История одной репатриации часть 1

            
                ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

         
           Ноябрь 1994 года. Аэропорт Бен-Гурион.

           Джуна навалила кучу в центре огромного светлого зала. По залу беспрерывно двигаются люди. Одни идут к выходу, другие - навстречу.    
    
            Я оттащила собаку в сторону, стараясь не оглядываться. Может никто не заметит в суматохе. Не помню, это случилось до того, как я обнаружила, что пропала сумка с украинским домашним скарбом или после.

            Почти у всех наших пассажиров были такие сумки. Сделанные из клетчатой синтетической дерюги, они не имели почти никакого веса и поэтому были очень удобные.

            Моя натура категорически отказывалась начинать новую жизнь с такой огромной потери. Поэтому я взяла точно такую же набитую до отвала клетчатую сумку, убедив себя, что кто-то просто перепутал и взял мою.

            Дорога в Иерусалим была плоская скучная и рыжая, потом пошли холмы, потом они стали чуть выше. По обочинам встречались женщины в длинных широких юбках, на головах небрежно повязанные платки. Одни несли тряпичные сумки, у некоторых были рюкзаки.

           «Цыгане, что ли», - подумала вяло.


                ДЕНЬ ТРЕТИЙ


            Новая жизнь. Не вылезаю из нашей 4-комнатной квартиры. Ее снял сын, который приехал на полгода раньше.
            Отдыхать. Домашние не мешают. Наверное, понимают. Читаю, ем, сплю, выгуливаю собаку, опять читаю. Постепенно свинцовая усталость сползает.


                ДЕНЬ ВОСЬМОЙ


            Позвонили из аэропорта, сообщили, что нашли мою сумку и скоро привезут. 
Откуда они узнали адрес?
            Сегодня видела горы мандаринов и апельсинов. Купила, сколько могла унести.
            Больше всех счастлива моя старенькая русская мама. Все время повторяет, что попала в рай земной.
 
               
                ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ


            Еду в автобусе. Утопаю в мягком голубом кресле и любуюсь городом. Вижу, что он действительно стоит на семи холмах.

            Сегодня буду ходить по магазинам и смотреть. На обувь, на джинсы, на кофточки, на лифчики. Буду нюхать, притрагиваться, приценяться, примерять…        До одурения…

            В окне на фоне яркой зелени и синего неба возникает видение…   

            Троллейбус с дырой на задней площадке. Он проходит по мрачному городу мимо пустых магазинов. Если смотреть в дырку, то бегущий грязный асфальт завораживает. А заодно отвлекает от серого пейзажа и унылых зыбких лиц.
 
            Конечная остановка – рынок. Он  занимает уже полгорода. Троллейбус вытряхивает пассажиров, и они, освобожденные и широко вздохнувшие, подбирают свои сумки и тюки и энергичным потоком вливаются в колышущееся, кричащее море. А троллейбус тем временем всасывает в себя обратно текущую массу – неопрятную, безрадостную, голодную….

           В мой нарядный голубой автобус входят солдаты. Они с автоматами, среди них есть девушки, -  все красивые, вежливые, веселые.  У них умные интеллигентные лица…


                3-я НЕДЕЛЯ


             Укореняюсь. Дочку определила в школу. Женатый сын в порядке: учится и работает.

             Открыла счет в банке, уже знаю, что такое «купат холим».

             Мама завела кучу русскоязычных друзей и общается с ними на лавочке перед домом.


                4-я НЕДЕЛЯ

            
             Хожу в ульпан, учу иврит.

             Сделала сегодня первую покупку. Купила туфли, принесла похвастаться.


 
                НЕДЕЛИ ПЕРВЫЕ

              Мужчины.
               
              Он заскочил в автобус, вытянутый упругий шар в костюме и шляпе, и уставился на меня. На мне была черная кожаная куртка, которой я так гордилась на Украине, а здесь выдавала принадлежность к третьему миру.

              Диалог получился, благодаря моему английскому. Это была часть нового мира, и я решила продолжить знакомство.

              Немолодой мачо оказался израильтянином румынского происхождения. Живет и работает в Канаде, в Израиль приезжает проведать маму.

              Мама у него действительно была. В чем я убедилась, когда мы как-то  поднялись к нему домой. Это была крупная накрашенная старуха, почти слепая и крайне неприветливая. Когда мы вошли, она сидела на диване и на мое приветствие не ответила.

              Один раз он пригласил меня в огромный сверкающий белый дворец, где мы пили чай без ничего. Позже я узнала, что во многих израильских гостиницах есть подобные банкетные залы. Пирожное нам тоже принесли, но он тут же попросил его упаковать.

              «Для моей старенькой мамы», - сказал он официантке, твердо направив указательный палец на тарелку, где скукожился коричневый кекс.

              «Он мне не нравится», - сказал мне мой взрослый женатый сын, после того, как случайно встретил его возле нашего дома.

             «Передай ему, на всякий случай, что у тебя есть сын, у которого тяжелые кулаки»


                6-я НЕДЕЛЯ


            Террористы взорвали автобус, в котором дочка обычно ездит в школьный ульпан. Это произошло утром. Как раз в этот день она не поехала на первый урок.

            В автобусе было 40 человек.

            Вместе с моим рассудительным сыном убеждаю дочку ходить в школу пешком, - так безопаснее.

            Не согласилась.



                7-я НЕДЕЛЯ

   
            Мама пригласила домой социального работника, и показала старенькую пластмассовую этажерку, в которой мы держим фрукты и овощи. В этот день она была почти пустая.

            «Вот, видите, дома есть нечего», - очевидно, это было продолжение диалога.
            «?» - обратилась ко мне социальный работник.



           Продолжение следует

           http://www.proza.ru/2019/02/27/2321