За колючей проволкой. глава 42

               
            ЧТО БОГ ДАЁТ, ВСЁ К ЛУЧШЕМУ.

                « Если бы знал, где упасть ,солоики
                подстелил» ( Из школьного альбома)


       Когда тебя не ожиданно вызывают в большие кабинеты, волнуешься от неизвестности, и ждёшь неприятностей за упущения в работе, которые всегда можно найти. Кстати, на днях у нас в колонии  снова побывал помощник Прокурора области по надзору за местами заключения, но замечаний ни каких не делал и справки по итогам проверки не ставил, но пуганная ворона куста боится.

И вот я в приёмной Аппорбекова доложил: « Капитан Макаров прибыл.»
     Секретарь-адьютант поставив какую-то  отметку на листе бумаги, коротко сказал: « Ждите»,-и продолжил что-то писать.

     При всяком ожидании время замедляет свой бег. Минуты становятся длинными. Под ложечкой начинает ныть и сосать, если не знаешь, что тебя ждёт в предстоящем разговоре.

     Наконец на столе у секретаря брякнул звонок. Он встал, подошел к двери кабинета, Приоткрыл её, заглянув во внутрь, затем, отступив на шаг, он широко открыл дверь и сказал: « Капитан Макаров, проходите.»- хотя в приёмной кроме меня никого больше не было.

      Я зашёл. В глубине кабинета за большим, словно бильярдный, столом сидел полковник Аппорбеков, которого я видел первый раз. А за приставленному к нему столиком сидел майор Бакаушин, начальник нашего ОМЗ УООП  Алма-атинской области.

        Пока я подходил к столу полковник поднялся с кресла , сделал шаг и подал мне руку, крепко сдавил мою ладонь и сказал: « Здравствуйте! Присаживайтесь,»-и указал на место напротив Бакаушина.

        Некоторое время Аппорбеков пристально рассматривал молча меня, одновремно перелистывая бумаги, которые лежали перед ним.

      Это было представление начальника ОМЗ Бакаушиа о назначении меня начальником ИТК-55, колонии строго режима , расположенной в посёлке Горный, в близи станции Чильбастау Казахской железной дороги. Потом он отложил в сторону бумаги , и глядя прямо в глаза спросил: «Что вы скажите, если мы вас назначим начальником ИТК-55?

      Я опешил. На эту тему предварительно со мной никто не говорил. Просто в конце апреля Бакаушин, будучи у нас в колонии,  о чем-то долго беседовал за закрытыми дверями в кабинете начальника Сидорова, который после уезда Бакаушина, криво улыбаясь , произнёс: « Мым...да!» И не чего мне не сказал и тем самым только посеял какое-то беспокойство о возможных переменах, связанных с министерством просвещения.

       Между прочим, ещё в Павлодаре на втором году моей работы в колонии, капитан Кузьмин, когда я вернулся из города Николаевска на Чёрном море после поимки беглеца, в приливе душевного ко мне расположении , сказал: « Володя, ты станешь генералом!»-Я принял это просто за пустой комплимент. Мне стало приятно. И только. Выросший в сугубо штатской семье служащих, счётных работников, мама работала бухгалтером районного отделения Госбанка, отчим Семён Васильевич, за которого мама вышла замуж после войны в 1946 году, тоже работал бухгалтером в дорожно-строительном участке. Сам я окончил пединститут и в мыслях никогда не дерзал думать о генеральской службе. И зря, а ведь и на самом деле , мог бы стать генералом. Однако по сути своей, я был лишь только солдатом, который не мечтал быть генералом.

      К должности начальника колонии я внутренне был готов ещё с тех пор, когда меня хотели назначить им в Павлодаре после Аничкина, но я вместо того , чтобы обивать пороги отдела кадров, как папа Карло, трудился на уборке урожая в качестве комбайнёра в совхозе «Советский Казахстан» вместе с освобождёнными досрочно заключёнными.

      Мне казалось, что у начальника колонии больше и шире возможности организовывать процесс перевоспитание осуждённых , и поэтом  без долгих раздумий и колебаний, я ответил: «Я согласен о моё переводе и назначении начальником колонии»...

           « Да-а!- вопросительно — утвердительно протянул Аппорбеков,-а справитесь ли вы с обязанностями начальника колонии? Это колония строго режима, в которой содержатся не только за тяжкие преступления, но и прожженные рецидивисты, неоднократно судимые, а вы ещё молоды?»-спросил он взыскательно, глядя мне прямо в глаза.

      От внутреннего волнения у меня пересохло во рту и я с трудом ворочая языком, ответил излюбленной фразой: « Нет таких крепостей, которые бы большевики не брали»...

      « Ну-ну. Да-да, -сказал Аппорбеков , стуча пальцами по столу и пронзительно не отрывал от меня своего взгляда. Очевидно, взвешивал , какие могут быть последствия от принятого им сейчас решения, продолжил: «Хорошо, я подписываю и мы передаём представление о вашем назначении начальником ИТК-55 на утверждение коллеги Министерства.

      На коллегии МООП, (по инициативе Хрущёва Министерство Внутренних Дел было переименовано Министерство Охраны Общественного Порядка)моё утверждение начальником ИТК-55 прошло без сучка и задоринки, потому что кадровые вопросы готовятся основательно, как говорится до того, а не после того. И с 1 июня я приступил к исполнению  должности начальника колонии.

        Контингент заключённых для меня  был не нов, так как за время работы я повидал разное, и поведение заключённых во многом зависит от условий их содержания и уровня и уровня воспитательной работы с ними, которая зависела от морально-политического состава самого коллектива администрации колонии, его грамотности, сплочённости, честности и преданности делу, которому служишь.

        Однако жизнь такова, реальность бывает, далека от желаемого, а тем более  от идеала. Особенно опасно , когда в коллективе, хоть в том, хоть в этом заведется, так сказать, «паршивая овца», которая может всё стадо испортить. Тут не зевай, смотри в оба, принимай контрмеры по изоляции и нейтрализации такой личности, которая опасна ещё и тем, что у неё есть сторонники, подпевалы, которые и создают «королей».

        С коллективом заключённых новой колонии я , как начальник, сразу установил контакт и необходимое взаимно понимание. На первом же собрании, на котором меня представили в качестве начальника, я им прямо и откровенно изложил свою позицию, обращаясь на «ВЫ», но без компромисса в отношении возможных нарушений, установленного законом режима содержания  и расширения мер поощрений материального порядка, от организации коммерческой столовой до своевременного представления к условно досрочному освобождению и помилованию.

     С коллективом сотрудников дело оказалось сложнее. Исполняющий до меня обязанности начальника колонии майор Летуновский оставался на месте, в должности заместителя начальника по режиму. Он был лет на 10 старше меня. У него, разумеется , были свои друзья-товарищи. Нет ничего хуже для производства, если в одной  берлоге оказывается два медведя. Но при назначении у меня не было выбора и никаких условий, кроме жилищных, чтобы я сразу мог взять с собой семью, я других не выдвигал.

     Сборы наши были не долги. Принимать колонию я уехал один. Посёлок Горный расположен в глухой степи Кинес-Анархая, в километрах 250 от Алма-Ата в близи станции Чильбастау КЖД. Здесь в своё время были открыты геологами залежи известняка, выходившие прямо на поверхность земли. На основе этих ископаемых правительством республики и было принято решение о строительстве извистково-цементного завода и попутного производства щебенки для дорожного строительства.

       Для обеспечения строительства этого завода рабочей силой  и была организована колония наполняемостью  на 500 человек. Строительство началось с обустройства самой колонии и жилого городка для проживания сотрудников колонии и администрации строительства со всеми подсобными службами. И всё это производилось за забором из колючей проволоки.

       Трудовая деятельность осуждённых не была просто трудовой повинностью, но и конституционным правом на труд , который одновременно был и обязанностью гражданина, согласно лозунга социализма: «Кто не работает, тот не ест!» Труд не только проклятие, но и благо, особенно для мест лишения свободы, где больше для время препровождения и заняться  нечем.

     Отсутствие полезной трудовой деятельности наталкивает и побуждает человека на дурные поступки и усложняют его судьбу.

        И первой трудностью, с которой я столкнулся с первых дней своего начальствования, это недостаточный фронт работы для трудовой деятельности всех заключённых.

       Строительство шло ни шатко, ни валко. Снабжение строй материалами через пень колоду. Дирекция строительства завода находилась в Алма-Ате, телефонной связи с ней не было, для решения производственных вопросов всякий раз приходилось ехать в столицу.

      Заказчик не обеспечивал своевременно финансирование, а подрядчик не выполнял график строительных работ. А в конечном итоге колом отпущения была администрации колонии. Из месяца в месяц ставился вопрос о приостановки строительства, и следовательно, о закрытии колонии и её передеслакации не известно куда. Всё это тлетворно влияло на состоянии того и иного коллектива.

     Коллектив заключённых встретил меня спокойно. После первого общего собрания, на котором я им искренно и честно изложил свою позицию и свои намерения по улучшению быта и материального обеспечения  каждого заключённого. Это положительно сказалось и на поведении заключенных и их отношении к труду на производстве. И за 3 квартал производственный план был выполнен.

     Не однозначно складывались мои отношения с коллективом сотрудников. Ключи начальника колонии я принял от майора Летуновского. Внешне майор относился ко мне лояльным и благопристойным, но внутренне был моим адептом. Не все мои распоряжение выполнялись в полной мере и в указанный срок. Были у него свои приспешники, которые считали себя аборигенами , а меня случайно пришлым. По всей вероятности . Летуновский информировал руководства отдела, которое наблюдало за моей работой из тени служебных кабинетов в столице. Его субъективная информация сказывалась на моих отношениях с Бакаушиным.

      Заканчивалась благословенная осень 65 года. Стояли последние дни бабьего лета.  Накануне 48 годовщины Октябрьской революции в колонии побывали полковник Волков и майор Бакаушин. Решался вопрос об усилении работы на строительстве завода. После их уезда Летуновский открыто выразил мне претензию, что я не согласовываю с ним свои приказы. Возможно , в чём-то по своему был прав, но до этого в рабочем порядке не высказывал своего не согласия, если что-то считал не верным. Я никогда не был таким самодуром, чтобы не прислушиваться к здравым суждениям подчинённых.

      На второй день на коллеги УВД области полковник Волков выстегал меня при всём честном народе . Как только хотел, без всяких официальных фактов и доказательств. Очевидно . Во время своего вчерашнего визита он не столько смотрел, сколько слушал, что ему нашептывали в уши. Не зря я ещё вчера заметил, что полковник был особенно радушен с Летуновским, как со старым приятелем.

       В коллективе сотрудников наметился явный раскол на моих сторонников и моих противников, кто не воспринимает меня в серьёз и на долго.

       В конце ноября, стараясь разрулить ситуацию в коллективе, я напрямую обратился к начальнику отдела Бакаушину . Но ничего путного из разговора с ним у меня не получилось . Между Бакаушиным и мной только обнажилась невидимая стена отчуждения. Очевидно, он принадлежал к той категории людей, которые , как флюгер, улавливают направление настроение и мнение выше стоящего начальства , и держит свой хвост по ветру. Самое безопасное положение это не сметь, своё мнение иметь. После коллегии он на 180 градусов изменил ко мне своё отношение.

      После того. как я напрямую высказал Бакаушину свои претензии, что отдел мне фактически ни чем не помогает, во время не подсказывает, не анализирует, что я делаю правильно, а что не так, я задал вопрос в лоб: «Для чего вы меня поставили начальником, чтобы бороться против меня? Я не просил вас о назначении и готов снять с себя полномочия, если он считает это необходимым. В ответ Бакаушин предъявил мне претензию, что я  «не люблю критику», что я пристрастен к своей теории  «о неотвратимости наказания», что я «самолюбив и не прислушиваюсь к заместителям». И даже вспомнил справку прокурора « о практике массовых репрессий» в ИТК-5.  И я понял, что плетью обуха не перешибить, и надо делать так как делает само начальство, то есть держать нос по ветру...Не сметь своего мнения иметь.

       Зачастили предзимние затяжные дожди. Степные дороги развезло и расквасило, затруднив работу авто транспорта. Появились трудности с подвозом питьевой воды и хлеба не только для зоны, но и всего посёлка.

     На строительстве возобновились перебои с подвозом строительных материалов. Начались по этой причине простои на производстве и возросли нарушения режима и особенно игра в карты. Надвигалась зима с её длинными ночами, морозами и общей заторможенностью не только природы, но и людей.

      Неотвратимо приближался Новый-1966 год. Преодолевать все  неприятности ежедневных дел мне помогала Галя мой товарищ и жена.

      С наступлением декабрьских холодов у Гали обострилась ангина. Распухли гланды и её пришлось положить в больницу почтового ящика на Курдае. Для присмотра за детьми к нам приехала мать Гали Анна Константиновна (урождённая Соколова), которую мы звали просто -бабушка Нюра, ей было только 57 лет, а Гале исполнилось 30.

      26 декабря я с Сашей и Галочкой навестили Галю в больнице. Встреча детей с мамочкой была трогательная до слёз. Саша даже всплакнул, растерев кулачками слезинки по щекам. А Галочка таращила на маму свои глазёнки и ни чего не могла сказать, только блаженно улыбалась и прижималась к маме своей кудрявой головкой.

       После операции наша мама пошла на поправку. Посветлело лицо, разгладились страдальческие морщинки. Но после удаления грандов голос несколько стал другим, и говорила так тихо, что мне самому захотелось заплакать, но я проглотил слёзы.

            Врач успокоил меня, что операция прошла без осложнений и что к Новому году её выпишут и 31 декабря её можно будет забрать домой. Мать воспитывает детей непосредственно и беспрерывно, а отец своим поведением ежедневно и своей сущностью вообще, которую прикрыть можно, но скрыть от детских глаз нельзя. И получается, какие мы сами, такие у нас и сани.

      Дома нас ждали бабушка Нюра с Лесечкой, которая в свои полтора годика была подобна ангелочку. Онам была такой очаровательной девочкой, что можно было, видя её, умереть от восторга. Нежная, хрупкая, малюсенькая и бесконечно прекрасная, она была олицетворением радости и счастья.

     После возвращения из больницы  остатки дня мы провели все вместе. Как всегда в 10 часов вечера дети были уложены в постели. Саша и Леся сразу уснули , а Галка ещё долго копошилась на диване.  Бабушка Нюра вязала носки и вела бесконечные разговоры , полные житейских мудростей и высокой морали: « Ты Володя, помни, его дело пригласить, а твое дело отказаться, потому что он приглашает не тебя, а твою должность»...

      Между тем проблемы и неурядицы на работе только возрастали. 28 декабря, в день рождения дочери Галочки, колонию посетил  начальник ОМЗ Бакаушин совместно с начальником СДСУ-35 Федоровым , главным заказчиком строительства завода, для передачи строительства из одного подчинения  в другое.  Много споров вызывали пункты нового Договора, которые касались решения бытовых условий колоний и самого посёлка.

     Новый договор уменьшал прямую ответственность за техническое обеспечение стройки , но настоящие трудности были ещё впереди, хотя за 4 месяца сделано немало , но и и много сделано ошибок, из которых я получил хорошие уроки. И в этом их единственная польза.

      Впервые я встречал наступающий Новый год в осаде новых взысканий, а это сказалось на коррекции моего вектора жизни.

        За один день было столько разногласий, споров, резких слов и дипломатических изворотов , что к концу дня я себя почувствовал совершенно утомлённым и разбитым ,что заломило в висках и разбил радикулит.

         В итоге  в общем и целом я всё больше начал разочаровываться в своей деятельности и даже тяготиться ею. Всё  меньше стал видеть смысла в своих ежедневных бесконечных делах. Начало претить от формализма и чинопочитания , от демагогической лжи и очковтирательства.

       Само собой в моей голове усилилось брожение мыслей, не уйти ли на гражданку...Вернуться в Беловодск и начать работу учителем в средней школе горного колхоза имени Карла Маркса?..

        Однако от резких движений сдерживают обстоятельства и обязанности. Держит заработок, которого едва хватает от получки до получки. Боязнь перемены места в неизвестность, но известно, что там тебя никто не ждёт.

        Но и так жить, как живём, когда дети растут около колючей проволоки, а жена не видит тебя ни в будни, и тем более в праздники, когда сам с утра до вечера вращаешься с публикой, которая врёт тебе в глаза и уверяет: «Мамой клянусь», так больше жить нельзя.

      У меня работа, у меня общественная деятельность, а у ней дети, у неё кухня, бесконечные постирушки и прибирушки и никакого просвета на будущее. И если работать учителем химии и биологии то только в школах внутри зоны, где учащиеся хорошо усвоили, что « всё живое размножается весной и только люди круглый год»( из ответа одного ученика на уроке биологии).

        Жизнь поставила вопрос ребром: или отказаться от своих убеждений, желаний и надежд, или превратиться в бездушного и равнодушного , сытого животом и и нищего духом, эгоистичного служаку-каръериста , или претерпеть материальные лишения и сохранить «души прекрасные порывы»?

      Во весь свой рост встала делима: решительно рвать со всем наработанным в прошлом и начинать жизнь с чистого лист «на гражданке», или продолжать работать в системе и принять её правила игры, во главу угла поставить только свою карьеру и трубить до пенсии , которая зависит от выслуги лет не зависимо от пенсионного возраста.  После чего , хоть трава не расти.

      Но быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. До нового года надо было успеть перезаключить договор  с СДСУ-35 на продолжение строительства завода в 1966 году.