Как меня и Вовку приняли за сигареты

Мы с другом стояли возле школы, обсудив день. Сговорились на Куприне, загорелись, задымили. Минут десять все шло хорошо, особенно люди. Небо висело лампочкой, грело. Но тут, а скорее - там, за стеной, рисуется мент. Рисовали его, конечно, долго, но у нас было время подождать, больно реальным выходил. Вышел. Смотрит на нас, ухмыляется. Ну и решил принять нас за сигареты.

Сначала закурил Вовку. Плевался. Шибко смолит, говорит. А Вовка-то не мылся после физры, вот и... Подошла моя очередь. Я приготовился, выпрямился, в белой рубашке, при галстуке, честь школы перед родиной посрамлять не хорошо. Он меня затягивает, а я, как карпик, ртом чпок, чпок, пыхаю. Добил половину, говорит, понравился я ему, на трофейные смахиваю. Потушил, ну я и стушевался по треснутому асфальту. Сворачивает нас, значит, и везет к себе в участок, друзьям на пробу.

Едем долго, шансон слушаем, с мигалкой. Вовка на заднем, слюнявый. А я аккуратно спереди положен, как положено. Кайфую от вида в стекло. У выхлопных дым не как у меня, у меня красивее. И габариты не те, задние. Мой огонек с редким оттенком. Приехали, надпись ПОЛИЦИЯ моргает с такой тонкой частотой. Приятно, даже в такт музыке сирены. Погасла.

- Кося-я-як - говорит участковый

- Зато как курится-то, а? - отвечает рисованный

- Отпускать чертей надо, делать им тут нечего

- Да пущай отлежаться, начальник

- Ла-а-адно, стели

Уложили нас под стол. Отдыхаем, тухнем. Наши огоньки все тускнеют и меркнут в хитросплетении судеб синих человечков и играющем в землю солнце. Потухли с ночью. С утром отпустило.

Отпустили.