ты мучаешь себя. Видела я таких, с травмами, не поднимались они. А эти, - соседка бросила взгляд на проходящего мимо распахнутой двери доктора. - Такие только о карьере и думают. Измучают они тебя и плюнут.
 Верочка вдруг почувствовала, как сила, с которой она преодолела все свои сегодняшние барьеры, постепенно стала куда-то уходить. На смену ей пришла слабость. Она, словно таракан, перемещалась по всему телу, повязывая длинными усами все части рук и ног. Верочка приподняла голову, сжав пальцы рук в кулаки.
- Вы хоть сами понимаете, что несёте.  Вам, ровно, как и мне, рано или поздно, надлежит встать с этой койки, чего я вам искренне желаю… – Голос, вздрогнув, оборвал окончание фразы.
- Вера, ты умница, - в разговор вмешалась другая соседка. – Тебе родители дали достойное имя, и несёшь ты его с достоинством.
- Если б знать, есть ли у насекомого достоинство? - Неожиданно спросила Верочка, наблюдая за тараканом, который вылез из щели, и мысленно ответила: « я не насекомое, я  - человек.»


           -Конец света! – На пороге появилась баба Шура.- Я к доктору твоему ходила, так он, представь, не хочет тебя выписывать.  Говорит, динамика у тебя наметилась положительная.  Так что, Верочка, домой тебе ещё рано, для пользы дела лежать тебе здесь, не знаю сколько, - баба Шура нагнулась, чтобы поцеловать девушку. – Я, хоть и старая, но радость такую не перепутаю. Увидел, дочка, Бог твои страдания, вот и доктора послал. - Лепетанье бабы Шуры заглушил звучный храп соседки. Шура покосилась на тучную даму.
- Вера, как ты здесь лечишься, здесь и заболеть недолго, – баба Шура с ужасом смотрела на соседку.
- Ах, это, - Верочка подняла голову с подушки, - ерунда, лучше слушать её храп, чем бред.
- Вера, ведь от её храпа оглохнуть можно, - баба Шура прикрыла рот. – Ещё услышит!
- Эти люди слышат только себя, других им не дано слышать, - заметила Верочка.
 Баба Шура задумалась и спросила.
- У тебя с ней как, дорогая, ничего?
- А что мне с ней делить? – рассмеялась Верочка. - Каждый на своей койке, словом, неплохо, - слегка схитрила девушка.
- А у нас, Вера, плохо. Помер Степанович.
Лицо у  девушки побледнело. Из глаз брызнули слезы.
-Да ты чего, Вера? – баба Шура взяла девушку за руку. – Пил он, и перед смертью тоже хорошо откушал. Чего греха таить, была у него такая радость, смертельной оказалась. Так бы он совсем без радостей жил, только б маялся. С утра « умираю» кричал, а к вечеру напоследок белой то отведал, и к ночи отошёл. Всё успел, ничего на свете не держало, кроме химеры этой.
Жалко его, конечно, человек ведь, но наши планы,  поди, поважнее будут - на ножки  встать и свадебку сыграть.
- А женихи знают? С ними как? – Верочка вытерла глаза и улыбнулась.
- Женихи! – баба Шура хлопнула себя по массивным коленям. – Кто ж перед красотой такой устоит?  Все попадают, на четвереньках приползут. Будешь только выбирать-перебирать!



              Предположения Алексея оказались не напрасными. К Верочке постепенно возвращались утраченные двигательные функции. Шаг за шагом она поднималась на вершину, которую даже и не знала, что ей когда-то придётся преодолеть. Эти маленькие победы стоили многого, гораздо больше тех,  которые завоёвывались под куполом цирка. Что могло быть важнее вновь приобрести то, что когда-то украл цирк.
- Вера, о чём Вы сегодня думаете? – спросил Алексей Иванович на очередной  разработке.
- Я думаю…, - девушка подняла глаза. - Никогда я не знала, что  придётся мечтать о самых простых вещах.  В прошлом я любила удивлять людей. Мне казалось, что стоит стремиться к тому, что не всякому  по силам, а сейчас для меня значимо то, что, по сути, другим не важно.
- Неважно до тех пор, пока тот, другой, сам не окажется на вашем месте. – Поверьте моему опыту, людям свойственно взбираться на такие вершины, с которых им рано или поздно предстоит упасть.  И не обязательно, чтобы такая вершина оказалась буквальной.- Достаточно, как ни банально звучит, несколько сигаретных затяжек, пары капель для поднятия настроения.  Всё это, может оказаться для них падением с большой высоты. Что-то вроде апокалипсиса…
 Верочка улыбнулась.
- Никогда бы не подумала, что и я была такой безрассудной. – Сейчас мне на многое открылись глаза. Не всем покоряются вершины.
- Нет, - рассмеялся доктор, -  есть такие высоты, которые покорить просто необходимо.
Верочка подняла удивлённые глаза.
- Вы сейчас о моей профессиональной деятельности сказать хотите? – не успела Вера закончить фразу, как доктор сразу же её оборвал.
- В данном случае, я имел в виду свою профессиональную деятельность. Я сейчас, подождите минутку, – доктор устремился в соседнюю комнату. Не минута прошла, а целая вечность, так, по крайней мере, показалось девушке.  Со взглядом, устремлённым на дверь, она задумчиво сидела, ожидая, что откроется некая тайна. Дверь  вскоре открылась, и в зал вошёл доктор, неся в руках костыли.
- Вот и вершина, которую предстоит преодолеть. Верочка посмотрела   на два длинных приспособления.
- Вы будете  сильно удивлены, - совсем неожиданно для доктора рассмеялась Верочка, - но я  недавно о них мечтала, только, если не покажется странным, совсем по другому поводу.
- Интересно, по какому ещё другому поводу можно вспоминать о костылях? – удивился доктор.
- Я думала о том, что неплохо-бы то, что вы сейчас принесли, иметь в хозяйстве.
- В хозяйстве? -  переспросил доктор.
- Ну, да, - Верочка утвердительно кивнула головой. - Вот, допустим, разбивается окно. Осколки  разлетаются по комнате. - Вы, берёте длинный костыль и начинаете их собирать. Что-то вроде длинного веника. Им же можно и свет в комнате включить.  Я как-то сидела вечер без света, на коляске не получилось до розетки дотянуться.
- А Вы всё шутите, - доктор почесал затылок, - Вы даже не упомянули о прямом назначении этого сооружения.  А они теперь, одна из тех вершин, которые вам предстоит преодолеть.
 Алексей Иванович поставил перед Верочкой два костыля, придерживая их руками. Девушка привстала, держась за рукоятки, задев одной ногой коляску. Лошадка с унылым скрипом удалилась, железом сознавая, что перестаёт быть нужной. Пересилив самоё себя, Верочка сделала пару шагов.
- Ну вот, - облегчённо вздохнул Алексей Иванович, - будем считать, что Вы проделали очередной трюк.
- Доктор, не будем о цирке, - держась на костылях, произнесла Верочка.- Сила моя  испытана не в цирке, а здесь.
- В таком случае, - Алексей взглянул на Верочку и  залюбовался её стройной высокой фигурой, - Вы сейчас продемонстрировали неплохое начало.
      
        Случалось, что приходилось начинать жизнь с понедельника или с первого числа месяца, во всяком случае, в этом усматривалось некое начало, или стартовый отчёт нового времени. Верочка взглянула на календарь, висящий на стене. Обычный день, среда,  середина между началом недели и её завершением. Именно на этот день и выпало такое важное событие в жизни девушки.
Знаменательные дни…
Девушка стала восстанавливать в памяти дни из прошлого, которые, так или иначе, стали чем-то знаменательными. Она вспомнила, как мама первый раз отвела её в цирковую школу и свою дальнейшую жизнь со взлётами, шлифовкой трюков, тренировками, и, наконец, её выход на арену. Потом состоялось её первое знакомство с Ромкой, которого ей представили в качестве партнёра. В тот момент те дни ей казались действительно знаменательными. Позже ей удалось покорить залы многих столиц мира, где Верочке аплодировали стоя. Эти незабываемые моменты Верочка считала на редкость знаменательными. Ромка вошёл в её жизнь, так же как и его  крепкие руки, которые, как ей казалось, никогда не подведут. Но они подвели, когда порвалась страховка. Руки Ромки, которые вселяли хоть какую-то надежду, дрогнули. Верочка, срываясь, летела вниз, а зрители посчитали, что так было  задумано.
 Позже девушка потеряла всякий счёт часам, неделям, месяцам. Всё былое, знаменательное, ушло куда-то в прошлое, оставляя лишь факт свершившегося ужаса. Оказавшись на краю , могла ли Верочка считать свою жизнь знаменательной. В таком состоянии, она просто хваталась за неё, при этом, не разбирая, значительна она или нет.
 Девушка стояла, опершись  на костыли.
- Запомните, этот день, он для вас теперь знаменательный! – с гордостью
произнёс Алексей Иванович, - хотя не отрицаю, Вам предстоит ещё над многим поработать.
 Верочка расплакалась. Она плакала, как никогда прежде. Она не плакала так даже тогда, когда упала с огромной высоты  во время громких рукоплесканий зрителей.







                По длинному коридору вихрем мчалась радостная Верочка, разгоняя полусонных больных. Молодой врач и её собственная вера, возвращали девушку к полноценной жизни. Позади, на рукоятках коляски, висели костыли, торжественно восхваляя её победу. Девушка с шумом заехала в палату со своим нехитрым хозяйством.
 Выражение лица Верочки тут же изменилась, когда она увидела аккуратно устланную постель до тошноты невыносимой соседки. Вместо желанного чувства облегчения от того, что соседку вероятно уже выписали, Верочка почему-то услышала свой учащённый пульс, который  отстукивало её сердце.
- А где? – по слогам произнесла девушка, спрашивая няню, которая старательно выглаживала соседскую постель.
- Как где? – в ответ спросила  няня.- Там, где, в конце концов, и все. – Померла, вот что это означает.
 Верочке стало дурно. Именно сейчас, когда она осознала всю ценность жизни, на неё смотрела белая, устланная постель, к которой недавно прикоснулась сама смерть.
- Странная была бабка, - взбивая подушку, продолжала няня, - всё какую-то ерунду про всех шептала. Померла, а ведь особенно больной её назвать нельзя. Я здесь тридцать лет работаю, знаю, что помирают те, у кого диагноз соответствующий. А эта? – няня бросила взгляд на устланную постель. – Бабёнка  крепкая на вид была, а что там внутри у неё делалось, Бог её знает. Словом, от чего люди умирают?  Я так понимаю, одни мрут из-за вредности, другие из-за слабости, кому что выпадет на его веку. А ты, дочка, - няня взглянула на Верочку, обнимавшую костыли, - ты борись! Жизнь, она борьбы требует!
 Закончив свою работу и высказав всё, что на душе лежало, няня захлопнула за собой дверь.

- Вера! –  на смену няне вошли соседки.- Наслышаны, дорогая, о твоих победах. – Ещё немного и снова станешь как все.
- Как все? А может, как те? – Вера бросила взгляд на устланную койку.
- Вера, берегись, пессимизм  заразен, у тебя же такое имя, ты же Вера! – горячо воскликнула одна из соседок. - Ведь Бог есть! Он сделает всё, чтобы ты снова взлетела.
- Нет, девочки, летать я больше не хочу, это однозначное. Риск слишком велик.  Взлететь, чтоб ещё раз искусить судьбу?
- Золотые слова,  - женщина в сером халате присела к Вере на постель. Кто знает, куда мы все идём. И что вообще нас спасет? – глядя в тёмное окно, спросила она.
- Баба Шура недавно сказала, что нас всех может спасти любовь.
- Известно, что любовь, - махнула рукой одна из соседок.- Вопрос в другом, где её взять, эту самую?  За день от людей столько наслышишься, до любви ли?
- Знаете, девочки? – Верочка зазвенела своим  голоском. – Я когда одна осталась, мне так людей не хватало. – И не важно каких, плохих, самых плохих, каких-нибудь. Чтоб была жизнь, понимаете, а не шум ветра. Женщины удивлённо стали переглядываться. Одна из них  бросилась обнимать Верочку.
- Мы когда из больницы выйдем, я обещаю, я тебя не оставлю.
- Кто не оставит? – в палату вбежала баба Шура.- Кто кого собирается оставить? – она бросилась к девушке и принялась её целовать.- Я, Вера, Ромку видела, взгляд у него, как у побитой собаки.  Меня обходит тринадцатой дорогой.  Сегодня с ним случайно столкнулась, он такой весь потерянный.  Я ему о тебе толкую, а он отвернулся, меня не слышит.  Я конечно всё понимаю, но не до такой же степени? – Конец света!
- А вот мне, баба Шура, несказанно легко.
- Легко, вот и ладненько, - обрадовалась та.
- А соседка твоя где?
- Померла, баб Шура, - ответила Верочка шёпотом.
 Баба Шура ладонью закрыла рот и после долгой паузы, произнесла.
 - Святая ты, Вера, пусть возле тебя ничто грешное  никогда  не задержится.








                Утро  последнего дня осени выдалось морозным и солнечным. Земля была присыпана тонким слоем первого снега. Несмотря на прохладную погоду, на больничный двор высыпали ходячие больные, по больничной лексике называемые «ходунчиками», одетые  в осенние куртки поверх длинных, больничных халатов. Они группами прогуливались по большому парку, наслаждаясь солнышком. В нескольких аллеях  работали дворники, длинными  мётлами сгребая  последние листья уходящей осени. От скамейки к скамейке медленно прогуливалась девушка, опираясь на костыли. В метрах двадцати одиноко грустила инвалидная коляска. Задеваемая «ходунчиками», она  издавала еле уловимый скрип, который заглушался сигналами мчащихся поблизости машин.
- Вера, я вами не перестаю восхищаться, - из-за машинного рёва девушка едва услышала знакомый мужской голос. – Смотрите, вы без усилий прошли почти весь больничный парк.
 Выдыхая морозный воздух, Верочка обернулась.
- Алексей Иванович, это вы? – Её лицо  озарила радостная улыбка. - Вот пытаюсь привязать к себе этих непослушных слуг. Стоит мне немного расслабиться, они тут же перестают подчиняться приказам своей госпожи и бессовестно расползаются. Верочка сдвинула костыль в сторону и слегка пошатнулась. Алексей Иванович испугавшись, что Вера может упасть, прижал её к груди.
-Простите, - в воздухе так и застыло слово, едва сошедшее с губ, словно испугавшись молнии, которая прошла между молодыми людьми.
- Вы себе даже не представляете, Верочка, как нелегко стоять рядом с таким сильным человеком, сразу ощущаешь себя  слабым и беспомощным, что не знаешь, куда себя деть.
- И вы туда же, - улыбнулась девушка, - Почему-то все стремятся от меня куда-то деться! - Минорная нота в голосе морщиной легла на лбу.
- Нет, правда, вы кажетесь чрезвычайно сильной, - молодой доктор слегка смутился. – Настолько сильной, что рядом с  вами чувствуешь себя слабаком.
- Вы, слабаком? - рассмеялась Верочка, - который владеет абсолютными знаниями?
- Знания…, - доктор скептически улыбнулся. – Не каждому больному мои знания по нраву. – Вы даже не представляете, скольких мне приходиться направлять на путь истинный, и не всем это нравится.  Так что не будем считать мои знания абсолютными.

              Вдруг их внимание привлёк красный  автомобиль, который мчался по дороге с бешеной скоростью то и дело перескакивая на встречную полосу.
- Ну, надо же, какой лихач! Ему жизнь дана, а он с ней счёты свести надумал,  - Алексей Иванович в недоумении отошёл от Верочки. Интуитивно девушка заволновалась и, на костылях, как могла, побежала.
- Стойте, Вера, вы куда? – Алексей Иванович бросился назад, чтобы забрать коляску. А Вера уже стояла на перекрёстке, неподалёку от собравшейся толпы. Увидев приближающуюся к ней коляску, Вера на ходу опустилась в неё.
- Скорей, поехали туда! – из мягкого, нежного котёнка, Вера вдруг превратилась в жёсткого человека, который только и умеет, что отдавать приказы. - Поехали!  Вы что, не видите, человек в аварию попал, ему плохо.
 Алексей Иванович с коляской, на которой сидела Вера, стал протискиваться сквозь собравшуюся толпу. Увидев окровавленное лицо Ромки, Вера зарыдала.
- Алексей Иванович, сделайте что-нибудь!
 Доктор быстрым движением нащупал пульс.
- Ромка! – рыдала Верочка, с коляски опустившись на колени.
- Вера, встаньте, ему помочь нельзя, он мёртв.
- Как мёртв? Вера подняла заплаканные глаза. – Это ведь Ромка. Вы – циник, как все врачи!
- Вы его знали? – доктор устремил на девушку  удивлённый взгляд.- Видно хороший был парень, раз вы так убиваетесь.
- Как вы можете о Ромке в прошедшем времени?
- Вера, к сожалению, парня уже не вернуть, это я Вам говорю, как врач, - очень мягким тоном проговорил доктор.
- Не вернуть! – слабо повторила девушка.
 Вся сжавшись в комочек, Вера сидела и беспомощно смотрела, как увозили в морг бездыханное тело её друга или врага, её любовь или рок, - виновника её страшных бед. А Алексей, поддавшись внутреннему порыву, крепко обнял девушку и стал целовать её заплаканное лицо.





               
                Алексей сидел за вечерним столом, задумчиво ковыряя вилкой в тарелке.
- Сынок, если ты будешь за столом решать все свои профессиональные проблемы, то наживёшь себе диагноз, -  с тревогой в глазах мать взглянула на сына.
- Мама, ты как считаешь, медик, это гуманная профессия? – спросил Алексей.
- Во все времена, сынок! – Наталья Андреевна удивилась неожиданно детскому вопросу сына.
- Просто меня недавно циником назвали, – продолжал Алексей ковырять в  тарелке.
- Если пациентка, - рассмеялась Наталья Андреевна, - это не беда, от них за глаза и не такое услышишь. Чтоб ты знал, врачи все циники, так, по крайней мере, считают  больные. Тебе, сынок, только сейчас открылась обратная сторона нашей благородной профессии.
- Да нет, мам, так сказала девушка моя.
- Как девушка? – Наталья Андреевна закашлялась. – Не хочешь ли ты сказать, что намерен жениться?
- Я хочу сказать, мам, что намерен быть с ней всегда.
 То, в чём на протяжении нескольких месяцев молодой человек боялся признаться самому себе, вырвалось  естественно, с абсолютной твёрдостью в голосе.
- С ней, так с ней – Наталья Андреевна погладила сына по руке. – Ты сообщил о том, о чём рано или поздно взрослый сын сообщает уже не молодой матери, удивительно другое, что ты, сын, вложил в своё сообщение какой-то свой, довольно странный подтекст. Извини сынок, я не обучена читать между строк.
- Мам, помнишь, -  Алексей решил начать разговор издалека, - когда я был маленький, ты очень хотела, чтобы я научился отличать добро от зла.
- Именно так, - кивнула головой Наталья Андреевна, - в воспитательных целях я даже тебе игру такую придумала, где были сконцентрированы все положительные человеческие качества.  Игра заключалась в том, что ребёнок должен был выбрать к определённой жизненной ситуации какое-нибудь ценное качество. Я, сынок, растила тебя без отца, и мне пришлось постараться, чтобы ты вырос достойным человеком.  Правда, к сожалению, в наше время, ценные качества человека вырождаются. В связи с этим, тебе, сынок, предстоит подвергнуться различным испытанием.  Это хорошо, что ты иногда вспоминаешь о той детской игре, которую я когда-то для тебя  придумала.  Ты мне ответь, имеет ли мораль хоть какое-нибудь отношение к твоему  выбору? – Наталья Андреевна с беспокойством взглянула на сына.
Алексей расхохотался.
- Я всегда поражался, мам, тому, как ты умеешь серьёзную  проблему  превратить в юмор.
- Да ладно, Алёшенька, лишь бы не в колонии ты себе девушку нашёл! Алексей, признавайся честно матери!
 Алексей еле сидел на стуле, его разбирал смех.
- Мам, у тебя с юмором всё в порядке.
- Не понимаю, что смешного? – Наталья Андреевна навесила сыну лёгкий подзатыльник. – Я против твоей женитьбы возражать не стану, просто скажи, для какой избранницы я вырастила тебя, такого идеального?
- Она инвалид, мама, человек с  физическим недостатком.
- Инвалид? – Наталья Андреевна заметно побелела. – Нечему удивляться,  -произнесла она дрожащим голосом. – Пришло время пожинать плоды своего воспитания. Значит, она твоя пациентка? – мама опешила.
- Да, мама, я длительное время занимаюсь её реабилитацией
- Сынок, уверен ли ты, что по-настоящему любишь её?  Может, ты увлёкся ею, поскольку вложил в неё свои знания и усилия, как Пигмалион, который влюбился в Галатею.
- Нет, мама, ты не думай так, - Алексей нежно поглаживал руку матери, - ты когда увидишь её и узнаешь поближе, ты поймёшь, что в девушку эту невозможно не влюбиться. Я буду очень бороться за неё.
- Дай Бог тебе справиться, милый, - слабо ответила Наталья Андреевна и восхищённо посмотрела на сына.


                Всё утро Алексей выглаживал на доске свой  больничный костюм. Наталья Андреевна с мешками под глазами от бессонной ночи, молча кружилась возле сына, не зная с чего начать разговор.
- Собираешься? – наконец-то слабым голосом спросила она.
- Да, мам, больные ждут – ответил Алексей.
- Ты мне ответь честно, твоей девушке помочь как-то можно? – Наталья Андреевна положила руку на плечо  сына.
- Мама, если тебя именно это интересует, - Алексей отставил горячий утюг, - я тебе отвечу,  - Вера многого уже добилась.
- Я так понимаю, не без твоей помощи? – Наталья Андреевна взяла у сына утюг и сама стала гладить сыну одежду.
- Мам, ты понимаешь, по моим предположениям ей ещё можно помочь, её травма задела, к счастью, не все двигательные функции. Процесс восстановительный идёт, хотя немного медленнее, чем я предполагал.  Ей, мама, удаётся уже передвигаться на костылях. Знаешь, у Веры потрясающее упорство. Удивительная девушка, я такой никогда  не встречал.  Мам, если бы ты знала, как она мыслит!
- Я надеюсь, мы  в этом сами скоро убедимся, - вручая Алексею выглаженный костюм, Наталья Андреевна искоса посмотрела на сына.
- Вот только, мам, не надо так смотреть, как будто я собираюсь  привести в дом чужую жену и её пятеро детей от разных браков.  И вздыхать так не надо, а то я принесу тебе комплекс дыхательных упражнений. Я, как врач, рекомендую.
- Врач! – Наталья Андреевна взяла в руки детскую фотографию сына. – Когда маленький был, домой со двора  больных кошек таскал. – Мы их всех лечили. Время пролетело быстро, без пяти минут девушку приведёшь, как больного котёнка.
- Мам, ну зачем ты так. - Поцеловав мать в щёку, Алексей отправился в больницу.


           Прошло несколько месяцев. По февральским, очищенным от снега дорожкам, прогуливалась Верочка, старательно оттачивая каждый шаг. В нескольких метрах, под навесом больничной крыши, грустил её верная железная лошадка, изредка издавая слабые звуки от дуновения ветра. Верочку догнал молодой человек, неся в руках тяжёлую сумку.
- Ну, что, дорогая, пошли? – молодой человек замедлил шаг, взяв девушку под ручку. – Нам нужно ещё такси поймать, неизвестно, сколько тебе простоять придётся.
- Погоди, Алексей, посидим немного, - Верочка опустилась на ближайшую скамейку.
- Слышишь, - Верочка замерла, - ещё на календаре зима, а птицы уже поют свои весенние песни, к чему бы это? – девушка загадочно подняла глаза в небо. - Не могу поверить, - продолжала девушка, вдыхая полной грудью  весенний воздух, - что максимум через час я буду дома.  Поднимусь  к себе в квартиру, -  Верочка обняла Алексея, - соседей на помощь звать не надо. Зайду тихо, без шума, никто даже не заметит, а всё потому, что у меня есть ты.  Бабу Шуру беспокоить не станем, или нет, наоборот, позовём всех, - Верочка рассмеялась, - пусть посмотрят на беспомощную Веру.
- Неправда, что беспомощную!  - улыбнулся Алексей и  серьёзно спросил,  – Вера, расскажи, как ты жила одна, без меня?
- Давай, Алёша,  прибережём это на потом.  Когда наш ребёнок выразит желание залезть на самое высокое дерево, будет о чём ему рассказать. - Верочка замолчала, потом продолжила.
- Что касается жизни, – это Алексей вовсе не жизнь, а одно долгое, мучительное испытание, где так трудно сохранить веру в себя, в добро, в людей. Хорошо, что я спаслась, а сколько людей в моём положении проживают так всю жизнь.
 На скамейку присела женщина.
- Я вижу, вы здесь сидите, вот и решила с вами поговорить, – обратилась она к Верочке. – У меня есть для вас хорошая новость.
- Вот,- женщина протянула брошюру, - прочтите, Бог намеревается ликвидировать все человеческие страдания.
- Правда? - обрадовалась Верочка. – Я хорошо знаю, что такое страдания, и поверьте, у меня страданий было бы гораздо больше, если бы не Алексей. -Молодой человек благодарно пожал своей избраннице руку.
- Я рада за вас, но вы всё же прочтите, - и женщина, вручив журнал Верочке,
пошла по направлению к метро.
- Вера, нам пора. - Алексей взял девушку за руку и они пошли, прижавшись друг к другу, как две огромные скалы, которые дали отпор  человеческим предрассудкам, равнодушию и козням.  Поднялся ветер. Он донёс скрип брошенной коляски, которая с трудом переживала разлуку с хозяйкой. Верочка оглянулась. В этом жалобном скрипе, девушка уловила некую грусть, которая  возникает при расставании с доброй госпожой.
- Как я рад, что ты в ней больше не нуждаешься! – произнёс Алексей, заметив лёгкое волнение на лице спутницы. – Всё-таки я не зря посвятил себя медицине. А ты, – ты просто уникальный случай!
 В этом утверждении Верочка уловила трогательную деликатность. Ей стало стыдно за совсем недавнее обвинение, когда она в порыве чувств назвала Алексея циником.  Теперь этот человек стал  для неё всем: её спасением, утешением, и даже самой благой вестью, которую пол часа назад проповедовала женщина.
- И всё же, какой же замечательный этот апокалипсис! – неожиданно вслух произнесла Верочка.
- Вера, ты чего? - удивился Алексей. – Весь мир живёт в страхе перед катастрофами, по правде говоря, меня немного удивляет твоё восхищение.
На лице Верочки появилось серьёзное выражение.
- Мне в голову пришла одна аллегория, как – будто мы идём навстречу солнцу, а за нами рушится целый мир бед, тревог и разочарований. И знаешь, что нас спасло?  Нас спасла любовь.
-Вера, прости, - неожиданно Алексей остановил её. – Мы так были увлечены нашими общими тревогами, что я забыл сказать, что я тебя очень люблю,  -как-то по- детски, смущаясь, произнёс Алексей.
- А говорить ничего и не нужно. Это как раз тот случай, когда могут показаться лишними слова, а доказательства твоей любви, вот они,  - Верочка вырвалась вперёд широкими шагами.






               В последний месяц зимы дни становились длинными. Люди не спешили возвращаться в свои квартиры после тяжёлого рабочего дня. К семи часам сумерки начинали сгущаться, приглашая в уютные квартиры утомлённых от большого трудового дня, людей.
- Взгляни, Грэг,  на то окно, -  человек с собакой на поводке стал привлекать внимание своего четвероногого друга.- Гляди, появился свет. - Грэг, не обращая внимания  на  хозяина, погнался за кошкой.
- Живут же люди! Если я не ошибаюсь, с октября в этом окне не было света. Наверняка отдыхали где-нибудь в жарких заморских странах. - Прохожий стоял и разглядывал Верочкино окно.- Развлекались, бед не зная, а я в это время своего начальника от махинаций спасал.  Не жизнь у нас с тобой, Грэг, а сплошной апокалипсис. Пошли, друг, будем с тобой вдвоём коротать этот вечер…