Об отношениях Ленина со Сталиным

Характер взаимоотношений Сталина и Ленина был непростым и неоднозначным – вождь большевиков ценил Иосифа Виссарионовича за деловые качества и вместе с этим осуждал за эгоцентризм.
Познакомились Сталин и Ленин в декабре 1905 года в Финляндии на первой конференции РСДРП. Оба были к тому времени опытными революционерами. После того как свершилась Февральская революция, Сталин некоторое время руководил ЦК РСДРП (Ленин еще не вернулся из эмиграции), активно выступал за свержение Временного правительства.
После победы в Октябрьской революции Сталин – член возглавляемого Лениным Совнаркома. Постепенно он становится одним из нескольких ключевых политических персонажей, входивших в ближайшее окружение нового руководителя страны. Он участник внутрипартийной борьбы с Каменевым, Зиновьевым и Троцким, к которым у Ленина тоже были непростые отношения.

До 20-х годов Ленин и Сталин открыто не конфликтовали – и Владимир Ильич, и Иосиф Виссарионович были достаточно скрытными людьми. Ленин всегда ценил Сталина как работника, считал его человеком слова. Начиная с 1920 года у Владимира Ильича ухудшилось здоровье. Опасаясь за свое состояние, Ленин именно Сталина попросил «в случае чего» достать и передать яд – вождь был убежден, что на Сталина в этом плане можно положиться. При осложнении болезни Ленина именно Сталин бывал у него чаще других соратников по партии.
В декабре 1922 года произошел инцидент, который коренным образом и навсегда изменил отношение Ленина к Сталину как к человеку.

Болевшего Ленина ограждали от политической информации, чтобы любые переживания не усугубили его самочувствие. Куратор процесса лечения вождя И. В. Сталин узнал о том, что жена Ленина Н. К. Крупская все-таки ведет с мужем беседы на политические темы. В порыве гнева Сталин грубо отчитал Крупскую по телефону, не стесняясь в выражениях.

Крупская тяжело переживала тот разговор. М. И. Ульянова вспоминает, что Надежда Константиновна выла и каталась по полу. Эта история с опозданием, но все же дошла до Ленина. Придя в бешенство, Ильич письменно попросил Сталина извиниться, в противном случае грозил разорвать с ним отношения. Сталин тогда извинился, недоумевая по поводу того, что проблеме придана слишком большая значимость.
А стоило ли?Крупская была нарушителем партийной дисциплины и получила заслуженно замечания товарища Сталина,хотя и в резкой форме.
Сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова также сделала свои записи по  вопросу отношений "Ленин-Сталин":
«В своем заявлении на пленуме ЦК я написала, что В. И. ценил Сталина. Это, конечно, верно. Сталин - крупный работник, хороший организатор. Но несомненно и то, что в этом заявлении я не сказала всей правды о том, как В. И. относился к Сталину. Цель заявления, которое было написано по просьбе Бухарина и Сталина, было ссылкой на отношение к нему Ильича, выгородить его несколько от нападок оппозиции. Последняя спекулировала на последнем письме В. И. к Сталину, где ставился вопрос о разрыве отношений с ним. Непосредственной причиной этого был личный момент - возмущение В. И. тем, что Сталин позволил себе грубо обойтись с Н. К. Этот личный только и преимущественно, как мне казалось тогда, мотив Зиновьев, Каменев и др. использовали в политических целях, в целях фракционных. Но в дальнейшем, взвешивая этот факт с рядом высказываний В. И., его политическим завещанием, а также всем поведением Сталина со времени, истекшем после смерти Ленина, его «политической» линией, я все больше стала выяснять себе действительное отношение Ильича к Сталину, в последнее время его жизни. Об этом я считаю своим долгом рассказать хотя бы кратко.

У В. И. было очень много выдержки. И он очень хорошо умел скрывать, не выявлять отношения к людям, когда считал это почему-либо более целесообразным. Я помню, как он скрывался в своей комнате, закрывал за собой дверь, когда в нашей квартире появлялся один служащий ВЦИКа, которого он не переваривал. Он точно боялся встретиться с ним, боялся, что ему не удастся сдержать себя и его действительное отношение к этому человеку проявится в резкой форме.

Тем более сдерживался он по отношению к товарищам, с которыми протекала его работа. Дело было для него на первом плане, личное он умел подчинять интересам дела и никогда это личное не выпирало и не превалировало у него.

Характерен в этом отношении случай с Троцким. На одном заседании ПБ Троцкий назвал Ильича «хулиганом». В. И. побледнел, как мел, но сдержался. «Кажется, кое у кого тут нервы пошаливают», что-то вроде этого сказал он на эту грубость Троцкого, по словам товарищей, которые передавали мне об этом случае. Симпатии к Троцкому и помимо того он не чувствовал - слишком много у этого человека было черт, которые необычайно затрудняли коллективную работу с ним. Но он был большим работником, способным человеком, и В. И., для которого, повторяю, дело было на первом плане, старался сохранить его для этого дела, сделать возможным дальнейшую совместную работу с ним. Чего ему это стоило - вопрос другой. Крайне трудно было поддерживать равновесие между Троцким и другими членами ПБ, особенно между Троцким и Сталиным. Оба они - люди крайне честолюбивые и нетерпимые. Личный момент у них перевешивает над интересами дела. И каковы отношения были у них еще в первые годы Советской власти видно из сохранившихся телеграмм Троцкого и Сталина с фронта к В. И.

Авторитет В. И. сдерживал их, не давал этой неприязни достигнуть тех размеров, которых она достигла после смерти В.И. Думаю, что по ряду причин отношение В.И. было не из хороших. Но и тут опять-таки сдерживал себя ради интересов дела.

Отношения В. И. к его ближайшим товарищам по работе, к членам ПБ, мне приходилось ближе наблюдать летом 1922 г. во время первой болезни В. И., когда я жила с ним вместе, почти не отлучаясь.

Еще до того я слышала о некотором недовольстве В. И. Сталиным. Мне рассказывали, что, узнав о болезни Мартова, В. И. просил Сталина послать ему денег. «Чтобы я стал тратить деньги на врага рабочего дела! Ищите себе для этого другого секретаря», - сказал ему Ст(алин). В. И. был очень расстроен этим, очень рассержен на Ст. Были ли другие поводы для недовольства им со стороны В. И. ? Очевидно, были. Шкловский рассказывал о письме к нему В. И. в Берлин, где в то время был Шк. По этому письму было видно, что под В. И., так сказать, подкапываются. Кто и как — это остается тайной.

Зимой 20-21, 21-22 г. В. И. чувствовал себя плохо. Головные боли, потеря работоспособности сильно беспокоила его. Не знаю точно когда, но как-то в этот период В. И. сказал Сталину, что он вероятно, кончит параличем и взял со Сталина слово, что в этом случае тот поможет ему достать и даст ему цианистого калия. Ст. обещал. Почему В. И. обратился с этой просьбой к Ст.? Потому что он знал его как человека твердого, стального, чуждого всякой сентиментальности. Больше ему не к кому было обратиться с такого рода просьбой.

С той же просьбой обратился В. И. к Сталину в мае 1922 г. после первого удара. В. И. решил тогда, что все кончено для него, и потребовал, чтобы к нему вызвали на самый короткий срок Ст. Эта просьба была настолько настойчива, что ему не решились отказать. Ст. пробыл у В. И. действительно минут 5 не больше. И когда вышел от Ильича, рассказал мне и Бухарину, что В. И. просил его доставить ему яд, т. как, мол, время исполнить данное раньше обещание пришло. Сталин обещал. Они поцеловались с В. И., и Ст. вышел. Но потом, обсудив совместно, мы решили, что надо ободрить В. И., и Сталин вернулся снова к В. И. Он сказал ему, что, переговорив с врачами, он убедился, что не все еще потеряно, и время исполнить его просьбу не пришло. В. И. заметно повеселел и согласился, хотя и сказал Сталину: «Лукавите?» «Когда же Вы видели, чтобы я лукавил», - ответил ему Сталин. Они расстались и не виделись до тех пор, пока В. И. не стал поправляться и ему не были разрешены свидания с товарищами.

В это время Сталин бывал у него чаще других. Он приехал первым к В. И. Ильич встречал его дружески, шутил, смеялся, требовал, чтобы я угощала Сталина, принесла вина и пр. В этот и.дальнейшие приезды они говорили и о Троцком, говорили при мне, и видно было, что тут Ильич был со Сталиным против Троцкого. Как-то обсуждался вопрос о том, чтобы пригласить Троцкого к Ильичу. Это носило характер дипломатии. Такой же характер носило и предложение, сделанное Троцкому о том, чтобы ему быть заместителем Ленина по Совнаркому. В этот период к В. И. приезжал и Каменев, Бухарин, но Зиновьева не было ни разу, и насколько я знаю, В. И. ни разу не высказывал желания видеть его.

Вернувшись к работе осенью 1922 г., В. И. нередко по вечерам видался с Каменевым, Зиновьевым и Сталиным в своем кабинете. Я старалась иногда по вечерам разводить их, напоминая запрещение врачей долго засиживаться. Они шутили и объясняли свои свидания просто беседой, а не деловыми разговорами.

Большое недовольство к Ст. вызвал у В. И. национальный, кавказский вопрос. Известна его переписка по этому поводу с Троцким. Видимо, В. И. был страшно возмущен и Сталиным, и Орджоникидзе, и Дзержинским. Этот вопрос сильно мучил В. И. во все время его дальнейшей болезни.

Тут-то и присоединился тот конфликт, который повел за собой письмо В. И. к Сталину от 5/III-23, которое я приведу ниже. Дело было так. Врачи настаивали, чтобы В. И. не говорили ничего о делах. Опасаться надо было больше всего того, чтобы В. И. не рассказала чего-либо Н. К., которая настолько привыкла делиться всем с ним, что иногда совершенно непроизвольно, не желая того, могла проговориться. Следить за тем, чтобы указанное запрещение врачей не нарушалось, ПБ поручило Сталину. И вот однажды узнав, очевид-видно, что до В. И. это не дойдет, стал указывать ей, чтобы она не говорила с В. И. о делах, а то, мол, он ее в ЦКК потянет. Н. К. этот разговор взволновал чрезвычайно: она была совершенно не похожа сама на себя, рыдала, каталась по полу и пр. Об этом выговоре она рассказала В. И. через несколько дней, прибавив, что они со Сталиным уже помирились. Сталин, действительно, звонил ей перед этим и, очевидно, старался сгладить неприятное впечатление, произведенное на Н.К. его выговором и угрозой. Но об этом же крике Ст. по телефону она рассказала Каменеву и Зиновьеву, упомянув, очевидно, и о кавказских делах. Раз утром Сталин вызвал меня в кабинет В. И. Он имел очень расстроенный и огорченный вид: «Я сегодня всю ночь не спал», - сказал он мне. «За кого же Ильич меня считает, как он ко мне относится! Как к изменнику какому-то. Я же его всей душой люблю. Скажите ему это как-нибудь». Мне стало жаль Сталина. Мне казалось, что он так искренне огорчен.

Ильич позвал меня зачем-то, и я сказала ему, между прочим, что товарищи ему кланяются. «А», - возразил В. И. «И Сталин просил передать тебе горячий привет, просил сказать, что он так любит тебя». Ильич усмехнулся и промолчал. «Что же, - спросила я, - передать ему и от тебя привет?» «Передай», - ответил Ильич довольно холодно. «Но, Володя, - продолжала я, - он все же умный, Сталин». «Совсем он не умный», - ответил Ильич решительно и поморщившись. Продолжать разговора я не стала, а через несколько дней В. И. узнал, что о том, что Сталин грубо обошелся с Н. К., знают и Каменев, и Зиновьев, и с утра очень расстроенный попросил вызвать к себе стенографистку, спросив предварительно уехала ли уже Н. К. в Наркомпрос, на что ему ответили положительно. Пришла Володичева и В. И. продиктовал ей следующее письмо к Сталину:

«Строго секретно. Лично. Уважаемый товарищ Сталин. Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением Ленин». Записано М. В. 5/III-23 г.

Письмо это В. И. просил Володичеву отправить Сталину, не говоря о нем Н. К., а копию в запечатанном конверте передать мне.

Но, вернувшись домой, Н. К. по расстроенному виду В. И. поняла, что что-то неладно. И попросила Володичеву не посылать письма. Она, мол, сама поговорит со Сталиным и попросит его извиниться. Так передает Н. К. теперь, но мне сдается, что она не видала этого письма, и оно было послано Сталину, так как хотел В. И. Ответ Сталина несколько задержался, потом решили (д. б. врачи с Н. К.) не передавать его В. И., так как ему стало хуже, итак В. И. не узнал его ответа, в котором Сталин извинялся.

Но как В. И. не был раздражен Сталиным, одно я могу сказать с полной убежденностью. Слова его о том, что Сталин «вовсе не умен», были сказаны В. И. абсолютно без всякого раздражения. Это было его мнение о нем определенное и сложившееся, которое он и передал мне. Это мнение не противоречит тому, что В. И. ценил Сталина как практика, но считал необходимым, чтобы было какое-нибудь сдерживающее начало некоторым его замашкам и особенностям, в силу которых В. И. считал, что Сталин должен быть убран с поста генсека. Об этом он так определенно сказал в своем политическом завещании, в характеристике ряда товарищей, которые он дал перед своей смертью и которые так и не дошли до партии, но об этом в другой раз».

ЦПА ИМЯ, ф. 14, оп. 1, д. 398, л. 1—8. — «Известия ЦК КПСС», 1989, № 12.
Ленин продиктовал знаменитое «Письмо к съезду», которое еще называют политическим завещанием Владимира Ильича. Одним из пунктов обращения было пожелание сместить Сталина с поста генсека партии, потому что Иосиф Виссарионович к тому времени сосредоточил в своих руках необъятную власть, и не факт, что он сможет ей распорядиться как следует. Ленин также упрекал Сталина в грубости.

Это была последняя попытка ослабить позицию Сталина, предпринятая Лениным, и успехом она не увенчалась: письмо зачитали на съезде РКП(б) в мае 1924 года, но за отставку Сталина большинство не проголосовало.
Так,что конфликта между Лениным и Сталиным не было.Данный миф создан троцкистом  Хрущёвым в борьбе за власть в стране.