75. Паша-Фаина

Очнулся совершенно голым под толстым одеялом. Сзади, со спины ко мне прижималась какая-то голая женщина. Я чувствовал на спине её упругие груди. Кажется, она мёрзла, иногда секунду-две дрожа. Когда повернулся, увидел … Пашу! Я не мог поверить. Ещё не прошло опьянение, поэтому не всё понимал. Обняв её, я взасос целовал её в губы, ласкал, гладил, согревал своим телом. Она что-то шептала, отталкивала, отбивалась. Я помню, что она сопротивлялась, но я силой взял её. Это не было насилием, она была в желании. Используя всё, что я умел, я довёл её до оргазма, подержал в таком состоянии и долго кончал, получая неописуемое удовольствие и наслаждаясь её сладостными мучениями. Уже прошло у меня, а она всё ещё тискала меня милыми ручонками, содрогаясь в не проходящем оргазме, царапая мне спину. Я целовал её в губы покрывал лицо и шею поцелуями. Я не мог насытиться ею, ни в любовном, ни пуританском наслаждении.
Она успокоилась, отпустила колени и руки, кажется, насаждалась уходящей усталость, любовным утомлением.
-- Пашенька! Меня сегодня наградили. Ещё чуть-чуть и я смогу обеспечить тебя всем, что ты захочешь. Я буду днём служить, а ночью делать печи, чтобы заработать для тебя и детей необходимое. Я люблю тебя и сделаю всё возможное и невозможное.
-- Я не Паша. Я – Фаина, её сестра. Паша с мужем уехала.
-- Куда? Зачем? А как ты попала в мою постель?
-- Это ты в моей постели. Ты ничего не помнишь?
-- Ничего. Паша! Ты смеёшься надо мной? Это же твой голос, твоё тело, твои глаза. Я не мог ошибиться. Ведь даже там всё твоё. – я качнул тазом.
-- Слезь с меня, насильник! Я об этом обязательно сообщу Паше.
-- Какой? Ты надо мной смеёшься?
-- Ещё раз говорю, что я Фаина!
-- Тогда зачем ты допустила меня к себе? Зачем привела сюда?
-- Тебя привели сюда Паша и Макарыч.
-- Какой Макарыч? А где Паша и Макарыч?
-- Они уехали. Они хотят пожениться.
-- А ты что тут делаешь?
-- Ты отупел? Когда они ушли, ты пытался изнасиловать меня. Залил спермой моё платье, свою одежду. Всё было в сперме.
-- Не изнасиловал?
-- Изнасиловал, но потом. Пришлось снять с тебя всю одежду и раздеться самой. Пока была вода, я выстирала всё и повесила сушить. Едва успела. И простыни пришлось снять. Откуда в тебе столько её? У меня не было чистой одежды, поэтому пока тепло не отключили пришлось ходить в комбинации. Я пришла протереть тебя, а ты очухался и тогда изнасиловал.
-- Больно было? Я искуплю свою вину, чем скажешь. Но не могу поверить, что ты не Паша!
-- Фаина я! Фаина! Я тоже думала, что больно будет. А ты и туда успел немного вбрызнуть. Поэтому обошлось.
-- А что потом?
-- Потом суп с котом! Ты трижды начинал. Я всю воду на тебя издержала. Только на еду осталось. И подмыться нечем. Тепло отключили, воду отключили, свет тоже отлючили, ты на моей кровати дрыхнешь. Мне что, замерзать? Я замёрзла, зуб на зуб не попадает. Хотела от тебя погреться. А ты проснулся и опять изнасиловал.
-- Тебя согреть?
-- Согрел уже!
-- Паша… Тьфу! Фаина! Тебе очень плохо было?
-- Угомонись! Не было..
-- Ну, хоть чуть-чуть приятно было? Неужели я сделал только для себя? Я же всегда для тебя… Чёрт! Для неё старался.
-- Да, было! Было! Когда хоть слезешь, наконец?
-- Мне тоже было. Ты точно, как Паша! Можно, я ещё на память…? Ведь больше же такого не будет.
-- Нет! С меня хватит! Я заявление напишу! В милицию!
-- Напиши. Но я ещё хочу. Ведь в тюрьме такого уже не будет. А ты самая сладкая женщина на свете!
-- Ты же говорил, что Паша?
-- Ты тоже. Ты – копия Паши!
-- Саша! Не надо! Прошу тебя!
Толкнув меня в бока кулачками, она вцепилась пальцами в мои рёбра, колени дрогнули, подставляя её наивысшую ценность для моих атак. Я делал всё, чтобы она получила то, чему меня научили предыдущие женщины. И, кажется, у меня это получалось. Я делал подобное Паше, но тогда я жалел её. А зачем жалеть какую-то Фаину. Я был из тех маньяков, которые получают большее наслаждение от мучений женщины, но не от её боли, а от удовольствия. И я с наслаждением наблюдал за этим. Когда замечал, что её мучения слабеют, менял тактику и снова ввергал её в оргазм. Возможно, он был другого типа, но он или следовал за предыдущим, или плавно переходил из него. Я чувствовал, что она пытается что-то предпринять, но сладостные мучения сбивают старания. Фаина грызла мне ключицу, рвала на спине кожу, билась, как в агонии, хрипела, сдерживая крик. И лишь когда я не удержался и кончил, она не сдержала голос.
Я покрывал её лицо поцелуями, а она медленно расслаблялась, отпуская перенапряжённые конечности, вздрагивая и задыхаясь.
-- Изверг! Я всё расскажу Паше! Зачем всё это?
-- Чтоб было что вспоминать. Паша – замуж, а я – в тюрьму. Может, никогда и не встретимся.
Она взяла мою голову ладошками за виски и нежно поцеловала в губы раз, другой, а потом, будто взбесившись, стала покрывать моё лицо поцелуями. Мне показалось, что она всхлипывает. Один из моих поцелуев попал в её глазницу. Она была полна слёзами.
-- Тебе больно? Плохо?
-- Больно и плохо!
Охватив меня руками и ногами, она вдруг заплакала. Прижимаясь лбом к плечу, она почти рыдала, словно стараясь выплакать всё побыстрее. Я целовал её в волосы, успокаивал, шептал ласковые слова. Даже устал от этого. Она так же оборвала плачь, как и начала. Осторожно, будто ребёнка, но достаточно настойчиво стала сдвигать меня с себя. Подчиняясь её молчаливому требованию, я лёг рядом. Она накрыла собой мой бок, положив согнутую руку на мою грудь, а ногу на бёдра. Прижалась щекой к моему плечу.
-- Фаина…
-- Молчи! Просто, молчи.
Одна моя рука была прижата её телом, только пальцы выставлялись где-то в районе талии. Другая рука свободно лежала на животе. Я погладил пальцами её кожу и почувствовал, как она холодна. Свободной рукой сдвинул одеяло, накрыв её полуоткрытое тело.
-- Мне не холодно. Спасибо!
Как мог, я поправил одеяло, поджал его под её бок. Рукой под животом опять погладил кожу. Приподняв голову, она поцеловала в плечо. Паша так бы не сделала. Она была скупее на ласки.
Чем дольше мы так лежали, тем большую нежность я к ней испытывал. Уже не понимал, кто мне нравится больше, она или Паша. Мне показалось, что Фаина заснула. Я с максимальной осторожностью подвинул грудь к стене, свободной рукой одновременно двигая и её. Фаина пошевелилась. Выждав время, подвинул таз помогая подвинуть и её.
-- Неловко лежать?
-- Разбудил? Мне кажется, тебе дует.
Теперь, раз уж разбудил, подвинул её сильнее, сильнее накрыл одеялом, свободной рукой подоткнул его ей под бок. Побольше надвинул её на себя. Мы снова затихли. Когда посчитал, что она спит, осторожно, едва касаясь ткани, погладил через одеяло её спину, прочувствовал талию и крутой переход на ягодицы. Сделал неслышный поцелуй в волосы.
-- Я прежде осуждала Пашу за тебя, за вас. А теперь завидую. Без него, конечно.
-- Без кого?
-- Без твоего брата. С тобой невозможно хорошо! Ты не представляешь, как мне сейчас хорошо! Ты совершил насилие, а я теперь радуюсь, что так получилось. Я видела, что вы для неё сделали. Да ещё это…! Она хотела собой хоть что-то оплатить. А получила ещё больше, чем было. Сашка! Ты совратитель! Ты современный Казанова! Ты невозможный человек! Ты…, ты…! Я тоже влюбилась в тебя! Прости меня!
-- Это ты прости меня. Я же тебя силой взял.
-- А я теперь радуюсь, что ты это сделал! За много лет я впервые почувствовала себя женщиной! Ты мужчина, тебе это не понять. Давай спать. А то наговорю глупостей.
-- Тебе тепло?
-- Очень! Спи!
Мы затихли. Мне не спалось. Возможно, ещё не вышел весь хмель. Мне нестерпимо хотелось погладить её. Я снова, едва касаясь одеяла, провел рукой от груди до ягодиц. Приподняв голову, она тоже осторожно поцеловала меняв ключицу.
-- Ты что не спишь?
-- Не спится.
-- Мне тоже.
Я сунул свободную руку под одеяло и погладил её от лопаток до ягодиц. Почувствовал, как она припала ко мне. Обхватила меня рукой, положила пальцы на моё плечо.
-- Ты такая нежная, такая ощутимая! Не останавливался бы гладить.
-- Мне это невероятно приятно. Не останавливайся.
Дотянувшись, поцеловала в подбородок. Устроилась поудобнее, ещё больше накрыв меня собой. Её колено толкнула не опавший член. Потрогала рукой.
-- А что молчишь?
-- Зачем? Тебе же хватит. Ещё забеременеешь. А я не готов быть отцом.
-- Не забеременею. У меня нет матки. В твоём возрасте все хотят быть любовниками, но единицы хотят быть отцами.
-- Как нет матки?
-- Её вырезали. У нас это родовое. Мама умерла от рака, у меня успели вырезать, а Паше вы помогли избавиться. Без вас ей тоже пришлось бы матку удалять. Саш! Ну, что ты?
Она подвигала член поперёк.
-- Нет. Ты же не хочешь!
-- Это вредно для мужчин. Застой крови получается.
-- Нет. Опять будешь говорить, что я тебя изнасиловал.
-- Теперь не буду!
-- Нет! Теперь твоя очередь насиловать.
-- Дурак! Вынуждаешь ведь!
Она влезла на меня и сама, поправляя рукой, ввела его в себя, чуть извиваясь, надвинулась.
-- Дал же бог такое чудовище?! С ума сойти! Наверно, я не вкусная7
-- Ещё какая вкусная! Я бы и не выходил никогда.
-- Давай так полежим. Непривычно так много сразу.
Я опять поправил одеяло. Она, подтянувшись, поцеловала в губы.
-- Ты нежнее и ласковее Паши.
Она опять поцеловала. Я погладил её бока. Сон наступил мгновенно.
Меня разбудил свет. Щурясь от него, подняла голову и Фаина.
-- Я думала, ты мне приснился. Не смотри на меня! Я старая, заспанная и нечесаная.
-- Ты очаровательная, красивая и молодая! Особенно, когда улыбаешься.
-- Да ну тебя! Пора вставать. Ой! Мы так и спали?
-- Наверно.
-- Холодно! Ай! Больно! Сухо там!
-- Придётся так и вставать. Мне так нравится. Куда спешить? Сегодня же выходной: праздник.
Она тихонько пыталась стянуть себя, но сухие поверхности будто присосались к моему телу.
-- Ну, полежи. Мне так очень нравится.
-- Хоть бы свет выключить. Стыдно так.
-- А ты глаза закрой.
-- Ты тоже.
Я накрыл её одеялом по самый затылок, прижал края к плечам. Очень тихонько и коротко задвигал тазом. В глубине чувствовались не рассосавшиеся остатки спермы, а тело заскользило в подвижной коже. Фаина буквально расстелилась по моей груди, припала животом к моему животу, чуть выше подвинула по матрасу колени. Я чувствовал, как она всё больше разжигалась. Проснулись мышцы на животе, на руках. Она уже не просто лежала, а всё больше двигала тазом. Отжавшись от моей груди задвигала всем телом. Я уже чувствовал, как на стенках стала появляться смазка. Одеяло съехало с её плеч. Я надвинул его обратно, загнул углы на её плечи. Она на мгновение открыла глаза и посмотрев бессмысленным невидящим взглядом снова закрыла их. Оттолкнувшись села вертикально, но это дало совсем другое ощущение. Не дав ей придти в себя, ухватился за её таз и задвигал вперёд-назад. Едва начав расслабляться, она снова напряглась. В ней было совсем мало места, но всё равно мой член заколотил её по передней и задней стенке. Я смотрел на взбухший клитор, который то чуть прижимался к коже моего лобка, то ползал в глубине его волос.
-- Оуы!
Она схватила себя за плечи, скрестив руки на груди. Локти придавили почти девичьи груди. Я быстрее задёргал на себе её таз. Её затрясло, она чуть согнулась в пояснице.
-- Не могу больше! Всё! Всё!
Я чувствовал, что не всё. Обняв её и прижав к себе, задвигал тазом. Она пыталась выгнуть поясницу, но не давала прижатая грудь
-- Ааааа!
Я «снизил обороты». Она буквально рухнула на меня всем телом. Я почувствовал животом упругую мякоть её живота. Хотя я всё ещё двигал тазом, она расслабилась.
-- Я всё…! Хватит…!
Снова натянул на её плечи одеяло.
-- Как хорошо…!
Я, как можно ласковее, гладил под одеялом её тело, то по спине, то по бокам. Чувствовал, что ей это нравится, что ей это надо. Подняв голову, посмотрела на меня серыми восхищёнными глазами и, схватив голову за виски, страстно поцеловала в губы.
-- Не верю! Так не бывает! А у тебя получилось?
-- Нормально.
-- Честно! Получилось?
-- У меня так не бывает. Главное, тебе хорошо было.
Теперь я её крепко поцеловал в губы. Она вырвалась и снова серьёзными глазами посмотрела в мои глаза.
-- Как надо, чтобы у тебя получилось?
-- Да всё нормально.
-- Я не отстану, пока не скажешь!
-- Ну, наоборот…. Я сверху….
-- Давай!
Она обняла меня за шею, выпрямила ногу со стороны стены и качнулась вместе со мной. Подчиняясь её воле, обнял её за талию прижал к себе и, приподняв тело, перевернулся вместе с ней. При этом чуть придерживал её на вису.
-- Какой ты…!
-- Какой?
-- Ловкий. Сейчас делаешь только себе! Мне уже не надо.
-- У меня без тебя не получится.
-- Получится! У всех получается, значит, получится и у тебя. Давай! Я скажу если больно будет.
Она начала очень активно помогать. Повернув голову на бок, она будто вникала в то, что делает. Её глаза, то расширялись, то чуть прикрывались, будто она что-то вспоминала и пыталась применить. Я применял свои приёмы. Скоро она перестала думать, закрыла глаза и её голова стала потихоньку поворачиваться в сторону затылка. Ещё немного, и она, едва не откинув голову затылком до плеча, начала бурно дышать, всё ещё пытаясь управлять собой. Я стал целовать её выгнутую шею, будто специально подставляемую для этого. Её таз всё меньше отпускался на простыню и, наконец, замер, колени рванулись к груди. Схватив меня за бока, она вцепилась в мою щеку резким поцелуем, а когда я поднял голову от шеи, припала к моим губам и завизжала через нос. Я не стал вымучивать её и постарался завершить акт.
Последние рывки наших тел, усталые страстные поцелуи и сбивчивое дыхание.
-- Сашка….! Сашка…! Сашенька…!
-- Что, милая?
-- Сашка!!!
Она сжимается, напрягается, тиская меня ногами, руками и даже тазом.
-- Как хорошо! Как я устала! А сейчас у тебя было?
-- Было, было! Что ты за меня так переживаешь?
-- Не знаю. Со мной так ещё никогда не бывало. Даже жарко стало. Отдохни. Пусть всё там так будет. Да ляг ты на меня! Мне так приятнее.
Я всё равно немного зависал над ней. Подрагивая телом и руками, она обнимала меня, прижимаясь грудью и животом.
-- Всё. Пора вставать, а то свет выключат, не на чем будет завтрак делать. Не смотри туда! Мне стыдно!
-- Глупая! Там так красиво!
-- Я знаю, как там бывает! Нахал! Не дам больше!
-- А мне столько уже вполне хватит.
-- Совсем не дам!
-- Я опять изнасилую.
Схватив меня в охапку, она крепко поцеловала в губы.
-- Ты невероятная!
-- Отстань! Не двигайся! Я тряпку принесу! У меня больше нет стиранных простыней.
Выскользнув из-под меня выхватила откуда-то кусок белой материи, размером с головной платок. В раннем детстве я видел, как мама подмывала у коровы вымя, а потом вытирала его похожим полотном. В этот момент я ощутил себя такой же коровой. Отобрал у неё тряпку и стал вытирать сам. Она содрогнулась.
-- Что?
-- Ты где такой нашёл?
-- Какой такой? Обыкновенный.
Выскочила из комнаты и принесла мои трусы. На её ногах уже были маленькие короткие валенки.
-- Немного влажные. На тебе подсохнут. Сегодня к празднику тепло и свет дали, а воды пока нет. Полежи ещё.  У меня нет для тебя обуви.