Анастасия

Анастасия жила в хорошей, дружной и работящей семье. Отец, Иван, был добрым и справедливым. Мать – работящей и любящей. Детей в семье было шестеро, что по деревенским меркам было обычным делом. Тогда, до войны, дети в раннем возрасте часто умирали, потому что в деревне не было даже фельдшера. Комаровым повезло – шестеро выжили.
Хотя Настя и была старшей из детей Ивана, но росла хрупкой и маленькой росточком. В деревенской семилетке она училась хорошо, особенно ей нравились математика и естественные науки, по которым ниже пятёрки учителя её никогда не оценивали. Отец гордился ей и для себя уже решил, что дочке нужно продолжить  учёбу, чтобы получить образование в институте, –  с таким хрупким телосложением она просто не вынесет трудного физического колхозного труда. А специалисту, особенно учителю, на селе всегда почёт и уважение, и физически трудиться придётся только по дому, да в огороде. С этим-то она справится, привычная –  размышлял Иван.
Будучи председателем колхоза, он смог после окончания семилетки отправить Настю учиться в районную среднюю школу, чтобы она закончила десятилетку. Так в 14 лет Настя оказалась в старинном городке районного масштаба одна на съёмной квартире. Родная деревня располагалась в двенадцати километрах от районного центра. И когда отец не мог привезти ей продукты на пропитание, то она пешком по воскресным дням ходила в деревню и обратно, чтобы запастись на неделю нехитрой деревенской снедью.
Так Настя проучилась в городской школе два года. Учителя ею были довольны. Директор школы иногда приглашал её в свой кабинет, по-отечески интересуясь тем, как она живёт, всё время говорил, что Настя должна выбрать специальность по душе. Потому что с её тягой к знаниям и умению оперировать ими в любой момент жизни, ему не стыдно будет дать ей рекомендацию в любое высшее учебное заведение. Пусть только она твёрдо решит, чем бы хотела заниматься всю жизнь.
Но  этим радужным перспективам, открывавшимся перед Настей, не суждено было сбыться – началась война. Отец ушёл на фронт. Подружка, с которой Настя жила на квартире, вышла замуж, она была старше на 3 года. И Настя осталась одна. Учиться в школе оставалось всего один год. Настя старалась получить отличные знания, чтобы писать отцу на фронт о своих успехах
Зима 1941-1942 годов выдалась особенно морозной. Снег скрипел под ногами.  В память навсегда врезался этот хруст снега под сапогами, марширующих курсантов военного училища, доносившийся даже через двойные окна и закрытые с вечера на ночь ставни. И под их ежевечернюю маршировку под песню: «Вставай страна огромная…» Настя плакала, забившись в уголок кровати под одеяло. Ей было так тоскливо и неуютно, что  захотелось бросить школу и вернуться домой, в семью.
В один из дней, возвращаясь из школы, Настя  неожиданно встретила двух девчонок односельчанок, учившихся в педагогическом училище. Узнав о её желании бросить школу и вернуться домой в деревню, они стали с крестьянской рассудительностью уговаривать Настю пойти доучиваться в педучилище.
– Ну что тебе школа? Завершишь учёбу в ней, а дальше учить некому –  отец на фронте, денег нет. А если педучилище окончишь, то получишь «корочку» и будешь работать учительницей. А учителей на деревне, ой как уважают! И маме поможешь поднимать семью, учителя то неплохо получают.
Подумала Настя и решила пойти к директору и отпроситься у него в педучилище, взяв справку с оценками по успеваемости. Директор школы стал отговаривать Настю от принятого решения, обещая после окончания школы помочь ей устроиться в институт. Такой способной девочке прямая дорога в высшее учебное заведение, а уж он не только даст рекомендации, но и поспособствует её поступлению в институт
Подумала Настя ещё ночь, а наутро пришла к директору школы с твёрдым намерением поступить в педучилище.  Ну, что же она, в лаптях что ли поедет учиться в большой город. И одежонка-то у неё старенькая деревенская. Здесь-то она  может навещать семью: 12 километров не так уж долго идти пешком до родного дома, а 60 километров ей не осилить. Ходила ведь она весной и осенью даже по ледяной воде – надо было вброд переходить небольшую речку. Снимала лапти и шерстяные носки и несла их в руках, чтобы не замочить. А на другой стороне речки вновь надевала носки и лапти, да и шла дальше к деревне. Зимой-то ходила в валенках и по замёрзшей речке.
Долго она уговаривала директора отпустить её в педучилище и плакала, и ругалась. Наконец, он согласился и выдал ей справку с отметками об успеваемости. Она со справкой и заявлением прямиком в педучилище, а там посмотрели на её хорошие и отличные оценки, да и приняли без экзаменов на  третий, последний курс.
Закончила она педучилище хорошо, вот только немного методика обучения детей хромала, ведь были пропущены два года обучения, на которых эти методики давались да на практике отрабатывались. Но Настя была смышлёная и добрая и с помощью работающих учителей со стажем набралась недостающего опыта преподавания. И в 1942 году в 17 лет отроду, получив диплом, приехала работать в родную Николаевку.
Семья была безмерно рада: учителям давали зарплату и ежемесячный паёк – муку и сладости. Младшие –  брат и сёстры были счастливы, ведь уже и забыли вкус сладкого. От отца долго не было вестей, а потом в самом конце 1942 года прислали справку о том, что он пропал без вести. Всё же у всех в семье тогда оставалась надежда на то, что он не погиб, а жив. 
Учителя в деревне были высшей кастой. Все их уважали и называли по имени-отчеству. А Настю по имени-отчеству величали только в школе, а так среди сельчан она была Настей, Настенькой. Уязвлённое самолюбие заставило Настю через год перебраться в другую деревню, где её никто до этого не знал и все называли по имени-отчеству. Когда она шла по деревне, то все от стара  до млада с поклоном здравствовали её Анастасией Ивановной. Это ей нравилось. Ученики начальных классов в деревне были разными по возрасту от восьми до тринадцати лет. Тем не менее, не взирая на маленькую разницу в возрасте между ней и  достаточно великовозрастными учениками начальной школы, все они относились к ней с почтением и любовью.  Она была мягкой и жёсткой одновременно, но в этой жёсткости всё равно сквозила любовь и доброта.  Оставаясь строгой, она, тем не менее, каждому  находила ласковое слово и с неподдельной искренностью верила, что нет тупых учеников, есть только уставшие от тягот деревенской жизни  подростки, которым нужно просто помочь стать грамотными.   Она не работала в школе, она служила этим детям, помогая им стать настоящими людьми, ответственными за свою жизнь и жизнь близких им людей.
В деревне была только начальная школа, учеников было тоже немного. И поэтому было всего два учителя. Одна вела уроки в первую смену для первого и третьего классов, другая – во вторую, для учеников второго и четвёртого классов. Тетрадей и чернил не было. Поэтому чернила делали сами из свеклы и сажи, а писали на бумаге из-под кулей, да на старых книгах и газетах. Через два года учеников стало ещё меньше и одну единицу учителя должны были сократить. Конечно, выбор пал на Анастасию, потому что другая была постарше, у неё было двое детей и муж погиб на фронте.
После сокращения Анастасию отправили учительницей в другую деревню этого же района.  1944 год подходил к концу. Война заканчивалась, но жизнь на селе была очень тяжёлой. И всё же Анастасия, помогая семье, смогла и себе к зиме справить настоящее пальто с воротником и пуховую шаль, что на деревне было большой редкостью.
Поселили её на квартиру к двум старикам. Дед Иван был  слепой, а баба Нюра была очень доброй и услужливой. Они называли Анастасию то дочкой, то Настенькой, и она   чувствовала себя у них, как дома.
Насте шёл уже двадцать первый год. С парнями она не дружила. Да и парни её возраста были на фронте. А в деревне были только раненые, да безногие, вернувшиеся досрочно с войны фронтовики. Переписывалась она с двумя молодыми людьми: один был братом её закадычной подруги по педучилищу, а другой – просто знакомый. Анастасия где-то внутри себя определила: «Вот вернутся с фронта за кого-то из них, кто будет милее сердцу, и выйду замуж». Какой-то страстной любви она не знала, но понимала, что замуж выходить надо.
И вдруг она стала замечать, что за ней всё время ходит какой-то большой дядька. Баба Нюра сразу его приметила и рассказала Настеньке: «Вдовый он, жена умерла, а сыну всего один год. Работает бригадиром полеводческой бригады. Партийный. С войны вернулся по ранению. Хороший мужик. Семья зажиточная, и он один в семье».
Анастасия сразу для себя всё решила: «За вдового дядьку с сыном замуж не пойду». Тогда он ей казался старым, а за  вдовца молодой девушке выходить вообще позорно.
На следующий день, когда она возвращалась со школы, он на небольшом расстоянии сзади опять шёл за ней. Остановившись у ворот дома, Анастасия резко повернулась к нему и сказала: «Ну, чего ты ходишь за мной, Василий? Чего тебе надо?»
Он ответил не сразу. И вдруг, взяв её за руку, каким-то сдавленным голосом сказал: «Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж1»
Настя резко вырвала из его огромных ладоней свою маленькую ручку и сказала: «Нет. Никогда!»
Однако, Василий не отступил, провожания до дому продолжались.  Только теперь, когда Анастасия шла из школы домой с попутчицей, то он исчезал из виду. Но когда она возвращалась домой одна, то он шёл за ней следом – чуть поодаль, не окликая и не приставая. Просто шёл. Когда она доходила до ворот дома, то он приближался к ней и, держа её за руку, говорил какие-то два-три слова, прощался и уходил. Так продолжалось два месяца.
Настя заходила домой и, зачастую не раздеваясь, плакала от бессилия и какой-то обречённости. А тётя Нюра садилась рядом и всё уговаривала её: «Выходи за него замуж – не пропадёшь. Мужик хороший, партийный. Да, и свекровь твоя будущая женщина добрая, хорошая. Мальчонку-то она тебе не отдаст, сама воспитает – ведь молодая ещё».
А Анастасия слёзы льёт и думает: «Ну, зачем он мне такой здоровый, да ещё с ребёнком. Я то и мужчин не знаю, а он вообще какой-то непонятный и непонятливый. Вроде бы и высокий статный, красивый, завидный жених на деревне, любая бы за него с радостью пошла. Ну и женился бы на них, чего ко мне-то привязался»? Про замужество она как-то и не думала, потому что в деревне её ровесники парни малограмотные да хилые. Здоровые, да боевые  - все на фронте. А эти даже и не пытались за ней ухаживать, понимая, что они ей не ровня. Но вот так без страстного чувства выходить замуж, как ей казалось за старого дядьку, ей не хотелось. Хотя  и разница в возрасте между ними, как она узнала впоследствии, была всего четыре года, но война наложила на него свой отпечаток старости.
В школе все учителя тоже хвалили Василия, но говорили: «Знаешь, Анастасия Ивановна, может быть тебе это и не интересно, но всё же ходил он здесь к почтальонке, муж-то у неё на фронте погиб. Думали, что он на ней женится. Да и завхоз наш, Романов, тоже хотел бы в зятья Василия. Дочка то его, доярка на ферме, давно по нему сохнет. Ты-то, конечно, ему не пара. Он один сын у родителей, ему работящая сильная, да здоровая жена нужна. А ты-то как былиночка в поле – и маленькая, и тонюсенькая, в чём только душа держится». Вот и страшно было Настеньке: плакала по ночам, боялась идти замуж.
И вдруг ровно через два месяца в ноябре по завьюженной тропинке идёт Василий, как обычно, за ней. И, проводив её до ворот, говорит: «Завтра пойдём в сельсовет, распишемся». Настя сразу хотела сказать : «нет». А потом подумала: «Ну не буду так сплеча рубить, всё равно ведь не отстаёт». И чуть погодя отвечает: «Хорошо, Вася. Да только надо мне пойти в свою деревню, у матери и у бабушки благословения попросить». А сама думает: «Матери и бабушке ничего не скажу. А ему потом скажу, что они согласия не дали. Вот и отстанет». Так и порешила. А Василий обрадовался и сразу согласился.  Анастасия тут же побежала к другой учительнице и договорилась с ней, что та заменит её на уроках, пока Настя сходит в родную деревню.
Наутро Анастасия встаёт, а на улице такая вьюга, такой холод, что баба Нюра и говорит: «Куда ты Настенька в такую вьюгу –  и дорогу потеряешь, и до дома добраться не сможешь. Да ещё и волки поди загрызут. Сиди-ка ты дома. Не пущу на верную гибель». Ну, куда пойдёшь в такую погоду – пришлось выйти на работу. Напарница тоже пришла на урок – удивилась, а выслушав Настю сказала: «И то верно. На лошади-то ехать рискованно, а уж пешим ходом и того тяжелее. Правильно решила». И пошла домой.
Настя отвела уроки, проверила тетради и вышла из школы, а Василия нет. Приходит домой, раздевается довольная тем, что она свободна. Вдруг в дверь стук. Баба Нюра пошла открывать, и входит Василий – нарядный в пальто с воротником, а не в обычном чапане. Сердце у Настеньки упало. Дед Иван слезает с печи и говорит: «Что же не предупредили, что жених сегодня придёт, я бы приоделся». А Настенька сидит –  ни жива, ни мертва, и не знает что сказать. Пошла в свою спаленку, поплакала, потом переоделась в чистое и вышла в горницу, села к столу. Василий сидит, ничего не говорит. Настенька посидела, чуть всплакнула, смахнула слезу со щеки и пошла одевать пальто и валенки да шаль пуховую. А баба Нюра всё это время говорит, говорит-заливается про то какой Василий хороший, и что жить Настеньке с ним, как у Христа за пазухой, и что свекровь-то у неё хорошая, да добрая, а что сынок-то есть, дак и не помешает. И тарахтит, и тарахтит, не переставая.
Вышли  молодые на улицу и идут: Василий впереди, а Настенька за ним и не замечает куда идёт и зачем. Вся в мыслях непонятных и неразборчивых. Идёт словно на заклание, но понимает, что деться некуда, так и идёт безропотно. К сельсовету пришли уже затемно, в шесть часов вечера. А председатель домой не уходит, ждёт Василия с невестой, как было оговорено. И когда Василий зашёл с Настенькой, председатель оторопел от удивления и долго не мог придти в себя. Видимо Василий не предупредил о том, кто же его невеста. Кого  угодно ожидал увидеть председатель в качестве невесты Василия, да только не эту учительницу. Но вдруг он словно очнулся и пригласил их в другую парадную комнату, где проводились все заседания сельского Совета, да иногда и вот такие события. Когда председатель спросил у Анастасии о том, какую фамилию она будет брать в замужестве, она вдруг встрепенулась и гордо заявила; «Я ведь замуж иду, значит, мужнину фамилию принимаю». Председатель поздравил молодых с законным браком и пожелал им всего того, что желают обычно в таких случаях.
Василий с Анастасией вышли на улицу. Вьюга успокоилась, небо  прояснилось, луна и отдельные звёздочки светились и словно радовались предстоящему счастью молодых. Но Настю вдруг опять охватил страх, и она повернула в сторону дома бабы Нюры.
– Ты куда? – спросил Василий.
– Домой – односложно ответила Настенька.
– Твой дом теперь в другой стороне – и жёстко взяв её под руку, повернул в сторону своего дома.
– Но там же мои вещи – взмолилась Настенька.
– Завтра заберём – ответил Василий.
Когда они вошли в дом, их с хлебом-солью встретили свёкор со свекровью, годовалый  сын Василия и его крёстная мать. Их поздравили, пригласили к столу, довольно скудному, но всё же праздничному.
Как и во всех деревенских домах, кровать была одна – для хозяев дома. И на эту кровать после праздничного ужина уложили Настеньку с Василием. Свекровь с крёстной матерью и маленьким Шуриком легли на широкую тёплую печку, а свёкор – на полати.
Не целованная Настенька ужасно боялась того, что может сделать здесь сейчас с ней Василий по праву мужа. Но он, понимая её состояние, просто обнял её, и так они спали и не спали до утра. Не тронул он её, пожалел в первую брачную ночь
На следующее утро Анастасия должна была ехать на педагогическую конференцию, которая проходила в более крупном селе – Петровке. Там жила её подружка Сашенька, с братом которой Настя была в дружеской переписке. Подружка  уже знала о том, что Настя расписалась с Василием – телефонистка на почте сказала.
Сашенька несла вёдра с водой на коромысле, когда увидела, шедшую ей навстречу Настеньку. Поставив вёдра у ворот на снег, она бросилась со слезами на глазах к Насте и обнимая её крепко-крепко всё приговаривала: «Ты зачем вышла замуж, да ещё за вдовца? А как же мой брат? Ты же такая молодая, зачем тебе этот старый мужик? Скажи, у вас с ним уже было?»
- Нет – сказала Настя –  ещё ничего не было.
– Ой, как хорошо – восторженно крикнула Сашенька, – тогда сразу же, как вернёшься, разводись.
Когда вошли в дом, Саша сразу же начала жаловаться матери на Настю, что вот де сглупила, но ещё всё можно поправить. Сашина мать сказала: «Почему сглупила? Если хороший мужик, так и ничего. А ребёнок помехой не будет. Тем более свекровь ещё молодая и поможет его воспитать».
– Ну, хорошо, - сказала Саша, - с девчонками учителями ещё обсудим.
Девчата много трещали по этому поводу: правильно, не правильно. В конце концов, все пришли к единому мнению, что надо увидеть её мужа, а потом уже и решение принимать. Может быть он и ничего. Настя сказала, что муж за ней должен приехать на лошади, они его и увидят. Договорились, что своё отношение к нему они покажут пальцем. Если поднимут вверх большой палец, значит, понравился, а если мизинец, значит, надо разводиться.
А Василий приехал и пошёл в школу искать Настеньку. Заглянул в один класс – пусто, в другой – пусто, а в третьем увидел, что идёт конференция и докладчик читает доклад. Встретился с Настенькой глазами, словно сказал, - я здесь. Все молодые учителя увидели его: красивого, высокого, чубатого в хорошем пальто и стали поворачиваться к Насте, поднимая большой палец. Докладчик недоумённо посмотрел на дверь, но Василий её уже закрыл.
Так и успокоилось сердце Настеньки, и приняла она Василия как мужа, данного судьбой.
Много с тех пор воды утекло. Анастасия Ивановна стала зрелым и мудрым педагогом, родила и воспитала троих детей, да и приёмный сын стал для неё, истинно родным. Василия заставила учиться на агронома, На очном отделении учился он в сельскохозяйственном техникуме, вдали от дома. Трудно было одной поднимать детей, но и с этим справилась Анастасия. Василий стал агрономом, она заслуженной учительницей, жили на селе в уважении и достатке. Построили новый дом. Всё бы ничего, да сыновья и дочь разъехались кто куда. Трудно стало вести хозяйство в пенсионном возрасте. Купили кооперативную квартиру и перебрались в город. Давно Василия приглашали возглавить Совет ветеранов. За время войны получил он 15 боевых орденов и медалей, среди них и орден Славы третьей степени. Берёг их Василий, как зеницу ока и надевал свои награды только по праздникам.
Уже в преклонном возрасте схоронила Анастасия своего Василия, но никогда она не остаётся одна. Всегда возле неё кто-то: сёстры, дети, внуки, правнуки, племянники. Все стараются сделать её жизнь легче, веселее и счастливее. Потому что сама она, как солнышко, вся преисполнена доброты и любви к людям. О ней часто и много писали восторженные статьи в районной многотиражке. Оставаясь на учительском поприще, она постоянно делилась своим опытом с молодыми учителями, и они тоже не оставляют её своим вниманием. А сколько учеников прошло через её руки и каждый рад хоть чем-то отблагодарить её за бескорыстный праведный труд на благо общества. Искреннее, не показное служение людям не остаётся незамеченным и даже в глубокой старости, такие люди не остаются одинокими.