70. За переломом

Всей группой засев в кают-компании стали обсуждать состав смен для безостановочного перемещения. Имея небольшой опыт, мы пытались предусмотреть все непредвиденные обстоятельства. Для прохода над скрытыми камнями предлагалось подкладывать перед ними брёвна, а для обхода камней использовать ручные лебёдки, оттягивая тросы тяговых лебёдок в сторону. Предложили и использовать лебёдки по очереди. Пока одна работает, другая перемещается и раскрепляется. Прикинули необходимый для всего этого состав. Получалось, что в ночную смену надо использовать две трети имеющегося. Значит, надо просить увеличения численности.
Командир запретил в эту ночь задействовать вторую смену. После проверки движения днём можно будет пробовать и ночью. Отрывать пэну от примёрзшего снега завтра будет немного сложнее, чем сегодня после ужина. Пришлось накрыть лебёдки и электрооборудование брезентом.
Утром пригласили в команду добровольцев. Пришлось отбирать из них нужных людей. Это я поручил начальникам групп. Предполагалось части уже опытным проработать до обеда, а то и меньше, а как обстановка нормализуется, идти отдыхать перед ночной сменой. Самым трудным было оторвать пристывшую пэну. Общими усилиями и с уже полученным опытом продвинули конструкцию на длину тросов одной лебёдки, прошли над камнем, объехали одну из глыб. Пока переставляли отработавшую лебёдку конструкцию тянула другая лебёдка. Хватило времени даже слегка замёрзнуть, пока отрабатывала очередная лебёдка. Будущая ночная смена ушла на отдых. Переставили в очередной раз лебёдку и вдруг выяснилось, что длины кабелей ни в каком виде не хватает до очередного места подключения. После нескольких попыток бесплодных поисков решения кто-то из операторов лебёдок сказал, что моторы совсем не нагреваются. А что если попробовать тянуть не полиспастом, а просто распущенным тросом. Тогда и кабеля хватит до такой установки, и скорость повысится. Если груз не останавливать, то усилия лебёдки должно хватить.
Делать нечего. Другого выхода пока нет. Распустили трос и переставили лебёдку ещё дальше. К моменту полной готовности работающая лебёдка уже выбирала последние метры. Перецепив трос, дали команду оператору лебёдки с новой установкой. Вот где я пожалел, что отсутствуют реостатные регуляторы. Подхватив движущийся груз, лебёдка бодро потащила его так, что мы едва успели убрать отработавшую лёбёдку. Хорошо, что мы фиксировали их тросами за ближайшие глыбы. Это позволяло при ослаблении грузового троса передвигать лёбёдку в сторону. Умники сразу сделали вывод, что снег отполировал низ пэны и она теперь должна легко скользить. Впрочем, после окончания работы мы убедились в правильности этих выводов. Группа ребят, подкладывающих брёвна перед камнями перестала мёрзнуть. Они уже не клали брёвна на конструкцию, чтобы довезти их до очередного камня. Так же быстрее приходилось работать и тем, кто ручными лебёдками поправлял направление движения груза.
Обед вахтенные принесли к месту работы. Ели на ходу, меняя друг друга. Прибывшие на ночную смену ребята удивились неожиданно большому пройденному новичками расстоянию. Подхватив их инициативу, не подвели и «старички». К концу недели, началу декабря, мы прошли мимо деревни. Теперь приём пищи делали в клубе, где для нас специально подтапливали печи. Там же мы сделали с Лукьяненко подобие штаба, чтобы не мёрзнуть около работающих. Да и работа стала привычной и чуть ли не скучной. Электрикам теперь не требовалось откапывать люки колодцев и в тесном пространстве прикручивать кабели. Сделав длинные палки с металлическими крючками, они, просто, подвешивали их за крючки на провода. Иногда приходилось менять крюки местами, чтобы изменить направление вращения двигателя. Воздушная линия от деревни до заставы так упростила их работу. Освободившихся электриков я послал к пограничникам собирать шкаф управления.
В один из дней я обедал у Минодоры. Был женский банный день, поэтому я не опасался соблазниться – бабка пойдёт париться. Я ещё не успел закончить обед, как пришла Варвара. Пошептавшись около входа с Минодорой, она прошла к столу и села напротив. В её лице, да и в движениях что-то изменилось.
-- Саш! Я ведь, в самом деле, забеременела.
-- Это хорошо?
-- Для меня безумно хорошо.
-- А для меня?
-- Ну, что ты так? Я думала, что тебя тоже порадую.
-- Я не готов к отцовству. Если хочешь, могу платить алименты.
-- Я ничего не предлагаю. Не надо и алиментов. Вам платят зарплату не чаще, чем нам. Я пришла выразить тебе свою благодарность.
-- Ты только не обижайся и пойми правильно. Я рад, что выполнил твою просьбу. Только мне непонятно, как тебе ответить. Что сказать или сделать?
-- Я тебе понравилась в постели?
-- Я же уже говорил: очень!
-- Хочешь такой же благодарности? Больше ведь мне нечем благодарить.
-- Честно? Конечно, не отказался бы. Но я на службе, на посту. Мне надо посмотреть, как там идут дела, дать указания.
-- Дела там идут нормально, команда сработалась. Они и в сложной обстановке без тебя обойдутся. Ну, сходи, посмотри. Скажи, что я пришла проверить твоё состояние после той травмы.
-- И ты будешь ждать?
-- Безусловно. Иди же!
Я так и сделал. Ребята загалдели, что тут теперь всё понятно, что если что-то произойдёт, они позовут. Когда я вернулся в дом Минодоры, Варвара была уже в том самом одеянии, в каком я видел её впервые, в каком видел в гостинице. Хотя она также нежно обняла, что-то в ней изменилось. Появилась едва заметная холодность. Я не впервые встретился с беременной женщиной. Даже с Пашей до аборта было ничего не ясно, а после аборта она уже быстро становилась прежней. Тоня и Надя не знали, беременные ли они. Полина и до беременности старалась быть холодной. Создавалось ощущение, что Варвара уже часть страсти отдаёт тому, кто в ней появился пока ещё в зародыше. Хотя, может, я так настроился, ощущая некую ответственность за случившееся.
Поцелуи, ласки и объятия привели нас на койку. Постелив на койку одноразовую простыню, Варвара безраздельно отдалась в мои руки. Она не хотела раздеваться, но была без трусиков. Воспользовавшись возможностью, я добрался до клитора и довёл её языком до первого оргазма. Я не брезговал, потому что она ещё тогда говорила, что с братом у них почти всегда анальный секс. Ни до, ни после её я не встречал женщин с такими округлыми половыми губами. Они выглядели, как половинки сосисок, вдавленных в тело.
Варвара поругала меня за то, что я так довёл её, хотя сам давно не встречался с женщинами. Она поняла это по наступившему сразу после проникновения моему оргазму. Да и количество спермы подтверждало это предположение. Со всей горячностью и азартом она добилась ещё одного. Мы долго дёргались с ней, пытаясь выйти из этого инстинкта. Он получился обоюдным.
Напряжение этой недели и такой страстный секс отняли у меня силы.
-- Миленький! Родненький теперь через будущего ребёнка! Отдохни! Вздремни. Порой люди без присутствия начальства работают лучше. Я скажу им, что пришлось сделать укол, после которого тебе полагается поспать.
-- Да неловко как-то…
-- Я им не скажу, кто кому укол сделал. Поспи, мой милый.
Даже не расслышал, когда Минодора вернулась. Слышу сквозь сон, что вроде кто-то ходит, а проснуться не могу.
-- А что проснулся? Варвара сказала, чтобы я твоему капитану передала, что она тебя задержит для глубокого обследования. Он даже замену тебе послал. Не обследовала?
-- Обследовала. Мне на объект надо сходить.
-- Нечего там делать. Я обратно шла, там уже твой помощник стоял. Капитан велел тебя до утра не беспокоить.
-- Мне до ветру всё равно надо.
-- Мою шубейку накинь. Под ней валенки большие стоят. Сходи.
Когда вернулся, она кружку настоя какого-то даёт.
-- Выпей вот. Силы прибавляет. И ложись опять. Завтра, как новенький, всех на службе обгонять будешь.
Я, в самом деле, чувствовал, что очень устал в этот месяц. И так хотелось отоспаться, что ноги сами в койку привели. Ещё не уснул, как бабуля пришла. Тихо-тихо в койку залезла и спиной ко мне легла. Я её в дрёме обнял сзади. Она прижалась.
-- Что это маманя твоя укол плохо поставила? Вон шприц как торчит! Того гляди лекарством брызнет. Ты если что, знаешь, в какое место шприц втыкать. Я ведь опять со вчерашнего дня никому не давала, а сейчас после бани чистая.
-- Давай поспим. Спать хочется.
Затихли. А сон отошёл. От бабкиного настоя, что ли? Вроде Минодора спит. Я тихонько рукой титьку нашёл. Думал спокойнее будет, усну.
-- У Варьки надо было титьки щупать. У меня только наволочки остались. Ни там, ни там тебя не успокоила. Боишься чего-то?
-- Да нет. Шприц после неё не помыл.
-- Дак, для меня это не страшно. Если надо, так успокой его. А то и сам не спишь, и я всё жду, вдруг захочешь.
Смазки мало было. Но и у меня похоть уже после Варвары спала, а напряжения на двоих. Добрался до глубины и притих.
-- Вот и хорошо. Ты, если я усну, не останавливайся, пока хочется. Я-то всё уже получила за жизнь. Для тебя после каждой бани место берегу.
Поудобнее устроилась и опять притихла. Слышу, похрапывает. Тихонько двинул. Так же спит. Тихонечко задвигался. Охватывает, как баба рожавшая, и в глубине ширина чувствуется, а головку щекочет лучше девки какой. Думаю, от недостатка смазки. Не заметил, как кончать начал. Всё сделал, чтобы женщину не побеспокоить. И разгрузился хорошо. Сразу легче стало.
-- Вот и хорошо! И мне теперь спокойней стало. Спи, милой сын. Если надо, опять так сделай. – она всхрапнула и снова ровно задышала.
Я посильнее прижался к ней, титю поудобнее в руку пристроил и тоже уснул. Хорошо отдохнул. Просыпаюсь и чувствую, что тихонько двигаю. А бабка спит. Чуть сильнее двинул, чтобы кончить. Бабка потянулась. Почувствовала меня.
-- Ты так и не остановился всю ночь? Давай кончай.
Не понял, что она сделала, но понесло меня, как после воздержания.  Она задницей двигает и приговаривает.
-- Давай, миленький! Давай, хороший мой! Вот, как хорошо!
И руку мою поглаживает, которая грудь её сжимает. Наверно, впервые я так хорошо после такого чувствовал. Расчувствовавшись, прижал её к себе и, как в прошлый раз, в шею поцеловал.
-- Ещё поспишь? Или как?
-- А у тебя ничего не было?
-- А мне зачем? Я своё раньше получила.
-- Да не хорошо как-то. Будто я иждивенец какой. Давай-ка, встанем, как ты привыкла.
-- Баловство это. Разве что для тебя только.
Мы поднялись на четвереньки, я – на колени. Долго пришлось повоевать, пока бабку выворачивать стало.
-- Ой, дурной! Ну, дурной! Зачем это сделал? Я же тебе и так не отказываю.
-- Как ты мне, так и я тебе. Так правильно будет.
-- Не зря, значит, я тебе молодку привела. Добрая у тебя душа.
Я поднялся, поцеловал её в дряблую щеку и, не одевая трусов, пошёл подмыться у умывальника. Несколько выключателей подсвечивали дорогу. Включил свет, сделал зарядку и умылся. Минодора плакала на постели. Я сел рядом и стал извиняться, что нечаянно больно сделал.
-- Никто так не благодарил! Пошевелиться не хочу, так мне хорошо! Думать не могла, что так на старости лет быть может. Дай я ещё пару минут понаслаждаюсь. Сил нет оторваться от этого.
-- А что тогда плачешь?
-- От удовольствия небывалого.
-- Ладно. Лежи пока.
Теперь стала понятна поговорка: и на старуху бывает проруха.