Дышлообразный закон

                Будущие воспоминания о реальных и
                вымышленных событиях и людях      
                сегодняшнего дня               
                Февраль 2019 


                Не фейкуй!

     Госдума еще в январе села   обсуждать законопроект о борьбе с враньём и хамством. Никакой бытовухи, только политика! В документе первое депутаты законотворчески назвали «недостоверной информацией под видом достоверной», второе - «явным неуважением в неприличной форме».

     Поле боя - Интернет. В нём, по мнению депутатов, хамили и врали больше всего. Борцов за вежливость и честность предлагалось вооружить внесудебной блокировкой информации. Оружие максимально простое. Обивать пороги в судах заявителю не придется. Достаточно кратко убедить Генпрокурора или кого-нибудь из его замов, что   такое-то сообщение отравляет самосознание россиян и оскорбляет Россию. Если удалось, то по прокурорскому решению Роскомнадзор заблокирует сообщение.
 
     У меня лично были замечания к этому законопроекту, но без принципиальных возражений. Честности в России действительно нужно было помочь, пока ложь окончательно её не победила. Лично я и сейчас думаю, что врать нужно только в крайнем случае, чтобы это не стало привычкой.

    Законопроект, который для краткости называли «антифейком», предлагал наказывать уличённых фейк-мэнов   и фейк-вуменок штрафом. Пойманному на вранье чиновнику(-це) пришлось бы заплатить от тридцати до пятидесяти тысяч. Я сомневался, что ради сбережения такой суммы кто-нибудь  начнёт всегда и везде говорить только правду и ничего, кроме правды, но надо было хоть с чего-то начинать.

     Важнее было решить: с кого начинать? Об этом спросили почти сразу. Одним из первых был   справороссный депутат Олег Шеин. Можно ли считать распространителями фейков чиновников, которые говорят о пользе пенсионной реформы и росте пенсий? – с недумской наивностью спросил он. Ему ответил его же политический коллега, видимо, больше любящий восклицательные, а не вопросительные знаки. Он предложил наказывать госчиновников за заведомо ложную информацию не штрафами, а увольнениями.

      Депутаты будут спорить по непростым вопросам, - подумал я. – Можно ли, к примеру, считать фейками невыполнимые обещания? Ведь многие чиновники раздают их не из-за личных недостатков, а по служебной необходимости. Тут, чтобы разобраться, депутатам пригодился бы опыт Генпрокуратуры, МВД и Следственного комитета. Они как раз накануне предложили прощать взятки, которые пришлось принять из-за «обстоятельств непреодолимой силы».

     Раз так, то штрафовать за фейковые обещания, данные по служебной необходимости, тем более было бы несправедливо. Ведь обещая сделать то, чего он делать не собирается, человек просто-напросто подчиняется трудовой дисциплине, как непреодолимой силе. Такая у него работа.

                Ты меня уважаешь?

     С хамством дело обернулось ещё сложнее, чем с фейком.     Законопроект о »явном неуважении в неприличной форме» касался людей и организаций, которые без крайней нужды даже скромно и вежливо лучше не трогать. В документе перечислили президента, правительство, парламент, суды, общество и государство в целом, а также государственные символы.

     Сразу возник вопрос, насколько сами авторы уважают Госдуму и собственный закон, если они явно небрежно и легкомысленно готовили его проект.  Наталья Евдокимова из Совета по правам человека при президенте, сказала, что он «полон неопределенностей». Действительно, закон, как ни крути, требует точности, а предложенный был, что дышло: куда повернешь, туда и вышло.

     Даже правовая суть термина «неуважение» непонятна – развёл руками мой знакомый проректор Юридического университета. Термин «оскорбление» тоже можно было поворачивать. У авторов закона и с ним не было полной ясности.
  - Будут ли считаться оскорблением слова «Позор власти!»?- спросили одного из них  единоросса Дмитрия Вяткина. » Как правило, нет», - ответил он. Как хочешь, так и понимай законодателя...

    Да ведь могут быть ситуации и посложнее, подумалось мне. Депутаты озабочены «явным неуважением в неприличной форме". Но возможны и другие варианты. Например, неуважение в приличной форме. Вместо «дурак», можно сказать «у него дефицит интеллектуального потенциала». За что тут оскорбляться? Ни одного обидного слова нет. Или наоборот: может быть уважение в неприличной форме.
     -  По-моему, она не такая дура, как о ней говорят!
      Как тут быть генпрокурору и его замам? Оскорбительное слово есть, а оскорбления нет.

     В первом чтении законопроект прошел голосами обидчивой Единой России. Видимо, единороссы чувствовали, что будет ещё хуже, если не укрыться за законом. Депутаты КПРФ, ЛДПР и СР высказались против или не голосовали. Похоже, у них к обидам и оскорблениям выработался иммунитет.

     Перед вторым чтением по законопроекту я опять вспомнил о Наталье Евдокимовой. Она предложила запретить представителям власти проявлять в неприличной форме неуважение к людям. Я думаю, что часть депутатов Госдумы моментально подпала бы по эту статью, сказала правозащитница.  В своём дневнике я тогда записал, что такая статья могла бы закон даже украсить, а не только сделать его более справедливым.
     Правда, я сомневался, что юридическая красота и справедливость совместимы.

                ________________