Нержавеющее клеймо DH

|ТТи-к…

- Эй, Аццо! Пошли по пиву, вечер чудесный!

- Только не надо отнекиваться, сами весь день в патруле стояли пошли!

- Ладно-ладно... - невольно-спокойным тихим голосом ответил солдат и, опрокинув голову к небу, глубоко вздохнул, - Вечер и впрямь хорош для Парижа, - с тяжелым воздухом из легких порхнули его слова в спины раззадоренных сослуживцев

Он шел чуть позади, врезался уставшим взглядом в пустынную красоту улочек после комендантского часа. Тоска размеренно убывала и с каждым новым статным размашистым шагом перетекала в умиротворение, приведшее к дверям полуподвальной пивной. Уют и история места успокаивали мягким светом и родным звучанием, островком нарушавшим безмолвность города. Дверь приоткрылась, послышались голоса друзей.

- Ну что, ты идешь, спящая красавица?

- Давай сюда, отведай французского эля, дружище!

Нежно прозвенел колокольчик на двери. За стойкой семейной пивной, единственной открытой в такой час по специальному указу командования части, стоял полный француз с закрученными усами, лет под 50, в клетчатой, в целом, красной рубашке с засученными рукавами и подтяжками. Широко улыбаясь, он приветствовал гостей, а его дочь щеголяла голыми ножками между столов и разносила заказы, ее грудь прикрывала только связанная под солнечным сплетением ткань. Все помещение было наполнено рядовыми в форме, кто-то играл в карты, кто-то выстраивался в очередь на потанцевать с хозяйкой, а кто-то сидел тихонько в углу, но все пили темный эль и улыбались. Музыка сливалась с разнобоем голосов, смеха и шуточных воплей. Леманн подсел к одному из тяжелых дубовых столов и погрузился в общий, мирный счастливый балаган.

Через пару часов, когда все уже были изрядно пьяны и расслаблены, дверь со звоном и грохотом отворилась настежь под лакированный сапог офицера в фуражке. Его серо-голубые глаза величественно, но быстро осмотрели заведение. Все замолкли. Все замолкло. Первым вскочил Аццо, встал в стойку, вскинул руку с неимоверным напряжением, скрывая опьянение, и громогласно воскликнул «Зиг хайль!». За ним последовало все живое, с грохотом и молниеносностью повторив. Только хозяева застыли на манер восковых фигур в своих последних действиях. Тишина повисла на несколько секунд. Капельки пота начали кочевать по лбам присутствующих. Наконец, офицер небрежно к подчиненным, но с уважением к вождю ответил «Хайль Гитлер» и, помедлив немного, заорал.

- Мне нужно десять добровольцев на ночной наряд, живо! Кто в состоянии стоять на ногах - за мной, остальным оревуар.

Фуражка вышла. За ней неуклюже вывалились призванные и попытались сформировать строй по движению командира.

- Рядовой Аццо Леманн, ко мне!

- Есть, господин офицер! - он быстро встал по левую руку фуражки и чуть согнув колени шел за ним, не выдавая высокий рост.

- Ты молодец, рядовой. Не истлело еще в нашей армии понятие честь. Даю тебе почетное право первым пустить очередь в этих преступников, вздумавших прогуляться ночью по моей части города!

- С превеликим удовольствием, господин офицер! - Аццо понял, что разговор окончен и вернулся в строй. Сердце билось как спятившее, но не от радости. Он не знал, что с ним происходит. Решив, что это все вражеский алкоголь, он взял себя в руки.

Они подошли уже трезвеющим маршем к стене здания. Вдоль нее, в нее на коленях стояли преступники. Офицер вручил свой личный MP-40 Леманну.

- Рядовой, на позицию! Огонь по команде!

Чуть мешкая, солдат встал в пяти метрах от стены, ровно по центру. Взвел. Прижал складной приклад к плечу и поставил ствол на согнутую левую руку.

- Огонь по крысам!!!

Вспышки света, хлопков, крови отключили сознание. Оружие ерзало по всей кости дрожащей руки, стучало о металл, звенело о стекло.

- Еще магазин патриоту!

Солдат машинально перезарядил. Взвел. Судорожно, как больной, он вел огонь по обескровленным трупам.

- Достаточно! - офицер вырвал нагревшийся пистолет-пулемет из обездвиженных рук солдата, нагнулся, взглянул насмешливо снизу вверх в перераскрытые глаза Аццо, и усмехнувшись, процедил сквозь растянутые в улыбку уголки губ - Хорошо, хорошо, мой мальчик, мы пойдем выпьем с твоими товарищами, присоединяйся

- А..., - проронил Аццо

- Ааа. Мусор уберут утром, не переживай, мы вычистим Париж до блеска, - надменно через плечо кончил командир и удалился

Теперь он остался один. Не представлял, сколько прошло времени. Взглянул на часы. Пора. Но тут произошло движение. Аццо обернулся к месиву, схватился за кобуру, пригнулся. Над одним из холмиков мяса склонился мальчик. Его спина взрывалась подергиваниями.

Леманн аккуратно подошел к парнишке, одернул его за плечо. В безжизненных, страшных ярко-голубых глазах немца отражался взгляд отчаянности, захлебывающийся в слезах. Солдат медленно снял часы и протянул маленькому существу. Звереныш резко осмелел, выхватил предмет из руки темной фигуры и скрылся в домах.

Снова он один. Посреди безмолвного города.

Вдохнул порыв ветра и медленно протянул, выдыхая.

- А вечер все-равно прекрасный...


|ТТи-к…

- Так, действуем быстро и спокойно, - сказал отеческим голосом высокий мускулистый уроженец Реймса, натягивая маску и держа пистолет наготове

- А что, если все пойдет не так? - с глупым выражением лица спросил Франк через чулок

- Тогда я тебя пристрелю, щенок, понял? Знавал я, как партизаны друг друга сдают за кусок мяса! Вот, держи, - он дал малышу Ренарду ржавое подобие пистолета, явно родом из сточной канавы

- Так, вот конвой, молчи, - перешел на шепот отец, - выносят деньги, на раз, два, три, пошел!

Франк рванул из-за угла и расстрелял двух полицейских, несших мешок с деньгами в банк, но из их машины выбежал водитель и в стойке начал палить по убегающему парню. Прицельный выстрел в правую долю затылка из блестящего на солнце трофейного маузера быстро утихомирил вояку.

Отец рванул за мешком и быстро поволок его за угол здания, где дожидался фургон. Он наскоро закинул добычу и хотел было сесть за руль и смыться, но раздался хлопок. Тяжело раненый в бедро малыш Франк Ренард полз как улитка, оставляя кровавый след на дороге, направляя пистолет на отца.

Медленно отец спустил офицерский сапог с подножки и направился к обессилившему малышу.

- Зря ты так, Франк, - он направил ствол на правую руку подельника и отстрелил ему пальцы вместе с оружием.

Малыш потерял сознание, а его приемный отец сорвал с левой руки парня часы и прыгнул в фургон.

- Пора сваливать с этой помойки, - сам себе сказал вор, одной рукой управляя машиной, а второй, при помощи зубов, застегивая ремешок на руке, - в Германию.

Франк очнулся на носилках. В полусне его допросили. Малыш сдал всех.


|ТТи-к…

Дора очнулась от боли и с трудом вспомнила, где она находится. Лишь оглядевшись, она поняла, что происходит.

Над ней возвышался огромный потный монолит, совершая равномерные периодические движения, временами впиваясь щетиной в шею, и стонал на угловатом французском. В ногах мокро, от крови. Она попыталась поднять распростертые на полу руки, но не получалось, сил просто не было. Ее крики звонко вибрировали в пыли заброшенного дома, а тело то и дело изгибалось дугой.

Так. Я шла с работы поздно ночью, меня схватили и... Как же больно, почему так!!! Фух, чуть легче, а он не так силен в постели. Приволокли сюда. Что делать, что делать?!

Дора Золл начала крутить головой и совершать немыслимые усилия глазными мышцами, чтобы уцепиться за предмет надежды. Тщетно. Тогда она попыталась уговорить тело ее слушаться. Не просто было уловить движение собственного пальца в такой тряске. Но она не сдавалась. Так прошел час, она была почти готова врезаться коленом в пах насильнику.

Вдруг, свисток выстрелил по перепонкам в форточку. Полиция. Скала отвлекся, и Дора свершила, чего так ждала, но удар пришелся в бедро и он, оскалившись, свинцом левой руки наотмашь рассек ей губы железом в щеку. С его руки слетел предмет и ускользнул во мрак комнаты.

Снова свисток.

Скала поспешно застегнулся и выбежал, грохоча черными сапогами.

Обессилев, она начала терять сознание на полу в черной липкой жидкости.

- Уеду домой, в деревню. Надоели... Немцы, немцы, американцы, теперь француз... — шептала

Спустя день она очнулась и, застегнув часы на ножке, пошла к подругам с улицы. Девочки помогли ей отмыться и придти в себя. Взяв из тайничка под полом их жилища свою долю и советский паспорт, Дора разделила деньги на всех, оставив только на дорогу до стены.

Прощай, свободный край.


|ТТи-к…

Старая женщина в черном тряпье громко и натужно плакала, согнувшись над неглубокой ямой. Закат пробивался сквозь ветки воронов, а рядом опирался на лопату безмолвный могильщик, в его пустом взгляде не было ничего.

- Пришел его час, выжали, кровопийцы, своими гадостями героя-то нашего-о-о, - все рыдала и причитала старуха на похоронах своего соседа, - весь в орденах, медалях, а хоронить-то кто буде-е-ет... всех любил, родину любил, кошечку-собачечку-у-у... женушку свою на руках носи-и-ил... выходил, одарил, жизнь новую налади-и-ил... и такой коне-е-ец... ох, грустно мне грустно, больно! Горе ты мое неутешное!

Ким Соловьев лежал в дощетчатом некрашеном гробу с согнутыми коленями. Мятый костюм прикрывала гора наград за боевые и трудовые заслуги, а в руки были вложены часы его давно покойной жены, единственное, что сохранилось.

Прошел не один трамвай, пока поредевшие всхлипывания не перебил голос могильщика.

- Эй, бабка, закапывать-то будем? Че он тут проветривается?

- Да закапывай, ей богу, грубиян ты эдакий, закапывай! Да смотри мне, не халтурь, завтра приду цветы сажать и проверю, чтоб ни одного комочка земли не валялось, уразумел?

- Ага-а-а - закатывая глаза, протянул рабочий

Старуха ушла.

Он подождал, пока она скроется из виду. Единственный живой человек на все кладбище. Боязливо осмотрелся, стянул часы с руки покойного, затем, второпях, завалил землей дыру и двинулся домой, усмехаясь в радостях от добычи.

- Это что ж ты, черт такой, приволок, а? - спросила жена, накладывая гречу с тушенкой в миску могильщика, когда он выложил часики на стол

- За работу подарили, дура! Звони своему папеньке. Этот еврейчик раскошелится на антиквариат, - горделиво ответил супруг

- Ой, ой, ой, петух ты бесперый, ща позвоню, уж он-то оценит твою жизнь никчемную

На утро приехал папенька, без слов купил за 15 долларов часы и испарился.


|ТТи-к…

Пивная. Молодежь в строгих пальто пережидает хмурую непогоду. А дождливый день все мельчает, протягивается в прекрасный вечер. Из окон завевает свежестью мокрого города. Друзья сидят за дубовым столом и пьют французский темный эль. Свет люминесцентных ламп заполняет пространство, бессчетно отражаясь от покрытых мелкой белой плиткой стен.

- Эй, Моль, сколько времени, а?, - громким иком спросил молодой человек напротив, натягивая фуражку.

Моль взглянул на свою руку. Черный циферблат ответил точно. 8:37 вечера. Хромированный корпус с блеском удалился в рукав.

- Нам пора, - ответил Ваня Мольдерф спокойно. Его тихий томный голос чуть шуршал.

Друзья вышли и отправились гулять дальше, трезвея, держа наготове бутылку красного. По центру города в вечер пятницы всегда щеголяли разодетые раздетые дамы на любой вкус, ожидали кавалеров. Вот и два красивых, статных друга, величавым широким шагом шли сквозь безмолвные улицы, срезая путь к удовольствию. Они были полностью уверены в себе и своих силах, ведь черные лакированные сапоги, длинные шарфы и открытые ключицы притягивают и манят ночных бабочек. Ванина тоска с каждым вздохом переходила в умиротворение, а рука была тяжела и властна, готовая в любой момент взять то, чего он хочет.


ПОЯСНЕНИЯ:

Аццо Леманн - в значении «Благородный от рождения, землевладелец». Немец, солдат. На момент событий 23 года. Погиб при освобождении Парижа.
1918-1944.

Франк Ренард - в значении «Свободный хитрый лис». Француз, вор. На момент событий 18 лет. Погиб в тюрьме Санте, отбывая пожизненное заключение за убийство.
1927-1956.

Дора Золл (при рождении Соловей) - в значении «Дарованная, голосистая, позднее, дарованная как плановое задание в подчинение». Украинка, проститутка в западной Германии. На момент событий 23 года. Умерла замужней в России от рака.
1927-1978.

Ким Соловьев - в значении «Участник движения Коммунистический Интернационал Молодёжи, дитя деревенской церкви», русский, солдат. На момент событий мертв. Умер от сердечного приступа.
1905-1992.

Ваня Мольдерф - в значении «Бог при редкой украинской фамилии, икона молодежи», москвич, студент творческой натуры. На момент событий 20 лет.
1998 - ныне.