ЖСЛ. Алханай - Кандагар. Глава 12

Глава 12. Везение. Или кому молиться?

Дугаров:
- После первой медали меня представляли и ко второй. Но представление, видимо, на каком-то этапе не прошло. Событие случилось в ноябрьские праздники. Мы были в засаде. Почти всё, как всегда, горы, ложбины, камни, дорога, засада.
Разведданные были точные. Шёл караван.
Когда показалась головная машина каравана, командир приказывает мне: остановить. С ходу снимаю из СВД шофера, машина пошла юзом. Одновременно заработали автоматы, пулеметы и АГС всей группы, сработали мины. Бой был коротким. Десять душманов остались лежать. Караван мы «забили». Трофеи были большие. Это обычно ПЗРК, гранатомёты, пулеметы, автоматы, патроны.
Время было вечернее, и мы ушли в горы.
Наутро Кравченко мне приказывает спуститься к дороге и проверить мины, которые были поставлены нами ещё вчера. Может быть, не все сработали. Беру друга, Спица его фамилия, Андреем зовут. Отправляемся выполнять приказ. Возможно, внизу залегли душманы. Солнце только поднимается, освещает вершины гор, а внизу – темно, всё сливается.
Я был уже внизу, осматривал русло ручья и камни. И вдруг над моей головой страшно протарахтела автоматная очередь. Я мгновенно обернулся и увидел, так оборачиваются на крик и сразу встречаются взглядом с кричащим. На меня смотрели чёрная борода и зрачок автоматного ствола.
Потом мы анализировали ситуацию: получилось, что я прошёл от спрятавшегося и раненного душмана буквально в двух-трёх метрах от него.
Бедолага подорвался на мине, ходить не мог. Затаился. Почему он не выстрелил, когда я проходил мимо? Мог убить меня с первого выстрела!
Но почему-то замешкался...
Я уже прошёл рядом с ним, когда он пустил очередь и не попал. Мгновенно отпрыгнув в сторону, я упал среди камней. Ребята, наблюдавшие за этим поединком, потом рассказывали, что Балдан летел, как в кино: не оттолкнувшись, с места. Всякое может совершить человек, спасаясь от смерти.
Снова прогремела очередь, но я был уже за большим валуном.
Теперь душман оказался между мной и капитаном. Сбоку – Спица. Опасно, друг друга можем зацепить.
Вдруг сверху кричит Кравченко:
- Балдан! Обойди его и дуй наверх. Сверху его легче взять.
- Андрюха! – Кричу Спице, - Не высовывайся. Товарищ капитан, прикройте меня.
И прыжками рванул по камням наверх. Кравченко строчит вниз. Надо же мне эти метры пробежать и остаться живым! Душман палит мне вслед, но я уже обогнул небольшую вершину и появился сверху. Вижу, чернобородый смотрит на гребень горы и выискивает: откуда я могу появиться. Как только я его увидел, сразу выстрелил несколько раз.
Тут кто-то из наших кричит снизу:
- Смотри, какой он живучий. Ты в него десять пуль СВД запустил. У него ноги почти оторваны, кишки вываливаются, а он всё еще смотрит. Сам добьешь?
- Ты что, дурак? – Только и спросил я его и устало, теперь уже опустошённый и подавленный, поплёлся в гору, откуда наблюдал капитан Кравченко.
Ничего мне не хотелось. Никогда я не добивал раненых, старался даже не смотреть на убитых. Война есть война. Мы – мужчины. Если не ты, то – враг. Но он враг до тех пор, пока хочет убить тебя.
Чувствую спиной, что кто-то приставил к голове умирающего дуло. Раздался выстрел, мучения и ненависть моего душмана закончились. Может быть, и к лучшему.
Вот за этот бой командир и представил меня ко второй медали «За отвагу». Но представление на каком-то этапе не прошло. Видимо, дело посчитали незначительным.
Оно и вправду незначительное…
Случаи были разные. Иногда совершенно невероятные.
Мы не только встречали караваны, но и делали облёты. Дело простое: не надо брать еду, воду. Только оружие и боеприпасы. Приезжаем на аэродром, погружаемся в наш вертолёт и летим вдоль границы, высматривая караванные тропы. Иногда останавливаем выстрелами следующих по тропе людей с техникой и животными, высаживаемся и делаем досмотр каравана.
Облёт для спецназовца – милое дело. Не бегаешь по пустыне и горам, таща на себя тяжеленный рюкзак, оружие и боеприпасы, не сидишь в засадах, где каждый миг – напряжение.
Облёт длится примерно два-три часа.
Вылетают шесть вертолётов, на двух – спецназовцы. С высоты Афганистан прекрасен, взору открываются великолепные пейзажи. Но внизу – трудности, которые надо преодолевать непрерывно. Вся жизнь Афганистана – это трудности.
Облёты мы совершаем через день или два.
Летим вдоль пакистанско-афганской границы, высматриваем всё, что движется по тропам и дорогам. Завидев караван снижаемся. Караваны разные. С товарами, вооружением, людьми...
В тот раз шли три иностранные машины. Знаете, такие красочные борта, наращённые выше кабины. Везут же обычно тюки и баулы большие, взять зараз надо много вещей и предметов. Населения в Афганистане много, оно в большинстве своём бедное, но торговля идёт всюду.
И в этом раз, увидев караван, мы открыли предупредительный огонь, потом начали снижаться. Машины остановились, люди отбежали в сторону, показывая, что они безоружны. Но доверять нельзя, Вертолёты в таких случаях садятся, пилоты моторы не глушат, ждут, чтобы забрать нас.
Мы высадились и окружили машины.
Говорить, конечно, легко. Случалось, что, если душманы сдавались, то брали их в плен. Везли в часть. После допроса их сразу  передавали в ХАД – афганскую госбезопасность. Когда и зачем спецназу возиться с ними?
И на этот раз несколько душманов сдались в плен. Стали осматривать машины, груз, обыскивать самих караванщиков. Вот тут и произошёл случай, который я вспоминаю до сих с дрожью и изумлением. И молюсь неизвестно кому. Молюсь за то, что остался жив. Чудом остался жив.
Друг мой в отряде, механик-водитель брони Виктор Швец, часто просил меня привезти ему из облёта или боевого выхода безделушку – круглый и цветной набалдашник, которым разукрашивают скоростной рычаг все водители мира.
Надо сказать, что афганцы большие любители самым причудливым образом украшать свою технику. От бортов до последней детали в кабине. Иной раз смотришь и не веришь, что это техника: как будто чудо из восточной сказки едет. Автомобили, зачастую, европейские, американские, японские. Грузовые, легковые, пикапы.
Во время досмотров ребята иногда брали что-нибудь и себе. Случались хорошие вещи, одежда. Ведь всё заграничное в Союзе было большим дефицитом. В тот раз я присмотрел себе длинные верблюжьи носки, ещё что-то по мелочам, а также деньги.
Надо было каким-то образом оправдывать «мародёрство». На случай, если попадусь, я положил деньги в носки, а сверху добавил китайские патроны к АК, которые изъял у душманов, дескать не одни носки трофей. Добавлю, что разрывные пули по международной конвенции запрещены, а потому у нас – бронебойно-зажигательные, разрывные перевозят душманы. Ведь надо доказать, если попадусь, что я не брал себе товары или деньги, а изымал разрывные пули. Такие, в общем, делишки, а не дела…
И вот, заглянув в «Симург», я увидел тот самый плексигласовый, красиво и вычурно украшенный, набалдашник на рычаге скорости. Как раз для моего друга, механика-водителя!
Положив носки с патронами на сиденье, я начал отвинчивать трофей для друга, но не тут-то было, не отвинчивается красивая стекляшка. Надо сказать, что все двери, в том числе и оконная часть машин афганцев, как будто специально, заклеена разноцветными рисунками. К тому же вся кабина в разных амулетах и игрушках, которые качаются, звенят и смотрят на тебя. Уж не знаю: в какие щели афганцы наблюдают по сторонам и назад, какая может быть внимательность?
Напрягшись, я снова начал отвинчивать набалдашник, даже немного прилёг для удобства. И этот момент по «Симургу» оглушительно ударили автоматные очереди, на меня посыпалось стеклянное крошево. Машина вся задрожала и заходила ходуном. Мгновенно, из лежачего положения открыв пинком дверь, я вывалился из машины и, вскочив, огляделся готовый к отражению атаки. Гляжу: пятеро наших ребят поливают автоматами «Симург». Увидев, вывалившегося меня, они прекратили огонь, разинули рты, оцепенели, ошалели.
Оказывается, другие ребята, которые были с той стороны и прошли дальше, видели, что я заполз в машину, а эти, подошедшие с противоположной стороны, не заметили меня.
Маленькое «мародёрство и грабёж» тут же вылетели из головы, носки с деньгами и патроны брошены и забыты в машине. Стою, держу автомат, чувствую, что с головы хлещет кровь. «Задело! Довоевался!» Ощупываю голову, ищу пулевое отверстие. Нет отверстия, но кровь продолжает заливать. Подбежали ребята, офицеры. Осколок стекла порезал ухо. И ни одного пулевого ранения! Вот как повезло! В глазах ребят – страх.
Придя в себя, бежим к вертушке, садимся по местам. Разными способами останавливаю кровь. Осматривает санинструктор: ничего страшного, ухо порезано стеклом. Думаю, что капитан Кравченко убьёт, а если прибавить к этому моё «мародёство», то, вообще, не знаю, что будет!
Но Кравченко только посочувствовал.
- С тобой всё в порядке, Балдан? Только ухо порезал? – Спрашивает капитан.
И, убедившись, что пулевых ранений у меня нет, успокаивается. Решаем всей группой: о случае вообще не должны знать в отряде. Не дай бог, если слух просочится! Тогда не только мне, ребятам, но и Кравченко придёт конец…
Представляете: я в машине, а вся машина изрешечена пулями, но ни одна не задела меня! Что это? Рок, судьба, везение? Что и кто меня охранял?

Спецназ ГРУ в Афганистане
Думая о караванах и караванщиках, я вдруг вспомнил своего друга, узбека, в шутке которого была скрыта историческая правда: «На Земле нет места, где не ступала бы нога спекулянта-мусульманина!» Потом представил караваны, идущие по ущельям и пескам. Не в каждом – оружие, но они питают тысячи людей. Афганистан – это прогресс и средневековье одновременно, жизнь между прошлым и будущим. На долю бойцов середины 1980-х годов пришлись караваны, часто перевозящие смерть. Сколько невероятных и правдивых случаев рассказывают люди, побывавшие на войне! А сколько ещё не рассказано?
После невероятного и жуткого случая с Дугаровым, когда он остался жив в изрешеченной пулями машине, меня заинтересовал порядок досмотра караванов в середине 1980-х годов. Как это было? И вообще, невозможно досмотреть все караваны, пересекающие в разных направлениях пески и горы Азии. Это же не поезда, морские или воздушные судна. 
Такие досмотры в 1980-х определялись приказом по 40-й армии: «Об организации разведывательно-боевых действий в системе «Завеса».
Приказ чётко распределяет действия, роли, задачи. Обнаружив машину или караван, группа должна остановить их предупредительными выстрелами с воздуха. После этого следует облёт вокруг каравана, экипаж сажает вертолёт на расстоянии 800-1000 (минимально) метров от каравана, если имеется селение, то не ближе 3000 метров от селения. Часть высадившихся спецназовцев занимает позицию и держит караван под прицелом, они готовы в любой момент прикрыть команду досмотра, выдвигаемую к цели. Предписывалось тут же поднять вертолёт в воздух и держать в боевой готовности.
Обстановка проявлялась сразу: при выстрелах со стороны каравана или попытках караванщиков разбежаться спецназ должен открывать огонь на поражение, тут же следовали выстрелы с воздуха.
Вьюки и баулы с грузом, а также гружённые кузова автомашин проверяли миноискателями и щупами. Если обнаруживался запретный груз, то его забирали на борт вертолёта, при невозможности погрузки или ненадобности такой груз сжигали, а то и поджигали вместе с транспортом. Оказавших сопротивление и вьючных животных уничтожали на месте.
Приказы и инструкции на местах выполнялись, изменяясь по ситуации. Теория одно, практика – другое. Как поступать с вооруженными людьми? Если они пытаются скрыться? Зачем высаживаться в километре, если во время подхода караван может разбежаться или подготовиться к обороне? Спецназовец с тяжелым грузом успевал устать только за время подхода к цели. В нарушение приказа вертолёт садился за 200-300 метров от каравана. При встрече с караванщиками, внушающими доверие, вертолёт дожидался возвращения группы досмотра на земле, но двигатели экипаж никогда не глушил.
Кстати, поскольку речь идёт о вертолётах, по ходу повествования напомним, что командование спецназа в целях дезориентации душманов, которые в свою очередь охотились за разведывательно-десантными группами, устраивали ложные высадки. Вертолёты зависали, а иногда и садились в разных местах, провоцируя или отвлекая внимание противника от замыслов разведки.
Наблюдающие за небом разведчики душманов были дезориентированы, не могли точно определить: что за вертолёт, по какому случаю зависал, один или несколько десантов, в какую сторону направились?
Везде свой ум и своя игра…

P. S. В рассказе упомянут Андрей Спица. Родился 5 апреля 1967 года. Ныне живет в г. Павлоград. Профиль на Одноклассниках – https://ok.ru/profile/517727510940
Продолжение следует.

..............................................