Мир дому твоему

                Шли последние деньки зимних школьных каникул. Борька с тоской и одновременно с надеждой смотрел в окно на моросящий дождь, и ждал, когда он закончится, чтобы можно было выйти погулять. Погода в тот день была совсем не свойственна январю. С самого утра с неба струились тоненькие ниточки дождя и во дворах стали образовываться лужи и мокрая снежная каша. Вся зимняя красота, которая радовала глаз в первые послепраздничные дни, сошла на нет. Мерзкая чернота выступила из-под белоснежного покрывала, которое стремительно таяло прямо на глазах. Свинцовые тучи носились над городом гонимые сильным ветром. Ледяные брызги оставляли свой след на оконных стеклах и стенах домов. С жутким грохотом сползла с крыши соседнего дома огромная ледяная глыба и грохнулась на козырек подъезда. Прохожие в ужасе шарахнулись от разлетевшихся в разные стороны льдышек.
          - Что там сынок? – заинтересовалась мать Борьки и тоже выглянула в окно. 
          - Снег упал.
          - Никого не зацепило?
          - Вроде нет.
          Они стояли и смотрели в окно. Их квартира располагалась на пятом этаже большого дома. Мать Борьки, была председателем местного «Жилкомсервиса» и главным активистом в доме. К своим сорока годам она прибавила пару морщинок на лице и прядь седых волос на голове, но была в отличной физической форме. Стройная, подтянутая, жилистая, ежедневно занимавшаяся спортом она призывала всех своих знакомых по подъезду  следовать своему примеру. «Спорт в каждый дом», такой лозунг висел в ее конторе на первом этаже. Кроме этого, маленькая комнатка была обклеена настенными календарями разных лет, с которых смотрели лица знаменитых женщин спортсменок. Знакомые звали своего управдома Юлька, но для всех остальных, она была Юлия Павловна
          Борька пошел весь в нее. С малых лет он уже стоял на коньках, со школы на лыжах, к десяти годам его отдали в секцию дзюдо, где он на первом же занятии сломал себе руку при падении, и на этом все закончилось. Поэтому ненастные дни, были настоящим испытанием для двенадцатилетнего паренька, который не знал чем занять себя дома.
          Вжимаясь лбом в стекло, он смотрел на капли, которые падали с крыши и о чем-то думал.
          - Смотри мам, там, по-моему, что-то горит! – вдруг воскликнул он, указывая на соседний дом.
          Мать Борьки, которая к этому времени продолжила дела по хозяйству, снова подошла и взглянула в окно. Напротив, в соседнем доме, на четвертом этаже явно что-то горело. В окне были видны языки пламени, которые по занавескам поднимались к самому потолку.
          - Это же Ленки Давыдовой квартира! – вскрикнула женщина и схватив телефон, принялась набирать номер МЧС. Алло! Пожарная! – кричала она в трубку, - срочно приезжайте по адресу Павла Корчагина дом 5…Горит квартира на четвертом этаже…Звонит председатель жилищного товарищества из соседнего дома.
                Пожарный расчет прибыл довольно быстро, словно их штаб располагался за углом. Троица дюжих молодцов, в полном обмундировании принялись за работу: Двое разматывали шланги, третий занял место за пультом и начал поднимать лестницу.
          - Мам, мам, смотри, там дядя Вася! – закричал Борька, увидев среди пожарников знакомого.
          - Можно я пойду к ним? Посмотрю поближе.
          - Иди, только смотри не лезь никуда.
          Пока Борька собирался, пожарники, вскарабкавшись по лестнице, разбили стекло и проникли внутрь. Огонь бушевал во всем помещении. Языки пламени ласкали собой мебель, одежду, и все что попадалось им на пути, наполняя квартиру едким дымом.
          - Васька! Сбивай огонь, иначе задохнемся, времени мало! – кричал приятель, подтаскивая набухшие шланги.
          Василий открыл затвор пожарного рукава, и столб воды вырвавшийся из головки ударил по пламени. Клубы белого пара тут же обдали пожарных, застилая им видимость. Василий, наугад заливал вдоль и поперек все помещение. Словно слепой рыцарь размахивающий мечом, пытавшийся поразить невидимого врага. Выбив огонь из кухни, они плавно перешли в прихожую, а оттуда в одну из комнат. Именно в ней произошло возгорание. Огнь обжигал ноздри, делая воздух неимоверно горячим, а едкий дым разъедал глаза, но это не остановило боевой пожарный расчет и они упорно, шаг за шагом подавляли пламя.
          За всей этой суетой и шумом огня, пожарные с трудом различили доносившийся до их ушей детский плач. Он шел из дальней комнаты, дверь в которую была закрыта, и языки пламени только-только подступали к ней.
          - Васька! Отрезай огонь, я попробую пробраться.
Направив всю мощь брандспойта в самый эпицентр пожара, Василий пытался расчистить путь товарищу. Набросив на себя брезентовую накидку, тот быстро пробежал вдоль стены и оказался рядом с дверью, за которой раздавался детский плач. От высокой температуры, обивка начала плавиться и черными каплями стекала вниз. Ворвавшись в комнату, пожарный увидел маленькую девочку, стоявшую в детской кроватке. На вид ей было не больше годика. Дым наполовину заполнил комнату, и когда малышке стало трудно дышать, она начала плакать. Недолго думая пожарный сгреб ее в охапку, набросив сверху кусок брезента, и прижав к себе, вышел в коридор.
          - Что там Фадей? – окликнул его Василий.
          - Девочка! Совсем малютка!
          - Открывай входную дверь, выноси на площадку.
          - А как же ты? Сквозняк раздует огонь, не справишься!
          - Справлюсь, уходи!
          Выбежав на лестничную клетку Фадей начал барабанить в двери соседей, но никто не открывал. Лишь этажом ниже послышался скрип. Он перегнулся через перила и увидел старушку, которая показалась на пороге.
          - Бабуля, подожди не закрывай! – крикнул он, спускаясь по лестнице.
          - А что случилось? – произнесла та спросонья.
          - Соседи ваши горят! Посмотрите за ребенком. – Он сунул ей в руки малышку, и пулей вернулся назад в квартиру. Василий упорно боролся со шлангом, который елозил в разные стороны, словно змея застигнутая врасплох.
          - Я здесь! - Крикнул Фадей. – Как ты?
          - Наша берет! – радостно ответил Василий. – Куда ты дел ребенка?
          - Оставил одной старушке с третьего этажа, она присмотрит.

          …Среди детского плача и шума создаваемого обслуживающим персоналом, Лена Давыдова с трудом услышала звонок телефона, который надрывался в кармане ее халата. Двадцатипятилетняя девушка, недавно окончившая Московский педагогический университет и получившая психолого-педагогическое образование, всю себя посвятила детям. Любовь и чувство сострадания к брошенным родителями детям, привело ее сюда, в детский приют, который стал для нее вторым домом. Лена старалась по возможности, заменить собой мать тем, кому это было необходимо. Нежность и материнская забота со стороны персонала, была приятна малышам, и они, завидев знакомые лица, тянули к ним свои маленькие ручонки и подолгу не хотели отпускать своих мам.
                А вот личная жизнь Елены Давыдовой оказалась не такой, какую она себе представляла. Выйдя замуж за Павла, первый год она была на седьмом небе от счастья. Красавец мужчина, спортивного телосложения, всегда внимателен к ней, он был образцовым мужем. Забеременев Лена мечтала о счастливой семейной жизни, но не сложилось. Как оказалось, Павел был внимателен не только к ней, но и к другим женщинам. Плюс ко всему, он оказался карьеристом. В погоне за длинным рублем, он подолгу задерживался на работе, приходя домой в изрядном подпитии, а были случаи, когда и вовсе не возвращался. Даже рождение дочки не изменило характер и отношение мужа.
           - Я приношу домой деньги! Покупаю тебе и дочке шмотки. Мы живем в новой квартире. Что тебе еще не хватает?!
           Ему было невдомек, что любовь не всегда измеряется деньгами…
           Дочку Павел любил. Она была для него словно талисман, который мог защитить от всего того негатива, который он впитывал находясь вне дома. Неприятности на работе выводили мужа из себя и Елена это отчетливо видела. Он становился грубым, неразговорчивым, все чаще и чаще от него стало пахнуть спиртным. Но даже в таком состоянии он не забывал про дочку. Заходя к ней в комнату, он вытаскивал  ее из кроватки, клал себе на постель, о чем-то долго с ней разговаривал, и пока малышка ползала по нему, поглаживая своими маленькими ручонками по щетинистым щекам, Павел засыпал.
           Елена, взяв трубку, вышла в коридор из игровой комнаты. На другой стороне женский голос быстро-быстро тараторил, и в нем чувствовалось напряженное волнение. Это же волнение отразилось и на лице женщины. Румянец тут же спал с ее лица, и оно стало белым как полотно экрана. Нервно теребя воротник халата, она уловив смысл первых слов говорящей, казалась уже не слышала остального. В глазах у нее потемнело, и она схватившись за ручку двери с трудом удержалась на ногах. Прислонившись спиной к стене, она бросая отрешенный взгляд то в одну, то в другую сторону не понимала что происходит. Тонкие пальцы начали нервно расстегивать пуговицы халата.
           - Лена, что с тобой! – пожилая женщина, слегка тронула ее плечо, заметив что-то необычное в поведении своей сотрудницы.
           - Тамара Георгиевна, у меня квартира горит! Там, там внутри муж и дочка…- последние слова девушка произнесла с надрывам, комок подкатившийся к горлу, словно смял их и не дал проговорить отчетливо. Слезы тут же залили ее лицо и она рыдая, сползла по стене, обхватив голову руками.
           - Поезжай, поезжай скорее! Может все в порядке и их успели вытащить, – настойчиво произнесла женщина, поднимая Лену.
           Через минуту она уже бежала на остановку общественного транспорта. Накинув на себя пальто, она даже не потрудилась его застегнуть, и оно словно парус вздымалось сзади. Непокрытые светлые волосы трепало ветром, бросая их на мокрое от слез лицо, они липли и застилали глаза. «Куда это она так спешит», думали прохожие, следя за бегущей молодой женщиной. «Так спешить может только человек, гонимый большой радостью или большим горем», думали другие.

            Когда огонь сошел на нет, и дым рассеялся, пожарникам открылась ужасная картина. Среди черных стен, закопченного потолка, и груды обгоревшей мебели, от которой остались одни головешки, в углу на фрагментах дивана, лежало скрюченное обгорелое тело, по всем признакам похожее на мужское.
            - Какая страшная смерть! – произнес Фадей.
            - Боже! Неужели это Пашка? – Василий приблизился, пытаясь разглядеть погибшего. В нос сразу ударил запах горелой плоти, и Василий тут же отстранился.
            - Ты его знал?
            - Знал! Хороший был парень, мы с ним одно время в спортзал ходили.
            - Ладно, пошли отсюда. Мы уже все равно ему ничем не поможем, пусть дальше эксперты занимаются.
            На улице уже собралось много народу. Жильцы окрестных домов, случайные прохожие, не смогли пройти мимо чужой беды. Кто-то с сочувствием, а кто-то с поучением отзывались о случившимся. И когда на пороге подъезда появились пожарные, державшие  укутанного в одеяло ребенка, все тут же обступили их плотной массой. Уставшие, закопченные лица пожарных, говорили о том, что борьба со стихией далась им не легко. Василий Перегудов, скинул пожарный шлем,  его взмочаленные, густые волосы висели патлами, а от головы шел пар как от закипающего чайника.
                Среди тяжелых и грузных тел в теплых зимних одеждах, пробирался Борька.
            - Дядя Вась, дядя Вась, это я Борька! – кричал мальчуган.
            - Привет! Ты как тут?
            - Я в окно увидел! Это мамка моя позвонила вам. Она еще тете Лене позвонила, это же ее квартира?
            - К сожалению.
            - С Катюшкой все в порядке? – мальчуган пытался взглянуть на малышку, которую держал в руках пожарный.
            - Да, с ней все в порядке, а вот дядя Павлик погиб. Не знаю, как теперь Елена будет… - Василий осекся. Борька тоже нахмурился и замолчал. Народ гудел, не желая расходиться, как будто ждал какого-то объявления. Через пару минут во дворе появилась машина экспертной лаборатории и граждан попросили расходиться. Возмущенные жильцы в основном старики и старухи долго не хотели покидать площадку перед подъездом, пытаясь что-то объяснить криминалистам.
            - Граждане, во всем разберемся, не беспокойтесь!
            Елена появилась в тот самый момент, когда ее мужа упакованного в специальный мешок выносили из подъезда. Василий и Борька, стоявшие в стороне сразу заметили реакцию расстроенной девушки, которая ринулась к носилкам.
            - Держи! Только смотри не урони, - пожарный передал мальчугану ребенка, которого держал на руках, и бросился к Елене.
            - Лен, Лен! все, успокойся, не надо, - Василий пытался оттащить ее от тела мужа, но девушка извивалась, в крепких мужских руках словно уж, рыдая и крича на всю улицу.
- Да успокойся ты наконец! – Крикнул Василий, - подумай о ребенке.
Это отрезвило девушку, и она тут же затихла.
- Где она? С ней все в порядке? – это были первые разумные слова, которые Елена произнесла за последний час.
Василий обнял ее за плечи и подвел к Борьке, который держал на руках малышку. На девушку было больно смотреть. Скорбная и одновременно радостная гримаса изобразилась на молодом материнском лице. Обливаясь слезами, она принялась целовать свое дитя, прижимая ее к себе.
- Спасибо! Спасибо Вася, что хоть дочку спасли!
        Сердце сжалось у мужчины от подобной сцены. Переведя дух, он сказал:
        - Пошли Лен, поживешь пока у нас, а там видно будет. – Та в ответ кивнула, и они медленно поплелись по дорожке вдоль дома. Борька, поникнув головой, шел сзади. Она лишь однажды обернулась, когда раздался шум машины увозившей ее мужа.

       Дверь открыла миниатюрная блондинка с большим круглым животом. Это была жена Василия Людмила. Она была на восьмом месяце беременности и уже с трудом передвигалась.
       - Это ты? - произнесла она глядя на мужа, появившегося в дверях. Елену с ребенком она не сразу заметила, они стояли поодаль, скрытые за спиной Василия. Мужчина нежно обхватил живот супруги руками, и поцеловал в самую середину.
       - Радость моя! – произнес он.
       В этот момент взгляды женщин пересеклись, и Людмила узнала о трагедии, которая произошла в семье Елены. Она отнеслась ко всему с пониманием, и любезно предложила соседке не стесняясь располагаться.
       - Можете оставаться столько, сколько будет необходимо, квартира большая, места всем хватит.
Но Елене совсем не хотелось злоупотреблять гостеприимством знакомых. Немного успокоившись, она взяла на работе несколько дней в счет отпуска, чтобы организовать похороны мужа, и после этого, вместе с дочкой уехала к матери в Долгопрудный, решив впоследствии продать квартиру и больше не возвращаться в этот район.
       Семью Перегудовых она больше не видела.
       Между тем, в феврале у Василия родилась дочка, которую назвали Аленкой. Белокурая, круглощекая, она как две капли походила на своего отца. Карьера Василия шла в гору. Не раз еще он рисковал своей жизнью ради спасения чужих, выполняя самые сложные задания. Его соседка по лестничной клетке Юлия Павловна, даже пыталась привлечь лучшего пожарного района в активисты, желая переложить с себя часть полномочий, но тот вежливо отказывался, ссылаясь на большую занятость и грудного ребенка.
       Для Борьки Василий стал как отец. Все свободное время они проводили вместе. Взрослея, паренек увлекся силовыми упражнениями и поднятием тяжестей. Василий организовал во дворе дома специальную площадку со множеством тренажеров и показывал Борьке как и какие группы мышц нужно качать, чтобы был виден результат. Сердце юноши было переполнено любовью к своему старшему товарищу, он везде и всюду старался походить на него. Спортсмен, без вредных привычек, примерный семьянин снискавший уважение коллег и жильцов по дому – чем не пример для подрастающего поколения.
Каково же было чувство горечи, когда однажды он увидел своего кумира в несколько ином виде. Ворвавшись с улицы и не разуваясь, Борька влетел в комнату и встал перед матерью, шмыгая носом.
       - Мам, мам, там дядя Вася пьяный!
       - Ну и что? – удивилась Юлия Павловна, - что ты так реагируешь то?!
Сегодня праздник, может человек расслабиться, в конце концов.
       - Да! Раньше он никогда таким не был, - кричал во все горло уязвленный Борис.
       - Ты с ума то не сходи. Раздевайся и садись есть, а то суп остынет.
       - Не буду я есть, сама ешь! – он на ходу скинул ботинки и хлопнул дверью своей комнаты.
       Юлия Павловна вышла в прихожую и заглянула в глазок. На лестничной площадке показались трое мужчин, среди которых она узнала Василия. Он и вправду был сильно пьян и едва держался на ногах. Двое других, сопровождали его. Открыв входную дверь, они помогли хозяину войти, и распрощавшись на пороге исчезли.
       Женщина спустилась вслед за ними, ей не терпелось узнать – кто такие и откуда. Но тех и след простыл.
       - Вера Афанасьевна! Ты не видела, куда эти двое делись? – обратилась она к старушке сидевшей на лавочке
       - Какие двое?
       - Ну, два мужика, что из подъезда вышли.
       - Ааа, эти! Да на такси уехали. На нем приехали, на нем и уехали.
       - Васька-то, Васька-то, ты глянь. Раньше за ним не замечалось.
       - Всяко бывает.
       Спустя два часа, точно в таком же состояние привезли Людмилу, только к сопровождающим мужчинам прибавилась женщина. Она держала на руках маленькую Аленку.
        «Что-то здесь не ладно», подумала Юлия Павловна.
        Наутро она уже стояла возле их дверей и нажимала кнопку звонка. В приоткрытую дверь, показалась голова жены Василия, со следами бурно проведенного вчерашнего вечера.
        - Ааа, Юля! Заходи! – Еле шевеля высохшим за ночь языком, произнесла Людмила.
        - Нет, спасибо! Я только узнать, что у Вас вчера случилось.
        - Случилось? Ничего у нас не случилось! – приободрилась та, напустив на себя важности. – Всего лишь отмечали день рождения моей начальницы.
        - Начальницы? Ты разве куда-то устроилась.
        - А я не говорила? – улыбнулась та, разведя руками. – Работа во! – произнесла Людмила, оттопырив большой палец.
        - И где, если не секрет.
        - Магазин Азбука вкуса знаешь? В двух кварталах от нас. Коллектив чудо.
        Юлия Павловна сдержано улыбнулась краешком рта.
        - Рада за тебя! Но смотрите больше ни-ни, и Ваську не боломуть, а то Борька переживает.
        - Ну что ты Юль, как можно.

        …Шло время, и болото разгульной жизни стало засасывать семью Перегудовых все глубже и глубже. Все чаще и чаще Василий стал возвращаться домой пьяный. Один раз, забрав дочку из садика, он чуть не попал с ней под машину, переходя дорогу. Все это было на глазах у Борьки, и он неприминул рассказать об этом матери. Сам Василий стыдился смотреть Борьке в глаза, когда встречался с ним во дворе. Чувствовал свою вину перед пареньком, но не мог ничего с собой поделать. Местные старухи судачили, что жена его во всем виновата, дескать, связалась с непутевой кампанией, вот и результат. Сама же Людмила на глаза старалась не показываться. Никто ее не видел, а только веселый заливной голос женщины, слышался из-за двери, сливаясь со множеством других, исходящих из квартиры Перегудовых. Осуждение жильцов, призывавших прекратить разнузданную жизнь, не возымели действия.
        В конце года Василия за пьянку уволили с работы. Не спасли мужчину ни былые заслуги, ни заступничество товарищей. После этого жизнь бывшего пожарника пошла по наклонной.
        Как-то вечером Борька сидел и смотрел по телевизору свою любимую передачу, «Бои без правил», а Юлия Павловна что-то стряпала на кухне, когда раздался телефонный звонок.
        - Мам, тетя Лена Давыдова звонит, - крикнул он из комнаты.
        - Привет подруга! Давно от тебя вестей не было! – взяв трубку, произнесла та.
        - Закрутилась совсем, некогда. Тяжело одной.
        - Ну, не тебе мне говорить об этом, - засмеялась Юлия Павловна. Рассказывай, как живешь?
        - Вот, подумываю снова квартиру в вашем районе покупать.
        - Что так?
        - С садиком тут проблема, Катька капризничает, не пойду и все, там воспитательница злая.
        - Сколько вам уже?
        - Пять вот исполнилось.
        - Надо же, как быстро время летит.
        - И не говори. Борька то твой уж в женихах небось ходит?
        - Какой там! Он на спорте повернутый, ему не до девчонок.
        - Это тоже надо. Сейчас мужики за собой совсем не следят.
        - Вот, хорошо что напомнила. Ты Ваську Перегудова помнишь, ну тот, что Катюху твою из пожара вытащил?
        - Конечно, помню.
        - Так вот, спился совсем, и жена его спилась, прямо и не знаем что делать.
        - Иди ты!
        - Я тебе говорю. Аленку жалко, глядит на все это, четыре годика всего…
        Повисла минутная пауза, после которой Юлия Павловна добавила:
        - Ну, тебе про квартиру что ли узнать?
        - Если не трудно…
        Разговор подруг прервал настойчивый звонок в дверь.
        - Ладно, на связи, а то кто-то в дверь рвется.
        На пороге стоял Пьяный Василий.
        - Чего тебе? – сурово спросила женщина.
        - Юль, можно я у тебя посижу, не могу я больше среди них.
        На мужчину было жалко смотреть. За время беспробудного пьянства, он постарел лет на двадцать. Когда-то густые кучерявые волосы повылезали и засалились. Лоснящиеся в жирных пятнах тренировочные штаны висели мешком на его плоском заду. Грязной тряпкой болталась клетчатая рубаха пропахшая потом, которую он по-видимому давно не снимал.
        - Ну входи, посиди, только дальше прихожей я тебя не пущу. – Юлия Павловна поставила ему стул, и мужчина опустился на него, прислонившись к стене, и закрыл глаза.
        - Посмотри на кого ты стал похож, а ведь ты был примером для всех нас, - укоризненно произнесла Борькина мать. Сам Борька украдкой выглядывал из-за двери своей комнаты.
        - Не могу больше! Веришь? – выдавил Василий.
        - Не мог бы, бросил.
        - И бросить не могу! Это Людка сука во всем виновата. Она велит меня спаивать, а сама с мужиками развлекается. Я своими глазами видел, как ее голую лапали.
        - Оба вы виноваты, хоть бы о дочери подумали. Сиротой растет, при живых родителях.
        - Я старался, говорил с ней…
        - Плохо говорил. Нужно было заявить куда следует и все. Развели тут притон. Образцовый дом был до вашего приезда.
        - Мама! – вмешался Борька.
        - Василий поднял на него тусклые глаза, и тут же отвернулся.
        - Неделю тебе срока даю, если за это время не одумаетесь, заявлю в органы опеки, так и знай.
        Тут на площадке послышались пьяные крики, и веселая кампания покинула квартиру Перегудовых.
        - Ну, я пошел что ли? – произнес Василий, когда все утихло.
        - Иди, и подумайте над моими словами.
        Когда Василий ушел, Борька вышел из своей комнаты и обнял мать. В глазах у него стояли слезы.
        - Ну, что ты, что ты сынок.
        - Жалко его!
        - Да. Ну ничего, может испугаются, и ради дочки возьмутся за голову!
Наутро, собираясь в школу, Борька увидел возле подъезда машину скорой помощи, и что-то внутри у него оборвалось. Он выскочил на лестничную клетку и увидел, как санитары под руки придерживая Василия, подводят его к лифту. Сам мужчина, согнувшись в три погибели, держится за правый бок и морщится. Видно, что каждый шаг дается ему с трудом и отражается сильной болью во всем теле.
        - Дядя Вась, что с тобой? – Борька подбежал к нему, тронув плечо. От мужчины исходил тяжелый запах перегара, он лишь улыбнулся и подмигнул парню, ничего не произнеся. Из дверей за этим наблюдала Людмила. На ее пропитом посеревшем лице, отчетливо красовался фиолетовый с красными прожилками фингал. Увидев Юлию Павловну, она тотчас скрылась в темноте коридора, захлопнув за собой дверь.
       Спустя неделю Василий Перегудов скончался в реанимации от цирроза печени. Хоронили его на пожертвования, собранные Борькой, среди жильцов дома. А Людмила продолжила разгульную жизнь, выискивая средства, потихоньку продавая совместно нажитое имущество.

       Когда Елена Давыдова в очередной раз пришла на работу и вошла в игровую комнату к детям, она увидела среди них новое лицо. Это была маленькая белокурая девочка с голубыми глазами, которая тут же подбежала к ней и представилась.
        - Меня Алена зовут. Алена Пеегудова. А тебя как? – Елена так и обомлела. Она ожидала что угодно, но только не в это.
        - Ну, что же ты! Представься девочке?
        - Ой, Тамара Георгиевна! – в испуге обернулась она.
        - Ну что Тамара Георгиевна, я уже семьдесят два года Тамара Георгиевна. Что ты на меня так смотришь?
        - Мне нужен этот ребенок! – взволнованно произнесла Елена.
        - В каком смысле?
        - Я хочу ее удочерить!
        - Ты себя как чувствуешь Давыдова, с тобой все в порядке?
        - Я себя прекрасно чувствую, просто…Вы не понимаете!
        - Ну-ка пойдем, объяснишь, - и женщины вышли из комнаты.
        А маленькая Алена Перегудова, еще долго смотрела им в след, и чему-то улыбалась.