Солнце в ладонях. 2 глава

     В последнее время, Евгений спал тревожно, особенно, после гибели семьи Михеева. О покушении на него самого, он забыл. Услышав ночной звонок, который будто набатом раздался в ночной тишине, Евгений вскочил с кровати, хотя мог просто протянуть руку. Телефон стоял на столике перед кроватью. В аппарате послышался тревожный мужской голос, который был до боли похож на голос его отца. Спросонья, в тревоге, Евгений сразу и не понял, что ему кричат в трубку.
     - Женя? Это я, дядя Миша, сосед твоей матери. Ты меня слышишь? Срочно приезжай, ваш дом горит, Наталья... - кричали в трубке.
     Евгений похолодел.
     - Что с мамой? Она жива? Жива? - закричал Евгений.
     - Что случилось, Женечка? Ты что так кричишь? - с тревогой спросила Лиза, которая проснулась от его крика.
     Она тронула его сзади за плечо, от чего Евгений резко повернулся к жене, чем ещё больше напугал её.
     - Ты просто сейчас приезжай, Женя, сам всё увидишь, - услышал Евгений на том конце провода.
     - Вы скажите, дядя Миша... мама жива? - глухим голосом спросил Евгений.
     Но вместо ответа, услышал короткие гудки. Тут же вскочив с постели, Евгений набрал номер Силантия, ему тут же ответили.
     - Слушаю, Евгений Матвеевич, - прозвучал бодрый голос Силантия, будто парень вовсе и не спал.
     - Срочно приезжай и пару ребят захвати, - ответил Евгений и бросил трубку на рычаг.
     - Да что случилось, Женя? - истерично закричала Лиза.
     Евгений посмотрел на жену и беспомощно сел на край кровати.
     - Пока и сам не знаю. Сосед звонил... говорит, наш дом сгорел... мама... только бы она была жива... только бы была жива... - пробормотал Евгений.
     - Я с тобой поеду, - спуская свои стройные ноги на пол, сказала Лиза.
     - Нет. Сына одного не оставляй. И никому дверь не открывай, - ответил Евгений, открывая шифоньер.
     Он надел спортивный костюм, ему позвонил Силантий и сказал, что подъехал. Евгений как-то странно посмотрел на Лизу и направился к двери.   
     Спустившись вниз, он сел на заднее сидение чёрного Мерседеса. Ехали молча, ребята вопросы не задавали, это было не положено. Евгений смотрел в окно, где вдалеке мерцали одинокие огоньки. Он был мрачен, отгоняя от себя тяжёлые мысли. О том, что мамы может больше нет, он даже думать не хотел.   
     Через сорок минут, чёрный Мерседес остановился возле деревянного забора, Евгений, не дожидаясь, когда машина остановиться, выскочил из неё и побежал к дому, вернее, к тому, что от него осталось. На него были устремлены сочувствующие взгляды людей, прибежавших к дому, услышав, что дом горит. В стороне стоял местный участковый и со слов очевидцев, которым он задавал вопросы, быстро записывал показания в толстую общую тетрадь.
     - Где мама? - закричал Евгений, с тревогой озираясь и всматриваясь вокруг.
     В воздухе висел запах гари, в хлеву тревожно мычала корова, беспрестанно лаяли собаки. К Евгению подошёл дядя Миша и тронул его за плечо, молодой человек резко повернулся к нему.
     - Дядя Миша! Где моя мама? - вскричал Евгений.
     - Её в больницу увезли, она в тяжёлом состоянии, Женя. Никто не знает, как это всё случилось, - говорил пожилой, сутуловатый мужчина, с широкими плечами, в майке и трико, с густыми, седоватыми волосами.
     Но Евгений, не дослушав его, быстро вернулся к машине и сев в неё, коротко бросил:
     - Поехали к больнице.
     Больница находилась в центре деревни, как и школа, и магазин, и даже клуб. При больнице, на первом этаже, была поликлиника, почти всё это было построено на средства, выделенные Евгением и поэтому сторож, увидев его через стеклянную дверь, быстро открыл её.
     - Твоя мама в реанимации, сынок, - лишь успел бросить старик вслед Евгению.
     Силантий, оставив двух ребят у машины, сам побежал следом за шефом. Они поднялись на второй этаж и подошли к реанимационному отделению. Евгений стал стучать в дверь и через минуту, в двери открылось окошечко.
     - Что же Вы так стучите? Это же реанимация, тут тяжелые больные... - сказала медсестра, пригнувшись к окошечку.
     - Откройте дверь, я к матери пришёл, - твёрдо, нетерпеливо заявил Евгений.
     - Но сюда нельзя, я не могу Вас впустить, - растерянно промямлила молодая девушка.
     - Сейчас же откройте, пока я не выбил эту долбанную дверь! - громче закричал Евгений. 
     - Что тут происходит? - раздался мужской голос.
     - Вот, Борис Петрович, хотят дверь выбить, - произнесла девушка.
     - Откройте, Галочка, я сам разберусь, - тихо проговорил врач отделения.
     - А, это Вы...Галочка, несите бахилы и халат, - устало сказал доктор.
     Девушка быстро принесла требуемое и подала Евгению. Тот надел и бахилы и халат и тут же прошёл следом за врачом.
     - Как состояние моей матери? - спросил Евгений, не останавливаясь.
     - Тяжелое, к сожалению, ожог четвёртой степени. Но мы делаем всё возможное, для её спасения, - ответил доктор.
     - Её можно в Москву перевезти? - спросил Евгений.
     - Это исключено, Евгений, сейчас, во всяком случае, - ответил доктор.
     Они вошли в помещение, где лежали две женщины, у одной явно был инсульт, она была в коме, рядом лежала Наталья Фёдоровна, почти всё тело её было перебинтовано. У Евгения сжалось сердце, он никогда не плакал, даже когда хоронил отца, а тут  слёзы сами полились из глаз. Не стесняясь своих чувств , которые просто переполняли его, он упал перед матерью на колени и уронив голову на её руку, быстро проговорил.
     - Мамочка, родная моя... только не оставляй меня, умоляю. Я не смогу без тебя, слышишь? - шептал Евгений, целуя забинтованную руку матери.
     Доктор тронул его за плечо.
     - Прошу Вас, Евгений... не убивайтесь Вы так. Будем надеяться на лучшее, - тихо сказал доктор.
     Евгений повернул голову и посмотрел на того растерянным взглядом.
     - Борис Петрович, умоляю Вас... любые деньги, просите у меня, что хотите, но спасите маму. Я знаю Вас, как хорошего специалиста, спасите её, - умоляюще произнёс Евгений.
     - Я сделаю всё, что от меня зависит и даже больше. Вы столько сделали для нашей деревни, Евгений. О каких деньгах Вы говорите? - ответил Борис Петрович.
     Евгений медленно поднялся, не отрывая взгляда от матери.
     - Пойдёмте в мой кабинет, Вам необходимо отдохнуть, иначе, утром просто свалитесь. Надеюсь, Наталья Фёдоровна утром очнётся, - тихо сказал доктор.
     Евгений молча пошёл за врачом. Силантий ждал в коридоре, парня подмывало спросить шефа о его матери, но задавать вопросы он не привык. Да и по лицу босса было видно, что состояние его матери тяжёлое.
     В кабинете, Евгений устало сел на диван, Борис Петрович, оставив его, вышел и прикрыл дверь. Силантий ждал в коридоре. Взглянув на него, доктор опять прошёл в реанимационное отделение.
     Евгений закрыл глаза и незаметно ушёл в глубокий сон, когда его тихо тронули за плечо. Он тут же открыл глаза и вскочил с дивана. По взгляду доктора, Евгений понял, что его матери больше нет. Но с какой-то надеждой, он стоял перед Борисом Петровичем и ждал, что тот скажет, что Наталья Фёдоровна пришла в себя. Но Борис Петрович устало покачал головой.
     - Простите... но Ваша мама... мои искренние соболезнования Вам, Евгений. Я правда, сделал всё, что мог. Но сердце Натальи Фёдоровны... видимо, не выдержало.
     Евгений побледнел и пошатнулся, он не мог вымолвить ни слова. Борис Петрович схватил его под руку, но Евгений резко убрал руку и растерянно посмотрел на него.
     - Я могу её увидеть? - глухим голосом спросил он.
     - Да, она ещё в реанимации, пойдёмте, - ответил Борис Петрович.
     В коридоре сидел Силантий, парню были не впервой бессонные ночи, при виде Евгения, он поднялся со скамьи, но движением руки, Евгений дал ему понять, чтобы тот оставался на месте и вместе с врачом ушёл по коридору.
     Евгений смотрел на лицо матери, женщина, будто спокойно спала. Слёз не было, лишь лицо молодого человека исказилось болью и бессилием. Он застонал и уронив голову на грудь матери, прошептал.
     - Прости меня, мамочка... я не смог тебя уберечь. Борис Петрович, прошу Вас, подготовьте бумаги, чтобы я смог забрать мать без вскрытия, - не поворачивая головы, произнёс Евгений чуть громче.
     - Но... как же без вскрытия, Евгений? Я не имею права, - растерялся Борис Петрович.
     - Придумайте, как можно это сделать. Хватит её мучить, настрадалась, - ответил Евгений, поднимаясь с колен.
     - Хорошо, я поговорю с главным врачом, думаю, он согласится сделать для Вас исключение, - ответил Борис Петрович.
     - Я вернусь за ней через два часа, надо заняться похоронами, - сказал Евгений, выходя из отделения.
     Подойдя к Силантию, Евгений кивнул ему головой и они вместе вышли из больницы. Было раннее утро, солнце, будто в насмешку, светило ярким светом. Сев в машину, они вернулись к сгоревшему дому Натальи Фёдоровны. Картина была удручающая, многие вернулись в свои дома, участкового тоже не было. Увидев дядю Мишу, Евгений подошёл к нему.
     - Спасибо, что позвонили дядя Миша. Неизвестно, как дом загорелся? Может поджог? - спросил Евгений.
     - Да нет, участковый ещё выясняет все детали, но думаю, это случайность. Кому понадобится ночью поджигать дом твоей матери? Кстати, как она? - спросил дядя Миша.
     - Мама умерла, надо бы её похороны организовать. Похороню возле отца, она так хотела, - ответил Евгений.
     - Ой-ёй... как жаль... сожалею, не старая ещё была. Сегодня хочешь похоронить? - спросил дядя Миша.
     - Да, чего уж теперь? - устало ответил Евгений.
     - Ладно, если хочешь, я схожу на кладбище, могилу подготовлю, венки закажу. Может захочешь отпевать, мать-то? Так я договорюсь с батюшкой, - предложил дядя Миша.
     - Вы на кладбище сходите, дальше видно будет. Гроб привезите, пожалуйста, вот, возьмите на расходы. И ещё... дом матери сгорел, куда можно гроб поставить? - спросил Евгений, вынимая пачку денег из внутреннего кармана пиджака и отдавая их дяде Мише.
     - Так... ко мне в дом и можно, комната у меня большая, все могут прийти, проститься с Натальей, - ответил мужчина.
     - Спасибо Вам. Да... всю живность, что есть у мамы, надо раздать соседям, ни к чему она теперь, - сказал Евгений, с грустью посмотрев на дядю Мишу.
     - Так Дарья, жена моя, с утра уже корову подоила, тебе бы поесть, сынок, силы-то понадобятся. Ступай к нам, там все и поедите, - сказал дядя Миша, посмотрев на ребят, которые стояли возле машины, в ожидании дальнейших распоряжений босса.
     - Вот и забирайте всю живность себе, дядя Миша. Ребята! Пошли, - сказал Евгений, пройдя к машине.
     - А с домом что будет? Ты прости, сынок... дома-то уже нет, но земля... - произнес дядя Миша, следуя за Евгением.
     - Не до этого сейчас, сегодня похоронами займусь, - сказал Евгений.
     Они с ребятами вошли в дом дяди Миши, из кухни шёл аромат сдобы.
     - Дарья! Ребят покорми. Наталья-то умерла, сердешная, - сказал дядя Миша жене.
     Та всплеснула руками и заплакала.
     - Ой, батюшки! Горе-то какое! Бедная Наталья... сама доброта была, - запричитала женщина.
     - Это верно. Ладно, успеешь поплакать, ребят покорми, я на кладбище,  Евгению помочь надобно, - строго посмотрев на жену, сказал дядя Миша.
     Вытерев глаза краем фартука, Дарья стала ставить на стол творог, сметану, из духовки вынула пирожки и переложив на тарелку, поставила на стол.
     - Ребятушки... Вам кофе или чай заварить? - спросила Дарья, низкого роста, полноватая, но проворная женщина.
     Парни переглянулись.
     - Тётя Даша, нам всем кофе заварите, - ответил за всех Евгений.
     Плохая весть пролетела по всей деревне и через час у сгоревшего дома Натальи вновь собрались люди. Многие плакали, иные сокрушались, обсуждая произошедшее. Были и такие, что тихо обсужлали, что же будет с землёй и кому достанется живность, что осталась безхозная. Евгений смотрел на них и вдруг подумал:
     - Кому что... живым нужно всё, а мёртвым уже ничего...