59. Последние дни в училище

Мне присвоили звание лейтенанта, хотя из-за четвёрки по английскому языку это было не положено. Но из-за отличных оценок по остальным предметам и в связи с награждением медалью в период учёбы мне сделали исключение. Да и лейтенантами без меня вышли бы только двое. Домой я шёл уже с офицерскими погонами.
Чтобы не ехать на родину, я напросился в команду по приёму абитуриентов. Перед самым первым прибытием бывших школьников позвонил папа. Он сдал свою кровь для анализа на родство и неделю жил в областном центре, чтобы самому получить данные. Из трёх проб ребёнка ни одна не показала родственной связи с ним, а, значит, и со мной. Теперь он едет домой.
-- Ты уж извини, сынок, но в этот раз я не смогу тебе деньгами помочь – едва на билет домой набрал.
-- Я тебе сам вышлю, только у меня в долларах. Как обменяю, так и пошлю.
-- Не надо! Домой меня Петька отвезёт. Мы уже с ним договорились. А дома деньги есть.
Отшумела и уехала школьная ребятня. Я простился с начальником училища и дядей Геной и дядей Герой. Мы посидели у них около камина. Все они сожалели, что я напросился на Северный Флот. Меня легко могли пристроить с помощью знакомых мне адмиралов в штаб. Тут минимум трудностей и быстрая карьерная дорога в гору. Но я с упорством ишака настроился на Северный Флот. Туда направляли и Лёшку.
Лешка уже дней десять был дома. Я искал повод не ехать домой. Мне не хотелось разбираться во всех дрязгах с Надей и её ребёнком, терпеть их слёзы и причитания, слушать её клятвы больше так не делать. Я предполагал, что ждёт меня там. Нагрузка от учёбы и кризиса с Пашей измотали меня до предела. Мне требовался спокойный отдых. Кроме как здесь, другого места я не видел. Лешки нет, Руслана Паша пристроила в детский оздоровительный лагерь, Люда в садике. Паша мне не мешает, если не нервничает.
С этой просьбой и объяснением причины я обратился к Паше. Она от меня, Лёшки и папы знала о Наде и ребёнке всё.
Хотя я, как и прежде, имел «допуск» к телу Паши, отношение к ней, как к личности, как к человеку, как к женщине после осенней размолвки было достаточно холодным. Как-то перестал интересовать даже секс. Я дежурно занимался с ней близостью, дежурно кончал и засыпал. Для поддержания её самолюбия целовал, ласкал, но это было через силу и на автомате. Даже в отсутствие Лёшки теперь я кончал один раз, хотя в прошлые годы такая ситуация способствовала использованию предела моих возможностей. В общем, с Пашей у меня продолжалась только дежурная связь. Но не у неё.
Не зря, наверно, Пушкин писал: «Чем меньше женщину мы любим…». Паша даже в присутствии Лёшки относилась ко мне заметно лучше. Будто не замечая моего охлаждения, теперь она больше ласкала и целовала меня. Мы как будто в отношениях поменялись местами. Мне кажется, всё переменилось бы, если бы она хотя бы условно, для отвода глаз, для моего успокоения согласилась бы стать женой. И хотя иной раз она скрыто и явно вредничала, на такое коварство не шла.
-- Паша! Я немного отдохну у тебя и навсегда уеду. Возможно, мы никогда больше не увидимся. Моя попытка жениться, сама знаешь, чем кончилась. Хотя у меня было не так уж и много женщин, ты из них самая лучшая. Сделай мне прощальный подарок: поживи со мной, как жена. Возможно, после случившегося я уже и не женюсь никогда. Так хоть десять дней или сколько ты разрешишь, я буду вспоминать, как единственные и самые счастливые в жизни. Могу поклясться, что я больше не буду о себе напоминать ни чем.
-- А разве мы живём иначе? Я от коллег слышала жалобы на мужей, на их измены и холодность. Никто не пользуется женой столько, сколько вы. В моём возрасте самые активные женщины с самыми активными мужьями получают ласку максимум через день. А вы меня терзаете каждую ночь. Неужели тебе этого мало?
-- С тобой мало. Ты же сама сказала «терзаете». Нас двое. Никто тебе не муж и не любовник. Я хочу побыть мужем, единственным и любимым, чтобы знать, что со мной нет рогов, что мою жену никто не «терзает» рядом. Я не успевал ощутить себя мужем, как становился любовником. А ведь так хочется побыть счастливым. Ты была замужем и знаешь, что это такое. А я теперь боюсь связывать себя хоть с кем-то. Так покажи мне, какой бывает счастливая семейная жизнь. Ну, хоть несколько дней. Чтобы ты не шарахалась от меня, потому что не хочешь меня связывать. Я не чувствую разницу в возрасте. Ты для меня ровесница и очень нравишься. Только в эти дни не напоминай, что ты уже родила двоих, что мы разные по возрасту и прочее. Представь, что мы только познакомились и поженились. Что ни у тебя, ни у меня нет неприятного прошлого. Да не маши рукой! Люда – это наш первенец, который родился таким. А Русланчика пока ещё нет – он же всё равно в лагере и вернётся, когда мы с тобой навсегда расстанемся. С нами нет Лёшки, поэтому никто не наставит мне рога. Мы единственные друг у друга.
-- Ой, Саша! Ты не представляешь, как бы я хотела такого! Но прошлое будет постоянно напоминать нам о себе.
-- Ну и пусть! Мы посмотрим на него, отмахнёмся и пойдём дальше. Если потребуется применить силы, то всё сделаем после, когда разойдёмся. Несколько дней счастья, может быть, единственные в жизни. Если ты хочешь за это плату, я рассчитаюсь с тобой, хоть сразу, хоть после. Побудь артисткой всего несколько дней. Ну, хоть пару дней. Я исчезну, как только ты скажешь, что устала.
-- Мне тоже всего этого же хочется. Я согласна. Только даже не представляю, как это должно быть.
-- А никак! Мы только что пришли из ЗАГСа. У нас нет никаких хвостов и безоблачное прошлое.
 -- И что?
-- Я безумно хочу тебя поцеловать и приласкать.
Это был кусочек медового месяца. Перед расставанием я купил новый диван-кровать. На память. Как бы ни было, им она будет пользоваться ежедневно.