Коммунальная квартира

События, о  которых я намерен написать, происходили значительно больше, чем полвека назад.
Я работал на заводе. Неподалеку от завода располагался его рабочий поселок. Несмотря на то, что он постоянно строился, жилья для работников завода катастрофически не хватало.
Когда на заводе меня выдвинули на одну ступень вперед, я стал уже реальным претендентом на получение жилплощади. Из-за острой нехватки жилья, как правило, в квартиру вселяли две семьи.
В новопостроенном доме мне предоставили  жилье. Это была трехкомнатная квартира. Она состояла из одной большой и двух маленьких комнат.
Мне предоставили две малые комнаты, а большую  получил человек, с которым мы раньше вместе работали, и сохранили дружеские отношения.
Комнаты были расположены крайне неудобно. Вход во все три комнаты был из общего холла. Но большая комната была в центре, а маленькие по бокам. 
Так что общаться можно было только выходя в холл, и обходя большую комнату.
Должен сказать, что в то время получить такую жилплощадь было большим достижением.
Нас было всего двое, а таким семьям всегда выделяли по одной комнате.
Я в то время учился на заочном отделении института, и одну из комнат превратил в учебный кабинет. Надо отметить, что для учебы, у меня в этом отношении были идеальные условия. В комнате  стояли большая чертежная доска и письменный стол, за которым могли работать два человека.
Очень часто ко мне приходили заниматься мои однокурсники, у которых условия для этого были значительно хуже.
Там же я и спал. А мама расположилась в другой комнате.
Коммунальная квартира диктует свои условия проживания. Холл, кухня, туалет  и деревянная  лестница, по которой мы поднимались на свой второй этаж, были местами общего пользования, и ухаживать за ними надо было на адекватной основе.
Был установлен порядок, что две недели эти функции выполняет одна семья, две недели другая.
Но моей маме, уже не молодой, болезненной женщине, выполнять эти функции было очень трудно. Очень часто соседка, молодая энергичная женщина, да еще и жена человека, с которым мы были в дружеских отношениях, сочувствуя маме, выполняла эти работы вместо нее.
Однако, спустя некоторое время, у соседей родился второй ребенок, и им стало очень тесно. Сосед был один из ведущих специалистов  на заводе, и им вскорости улучшили жилищные условия.
На их место к нам вселилась новая семья. Их было трое. Муж, жена и ребенок. Муж работал на заводе. По-моему в литейном цехе. Однажды там  случилось  какая-то авария, и  он очень пострадал.
Фактически почти полностью лишился зрения. Ему дали инвалидность первой группы и работать он больше не мог. Жена его где-то работала  и была всегда очень загружена, а он оставался дома.
Делал какие-то нужные для дома вещи, присматривал за ребенком, водил и приводил его из детсада. Эта женщина не могла, а может, и не хотела делать какие-нибудь скидки моей маме и  несколько раз вслух высказала свои претензии.
Я понимал, что в принципе она права. Что же делать? Выход был только один. Надо мне самому все это делать.
Мне делать эту работу было  очень неудобно. Я, быть может, напрасно, очень стеснялся, что  один из руководящих работников завода моет полы и чистит туалет, как простая уборщица.
Первый раз я выполнил эти работы, когда соседи уже легли спать и не могли видеть чем я занимаюсь. Делал я все очень добросовестно, соседка даже отметила это, и упреки по этому поводу прекратились.
В последующем я перестал прятаться, делал эти процедуры, когда мне было удобно, не обращая внимания дома ли соседка, или нет. В тот же период я и стирку вынужден был принять на себя.
А  стирать можно было только на кухне. Очень часто соседка могла что-то готовить, а я в это время рядом в оцинкованном корыте мыл белье. Мои действия имели для соседки весьма положительный результат.
Ее муж, видя чем я занимаюсь, провозгласил, что у нас матриархат, и тоже стал делать  подобные работы, очень облегчив жизнь своей жене.
Но была еще одна задача. На второй этаж вела деревянная лестница.  Асфальтовых дорог ни в поселке, ни вне его, не было.
После даже маленького дождя, грязь была непролазная. Вполне естественно, что она обильно оставалась на лестнице. Ее надо было мыть каждый день. В подъезде была еще одна квартира, и половина нагрузки приходилась на них.
Однако одна неделя все же доставалась мне. Если внутриквартирные уборочные работы я уже привык делать публично, то наружных, напоказ еще другим соседям, очень стеснялся. Поэтому всегда мыл эту злосчастную лестницу, когда весь дом уже погружался в сон. Как правило, это было уже после 12 часов ночи.
Однажды во время этой работы, пришел домой хозяин соседней квартиры. К этому времени я успел помыть только один пролет лестницы.
Сосед был в подпитии. Он прошел один еще не мытый пролет  в обуви, а затем снял ее и в носках поднялся по чистому участку.
Он, как-то  очень сочувственно отнесся к тому, что я занимаюсь неподобающим мне делом, и делал какие-то непонятные мне жесты.
Затем  вошел к себе, а я продолжил мыть лестницу. Минут через пять он вышел, дошел до площадки посреди лестницы и сел там. Постелил газету, поставил на нее бутылку водки, один стакан и одно яблоко.
Потом позвал меня: "Бросай ты эту муру. Завтра моя Зинка домоет. А ты подымайся сюда"
Я не стал спорить с  человеком во хмелю, и поднялся с грязными руками. Он оторвал кусок газеты  и подал мне, чтобы я немного почистил руки. 
Я сел рядом. Он налил пол стакана и провозгласил тост: "За мужиков, способных делать бабскую работу"
Я оценил его деликатность, и выпил свою долю. Мы допили эту бутылку не как пьяницы, лишь бы выпить. Мы провозглашали высокоидейные тосты, убеждая друг друга, что лучше нас в этом поселке никого нет. В конце концов, горько сожалея, что выпивки больше нет, мы проводили друг друга до своих дверей.
Утром, когда я шел на работу, лестница уже была полностью вымыта. Меня тогда приятно удивило, что соседка ни одним словом не обмолвилась о нашем ночном "подвиге"
Мне даже показалось, что она стала как-то теплее ко мне относиться, очевидно, придя к выводу, что я "свой" а не "чужой"
Ну а лестницу я еще несколько лет мыл, когда приходила наша очередь, но уже без ночных приключений.
Как-то я на кухне завтракал. В это же время соседка кормила ребенка, мальчика лет 4-5. Он не хотел есть кашу, которой его пичкали.
Когда мать вышла из кухни, я подсказал малышу: "Пока мама не видит, переложи часть каши из твоей тарелки обратно в кастрюлю. Мама подумает, что ты съел»
Когда мать вернулась, он ей рассказал, чему я его учил. Соседка возмутилась и сказала: "Когда у вас будут свои дети, вы их этому и учите"
Эту фразу я много раз вспоминал в последствии, когда аналогичные проблемы возникали с моими детьми.
Однажды к нам на несколько дней приехала погостить наша родственница. А эти дни, как раз, совпали с нашим дежурством по квартире.
Я в ее присутствии начал мыть полы. А она стояла на пороге одной из комнат и развлекала меня какой-то светской беседой. Аналогичная ситуация повторилась, когда я начал что-то стирать.
Ее поведение вызвало у меня лютое негодование. Как же так? Мужчина, в силу каких то причин, у тебя на глазах делает явно женскую работу. Разве не надо было отнять у него тряпку и самой доделать эту работу?  Ведь если бы она колола дрова, или несла ведро с водой, или делала какую либо иную мужскую работу, я бы немедленно забрал бы это у нее.
Видимо, не понимала. Не была приучена. Я настолько был убежден, что она не выполняет  элементарных правил этики, что на всю жизнь сохранил какую-то неприязнь к ней.
В коммунальной квартире мне довелось прожить без малого десять лет.
Это была не совсем простая школа жизни. Чему-то мы учились, чему-то учились соседи. Но, наверное, я могу гордиться тем, что все эти годы мы прожили без конфликтов.
Более того. Мы научились нормально воспринимать и правильно реагировать на совершенно другие взгляды и  обычаи.
Оглядываясь назад, мне хотелось бы пожелать: "Господи, сделай так, чтобы не возникала надобность в коммунальных квартирах! Однако, если в этом возникнет необходимость, помоги  людям  научиться уважать соседей, которые, как угодно, могут отличаться от них"