Расклейщик афиш и господин Норт

В ту пору, когда случилась эта история, интернета еще не было. И люди, предаваясь милой привычке, встречались друг с другом в разных местах, ходили в гости, писали письма и посылали их по почте.  И еще они иногда стояли в живой очереди за билетами в театр, на концерт, на выставку, а узнавали о предстоящих встречах с прекрасным из афиш.
 
В нашем городе было множество афишных тумб и щитов в людных местах, а обновлял афиши один человек, потомственный расклейщик, которого все звали Марчелло, хотя было у него другое имя, а итальянцем он не был. Но сквозило что-то неуловимо итальянское в его облике и речи, в природной веселости, легкости и улыбке. Целыми днями Марчелло носился по городу с полотняной сумкой, наполненной свернутыми афишами. Разумеется, при нем была большая банка с клеем – как же без этого. Он виртуозно расклеивал афиши – быстро и ровно, заменяя старые новыми. Привлекательные лица артистов улыбались с афиш; репродукции картин призывно сияли яркими красками; огромные летящие буквы поражали воображение. Город расцветал и преображался, наполняясь ожиданием праздника.

Марчелло не только расклеивал афиши. Он мог рассказать много интересного о композиторах, поэтах, музыкантах, художниках. В свободное время расклейщик сам посещал выставки, куда его как человека, имеющего отношение к бытию прекрасного, пускали без билета. Живопись он ценил превыше всего. У него была любимая картина, точнее любимый сюжет – Благовещенье. Полотен с таким названием он знал много. И всякий раз, видя творение художника, он с особенным вниманием разглядывал ангела, принесшего Марии  Благую весть. Марчелло старался обнаружить сходство между собой и тем небесным созданием с крыльями, и  совсем не потому, что считал себя безгрешным, а потому, что был уверен: человек его профессии несет благие вести многим людям. Марчелло не мог понять, счастлив ли ангел, безмятежный лик которого никак не выдавал его отношения к происходящему, но сам он считал себя человеком счастливым.

Может быть, поэтому (а может быть, совсем по другой причине) расклейщик афиш был всегда в хорошем расположении духа, не позволял себе сердиться и обижаться, даже если на то были причины. Его очень трудно было огорчить. Но одному человеку это удалось. Однажды Марчелло проходил мимо афишной тумбы и заметил, что совсем свежая афиша, расклеенная буквально вчера, безнадежно испорчена. Кто-то испачкал её грязно-серой краской, изрисовав вдоль и поперек кривыми линиями. Прочесть написанное на афише уже не представлялось возможным. Расклейщик стоял перед этим изуродованным  листом и не мог понять, кому и зачем понадобилось это сделать. Ужасная мысль настигла его: а что если это не единственный случай? К несчастью, его опасения подтвердились: пробежав соседние улицы, он нашел еще несколько  испорченных афиш, возвещавших о самых различных культурных событиях. «Это какая-то банда злоумышленников появилась в нашем городе, – думал расклейщик, – вот встречу… Нет, сразу бить не буду, сначала попробую поговорить».

Марчелло, конечно, не  мог знать, что все это – дело рук одного человека. Какого? Извольте, расскажу. Он жил на последнем этаже старого каменного дома на улице Вокзальной. В его квартире, просторной и богато обставленной, был камин. Он вел жизнь уединенную и однообразную, был весьма начитан, образован, ленив и недоволен решительно всем. Кроме того, он считал себя одного правым во всем, а всех других – во всем виноватыми. Человеческая глупость раздражала его больше всего – больше плохой погоды, скрежета и шума, доносившихся с вокзала, больше  подтекающего крана на кухне. Глядя на людей, он видел в их поступках одно недомыслие. И смешанное чувство снисходительной жалости, презрения и досады переполняло его. Это было единственное чувство, доступное господину Норту.

Сказанное о нём нисколько не объясняет его странного пристрастия к уничтожению афиш, скажете вы. И будете правы. Поэтому я расскажу еще кое-что. Помимо общих убеждений, о которых нам уже известно, у господина Норта были еще генеральные идеи: наша жизнь – сплошной мрак, все в этой жизни – обман, надеяться и обещать – означает обманывать, поводов для радости нет и быть не может. А кто  делает вид, что это не так, – либо полный идиот, либо наглый лжец.

Бродя по улицам, господин Норт оглядывался по сторонам, чтобы подтвердить себе самому верность своих выводов о несовершенстве рода человеческого и жизни в целом, а  на глаза ему постоянно попадались  афиши. О, как они его раздражали – яркостью, полетом фантазии, но главное – тем обещанием праздника, который они сулили. Афиши лгали – очевидно и нагло. «Какое безобразие, – думал он, – вот встречу этого негодяя … Впрочем, что толку с ним разговаривать… Но с этим ведь надо как-то бороться,  явное зло необходимо истреблять».

Срывать афиши было бы слишком утомительно. И он решил, что проще их закрашивать какой-то темной краской. Но покупать  краску глупо – это дорого, а её  потребуется много. Лучше приготовить дома самому из подручного материала. Господин Норт подумал, что для этого подойдет печная  сажа, которая постоянно скапливается в недрах камина. Добавив к ней немного дешевого столярного клея, можно получить  превосходную краску.  «Только теперь я понял, что  нелепый камин –  очень полезная вещь», – рассуждал он, принимаясь за дело.

Эта идея не только захвалила его целиком, но и придала смысл его жизни. Отныне он знал: его долг – избавить  горожан от обмана и вредных иллюзий, источником которых являются афиши. И он посвятил себя этому благородному делу. Нельзя сказать, что все происходило легко и гладко. А вы пробовали добывать сажу из камина? Вот видите, а наш герой не только попробовал, но делал это постоянно. И сам процесс изготовления краски оказался весьма сложным – это вам не кашу сварить! И пахнет варево не горячим молоком, а тем самым клеем. Но чего не сделаешь ради идеи! И господин Норт был упорным и терпеливым. Но самое главное – его унылое прежде существование обрело смысл, у него появилась цель, к которой он постоянно стремился.

… Они встретились случайно в почтовом отделении. Один отправлял поздравительную телеграмму, другой получал денежный перевод. На плече расклейщика афиш висела полотняная сумка с бумажными рулонами, на рукаве светлого и дорогого пиджака господина Норта темнело пятно от сажи (ах, какая досадная неосторожность). Они обменялись взглядами – и только. А вы чего ожидали? Оба все поняли. И разошлись – каждый в свою сторону. Один пошел расклеивать афиши, другой добывать сажу из камина.