69. Авантюра

На следующий день я приказал вместо двигателя заполнить трюм камнями, иначе мы не доведём судно до базы. Этим и занимались до прибытия командира.
Он прибыл к ужину. Выслушав доклады командиров, доложил результат совещания. В штабе и слушать не хотят о причине срыва срока пуска электростанции. Вертолёт в этом году вообще не обещают, потому что он распланирован на более серьёзные работы. Урезается финансирование и более важных задач. Не известны финансовые перспективы следующего года. Госдума до сих пор не сверстала даже проект госбюджета следующего года. Если мы не израсходуем запланированные на перенос электростанции средства, их после Нового года срежут. А за невыполнение приказа у нас полетят многие головы, то есть звёздочки. Командир просит на утреннюю планёрку продумать предложения по перемещению двигателя. Он готов выслушать и обсудить самые нелепые. И в них может найтись рациональное зерно.
Утром почти все предложения были такими. Один из офицеров предложил сделать носилки со ста ручками и всем составом и частью пограничников перенести двигатель на руках. Другой, видимо, скорректировав это предложение предложил меньшим составом, используя рычаги, перемещать двигатель людьми. Третий предложил сделать под двигатель большие сани и перемещать его так же с помощью личного состава. Кто-то предложил разобрать двигатель, по частям перенести его и собрать на месте.
-- Предлагаю выслушать мнение исполняющего обязанности старпома группы Самсонова Александра.
У меня до начала совещания не появилось никаких идей. И только выслушивая предложения начали появляться более-менее разумные мысли. Слова о назначении меня исполняющим обязанности чуть не убили начавшую зарождаться идею. Я поблагодарил всех высказавших свои мысли, коротко пояснил причины невозможности воплощения каждой. Но они зародили во мне мысль использовать для перемещения принцип скольжения и лебёдки со злополучного крана.
-- После завтрака я прошу собраться в кают-компании энергетика, мичмана Лукьяненко, и группы монтажников, производивших работу по демонтажу двигателя. Присутствовать могут все желающие, но к обсуждению только указанные лица.
На наше совещании в качестве слушателя пришёл и командир. Я коротко рассказал предложенные идеи. Ребята уже по ходу изложения успевали считать, сколько народу и места для него потребуется в каждой идее. Я предложил из съёмной палубы судна сделать пэну, какую я в малом детстве видел в колхозе папы и перемещать двигатель по снегу с помощью лебёдок злополучного крана цепляя их за большие камни. С нижней стороны палубный настил гладкий, а минные рельсы на поверхности будут играть роль усиления. Кто-то сразу же посчитал давление поверхности пэны на снег. Оно оказалось в десять с лишним раз меньше, чем человека. Другой пришёл к выводу, что усилия даже двух лебёдок сильно не хватает для подъёма на перелом даже без учёта трения пэны о снег.
-- Вот тут нам и помогут люди!
-- Но ведь для увеличения усилия лебёдок можно использовать двойные и многорядные полиспасты. Чем больше будет людей, тем больше будет травм. Где не будут доставать кабели до узлов подключения, там можно будет удлинять тросы.
-- Для изменения направления движения самой пэны будем использовать ручные лебёдки.
-- Главное, надо чтобы передний край был приподнят и не закапывался в снег.
-- У нас наберутся кабели длиной больше километра. А до деревни три смотровые колодца, где можно подключать. После деревни – воздушка. Там вообще можно крюками подключать в любом месте. У нас в деревне так электричество воровали.
-- Предлагаю электрикам измерить длину имеющихся кабелей, монтажников – тросов. Ещё придумайте как сделать лыжный загиб на передке пэны. Собираемся через час на причале. Товарищ капитан-лейтенант! Разрешите действовать?
-- Добро!
Их никто не торопил, но люди забегали, засуетились. Кто-то вытаскивал из трюма кабель. Кто-то тащил давно валявшиеся у корабельного кладбища широкие толстые дуги. Около кран-реи едва не подрались две команды. В конечном итоге, обе занялись снятием палубы над моторным отсеком на причал, а потом демонтажем лебёдок. У всех чувствовался азарт. К работающим присоединялись помочь незадействованные люди. К обеду были готовы, и пэна с зубчатым загибом, и лебёдки с выносными кнопочными пультами управления. Кто-то догадался поставить на подобные большой пэне листы и лебёдки. Теперь двое-трое человек легко таскали их по заснеженному причалу. На обед пришлось буквально загонять всех.
Перед ужином я собрал активистов и руководителей групп для подведения итогов дня. После короткого отчёта по группам, ребята попросили разрешения поработать час после ужина. Я без согласия командира дал такое разрешение при условии, что участие будет добровольным. За принуждение буду строго наказывать. Попросил каждого руководителя ежедневно отмечать лучших работников и заменять, с моего и его начальника разрешения нерасторопных. Едва успел записать результаты совещания, как раздался сигнал на ужин. Пришлось выключить прожекторы и основное освещение, чтобы остановить работы.
После моего отчёта командир группы поддержал моё разрешение. Из-за непогасшего энтузиазма и азарта снова пришлось выключать свет, чтобы остановить работу. Я попросил погреть баню, чтобы помыть вымокших в снегу людей и высушить на тёплом полу одежду. Ночное совещание в бане во время помывки показало, что почти всё готово к попытке начать.
Утром после подъёма, когда вышел на палубу сделать зарядку, увидел освещённых прожектором людей, копошащихся около оборудования. Они пытались завершить вчерашние недоделки. Объявив вахтенным выговор, приказал немедленно вернуться всем на судно.
-- Вы здесь не на гражданке. Соблюдение дисциплины и распорядка придумано не от нечего делать. Не война. Успеем. Только на вас, несколько человек, сколько горючего сжёг прожектор?
После завтрака и планёрки сначала у командира, а потом на берегу, я дал старт работам. Началась полярная ночь, поэтому более-менее светло было только пару часов около полудня.
Распустили тросы лебёдок и потащили их на гору. Ещё до начала буксировки было ясно, что потребуются полиспасты. В это время монтажники домкратами подняли переднюю часть подставки вместе с двигателем и демонтировали нижнюю переднюю поперечину. Передняя часть подставки отпустилась на пэну с помощью людей, вставших на перёд подставки. Демонтировала заднюю поперечину. Теперь двигатель подставкой опирался на средину пэны, нависая продольными брусьями над причалом. Ребята сделали тросы для зацепа так, что при натяжении они должны натаскивать подставку на пэну. Только тогда усилие будет передаваться и ей. А пока пусть задняя часть подставки скользит по снегу, как полозья.
От групп пошли доклады о готовности. Кто-то принёс мне красный флажок. Приготовились фотографы, сожалея, что снимки будут тёмными из-за полярной ночи. Я махнул флажком и тросы натянулись. Опрокинув домкраты, подставка сместилась по пэне примерно на метр и стала толкать её под собой. Если не считать этого явления, процесс пошёл идеально. Операторы лебёдок победно замахали руками, все остальные закричали «Ура!». Лебёдка стрелы имела чуть более медленное вращение барабана и более короткий трос. Оператору стреловой лебёдки приходилось периодически притормаживать, чтобы выравнивать тягу. А когда пэна добралась до медленной лёбёдки пришлось остановиться.
Начавшие зябнуть монтажники бросились разматывать трос и перетаскивать лебёдку, крепить её на новом месте. Электрики переложили кабель. Другая лёбёдка пока удерживала перемещаемую конструкцию от скатывания вниз. Так и планировали.
Вновь натянулись тросы, но конструкция не сдвинулась. Монтажники стали подталкивать сзади – ноль. Не дала результат и помощь почти всего экипажа. В сердцах один из монтажников с силой бросил на пэну кувалду. Конструкция будто сорвалась с крючка и прыгнула вперёд чуть не на метр.
-- Примёрзла! Пэна примёрзла, пока остановились. Снег от трения разогревался и подтаивал, а при остановке примёрз.
Скоро опять пришлось остановиться. Теперь кончился трос лебёдки стрелы. От двигателей шёл пар. Они нагрелись при срывании груза и не могли остыть при нагрузке во время движения. Теперь от скатывания удерживала лебёдка стрелы. Попытки иным способом переставлять лебёдки приводили к опасности скатывания подставки с пэны. Решили не рисковать, раз уж так нормально получается. Тем более, что при частых остановках хорошо остывают двигатели, работающие на близкой к пределу нагрузке. Теперь для страгивания с места требовалось усилие команды и несколько ударов кувалды по пэне.
Во время перемещения, пока они не требовались, монтажники и электрики соорудили переносные светильники, потому что не стало хватать света прожекторов. А потом они вообще не смогут за переломом профиля освещать. Кто-то подсчитал, что двигатель окажется на верху только к ужину, а на месте только к Новому году. Во время движения не требовалось участие всей группы. Кто-то предложил создать вторую, ночную смену. Тогда мы теоретически можем даже иметь небольшой запас времени на случаи поломок и непредвиденных ситуаций. Энтузиасты пошли перенимать опыт управления лебёдками.
Как и показали расчёты, к ужину перемещаемая конструкция прошла перелом. Когда пэна заскрежетала и завизжала на оголённой скале, у меня едва не остановилось сердце. Лёбёдки начали сдавать и с трудом осиливали перемещение. Кроме операторов все бросились толкать, снизу бежали добровольные помощники. Уже почти остановившаяся конструкция всё же перевалила оголённый ветром перелом и едва ли не сама покатилась. От моторов шёл пар. Рука едва выдерживала их температуру. Электрики, во избежание потери двигателей, затребовали длительную остановку. Немецкие двигатели выпущены ещё во время войны, ни разу не проходили ни инструментальную проверку, ни капитальный ремонт, да ещё так долго пребывали в агрессивной морской атмосфере с повышенной влажностью. Кто знает, на что они способны? Тем более, что их для облегчения лебёдок лишили реостатного регулирования. Оставив дежурных, все пошли ужинать.