Шаг навстречу ч. 2 полный текст

-Ветка, завтрак готов.   Вставай, соня  маленькая, - услышала я голос Стаса.

 - Сегодня выходной, буду спать, пока не высплюсь,  -  сквозь сон пробормотала я, заворачиваясь в одеяло.
 
Внезапным  рывком Стас сдернул с меня одеяло: « Подъём!».

  Не ожидая такого подвоха, я резко подскочила на диване, пытаясь закрыться руками – после ночи, проведенной  со Стасом, я была почти голой.
 
- Одеяло отдай, а то вообще не встану, -  обиженно заявила  я, - Или, хоть одежду брось. Ты, что вытворяешь?

 Стас  рассмеялся: « Ты моя  жена и  стесняться   нечего.  Вставай».
 
- Не встану, - надулась я.
 
- Каша стынет.  Мне придется  тебя прямо на диване  с ложки кормить.

 Посмотрела на Стаса,  в глазах смешинки.  А, ведь он прав. Он муж. Теперь уже настоящий муж. Плюнула на все.  Встала, как есть, да еще и потянулась со сна.
 
Теперь уже Стас : « Ветка, не дразни».

- Сам сказал, «вставай», -  промолвила я, запахивая  халат.
 
На завтрак мне Стас приготовил манную кашу, сказав, что манная каша с маслом – самый  действенный способ поправиться.

 Хотела зафырчать, но, попробовав кашу, сказала: « Такую кашу мне только мама готовила, даже у бабушки  такая вкусная   не  получалась».

 Себе Стас пожарил яичницу с колбасой.
 
На мой молчаливый вопрос, пояснил: « Мне еще целый год на кашах сидеть.  Хоть в отпуске от них отдохну, - и продолжил,- Сейчас позавтракаем и у нас культурная программа – будешь  меня с достопримечательностями  знакомить».
 
 Сказать,   что у меня отпала челюсть – значит, ничего не сказать.
 
- Стаська, я сама нигде, вообще нигде не была, - промямлила я.
 
- Ты хочешь сказать, что более, чем за два года   никуда не ходила?   Не посещала музеи, не ездила на экскурсии?   Нигде не была? - Стас был  просто поражен.
 
Я кивнула головой: « Ну, разве только изредка в кино, - сказала я.

Глядя на растерянную меня, Стас произнес: « Ладно, не переживай, я сам тебя буду с городом знакомить. Сейчас в Эрмитаж. Вечером на переговоры с  Сулином. Там все испереживались,  как ты? Что ты?»

 - Когда ты успел переговоры заказать? – изумилась я.

- Пока ты на дежурстве была, я по магазинам прошелся, на Главпочтамт сходил. Вот переговоры и  заказал, -  ответил Стас.

-А, если бы у тебя   не получилось? – поинтересовалась  я.

-  Что,  «не получилось?»,  -  спросил  Стас, -   Из  депрессии  тебя   вывести?    Для   этого   я   сюда   и приехал.  И, в отличии  от тебя,  никогда наш брак фиктивным не считал.   Детство кончилось.   Пора  браться за ум.    Твои   капризы никому не  нужны.    Взрослая женщина   должна все понимать,   – сказал  Стас.

-Ты,   знаешь, - задумчиво произнесла я,-  Сима мне  говорила,  что я,  девка – то, неплохая, но какая – то замороженная,  словно  рыба ледяная.  Грелку тебе, говорит, надо во весь рост, чтобы отогреть. Вот, видимо, ты моей «грелкой» и оказался. Как хорошо, что  ты приехал,  решением  моих   проблем   займешься.  Только курить   очень хочется, - сморщила я нос.

-А, вот этого не будет, - твердо сказал Стас, -  Я тебе конфет сосущих – долгоиграющих килограмм купил. Там и мятные,  и театральные, и барбарис. Монпансье три коробки.  В рот положи  вместо сигареты  и все. Ну, а ледяной – то рыбой тебе Сима явно польстила, сейчас ты только на чехонь, да и то, вяленую,  тянешь.

-Ну, вот, опять, то зеленка, то чехонь… - обиделась я.

- Ветка, так чехонь же вкусная…  А  тебя  я  просто всю съел бы без остатка…

-Как каннибал?

Стас рассмеялся.  А мне стало так хорошо, самой захотелось подойти, обнять Стаса, поцеловать и никуда не ходить…  Какая же я все – таки лентяйка.

 
 Но Стас  вытащил меня на улицу.  Не торопясь пошли по Майорова в сторону  Исаакиевского собора. Прошлись  мимо Мариинского дворца, затем по самому широкому  - Синему ( его ширина более 97 метров)  в городе мосту  через Мойку, входящему  в ансамбль Исаакиевской площади. Постояли у конного монумента в стиле необарокко  - памятника  Николаю 1. Я ходила, открывши рот,   Стас был моим экскурсоводом.

-Стаська, откуда ты все это знаешь?

- Я ехал в город на Неве к любимой женщине.  К   жене. И, что  же ты думаешь, что я не полистал соответствующую литературу?  Мальчик я умненький…

- А, чего ж тогда  только  в техникум поступил? – поддела  я его.

- Из – за тебя.

-?!?

-Женатый человек – мужчина – должен содержать  семью, и иметь  специальность.  А этот техникум был самым оптимальным вариантом. Как ты думаешь, почему меня не в майский, а в осенний призыв взяли  в армию? – я пожала плечами, - Я  учился на водителя  3 –го класса, а права  только  осенью  получил…

- Так, ты на танке ездишь?

-Ветка!!! Нет, блин, на такси разъезжаю!  Письма – то, хоть,  изредка   надо было читать!  Я вожу ЗиЛ 131 – КУНГ. Хорошая армейская машина. А институт я на вечернем,  или заочно закончу, - и, продолжил, -  Какая   же  ты  противная,  заноза   маленькая…


Прошли мимо Исаакиевского собора, имеющего статус музея,  построенного по проекту архитектора Огюста Монферрана в стиле неоклассицизма. Красота и мощь храма высотой в 102 метра,  украшенного   112  гранитными  монолитными   колоннами различного размера  просто  впечатляет.  Стас сказал, что обязательно сводит меня   туда на экскурсию, чтобы расширить мой кругозор.

  По Александровскому саду мимо Адмиралтейства пошли в Эрмитаж.

Говорить что – либо об  Эрмитаже нет  смысла.  Как нельзя  описать  « Лунный свет»  Людвига ван Бетховена,   « Мелодию слез»   И.С. Баха,  « Полет шмеля»  Н. А. Римского – Корсакова  -  эти произведения надо   слушать  и слышать.   Так и  в  Эрмитаже  просто необходимо  побывать, походить по залам, подышать эрмитажным воздухом.  Рассказать о нем невозможно. В разнообразии представленных экспонатов - шедевров, каждый видит свое неповторимое   чарующе – прекрасное,  которое  никакому описанию неподвластно.    Все  надо видеть своими глазами.

 Единственное,  мне было чудовищно стыдно,  что потеряла два года своей жизни  из – за каких – то  никчемных, надуманных  обид. Мне было так  неудобно перед  Стасом,  что хотелось превратиться в какую – нибудь  мошку  и забиться в щель, чтобы никого не видеть и не слышать.   Но, надо отдать должное Стасу, он ни словом,  ни намеком не унизил меня в невежестве. Наоборот,  впечатление  было  такое, словно   мы с ним только – только приехали в город на Неве и  впервые   с ним знакомимся.

Видя, как на Стаса оглядываются  молоденькие девушки,  с интересом  смотрят женщины, во мне стал просыпаться собственнический инстинкт  - он мой муж и точка. Никому его не отдам!  Это, что, я начинаю в него влюбляться?

  Влюбляться в  Стаську?  А в Стаську ли?  Меня сопровождал  красивый, высокий мужчина.  Каким Стаська  стал интересным.  Идя рядом с ним, я нет, да, нет, брошу на него взгляд.  Как я его раньше не замечала?  Где были мои глаза? А, Стас, стоя у какой – нибудь картины  или витрины с экспонатами,  словно случайно,  то обнимет меня за талию, то, притянет к себе за плечи.  От этих его прикосновений  я просто млею, мне так приятно,   так  хочется  продлить эти мгновения.   Точно, начинаю    влюбляться.

После Эрмитажа пошли на Главпочтамт.  От Эрмитажа, через Александровский  сад,  названный так в честь Александра 2 -  это мне попутно все рассказывал Стас, на Почтамтскую улицу,  9.

На Главпочтамте народу тьма.  Переговорных кабинок  - море.  Стас усадил меня на свободный стул, сам пошел отдать квитанцию. Пришел. Мест свободных нет. Сел на мое место, усадив меня на колени. Мне, сначала, так неудобно было, а потом , посмотрев, сколько народу и никто ни на кого не смотрит – все стараются не пропустить объявления телефонисток о переговорах, что я успокоившись, прижалась к Стасу, прислонившись лбом к его щеке.  Так приятно, такой хороший, такой домашний. Мой!!!

Объявили Сулин. Мы вошли в кабинку.  Стас сел, взял трубку,   другой  рукой  обхватил меня за талию, крепко прижимая к себе. У него полушубок, у меня пальто расстегнуты. Жарко.  Стаська, держа трубку у уха, осторожно запустил руку мне под кофту. Хулиган. Услышав  голос папы,  у меня из глаз потекли слезы.  Стою и плачу.  А  Стаська со спины рукой уже добрался до моей груди.  Мне не до него  - никак не могу унять слезы.
 Слышу голос Стаса: « У нас все хорошо… Не может она сейчас говорить – плачет…  Чего плачет? … Да, наподдал я ей хорошенько, на правах мужа, вот и плачет…, - услышав такое, у меня моментально высохли слезы, выхватив   трубку  у  Стаса,   я закричала,-  Папа!  Не верь ему!   Он все врет!  Не бил он меня. Он муху не обидит, а уж меня, тем более». Стас, во время моего разговора с папой уже двумя руками активно шарился у меня под кофтой. « Стаська!  Прекрати меня тискать! – непроизвольно  вырвалось у меня.

 Папа, на том конце провода,  рассмеялся: « Доча!  Он твой муж! Соскучился по тебе.  Мама бы тебе объяснила – если тискает – значит любит. Он тебя больше года не видел.  Истосковался  небось.  Хуже будет, если тискать не станет».   « Стаська!  Можешь тискать. Папа разрешил».  Стас, в беззвучном смехе, уткнулся мне в грудь.  Руки  из - под кофты не вынул.


Домой с переговоров  мы шли такие довольные. Мне просто хотелось петь от счастья.  Какой Стас  молодец! С папой, бабушкой меня помирил. Как хорошо жить на свете!  Как здорово, что мы есть!

Ужин  Стас просто разогрел. Так замечательно, что Стаська  дома, мне ничего делать не надо – он сам все делает -  и  стол накрыл,  и посуду помыл.
 Курить хочется,   сил нет.   Стаська, заметив мое состояние и, поняв его причину, решил меня отвлечь,  выясняя  мои  планы на завтра.
 А, какие у меня планы? Я даже не знаю, как Симе преподнести, что я замужем, а в паспорте отметок никаких нет. Что сказать?  Как сказать?   Не знаю.
 Стас  успокоил,  сказав, что с Симой он сам поговорит.  Мне волноваться не чего.  Только  колечко обручальное взять с собой на работу  надо  и, после его разговора с  Симочкой, надеть на палец.
 
- Я мужчина.  Твой муж.    Все проблемы  решу сам,  - успокоил он меня.


 К таким большим походам  я  не привыкла.   После ужина легла на диван, Стас накрыл меня   шерстяным  одеялом. Так хорошо,  тепленько,   я пригрелась  и непроизвольно произнесла: « Ложись рядышком. Полежим вместе».  Смутилась,  самой неудобно стало.  А Стас, сидя за столом, положив подбородок на руки,  с хитринкой глядя на меня, произнес: «Мне с тобой еще поговорить хочется, а рядом  - никакого разговора не получится».

 Немного помолчал и продолжил:
- Только сейчас  твой папа, после переговоров,  вроде успокоился.  Он так за тебя переживал.  Что делать  не знал.   К маме твоей на могилу раза по два за неделю ходил,  совета, прощенья   просил.  Очень боялся тебя потерять.  Он же понимал,  что ты замуж за меня вышла,  только, чтобы ему досадить.  Мне он сказал,  что,   если бы это был другой человек,   а не я,  он  постарался  бы  все  сделать,   чтобы свадьбу расстроить.   А у нас  ты на свадьбе напилась…,  -  вздохнул,  -   А, я так мечтал, чтобы у нас все красиво было, чтобы у тебя память   хорошая   осталась…

- Стась,  извини…,   - начала я.

-  Не продолжай.    Проехали.   Я все понимаю.   Но нам и потом с тобой  еще  больше  месяца  надо было  в   одной постели   спать.  Ты не представляешь, как  это  чудовищно    спать   в одной кровати    с любимой женщиной.    Знать,  что брак она считает фиктивным.   И ты ей совершенно не нужен.  Тяжело.
 И, ведь   даже раскладушку в комнате  нельзя поставить.   Не поймут.   Вспомни,    ты ложилась, отворачивалась  к  стенке,  а   я  шел к ручью,   ждал,  пока ты заснешь.
 Как – то вышел -  папа на крыльце курит.
 
 Посмотрел на меня :  « Что, тяжко, сын?»

 Я промолчал. Сказать  нечего.

Приду от ручья, посмотрю на тебя – такая  лапочка   спишь.  Осторожно, чтобы не разбудить, прилягу. По полночи уснуть не мог. А ты, как котенок, разоспишься, подкатишься ко мне, прижмешься.   Я осторожно обниму тебя,  так и засыпал  с тобой в обнимку.   Утром проснусь,  сопишь, где – то в районе подмышки.  Так спокойно,  хорошо.  Лежу,  чтобы тебя не разбудить.   Ты начинаешь просыпаться.  Я глаза закрою, якобы сплю. Ты потихоньку, потихоньку   высвобождаешься  из  моих  объятий.  Я руки расслабляю, чтобы тебе удобней было выползти и, только потом уже делаю вид,  что проснулся.   Встаю, выхожу из комнаты,  даю тебе возможность привести себя в порядок…,  -  Стас вздохнул, помолчал  и продолжил,
 
 - Папа твой неоднократно у меня спрашивал,  как у нас с тобой,  а мне и сказать – то нечего.   Ты бы видела, как он мрачнел.   Не передать… 

  А уже перед самым моим отъездом  сказал:  « Постарайся  понять   ее  правильно.   Боюсь,  как бы ошибок не наделала…  Стас,   обещай мне,   даже, если при встрече будет очень плохо…    Если она  изменится,  очень сильно  изменится  и не в лучшую сторону…  Не травмируй ее еще больше.  Просто постарайся принять так, как есть.  Не сможешь ничего исправить,  отпусти…  Мой грех…   Не надо мне было так...


Я не смогла сдержать слез.  Всхлипывая,  укрылась  с головой  одеялом.  Стас меня не тревожил.  Понимал, что мне надо  выплакаться.  Просто молча сидел за столом и все…   Ждал.

- Ветка,  хочешь фотографии посмотреть? Я привез, - сказал Стас.

Слегка успокаиваясь,  высунув голову из  – под одеяла,   сказала: « Неси сюда.  Вместе смотреть будем».

Стас  с фотографиями присел  на диван: « Смотри…»  Он передал мне небольшую пачку  фото.  С первого  снимка на меня  изумленными глазенками смотрел  голенький малыш.

- Ромка?! – протянула я,  - Какой хорошенький.

- Твой братишка, - нежно сказал  Стас, - На  Нину похож.

Потом  были  фотографии  папы, бабушки,  папы с Ромкой,  с Ниной.  Фото тети  Люси,  дяди Гриши, их совместные фото вместе  с  Ларой и  Федей.   Отдельно,  снимок  Ильи,  держащего  в руках  мастерски оформленный рисунок…  -  мой портрет.   Увидев    мой изумленный взгляд,  Стас сказал: « Илюшка  в тебя влюблен.  Первая детская любовь».  Вот тебе и взгляд  волчонка.  Ничего себе повороты.  А,  я – то думала, что он меня ненавидит.   А он, оказывается  даже с папой и Ниной поругался  -  хотел мне комнату вернуть.  Совсем я ничего не видела, а, если и видела, то,  была  словно,  в каких – то темных,  грязных очках.


- Стасик,  - мягко  сказала, - Какой же ты молодец,  - и, совсем тихо,  добавила,  - Я,  наверное,  люблю тебя… Спасибо…  За все, все, спасибо!

Стас  нежно   погладил меня по щеке,   обнял,   поцеловал, потом, не удержавшись,  схватил  и стал поцелуями покрывать   всё  лицо…


Странно,  я никогда не воспринимала Стаса  всерьез.  А сейчас он рядом  со мной и  мне так хорошо, я так рада, что он приехал.  Из просто  мальчика – соседа он стал для меня самым родным, близким, любимым человеком.   Что со мной произошло?  И, что вообще со мной было?  И, со мной ли это было?  Как часто, уйдя в себя, мы не слышим  и не видим никого вокруг, замыкаемся в себе, для нас перестает существовать окружающий мир.  Мы  заключены в  своем мирке,  обижены на всех  и  вся,  ни  к кому не хотим прислушаться,  кажется,  что   все вокруг ложь и обман.   А, ведь все заключено в нас.   Мы сами во всем виноваты,  но не хотим в этом признаться. Когда приходит  ( хорошо, если приходит ) понимание всего этого, оглядываясь  на прошлое,  становится страшно  –  неужели все это я?  Неужели, все это было со мной?

Стас   еще раз припал к моим губам сладостным поцелуем: «   Хочешь  чего – нибудь?»
-Только воды, пить очень хочется и спать.  Спать до самого утра…
- Ласточка  ты  моя  сизокрылая…


В понедельник утром  девчата – техники собрались в приемной.
 Пришла с великого бодуна инженер Валентина Михайловна.  В  приемной  сразу  установился  запах  перегара.
  В контору пришел  жилец, которого за выходные залили соседи. Из кабинета вышла Сима  и, сразу,  не выслушав жильца,  с ним сцепилась:

-Ходит здесь   всякая пьянь!  Нам   целый день  работать, еще вечерний прием, а в конторе от перегара   уже не продохнуть!  Если пьете, так закусывать надо,  а не  по конторам  с  утра  шляться.

Мужик   оторопел и пошел пятнами. Он ни одного слова не мог вставить в речь Симочки.  Потом просто махнул рукой,   выскочил,  как ошпаренный,  прочь.

Настроение  Симочки пришло в норму и, тут, подала свой голос Валентина  Михайловна:

- Серафима  Андреевна, это от меня сегодня перегаром несет.  Извините.  Жилец не виноват.  Зря вы так…

Сима  всплеснула руками:  «  Ты – то чего молчала?  Я  на мужика ору, а она молчит…»

О том, что в Симину « речь»  было  слова не втиснуть, Валентина  Михайловна скромно  промолчала.

 А Сима  продолжила: « Девчата, чей жилец – то?   Адрес он хоть назвал?  Ну – ка быстро к нему на адрес.   Может еще не успел на работу уйти.   Сегодня все вопросы решить.   А, тебе, -  она обратилась   к  инженеру, -   Домой,   спать, часам к трем придешь, на приеме сегодня будешь».

Маринка  побежала за жильцом.  Валентина  Михайловна пошла домой.  Девчата закурили.  Я сделала вид,  что пока курить не хочу.
  Часам к одиннадцати подошел Стас.   Девчонки с  интересом  уставились на высокого незнакомого парня  со связкой коробочек с пирожными.

-Здравствуйте, - улыбнулся  Стас.

- Прием у нас сегодня вечерний, - сразу оборвала его Сима.

Улыбка Стаса стала шире: « Серафима Андреевна, вообще – то я к вам».

- Я сказала, прием вечерний,  – отрезала Сима.

- Вопрос  личный. Не терпящий отлагательств, - продолжал улыбаться Стас.

- Для личных вопросов я уже не гожусь…

-  Ну,  это,  как  сказать…,   -  не отступал  Стас.

Девчата уже прятали улыбки. На одном жильце  Сима « пар»  выпустила.  Два – это перебор.
 Посмотрев на  Стаса  с низу вверх,  Сима  рукой пригласила его в кабинет.  Стас,   зайдя  вслед за ней,  плотно прикрыл  дверь.  Девчата сразу всполошились:

-Интересный мужик…     Что это у него за личные  дела?...     С какого   он адреса?…  Так окольцованный…   Не важно…

Я сидела молча.  Из кабинета  Сима со Стасом вышли вместе.  Вид у Симы был ошарашенный.

- Я  думала,  девочку на работу беру,  а оказалось  дамочку  замужнюю, - начала  Сима, обращаясь ко мне.
 
  Я покраснела.  У девчонок глаза полезли на лоб.

 Сима  продолжила:  «Ты чего молчала?  Если дел наворотила,  запуталась,  могла по – тихому подойти, поговорить. Хорошо муж приехал,  все объяснил.  Тебе же теперь не комнату, а квартиру  отдельную  подыскивать надо.  Семья  все – таки.  Пока армию отслужит,  в комнате поживешь.  Потом видно будет. Найдем,  что – нибудь.  Сейчас иди на паспорт  сфотографируйся,  с паспортистками я договорюсь.  Штраф платить в любом  случае придется.  Может сунуть  еще кому.  Не  волнуйся.  Разберемся. А сейчас,  марш домой.  Практику я тебе  и так  подпишу.  Хоть с мужем до  Нового года побудешь. Соскучились,  небось,  друг по другу»

- Серафима  Андреевна,  а, если проверяющий из  техникума придет, а меня нет… -  начала я.

- Прикроем – на  адресе, с  сантехниками,  на  сосулях…  Придумаем, что – нибудь,  - отмахнулась  Сима.

Стас  оставил девчонкам  пирожные.  Я оделась.  Мы  попрощалась,  и  пошли  домой.


- Хорошая у тебя начальница.  Душевная тетка.  У нас теперь с тобой,   хоть и не полный,  но почти  «медовый»  месяц будет.  Двенадцатого мне  уже уезжать.  Но, зато  Новый год вместе встретим … - начал Стас, придя домой.
 
 Я перебила: «  Просто она по – другому все воспринимает. Её  дочери еще тридцати   нет, а уже  вдова и внук сирота.  Как раз перед Новым годом,   он  то ли поскользнулся,  то ли с сердцем плохо стало,   упал на улице…  Пока в больницу доставили, уже поздно было…»

- Печальная история…  Фотографироваться, когда думаешь? Я хочу, что бы мы с тобой еще вместе  сфоткались, и тебя отдельно, чтобы всегда у сердца была…

-Стась, я курить хочу,  – надула я губы.

-Терпи.   Отвыкай.  Я, вон, сколько терпел и ещё на год уеду…

-Не сравнивай.

- Блин!!!   Это   вообще  никакому  сравнению не подлежит, - возмутился  Стас.

Чувствуя,  что так мы можем поругаться,   я прикусила  язычок.  Мне не хотелось говорить гадости  Стасу, хотя, будь на его месте Вадим…   Нет.  Вадим мне не нужен.  Сейчас я это окончательно поняла.  У меня Стаська есть.

   А, вот,  интересно,  как  я  сейчас к Вальке отношусь?  Не знаю.  Наверное  - ни как.  Скорее, это было просто увлечение…  или,  все – таки любовь?  Не знаю.   Знаю только одно  - кроме  Стаса, мне никто не нужен.  Смешно.  Но, мне кажется,  что  я   по – настоящему  влюбилась в  Стаську.   Интересно -  а, бывает  - не по – настоящему?   Хотя, вообще – то, он мой муж.  Законный муж.   Это  многое   значит.


Пошли фотографироваться.  Всегда лучше просто по улице пройтись, чем  цапаться дома.

 Пожилой фотограф  снял   меня на паспорт.  Потом традиционно усадил нас со Стасом для совместного фото и, тут в зал заглянул молоденький мальчишечка:

 « Деда, я пошел. Ой…  Ты же совсем их неинтересно  посадил. Фото  обычное   будет и памяти никакой, -  и, обращаясь к нам, - Ребята, можно я вас сфотографирую?  Деда, ты не против?»
 
Фотограф еще не успел ответить, как, Стас сказал: « Мы согласны.  Эксперементируй».

 Дед развел руками.
 
 Мальчишечка потер ручки и приступил к волшебству.
Убрал   лишний  стул. На оставшийся усадил  Стаса. Меня посадил к нему на колени. Развернул нас в полоборота  друг  к другу, заставил поцеловаться и сфоткал в отрыве от поцелуя. Фотка  получилась  классная!  Меня он  снял с гвоздичкой, которой я  слегка  прикрываю лицо. Стас сказал, что такой загадки в глазах, он у меня   еще  никогда не видел.


- Плохо,  что у нас с тобой свадебных фотографий нет, - посетовала   я,  идя домой.

- Как это нет?  Есть.  У нас же дядя Миша на свадьбе был,  а он профессиональный фотограф.  Вот и ловил моменты.

- А я, ничего   и  не видела, - сказала я, - Ты их  привез?

- Ага.   На свадьбе ты вообще ничего не   замечала.    Я   их  тебе   и   показывать не стал.  Кто знает, как ты отреагируешь, - ответил Стас.

-  Домой придем ,  покажешь? -  Стас   утвердительно кивнул , -  Да, со свадьбой…, - начала я.
 
-  Забудь.     Ты  замуж за меня вышла.   Это  главное, - ответил Стас.

-Тебе – то    это  зачем  надо было? – спросила   я.
 
-Да    люблю  я  тебя , -  просто   сказал Стас, -  А  в  таком состоянии,   ты все – равно, попыталась бы замуж выйти, чтобы от папы сбежать.  Подвернуться  тебе  мог  кто угодно.  Тебе же  все – равно  было,  - Стас с хитринкой посмотрел на меня,  -   Вальку бы встретила…  -  я смутилась,  -   О том, что он тебе нравится,  ни для кого тайной не было.  Ты ему тоже  небезразлична.   И, еще,   не известно,    как   бы закончилась ваша встреча…

 Стас помолчал немного   и продолжил:  « Он же мне на свадьбе сказал, что  завидует  мне,   опередил  я  его. Но, в  общем, пожелал нам счастья.  В письмах   о тебе спрашивал. Мы, хоть и редко, но переписываемся с ним.
 
- Так ты меня перехватил?

- Считай,  как хочешь.   Но, ты  моя   жена.    Законная.    Этим  сказано   все,  -  задумался…, -   О Вальке – то не жалеешь?
 
-  Даже  не знаю… - пожала я плечами, - Я сейчас,  наверно,   больше  на героиню  Дорониной похожа,  когда она в фильме « Еще раз про любовь»  на все лады произносит:   « Я люблю тебя…».    Мне фильм понравился.   Но этот эпизод  я  всегда  считала    каким  – то  наигранным,   нереальным,   если хочешь, смешным…    А,  сейчас    сама готова, как попугай, повторять    « Я люблю тебя…»,  -   сказала я,  бросив взгляд на  Стаса, -   А, ты о Вальке спрашиваешь…  Наверное, это было увлечением  или первой любовью…   Не знаю…   Ничего не знаю…


Стас, скосив на меня глаза,  хмыкнул, но промолчал.

 А, придя домой, он,  усевшись на диван,  позвал меня к себе, крепко обхватил за талию, зажав мои ноги между колен,  сказал:

- Ну, и …!?!

-Что?  -  спросила  я.

- Я жду…

- Чего? – у меня от изумления открылся рот.

-Объяснения в любви,  - Стас чувственно облизал языком губы и устремил на меня ждуще  – хитрый взгляд…

Я смутилась,  опустила голову… и вдруг во мне словно что – то всколыхнулось,  вся кровь бросилась в лицо,  теплая волна пошла   от сердца  вверх  и я, подняв глаза,  встретившись  со  взглядом  Стаса,  произнесла:

- Я   ЛЮБЛЮ  ТЕБЯ!!! – вложив в эти слова  всю глубину своих чувств,  нежность,  восторг,   стремление быть вместе,  желание  обладать…

Зрачки Стаса расширились,  поглотив  радужную  оболочку…   Я просто утонула во тьме этих глаз. Словно мириады  звезд  закружились вокруг.   И  в этом  бесконечном, сверкающем пространстве, искрящимся яркими вспышками   остались только      Я  и  СТАС…   СТАС  и  Я…  Мир вокруг нас перестал существовать…   Наши души словно   высвобождаясь, стремясь навстречу друг  другу, испытывали  неизведанные  доселе   чувства,  растворяясь   без остатка  в пламени  любви…


- Стаська,  это так прекрасно…, -   прошептала  я.

-  Иначе и быть не может, -  был  ответ.


После моего признания в любви,  у  Стаса наступило    успокоение.  Если до этого,   в нем   чувствовалось  какое – то напряжение, то сейчас  у него стали проявляться  хозяйственно – снисходительные  нотки,   но,   это было тонкое, нежно  -  заботливое   чувство.

- Стаська, ты, как и папа, успокоился?-   коварно   спросила я.

-  Не так.    Душа вроде бы и спокойна, но  все  -  равно   тревожно.   Я   почти на целый год уеду  и   оставлю   тебя  одну, - вздохнул   Стас, - Отпуск у тебя когда?

- Вообще – то у нас после защиты  диплома,  должен  быть    отпуск,  - сказала я, - Но  Сима попросила меня сразу выйти на работу.  Начало весны. Сосули. Работы много.  А,   отпуск   будет  летом,  после сдачи домов к зиме.   Все акты подпишу  и  в  отпуск.
 
- Если у нас учений не будет,  - сказал  Стас, -  Мне,  когда  ты  приедешь,    дня на три увольнительную   могут  дать.  Ждать тебя?

-  Конечно,-  ответила  я  и,  смущаясь,  спросила,  -  Ты, где хоть служишь?
 
- Блин!!!   Ветка!  Пишешь ей, пишешь. А она  письма не читает. Жена называется, - с  легким  раздражением   произнес Стас, - В Ставрополье.  От Ставрополя   чуть меньше   ста  километров.  Так и хочется    наподдать  тебе     хорошенько…

-  Только попробуй,    -   сказала   я, - Ты не представляешь, как я слово «жена»  из  памяти    вычеркнуть   пыталась.   Не была я женой.   Не  хотела  быть  ей.  И  замужем    не была,  замужней себя не считала.   Письма  ваши не читала. Единственное,  жалко выбрасывать было. В коробку складывала. Весь мир ненавидела. Всех винила в своих грехах.  Все   в  черных  тонах   казалось.  Жить не хотелось…   -  я, неожиданно, всхлипнула, -  Я  сама не знаю, что со мной было…   А,  ты – наподдать…

Стас сгреб меня в охапку, вытер слезы, нежно поцеловал : «  Дурочка,  неужели ты всерьёз  подумала, что   я могу   тебя  ударить? Нет,  конечно.  Но  в  отпуске   будешь жить у моих.  В  нашей комнате.  Там теперь у тебя дом.  Привыкай,  - и,  увидев мою скуксившуюся физиономию, сказал,  -   Давай,  лучше,   свадебные  фотки   смотреть…»

Рассматривая наши свадебные фотографии, я поняла, что такое – настоящий фотограф, профессионал.  Учитывая,  что мне эта свадьба  была  « до лампочки»,  как   «кость  в  горле».   Моё недовольство, желание просто высидеть за столом  и, видя свадебные фото, я была поражена,   насколько  красиво наша свадьба смотрелась в  фотографиях  -   вот наш поцелуй,  где  Стас нежно обнял меня,  вот мой восхищенный взгляд,  брошенный на  Стаса, вот, я,  вся смущенная  сижу  слегка отвернувшись ,  вот он нежно поправляет  фату…

- Стаська,  судя по фотографиям,  у нас была очень интересная свадьба…

- Главное, она была настоящей, хоть тебе и хотелось фиктивного брака,  - усмехнулся  Стас,  - Понравилось?

- Не то слово…  Я вообще не ожидала, что у нас будут фото.   А,  уж,  такие…, -  я развела руками,  слов у меня больше  не  было.


Как с  течением   времени   меняется    наше  отношение к жизни, по  - иному  пересматриваются ценности,  события.
 За прошедший период  мы со  Стасом  как – то незаметно  поменялись ролями.
    Если,   раньше,  для меня   Стас  был  подростком,  даже, когда    выходила за него замуж,  я не воспринимала его  всерьез.
Я  никогда  не видела  в нем  мужчину. 
 Просто  одноклассник – сосед.
 Сейчас же он,  как – то  незаметно из « гадкого  утенка»  превратился в лебедя,  стал   взрослым  самостоятельным  мужчиной. За спиной  которого,   мне хотелось спрятаться,  укрыться    от всех  невзгод.
Теперь я  чувствовала себя    в роли  маленькой девочки.
  Стас  же  выступал в роли моего покровителя  и защитника.  Он стал истинным  мужчиной,  мужем.
  Мне же отводилась роль жены.
 Как ни странно, но мне это было приятно.
 Всегда приятно, когда тебя лелеют, оберегают,  любят,  освобождают от проблем  и  забот.
 На то  они  и мужчины, чтобы о нас,  женщинах,  заботиться.
 

  Замечательно,  что   Стас   приехал.     Познакомил меня с городом.  Мы  с ним   походили по музеям, поездили по экскурсиям.   Дома   все    сделал.      Молодец   Сима, что дала мне хоть небольшой   отпуск.  Вместе со  Стасом  к   Новому году купили   елку, игрушки,  гирлянду, дождик.  С таким удовольствием украшали  к празднику комнату,  что   Варвара  Григорьевна  сказала:  « Настоящий праздник,  Веточка,  вам   муж устроил.   Вот, что значит, мужчина    в  квартире появился,  хозяин.   Полочки  на кухне   все  аккуратно   прибиты,  окна  и    двери в квартире   хорошо,  плотно  закрываются,  ящик   за окном для продуктов сделал.  Все выполнено добротно,   с любовью.  Чудесный   у   вас  муж, Веточка.  А уж  как   любит  вас,  балует,    Новый год  устроил,     запахом   хвои и   мандаринов  вся квартира  благоухает.  Я   рада за вас».

 Я  сама за нас  была рада.  Я просто не представляла,  что на душе может быть так легко и спокойно.  У меня такого чувства с детства не было.  Так  я  себя  чувствовала   только, когда была жива мама.

 
На  Новый год традиционные оливье и селедка под шубой.  Посидели со  Стасом с бутылочкой шампанского почти до часу ночи,  и пошли в Юсуповский сад кататься с горки на санках.
 Санки  Стас  в Гостинке   выбирал  специально  низенькие для горок, зачем – то  там  же  еще купил  детское жестяное ведерочко в цветочках, сказал – «сюрприз».


Спросила  Стаса,  почему  детский парк  Октябрьского района называют  Юсуповским.     Пояснил,   что парк  называют по имени его первоначального владельца.   Петр  Первый  подарил   эту  землю  князю Григорию  Дмитриевичу  Юсупову, где  в последствии   его сыном  был разбит регулярный сад  с  двумя прудами,  каналами и  цветниками. 
   А  во второй половине девятнадцатого века  император  Александр  Второй  распорядился открыть часть  Юсуповского сада  для публичных  посещений.  С  тех пор он  пользуется популярностью у жителей  окрестных  районов  города.    Здесь  на прудах  проводились первые чемпионаты  мира,  России,  СССР  по фигурному катанию.  В школе фигурного  катания  учился  Н.А. Панин – Коломенкин,  первый  русский  олимпийский  чемпион.  Так интересно,  как -  будто  в прошлом побывала. Смотрю на пруд и представляю катающихся на коньках  людей  девятнадцатого века.  Здорово!


С  горки  накатались  просто чудо!  Морозец небольшой.  Катающихся  и с детишками  и  без,  очень много. Кругом смех, шутки.  Все с  Новым годом друг  друга поздравляют.  Весело.  Ребятишки лепят снежную бабу.  Раскрасневшиеся,   нагулявшиеся,  довольные пошли домой.
 Только,  почему  - то  Стас  прошел    мимо    дома   и  повел меня в  Никольский  сад.  Пока шли к саду,  Стас  мне рассказал, что парк этот был разбит в восемнадцатом веке.  А  в  1753 -62 годах  в центре его был  сооружен  Никольский  Морской  Собор, от которого он и  получил  свое  название.
 
В  Никольском  народу было уже немного. Может,   время   было поздне – раннее  или  ранне - позднее?  Даже    не  знаю, как назвать.  Короче  - новогодняя ночь.    Детишек вообще не  видно. Стас  этим   обстоятельством  остался   очень   доволен.

- Стаська, я устала,   домой  хочу,  баиньки, - заныла  я.

-Какой сон? Новогодняя ночь.  Время чудес.  Сейчас мы сами займемся чудесами.  Снеговика лепить будем. Не зря же я ведерко с собой взял?   В  Юсуповском  ребятишки лепили, здесь мы с тобой слепим. Детишки утром придут, а их снеговик встречает. Красиво! Не отлынивай. Снег катай.

Пришлось лепить снеговика. Мокрый снег лепился хорошо. Снеговик получился почти двухметровый.  Стас ему ведерко на голову слегка набекрень одел, нос – морковку прилепил,  в кармане  она  у  него  припасена   была,   глаза – пуговицы черные большие, смеющийся рот из маленьких красненьких пуговичек   выложил,   руки  - две ветки, только метлы не хватает. Но я сказала, что у дворников попрошу   и,   вручу снеговику.  Снеговик таким веселым получился, что,  глядя на него,  просто душа радовалась.  Как  хорошо, что Стас  надоумил меня выступить в роли деда  Мороза,  сделать приятное людям.  Домой шли  довольные,   и счастливые.


 Выспалась.  Глаза приоткрыла,  Стас  стол накрывает.  Увидев,  что я уже не сплю: «Кушать будешь?  Или мне к тебе прилечь?» « Зачем?».

 Стас  усмехнулся: « С чего – то же надо начинать Новый год».
 
-  Сначала поедим,  там видно будет, - вылезая   из – под одеяла, сказала я.

- Как скажешь. Я не против.  Сейчас куру принесу и можно садиться, - ответил Стас.

Сев за стол, я вспомнила, что практика закончилась.  Начинаются занятия в техникуме.   Настроение упало.

Стас, заметив смену настроения, спросил: « Проблемы?»

-Угу.  Завтра в техникум, - помотала головой я.

-Учеба  или  Вадим?

-Вадим,  -  промолвила я, -  С учебой  все  нормально.

-  Кто – нибудь еще в техникуме знает, что ты замужем? – спросил Стас. Я отрицательно покачала головой, - Тогда  веди себя, как обычно и все. Девчонкам скажешь, что на практике за одноклассника замуж вышла.

-А...?  -  открыла рот я.

-  Приехал  в  отпуск.  Комната одна.  Кровать тоже.  Согрешили,   пришлось выйти,  - рассмеялся  Стас.  Я  аж зубами  заскрипела   от злости,  -   Не  злись,  я  пошутил,    и  не  переживай,  -  продолжил он,  -  Вспомни  его слова…, - я удивленно уставилась на Стаса, - Он спрашивал не боишься ли ты оставаться со мной. Вспоминай, вспоминай…  Он ведь не знал почему ты  молчишь…   Может  я  пригрозил. Может пьяница,   которого ты боишься,  -    я, не  понимая,   с  изумлением   смотрела на  Стаса,  а он продолжил,  - Ему важно было твое состояние. Он должен был быть за тебя спокоен, - до меня стало доходить,  - А, когда ты отмахнулась от меня,  как от  мухи  -  « Стаська -  то?»,  - передразнил меня  Стас,  -  Он ушел. Так, что с его стороны   никаких накладок не будет.  Он  тебя любит.

-  А, если бы я…?

 - Тогда ситуация была бы непредсказуема…

-  Ничего себе,  - выдохнула я.

- Вот, поэтому всегда думать надо, прежде,  чем головы парням крутить.

Я сидела,  молча переваривая информацию.  Мне было стыдно.   Мне было ужасно неловко  за свое поведение.  Неужели я себя так вела?  Ужас,  какой – то.  Вроде бы  ничего   и  не скрывала.  Но…  все – таки…


В техникум я пришла минут за десять до занятий.

   Вадим уже был в аудитории.

  Девчонки, увидев у меня на пальце  обручальное колечко, опешили,  бросая недоуменные взгляды то на меня, то на  Вадима.

 Наконец  Аля  Заикина, подойдя ко мне, спросила:  « И за кого это Туляева  у нас  успела замуж  во время практики выйти? Ты, как я погляжу, даром время  не теряла.  И практику прошла, и замуж вышла».

- Одноклассник приехал.  Первая    любовь.  Вот и расписались,  - спокойно ответила я.

  Вадим бросил  на  меня  недоуменный  взгляд.

-Что же ты Вадиму  все это время  мозги пудрила, если  у тебя любовь где – то школьная была? – с насмешкой спросила Аля.

 Я, молча,  пожала плечами.

 Тут   раздался голос  Иры  Витасовой:  «О  том , что  сосед – одноклассник  Ветке письма пишет,  Вадим знал.  Вадим,  скажи им…, - обратилась она к Вадиму.
 
 Вадим обвел девчонок глазами: « Знал. А, в  чем вопрос? Давайте  Вету  поздравим. Что вы на нее напали?».
 
Девчонки слегка стушевались.
 
 Вадим подошел ко мне, пожал руку, чмокнул в щеку: « Рад за тебя. Будь счастлива». 
  Голос у него   у него  при этом   был совершенно  бесцветный.
 
 У девчонок челюсти отпали.
 Не знаю, что они в этот момент думали, но  в аудиторию вошла Мира  Сергеевна.
 
 Увидев меня, заулыбалась: « К  Веточке муж приехал?...»
 
 «Как,  муж приехал?  Она за него   вроде бы  здесь замуж вышла.  Или мы чего – то не знаем?» - вопросила Лена.
 
 Мира Сергеевна  растерялась  и, смущенно сказала:  « Я, наверное, просто неправильно выразилась. Одноклассник, а, потом уже муж. Ты мне, Веточка, кажется,  так сказала, когда я к тебе на практику в контору приходила? – обратилась она ко мне.
 
- Все правильно,   Мира  Сергеевна,   сосед,  одноклассник,  муж,  - подтвердила я, подыгрывая   классной.

- И, кто ты у нас теперь?  - это опять  Аля.

- Угольникова, - просто сказала я.
 
Девчонки в группе по – разному  восприняли  мое  замужество. Кто  - то,  как  Ира  Витасова,  Любаша  Найчук,   были  искренне рады   за меня,   кому  - то было  совершенно безразлично, кто – то,  потирая руки,  уже начал строить планы в отношении Вадима.

 Для меня,  лично,  было важно, что почти через полтора года замужества,  я наконец  -то  со  спокойной  душой   смогла  сказать,  что  я  замужем ,   у  меня  есть  муж.  Я сама  почувствовала себя замужней женщиной.
 
После занятий в холе меня ждал  Стас.  Вадим, увидев его,  кивнул,  Стас  тоже наклонил  голову,  здороваясь.
 
 Девчонки просто обалдели: « Они, что еще и знакомы?»
 
- Вроде бы,-  неопределенно пожала плечами я.

- Ну, ты и стерва, -   громко произнесла  Марина, - С одним  любовь крутишь,  за другого замуж  выходишь…

- Девочки, мою жену попрошу не оскорблять, - раздался голос  Стаса, -  Я  сам  с  ней   разберусь.

Девчонки переглянулись.  Стас  продолжил:  « Свадьбу мы не справляли, пойдемте  хоть  в кафе  посидим».

 В компании двенадцати девчонок  мы отправились в  мороженицу.  Очень хорошо посидели.  Выпили шампанского,  поели мороженого,  попили кофе с пирожными.  Все остались довольны.
 Я  благодарна  Стасу,  что он очень деликатно разрулил ситуацию  нашей женитьбы.

  Только   на душе тяжело от предстоящей разлуки.  Отпуск у него заканчивается.  Пора в часть.


Уже, стоя на перроне, я,  чтобы отвлечься от печальных мыслей, спросила  Стаса: « Слушай, а,  ты мне, когда  еще   алгеброй   занимались, насчет замужества   ведь  не просто  так сказал?»

 - Не просто, - усмехнулся  Стас,  - Камышанский  совсем обнаглел,   слухи   такие   везде  распускал,  гад… ,   хотя  в школе  их и  «гасил»  Степан   Евгеньевич, но  «на каждый роток – не накинешь платок».  А   у папы в  ЗАГСе  знакомые.   Нас с тобой  могли расписать,  как    только   тебе  семнадцать лет   бы  исполнилось.

 - Так ты из – за  слухов  хотел на мне жениться?   Чтобы всем рты закрыть?
 
 Стас улыбнулся, притянул меня к себе: «Дурочка,  когда же ты, наконец ,  поймешь, что я люблю тебя? – с нежностью произнес он.
 
Мне было очень приятно  слышать  эти  слова.  Поцеловав  меня на прощанье,  Стас зашел в вагон.  Поезд плавно тронулся с места.


И, потекли дни ожидания от письма до письма. Но, теперь мне уже  писал не только  Стас, но   и бабушка,  и  Нина с папой, и  тетя Люся.  Даже  Ларка  и  Илюшка  изредка присылали письма.

 В техникуме  все нормально.  Скоро  защита  диплома.  Времени совершенно нет.  Одних чертежей  пять листов ватмана.
 А чертить я не люблю.  В школе за меня все чертежи делал  Стас.  Сейчас черчу  по ночам.

Но, хвала Всевышнему,  всё уже позади. Защита прошла нормально. Получила диплом. Правда,  синий. Это уже не важно.  Теперь я дипломированный специалист.  Техник – строитель.

Вышла на работу.

Действительно,  все понятия со временем  меняются.
 Раньше для меня зима была чем – то сказочным – катание с горок, легкий морозец,  прозрачно -  хрустальные сосульки, которыми мы в детстве играли,  грызли,  обсасывали. 
 Сейчас – двухметровые громадины  сосули,   нависшие над узким тротуаром,  внизу  двадцати – тридцати сантиметровая наледь, которую дворники  долбят ломами, а их, за этим занятием фотографируют иностранцы – для них   дикость – пожилая, пятидесяти, шестидесяти летняя женщина с ломом в руках. Но, порядок наводить надо, от этого никуда не денешься – нет у нас, пока еще, тротуаров с подогревом.
 А, когда кровельщики сбивают со свеса сосули,  с крыши летят глыбы наледи, разбиваясь  о тротуар и разлетаясь мелкими брызгами,  в голове возникает вопрос – какой же страх должны были испытывать люди от разрыва снарядов, если   от обычной   наледи  с  четырех – пяти  этажного дома  остаются вмятины на тротуаре.
 Еще за кровельщиков душа болит, ведь работают, в основном без страховки, не привязываются.
  Говоришь им, говоришь,  только смеются: « В журнале по технике безопасности расписались, так, что будь спокойна, ты ответственности не несешь».
 А какое там спокойствие, когда каждый год среди кровельщиков есть смертельные случаи?

Начав работать , понимаешь, что учеба   и практика, это все – таки разные вещи,  начертить   эпюру, рассчитать прочность и работа с людьми – вещи не равнозначные.

 Девчонки – техники успокаивают – все придет с опытом.
  Надеюсь.

Наступило лето, а с ним и отпуск.  Вот я и дома.  Встречал меня папа.

 Встреча была  очень теплой.    Вся злость,  обида,  непонимание, все исчезло,  после объяснения   Стаса.
 Или я становлюсь более взрослой и серьезной? Не знаю…  Дома так хорошо,  но, дом у меня теперь там,  где  Стас. Так, что  живу  я  у дяди  Гриши  с тетей  Люсей   в нашей со  Стасом комнате.


На работе  тетя  Люся взяла отгулы,  и  мы поехали навестить  Стаса.  Я так ждала этой встречи,  так соскучилась…

Реакцию  Стаса на встречу,  описать   невозможно…

- Ветка!!!  Ё – моё!  Блин!  Мне как сказали, что приехали  беременная жена и мать, я чуть не обалдел!  Ждал!  Знал, что приедете, ну…  ты и партизан!  Ни в одном письме, ни одного намека! Так и отшлепал бы хорошенько!

- Я сюрприз хотела сделать, а ты – «отшлепать»…. – надулась я.

- Сделала!  Ничего не скажешь!  Так до инфаркта довести можно!  Думать надо, -  Стас  обнял меня и с таким жаром поцеловал, что меня просто окатило волной страсти.


Тетя  Люся уже не первый раз  приезжает к  Стасу за время его службы. У знакомой женщины на его  увольнительную   мы сняли времянку.

Когда улеглись первые страсти от встречи,  Стас,  вдруг,  неожиданно спросил:

- А,  что у нас было 28 апреля?

- Среда, - машинально   ответила я,  и,  вдруг, с беспокойством, - Почему ты спрашиваешь?...  Ты знал?... Чувствовал?...

- Что? – уже   тихо спросил  Стас, видя, что у меня на глаза набегают слезы.

- Помнишь, ты мне писал, что, если вдруг мне станет скучно, или появится хандра, чтобы я просто прошлась по магазинам, купила  что – нибудь  себе хорошее?  -  Стас кивнул, я продолжила, - Писать, что у нас будет маленький,  я не хотела. Сюрприз,  должен быть  неожиданным…

- Да,  уж… - пробормотал  Стас.

- А, настроение у меня часто менялось.  Мне без тебя было скучно.   Не хватало мне тебя.  У нас на  Майорова в обувном были такие чудесные туфельки на невысокой шпилечке, с бантиком.  Они    мне  так   понравились.     Захотелось    купить.  Стоили они  55 рублей.   Дорого.  Вот я и ждала прогрессивки, чтобы себя порадовать.

Стас  внимательно слушал.  Я продолжила:

- Шестнадцатого получили прогрессивку за первый квартал, правда, у меня немного получилось – ведь, работала   я только с марта.  Но, ничего.   Добавила.   Хватило.  В субботу,  семнадцатого,  купила себе эти туфли.  Такая довольная пришла домой.  Померила,  перед зеркалом покрутилась.   Не сезон. Никуда их сейчас   надеть нельзя.   А, мне  так   хотелось похвастаться,  я  с нетерпением  ждала потепления,  чтобы  нарядной прийти на работу, - помолчала немного,  собралась  с  силами,  продолжила,  - Живот  еще не был  заметен,  со  стороны  просто  казалось,  что я слегка  пополнела.  Вот  и хотелось  мне   еще покрасоваться.  Двадцать восьмого такой день теплый выдался. Солнышко.  Небо синее – синее. Настоящая весна. Одела я платьице,  которое ты мне  ко   второму   дню   свадьбы купил, плащ сверху накинула и в новых туфельках пошла на работу.

  Тогда я еще не знала, что для нашего инженера,  Валентины  Михайловны,  туфли на каблуке на работе,  что красная тряпка для быка.  Мы на работе должны по участку бегать,  а не в туфлях  на  шпильках   красоваться.

  Как увидела она на мне эти туфли,  так сразу и погнала на кровлю.

  Сама она, как кошка по крышам лазает.  Таким образом, техников к порядку приучает.  А, я,  после того  случая,   стала высоты бояться,  - помолчала  и,  дальше,  -   Вылезли мы с ней на крышу шестиэтажного дома,  ограждений нет. Голова у меня закружилась, я   покачнулась,   упала…  и поехала к  свесу на пятой точке…,

 -  Стас  сжал губы,  побледнел.  Я, со всхлипом,  втянув в  себя воздух,  сказала,
 
- Скольжу к краю,  чувствую,  что сделать ничего не могу…  Боковым зрением  вижу  в раз  побледневшую,   растерянную  Валентину  Михайловну…  А,  я все еду и еду…  уже тротуар  с другой стороны улицы  виден стал…  Вдруг…   каблуками  в отлив уперлась…

 Сижу… дышать боюсь.
 
 Сердце из груди готово выскочить.  Ребенок  забеспокоился,  зашевелился…
 
 А,  я все сижу  и сижу…  и    дышу  через  раз…
 
 Валентина  Михайловна  в ступоре.    Даже  окликнуть  меня не  может,  боится.
 
 Не знаю, сколько я так просидела.   Мне показалось  -  вечность.

   Потихоньку   успокоилась,  повернулась,  встала на колени  и ползком  к окну.

  Валентина  Михайловна  меня за  шкирку схватила,  на чердак заволокла и,  там только  дух  перевели.

 
Не знаю,  какой у меня был  вид,  когда мы в  конторе  появились,  но  Сима  сразу отправила  меня  домой.

 Вышла  из  конторы, ноги не  держат.  Иду, как старуха,  ноги  еле  -  еле  переставляю.   До мусорных баков  добрела,  остановилась  дух  перевести,  в глазах  темно,  тошнота  к горлу подкатила…

 Сняла  туфли,  поставила  около  бачков  и дальше    босиком  поплелась,  словно   в  тумане.

  Как  домой  добралась,  не  помню…  Лежу на диване,  чувствую,  плохо  совсем.
   Руки к  лицу  поднесла,  а у меня  ногти  синие…,  - Стас  опустил  голову,  сжал  кулаки,  - В квартире  никого нет.  Даже « скорую»  вызвать не кому… Так  до  вечера и пролежала,  то провалюсь  куда  - то,  то -  очнусь…

 
На следующий день  все техники  пришли  в  туфлях  на каблуках,  да так,  целую неделю  и ходили.  Валентина  Михайловна  уже  никого не  трогала.  Никого больше на  крышу не  гоняла.  Сама  перепугалась.  Да,   и   Сима ей такой скандал  закатила,  чуть не до  увольнения. Девчонки  потом  рассказали.

Стас  схватил  меня  в охапку,  нежно  прижал к  себе:

-Ласточка  ты  моя…

Я  захлюпала носом:  « Туфли  жалко…  Их  от бачков  кто – то  забрал.  Плащ и  платье пришлось  выбросить.  Ткань  местами   совсем   стерлась.  Колготки  только -  только    новые  купила,  семь  семьдесят…  Порвались…  Вот  и  развеялась».

- В  декрет  тебе  когда?

- Сразу  после  отпуска.  На работу  я уже  не выхожу.

-  Слава  Богу!  А, я на двадцать  восьмое  никак  уснуть  не  мог.
 Только  глаза  закрою  -  мы  с тобой  с качелей  падаем,  падаем,  падаем…

  Под  утро  вроде  уснул.
 
Опять  мы  с тобой  на качелях.  Только  сидим  на  одном  конце  доски.   Я  тебя  обнял. Так  хорошо,  спокойно.

  Вдруг  от  ручья  через  сад  мама  твоя  идет.  Села  на  другой  край  доски  и, говорит:  « Соскучилась я по  тебе  доченька.  Плохо  мне.  Видеть  тебя  хочу…»

 Я  прижал  тебя  к себе  крепко – крепко:  «  Теть   Марго,  не отбирайте  у  меня  Ветку. Не  пущу  я её  с вами.  Люблю  её.  Жить  без неё  не  могу».

  Посидела  она,  задумалась :  «  Видно  время её  ещё  не пришло. Ты  ей  привет    от  меня  передай».

  Встала  и пошла  в  сад.  Странно.  Мы на  качелях  сидим  день  у нас,  а  в  саду  ночь  темная…

 Не  знаю,  как я утром  выглядел,  но  меня  вообще  никто  не  трогал.
 
 В  самоволку  ушел.  В  церкви  свечки  за  упокой,  да  за  здравие

  поставил. Душа  не  спокойна.
 
 Вечером  сел  письмо  тебе  писать -  не  пишется.  Все,  что ни напишу,  мну,  рву,  все не то…  Пока  письмо  от  тебя  по  штемпелю  после  двадцать  восьмого  не  пришло  -  успокоится  не  мог.  Ветка,  Ветка,  как   я тебя  люблю!


Быстро  пролетели дни со  Стасом.  Я и не заметила.  Пора возвращаться  домой.


В  Сулин  мы  приехали    во  второй  половине  дня.

  Только – только  прошел  дождь.  Воздух  напоен  озоном.  Свежо.  Хорошо.

 Я пошла к ручью.   Солнце  клонилось  к закату,  словно  прожектор, освещая

красавицу  скалу,    над  которой в небе  раскинулась  радуга

 Какая  красота!

 А, ведь  всего  два года  назад  мне  не хотелось  жить.

  Я  хотела  сделать  шаг  в  небытие.

  Боже!

 Как  давно  это  было!

 Какая я была  глупая!

 Ведь  жизнь  так  прекрасна!

  Глядя  на  гребень  Скелеватой,  на  радугу,  я  вспомнила   слова Стаса  :

  « И,   кто же  появится  в  нашем  цветнике?  -  увидев  мой  недоуменный

  взгляд,  пояснил,  -  Мама  твоя  -  Маргарита  - жемчужина,  но  мне

  больше  по душе  -  маргаритка – цветок.  Ты  - Виолетта  -  виола  -

  фиалка…».  «Лилия, -  нежно  прошептала  я.    Стас  тихо рассмеялся.

Жизнь  продолжается!


                2019г.