3. Я жив!

3. «Я жив!»

   Я снова в деревне. Ещё жив дед, улыбается и не грустит бабушка.
   Дед, шутливо подмигивая, говорит: «Мне б твои годы, я бы из речки не вылезал!» Я смеюсь, но соглашаюсь. Пыль, назойливые мухи, солнце, которое жжёт сверху. Я собираюсь и иду на реку. Там много народа: взрослые, малыши, за которыми лениво поглядывают их старшие братья: деревенские модницы, в ярких купальниках, пронзительно визжат, привлекая внимания посмеивающихся, но наблюдающих за ними парней. Мне неуютно, хочу поплавать один.
   Перебираюсь на другой берег, иду по дорожке, поросшей талой. Нахожу дикое местечко, раздеваюсь и с разбегу прыгаю в воду…
   Вокруг вода: слева, справа – везде! Но в ней я не могу дышать – нет сил, чтобы всплыть на поверхность и вздохнуть. Я делаю взмахи руками и ногами – ничего: не вверх. А вниз – стону. Как-то необычно меняется всё вокруг: ярко-зеленые водоросли, желтые отшлифованные камни на дне, где-то мелькают рыбешки, яркий, бьющий в глаза свет. Если мне кто-то рассказал, я бы не поверил (родители мне не поверили, а другим я и не говорил). Я всегда, когда говорили об утопленниках, представлял себе чёрную холодную воду, чёрный мрак. Но со мной было всё иначе.
   Я дышу теперь водой; чувствую лёгкость внутри, теперь не хочу всплывать. Мне было не страшно.
   Я очнулся уже на берегу. Тело жгло солнце, в волосах – песок. Рядом со мной сидел уже не молодой мужчина с удочкой.
- Здесь никто не купается, внизу слишком сильное течение. Разве ты не знал?
Нет, я не знал. Я ничего ему не ответил, он похлопал меня по плечу, докурив сигарету, ушёл.
   О случившемся я не сказал ни деду, ни бабушке (представляю, как бы она плакала, причитала). Прошёл уже год, и когда я вспоминаю этот случай, мне становится легко. Я не могу объяснить, что со мной произошло.
- Фантазия! – как сказал бы мой отец.