Бывает

     В ресторане царило оживление –  в просторный зал с большим и длинным столом то и дело входили гости. Их встречал невысокого роста мужчина, интеллигентного вида в очках и костюме, которого можно было бы принять за научного сотрудника или учителя истории в старших классах.  Кому-то он снисходительно кивал, кого-то похлопывал по плечу, а кого-то приветствовал рукопожатием из чего можно было сделать вывод, что человек он здесь главный. Гости были под стать встречающему: женщины в вечерних платьях и туфлях, все как на подбор со свежими причёсками, мужчины в белых рубашках и начищенных ботинках. Гости негромко переговаривались между собой, украдкой бросая взгляды на бутылки на столе, которых было столько, что издалека стол можно было принять за поле с взошедшей пшеницей.
     Из угла зала за всем этим бесстрастно наблюдали музыканты: гитарист и клавшник.  За свою многолетнюю практику у них выработался стойкий иммунитет к какой бы ни было атмосфере в зале, выражающийся в глубоком равнодушии к происходящему.
     – Напьются, ¬ –  задумчиво, не то себе, не то, кому сказал гитарист.
     – Напьются, –  прикрыв рукой рот зевнул клавшник.
Спокойствие музыкантов было вызвано не только их богатым опытом, но и отчасти тем, что с ними уже заранее рассчитались и можно было не переживать, что потом придется вести переговоры по оплате с подвыпившим заказчиками, как правило пытающимися уменьшить обговоренную сумму, а то и вовсе не заплатить.
      А рассчитался с ними тот самый мужчина интеллигентного вида. «Хотим со знакомыми культурно отдохнуть, так, чтобы вальсочки, романсики, – за день до торжества говорил он музыкантам. – Я ведь и сам раньше пел под гитару».  Вальсочки, так вальсочки, –  репертуар у музыкантов был широкий и договорившись об оплате они ударили по рукам.
     Когда все гости уже были в сборе, интеллигентный мужчина подошёл к музыкантам:
     – Ну, что как договаривались, романсики, вальсочки? 
     – Как договаривались, – кивнул гитарист.
     – Тогда пока отдыхайте, я вам махну, когда начинать.
     Он подозвал официанта, сделал тому какие-то распоряжения и ушел к гостям. Официант сервировал в углу ресторана отдельный стол, уставил закусками, бутылками и подошел к музыкантам: «От банкета», – сквозь зубы процедил он и удалился вихляющей походкой. Музыканты сели за стол и принялись трапезничать, поглядывая в сторону мужчины в ожидания сигнала.
     – Грамотные люди, – нацепив на вилку кусок красной рыбы произнёс клавишник, что означало наивысшую похвалу.
     – Угу, – промычал гитарист ртом набитым салатом.
     А тем временем интеллигентный мужчина произнес длинную речь, гости чокнулись рюмками, выпили и загремели столовыми приборами. Через некоторое время он еще что-то сказал, но не так длинно и все повторилось: звон бокалов, шум приборов. Музыканты ждали сигнала, сигнала не было. Зато темп за банкетным столом нарастал: тосты становились мимолетнее, а промежутки между ними короче. «Забыли, что ли о нас?» – произнёс гитарист и в это время интеллигентный мужчина, бросив взгляд на них поднялся из-за стола. Те было собрались на сцену, как мужчина издалека махнул им рукой, мол сидите и направился к ним. Подойдя к столу, он налил в рюмку водку: «За музыку! –   ловко опрокинул он ее себе в рот. – Музыку я люблю! Музыка для меня всё! – воодушевленно говорил он и опытные музыканты поняли, что это надолго. – Только музыку настоящую. Я толк в ней знаю, сам в молодости пел под гитару! Эх, были времена! – мечтательно закатил он глаза и резко опечалился – Только блатную музыку терпеть не могу! – И он начал рассказывать, как несколько лет назад у него на базаре украли кошелёк и как он по горячим следам принялся искать кто это сделал. –  И ведь нашёл! У киоска где записи магнитофонные продавали. Смотрю – малолетки в спортивных костюмах сидят. Сидят и плачут, а из киоска «Владимирский централ» на всю улицу орет. Я по их мордам сразу понял – они кошелёк украли!  Плачут что скоро их посадят, сопли пускают. Блатная романтика! Тьфу! – плюнул он на пол. –  Будь моя воля, я бы… Но не пойман не вор.  Ладно, вы пока отдыхайте, а мы как разогреемся, так я отмашку дам и сразу вальсочки, романсики, – появилась у него улыбка на лице. – Я толк в музыке знаю! Сам пел» –  нетвердой походкой направился к своим товарищам
     – Вот же бывает…, – вздохнул гитарист.
     – Бывает, – ответил клавишник.
      Интеллигентный ужчина произнес ещё несколько тостов, и они похоже закончились, так как гости стали самостоятельно наливать себе, оживленно беседовать и в зале появился нарастающий гул. По-видимому, это и был тот самый разогрев, о чем говорил мужчина, так как он махнул музыкантам рукой и те пошли на сцену. Гитарист подошел к микрофону и уже объявил, что сейчас прозвучит вальс, как мужчина вскочил из-за стола, замахал руками, чтобы они не начинали и подбежал к ним.
     –Я одну песню спою, – подошел он к микрофону, – а потом сразу вальсочки, романсики.
     – Какую песню? – спросил гитарист. Мужчина задумался, что-то долго вспоминал, а потом махнул рукой:
     –  А, давай «Владимирский централ»!
    Музыканты переглянулись, но, как говорится, кто платит тот и хозяин. Гитарист взял аккорд. «Весна опять пришли и лучики тепла», –  начал интеллигентный мужчина и в зале неожиданно раздался резкий свист, да такой, что клавшник вздрогнул. А когда он взглянул в зал, то вздрогнул ещё раз – свистела одна из дам, засунув два пальца себе в рот. В эту же секунду зал огласился воплями – гости пустились в пляс. Именно в пляс, ибо их хаотичные движения ни каким танцем назвать было нельзя и сравнить их было можно разве только с дрыганьем марионеток, управляемых каким-то сумасшедшим кукловодом. Женщина, что свистела, сняла себя туфли, бросила их в сторону сцены и задрав подол юбки непристойно двигала ногами. Какой-то мужчина с усами тряс руками и кричал: «Саныч, давай!» Кого-то просто било в конвульсиях. Когда настало время припева все стали дружно подпевать и казалось, что по громкости перекрывали аппаратуру. Но надо отдать должное Санычу – мало того, что он знал наизусть слова песни и точно попадал в ноты, так ещё пел в манере: с хрипотцой и блатными интонациями. Когда песня закончилась, мужчина с усами закричал: «Бис!» Гости дружно подхватили: «Бис! Бис!» Воодушевлённый успехом Саныч поклонился как заправский артист: «Давайте еще разок», – попросил он музыкантов. В этот раз песня произвела еще больший фурор – гости скандировали: «Браво! Браво!» После этого Саныч еще раз пел на бис. Затем по его просьбе песню несколько раз пели музыканты, затем пел мужчина с усами. После него пела женщина, что свистела, потом опять Саныч, а потом все вместе хором….
     В этот день ни вальсочков ни романскиков музыкантам так сыграть не удалось. Когда вечер закончился, и они уходили домой, из зала доносилось: «Весна опять пришла и лучики тепла» –  оставшиеся гости пели акапельно.   
     Выйдя из ресторана клавшник неожиданно пропел себе под нос:
     – Владимирский централ…, тьфу ты, вот же привязалась, –   плюнул он на пол точно, как интеллигентный мужчина в ресторане.
     – Бывает, – сказал гитарист.
     – Бывает, – ответил клавшник и пожав друг другу руки они разошлись в разные стороны.