64. Каникулы любви

На всём катунском берегу кроме нас был ещё один человек, который занимался турбизнесом – Савельев. В то время больше никто. У него была своя конеферма и он пробовал освоить конные маршруты вдоль берега Катуни. Его самыми интересными клиентами были участники международного научного симпозиума по машинному интеллекту. Савельев попросил меня подстраховать его, показать учёному люду Тавдинские пещеры. В группе была одна уже немолодая пара из Японии, профессор физики, ему 72 года, его жене – 68. Японцы не решились сесть на коней, их доставят на микроавтобусе по Чуйскому тракту до Золотого Ключика. Подъедут к обеду.  Моя задача - переплавить их на наш берег и обслужить вместе со всей группой.

Эти двое возникли на другом берегу не в обед, а около десяти утра. Посмотрел в бинокль, похожи на алтайских пенсионеров. То, что это мои клиенты, как-то в ум не пришло. К обеду наконец-то дошло, что другой пары не будет. Садимся с Саней Казаковым в байдарки и плывём через Катунь на тот берег. В лесу стоит микроавтобус. Переводчица сказала, что японцы попросили раньше выехать из города.  Вот стоят теперь ждут. Обменялись взаимными извинениями. Мотор барахлит, переплавим японцев и снаряжение не на моторке, а на байдарках.

Плыть на левый берег японцы отказались и поблагодарили за гостепреиимство. Мне же очень уж сильно хотелось поговорить с настоящим японцем, к тому же профессором физики ведущего японского университета. Профессор знал четыре языка, но на русском не говорил. Изъяснялись на немецком без переводчика.

Мне нравится японская речь. Звучит как музыка. Впервые я её услышал с пластинки. «Каникулы любви». Исполняют сестры Дза Пинац. " У моря, у синего моря, со мною, ты рядом со мною...." Я крутил эту пластинку на радиоле "Рекорд" по нескольку раз в день. Аж все слова запомнил. Тамэики-но дэру ё на аната-но-о-о... Вообще-то Дза Пинац – это было не имя двойняшек, а название их ансамбля - The Peanuts, по-русски – арахис, ансамбль «Арахис». Знаменитых японских двойняшек звали не Дза Пинац, а Ито, сёстры Ито. Русский текст   неадекватен оригиналу. В оригинале каникулы прошли на очень высоком эротичном уровне. Тамэики га дэтяу аа кои но ёрокоби ни - Вздох срывается с моих губ. Ах, радость любви. Двойняшки пели эту песню в японских кабаках и такими знаменитыми как в СССР не были.

Профессор такой песни не помнил. Я так удивился. Ну как можно не вспомнить такую песню! Её весь Советский Союз знает, а профессор из Японии не знает. Это же  «Каникулы любви»! Вдруг на меня нашло такое воодушевление, что я запел по-японски: «Аакоиноёёёрокобиини...» Никогда нигде при людях не пел, а тут перед японцем запел. По-японски. Профессор так смеялся, что у него на глазах выступили слёзы. Я думал, что его мой ужасный акцент рассмешил. Правильно подумал, но не только акцент. Японец понял, что я вообще не врубаюсь в то, что только что пропел.  Представляю как профессор бы ухохотался, если бы увидел как певчая группа передового советского детсада встречает в аэропорту этой песней, «Koinobakansu» - "Каникулы любви", делегацию японских педагогов. Дети спели текст в оригинале. Педагоги лишь сдержанно улыбались. Откуда мне это всё было знать?!

Всё это время  жена профессора стояла в трёх шагах позади мужа в полупоклоне. Я до этого читал путевые заметки журналиста Владимира Цветова. Японка не должна наступать на тень мужа. Ещё тогда подумал о том, что днём-то ведь тень короткая, а вечером длинная, и как они тогда вместе выйдут на прогулку? А тут вживую увидел – бабулечка стоит в полупоклоне поодаль от мужа, который удостоил сибиряка своим вниманием.

Профессор оборачивается и, вытирая слёзы, спрашивает жену. Та делает шаг вперёд и разъясняет ему кто такие Дза Пинац. Профессор оборачивается ко мне, его жена делает шаг назад и снова склоняется в полупоклоне. «Ах ансамбль «Зе Пинэтс»! Ну как же, был такой!»

Саша Казаков в это время нагружал наши байдарки шмутками этой группы. Саша   ходит взад вперёд, между автобусом и байдарками, понять ничего не может, но решил, что разговор у нас не деловой: «Борисыч, ты мотор проси, мотор!» Саша у нас юморист, причём не простой юморист, а очень тонкий. В каждой шутке есть доля правды. Саня пошутил, а сам подумал, чем чёрт не шутит. Приедет японец к нам в гости с новым мотором. В то время была одна проблема в стране – достать что-нибудь. Не купить а достать. Японцу достать мотор легче, чем нам, вот пусть и достаёт! Мы обменялись с профессором адресами и я пообещал ему выслать облепиховое масло. Его тогда в магазинах не было, а в аптеках оно кончилось. Мы его сами на дому в русских печах готовили.

Мы с Сашей подумали, что японцы не сели к нам в байдарку и не поплыли на наш берег со страха. В моторку бы сели, а в байдарку побоялись. Как мы ошиблись! Они просто хотели побыть вдвоём наедине с Её Величеством Природой. Эти двое простояли весь день на правом берегу, немного выше Золотого Ключика. До самого вечера стояли.  Любовалась природой. Ничего не делали, просто стояли и смотрели. Это при людях его жена стояла в полупоклоне за спиной мужа, а как только они остались одни, так она тут же встала рядом с ним. А чего смотреть-то. Ведь за пять минут можно всё разглядеть, но ведь нет же, простояли весь день до самой темноты. Стояли и смотрели. Там было где присесть, не присели. Любовались! Смотрели как с каждым часом меняются краски алтайского лета. И при этом предельно счастливые лица! На нашем берегу из-за этого возник острый интерес к этой паре. У Саши то и дело просили бинокль. Всем хотелось взглянуть на эту невидаль. Почему они так долго стоят?

Тут мне вспомнилась передача клуба знатоков «Что? Где? Когда?» Ворошилов занёс в зал предмет – букет цветов. Надо было решить задачу - выдернуть из букета три лишних цветка. С заданием не справился никто. Никто! Это была задача для учеников начальной японской школы. В букете были весенние цветы и осенние, и поэтому вместе они не гармонируют. Владимир Цветов в своей книге «Пятнадцатый камень сада Реандзё» писал о том, как советские туристы пожаловались на экскурсовода. Тот привёл их в сад и оставил одних на два часа. Через пять минут все начали мучиться от безделья. Через час уже негодовали, а через два пришли в бешенство. Начальство жалобы не поняло: «Извините нас великодушно. У нас программа такая плотная, что мы не смогли посвятить этому знаменитому саду больше двух часов.» Тут есть над чем задуматься.

Других участников симпозиума мы провели по пещерам. Некоторые из них приспрашивались будем ли мы работать в следующем году и можно ли заранее с нами договориться о встрече. Я сказал, что смогу их спустить вниз не по этой тропе, а «на альпинистской верёвке прямо с этой вот скалы» Все задрали головы вверх и начали фантазировать. Скала в том месте не отвесная, а нависает над головой. Я пошутил: «А о цене будем договариваться, когда зависните на середине.» Шутку поняли, всем было весело и мне тоже. Я и раньше знал, что за алтайским туризмом стоит большое будущее, но в тот момент почувствовал это всем своим нутром.