Чёрный Ворон. Последний дневник. 2 часть. 32 глава

  «Фак», - Ворон быстро потушил сигарету о приборную панель и тут послышался звук его телефона. Это была Сабрина. Парень хотел быстро отключить звук, но мобильник как на зло завис. Тогда он ударил его о руль и тот наконец- то стал подчинятся командам:
 - Что это было? – не понял Сэм и обернулся.
 - Телефон, наверное, у кого – то зазвонил…. Ладно, пойдём обедать, а то всё время потратим стоя тут, - и, как на зло, они пошли к нашей машине.
  Вариантов не было. Мы с Вороном буквально сползли под сиденья, спрятавшись там, согнувшись в три погибели.  Стоило мне подумать, что они стали отдался от нас, как вдруг дверь нашей машины открылась. Я уже думала, что нам конец. Но нет. Это была просто Сабрина:
 - А вы что это делаете? – удивилась она, застав нас в позах эмбрионов.
 - Да так, - блондин осторожно поднялся, оглядываясь по сторонам. – Кое – что упало.
 - Я вообще – то звонила тебе, - она села сзади.
 - Да… знаю… как раз телефон и упал.
 - Ясно, - протянула девушка недоверчиво. – Упал телефон, значит? И вы вдвоём полезли поднимать?
 - Найти не могли, отстань, - мы поднялись, блондин завёл мотор.

  На подъезде к дому Розы, Сабрина вышла и дальше пошла пешком, недовольная, что её величество не подвезли прямо до двери.
  Объявление результатов анализов ждало нас через несколько часов, поэтому мы вернулись в город. Колеся по улицам - заехали на заправку и снова отправились бороздить незнакомые дороги:
 - Что будем делать? – спросила я. – Может, посидим где – нибудь?
 - Где?
 - Ну…можно в кафе. Или, давай в кино сходим? Вроде бы, пары часто туда ходят.
 - Правда? – парень слабо улыбнулся.
 - Я в фильмах видела.
 - Ну раз в фильмах, - он засмеялся, но затем лицо снова стало серьёзным. – Прости, нет сейчас желания созерцать великий кинематограф. Как – нибудь потом, ладно?
 - Хорошо, как скажешь. А кафе? Перекусим?
 - Только не здесь.
 - Не поняла?
 - Возьмём что – нибудь с собой и поедем куда – нибудь ,по – дальше от любопытных глаз.
   Мне понравилась эта идея. Мы заехали в ближайшую кафешку. Взяли бургеров, колы, картошки и снова вернулись в машину. Неподалёку, в нескольких улицах от центра, раскинулась широкая зелёная зона. По – типу нашего парка, только менее благоустроенная. Без многочисленных лавочек, вымощенных дорожек и прочего. Оставив джип на стоянке и взяв еду, мы пошли пешком.
  Было тихо. Люди нам практически не попадались. Выйдя на пригорок, мы заметили высокое, раскидистое дерево на большой поляне. Решили остановиться здесь. Всё это напоминало свидание:
 - Красиво тут. Тихо. Как ты и хотел, - я достала соломинку, вставив её в банку с колой.
 - Да. Нет вечной суеты. Хотя, лес был бы лучше, но не думаю, что мы его найдём.
 - Я бы тоже не отказалась сейчас оказаться в лесу. По крайней мере, там не так жарко.
 - Деревья прикрывают. А это, - он указал на ствол того, под ветками которого мы сидели. - Не особо и спасает.
 - Ничего. Зато, может, загоришь немного?
  Вокалист улыбнулся:
 - Вряд ли. Если только сгорю. Солнце меня не любит.
 - Как это?
 - Раньше, когда приходилось сидеть там, где негде спрятаться, я часто сгорал. То руки, то спина, то ноги… одним словом, что было открыто, то и попадало под «огонь». Меланина мало. Хотя, скоро может всё измениться.
 - Как это?
 - Может, СПИД поможет моей кожи стать более похожей на человеческую? Температура рано или поздно красноту пробьёт.
 - Хватит, - я резко прервала блондина. – Давай не будем об этом.
 - Почему? – вокалист положил в рот один поджаренный, тонкий ломтик картофеля.
  -Я не хочу об этом думать и слышать.
 - От твоего нехотения ситуация не поменяется. Всего 2 часа и всё станет известно.
 - Станет известно, что всё хорошо. И ты зря волнуешься, - я скованно сделала глоток колы.
 - Самовнушение – мощная вещь. Возможно, тебе это и поможет.
 - Зачем быть таким пессимистом?
 - Как я сказал тебе в первую нашу встречу: я реалист. Привык смотреть на вещи объективно.
 - Объективно мы ещё ничего не знаем. А ты нагнетаешь.
 - Наоборот. Я продумываю, что делать, если всё – таки окажусь прав.
 - То есть?
 - Это... можешь, считать, планы на будущее. Далёкие. Очень. И из разряда фантастики.
 - Расскажи, - я откусила первый кусок от своего бургера.
 - Всё банально и просто. Если удача мне улыбнётся и мой голос когда – нибудь будет звучать на большой сцене – как будет выглядеть парень со штампом СПИДА? Кто захочет слушать такого человека?
  - Бред. Если ты талантливый музыкант, каким и являешься, к тому же, обладатель фантастического голоса – кому какая разница, как ты выглядишь?
 - В книгах и идеальном мире, может, так оно и есть. Но в реальности, чтобы мы не говорили – внешность играет роль. Просто у каждого свой процент весомости. А когда ты медийная персона – требования выше.
 - Не думала, что ты будешь следовать каким – то требованиям. Тем более, во внешности.
 - Одно дело, когда я выгляжу так, потому что хочу этого, потому что это мой выбор, а другое – когда болезнь отнимает у тебя что – то. И это только один аспект. На самом деле их множество. Много чего в жизни может стать просто недоступно.
 - Например?
 - Конечно, у меня нет этого желания. И никогда не было. Но вдруг… вдруг мир перевернётся и я задумаюсь о детях? Что тогда? Я и так как потенциальный отец некудышный. А тут ещё это.
 - Ты слезешь с наркотиков. Это не станет препятствием.
 - Тогда будет обидно вдвойне. С иглы слезу, а в группе «обречённых» всё равно останусь.
 - Не обязательно, что ребёнку что – то передаться.
   Ворон с минуту подумал. Его лицо одолела улыбка. Стеснительная, нерешительная…будто у нас и в правду свидание, только вот темы обсуждения никак не списывались в подобную ситуацию:
 - Что такое? – я тоже улыбнулась.
 - Ничего, - он отвел взгляд.
 - Скажи, - я легонько толкнула его в плечо.
 - Просто тупые мысли, ничего особенного, - блондин посмотрел на меня, но стоило нашим взглядом встретится, он снова засмущался и перевел внимание на деревья вдалеке.
  Ворон смущается смотреть мне в глаза? Когда такое было? Интерес тут же стал меня душить:
 - Ну, скажи.
 - Это глупо, не надо.
 - Мы же договорились, помнишь? Никаких тайн.
 - Помню. Просто это...правда, слишком глупо. Не про наркоту или еще что-то такое. Обычная жизненная тупость.
 - Иногда именно ее тебе не хватает, - отложив еду, я взяла парня под руку.
  Он посмотрел на меня:
 - Ты о чем?
 - Наркота, ломки, анализы эти... все слишком серьезно и грустно. Почему бы хотя бы один раз не поддаться другой "тупости"?
  Блондин посмотрел перед собой, собираясь с мыслями:
 - Я просто..., - он говорил тихо. - Я подумал... то есть представил. Если это будет с тобой?
 - Что будет?
  На мой вопрос Ворон не ответил. Лишь снова отвел взгляд в сторону, пытаясь скрыть смущение:
 - Подожди, - я начала догадываться. - Со мной ты имеешь виду...Если у нас будут дети?
 - Говорю же, это очень глупо. Извини.
 - Извини?
 - Это эгоистично. Я худший вариант для этого. Сижу тут такой... жду, когда мне скажут болен я СПИДом или нет и говорю тебе о детях. Не сейчас, то есть... в будущем... если когда-то это будет происходит, то я подумал... Бред несу. Не слушай меня, - свободной рукой он закинул волосы назад.
  Я развернула парня к себе, прикоснувшись к его губам своими:
 - Никогда не видела, как ты стесняешься, - прошептала я. - Хочу увидеть это еще не один раз. Ты говоришь на перспективу. Я понимаю. Я бы тоже хотела, чтобы это было с тобой,- парень осторожно посмотрел на меня. - Хочу, чтобы у ребенка были твои глаза.
 - И твое сердце.
  Наши губы снова соединились.
  Отстранившись, мы снова вернулись к трапезе:
 - Если представить, что мы сейчас говорим о возможном будущем – ты готова рисковать? - Ворон откусил кусок от своего бургера. - Только потому, что нам захотелось, шило в одном месте засело, говоря «поэтически» – готова будешь подвергнуть дочь или сына опасности родится слабоумным? Или ещё с миллионом возможных болезней?
 - Знаешь, даже если отец и мать полностью здоровы – система даёт сбой. Гарантии нет нигде. Может, нам повезёт? И будь он или она инвалидом, слабоумным или ещё бог знает каким – это будет наш ребёнок. Представь, ты – папа. Я – мама. Дом, собака, семейные ужины. Ты расскажешь сыну или дочери про то, каким были его дедушка и бабушка. Расскажешь, чему они научили тебя и сможешь научить их.
 - Ну, хватит, - вокалист скованно улыбнулся, запрокинув голову. – Я рокер и должен быть крутым.
  Я обняла блондина:
 - Ты для меня всегда будешь самым крутым.
  Ворон обнял меня в ответ.
  Мы просидели там почти час. Ели, смеялись, валялись на траве, курили, мечтали… это было лучшее время за последние дни.
  На обратном пути к машине Ворон разглядел что – то вдалеке, за деревьями. Любопытство настолько завлекло парня, что он не сдержался и потащил меня туда. Мы шли около 20 - ти минут. Время поджимало и пора было ехать в клинику. Но вокалист всё шёл.

  «До того, как найти крылья, я был пастырем в церкви. Она здесь, неподалёку отсюда. По дороге вверх, в сторону канала…» - да, это была она. Церковь. Старая. Величественная. С высокими витражами, вымощенной дорожкой, ведущей прямо к главному входу. Из широких, высоких, мощных деревянных дверей, покрытых густым слоем тёмного лака, только что вышла пожилая дама, крепко держась за свою трость. Когда мы проходили мимо, она остановилась, перекрестилась и бросила вслед:
 - Господи упаси. Не дай Бог таких отпрысков иметь в семье. Не дай Бог….
  Я не любила такие места. В Бога не верила. В кого верить? В мире столько боли и страдания, что этот парень сверху, должно быть, настоящий изверг.
  Внутри нас ожидала стандартная часовня. Без изыска и пышности. Но чистая, убранная, пропахшая воском. Священник стоял возле алтаря, что – то тихо бормоча. Мы сели на дальнюю лавку:
 - Я думала, ты не веришь в Бога.
 - Не верю, - прошептал мне в ответ Ворон. – Но, может, это что – то изменит?
 - Что изменит?
  Священник обернулся в нашу сторону:
 - Вы что – то хотели? – пожилой мужчина с тёмной бородой не был рад нам.
   Вокалист ответил не сразу:
 - Нет. Ничего. Просто зашли.
  Тот презренно отвернулся. Да уж, хорошее поведение для праведного человека. Несколько минут мы молча сидели. И тут блондин встал и пошёл к священнослужителю. Тот, заслыша шаги, обернулся:
 - В чём дело?
 - Я…, - блондин растерялся, будто маленький мальчик. – Я хотел спросить… если душа несёт в себе большое горе… она может попасть наверх?
 - Находиться в церкви пьяным – это не уважительно.
 - А причём здесь алкоголь? Я просто задал вопрос.
 - Этот ответ может дать тебе лишь Господь.
 - И как мне его получить, если я в него не верю?
 - Если не веришь – зачем пришёл? В твои года слишком рано беспокоиться о своей душе накануне смерти.
 - Моя душа точно туда не попадёт. Я про другие души.
 - Какие?
 - Две. Две души людей, которых я сильно разочаровал.
  Лицо священника переменилось:
 - Кого ты разочаровал?
 - Мать и отца.
  Мужчина замолчал на несколько секунд:
 - Впервые вижу, чтобы сын так переживал из – за ссоры с родителями. Что ты сделал?
 - Я… Я не принял прощение. Не услышал отца, когда тот готов был дать мне его.
 - Может, тебе лучше тогда прийти сюда с ними?
 - Я бы рад, но не могу этого сделать.
 - Почему?
 - Я бы привёл их к вам, если бы он…, - Ворон посмотрел наверх . – Хотя бы на один час вернул их.
  Священник снова замолчал:
 - Это случилось давно?
 - Такое чувство, что вчера.
 - Мне жаль, - он положил на плечо вокалиста ладонь. – Я уверен, что тебе не стоит так корить себя. Родители на то и родители, что любят безо всяких преград.
 - Я знаю. Много слышал таких слов, но они не помогают. Слова могут вечно оставаться словами. Я хочу сделать что – то. Только что – не знаю.
 - В этих стенах может помочь лишь молитва. Господь услышит, если это будет идти от сердца. Но.. ты же не веришь. А если судить по внешности – бунтарство у тебя в крови ещё сильно гуляет. И я не могу сломить это. Ты должен сам захотеть.
  Ворон замолчал, а потом сказал тихо, едва слышно:
 - Я хочу.
 - Ты когда – нибудь молился раньше?
 - Нет.
 - Ладно. Я научу тебя. Встань на колени.
  Я была уверена, что кто – кто, но не Ворон, ненавидящий систему, идущий против неё, согласиться на такое. Но блондин послушно встал перед священником на колени:
 - Опусти голову, - сказал тот и положил свою ладонь на волосы парня. – Повторяй за мной…

    К машине мы шли молча. Я не знала, как реагировать на произошедшее. Не ожидала такого поступка от Ворона. Наверное, и сам он не ожидал. Хотелось верить и чувствовать те изменения после молитвы. Но, как бы я не старалась, видела лишь ещё большую угнетённость и потеряность парня.

  В больнице нас приняли почти сразу, не смотря на новую толпу людей. Врач, к которому надо было – оказался свободен.
  Мы зашли в небольшой, довольно узкий кабинет, оббитый старым кафелем. Вентилятор в углу разносил по воздуху запах лекарств и дешёвого парфюма мужчины вы халате, сидящего за столом. Завидя нас, он оторвал свои усталые глаза от бумаг и сказал тоном запрограмированного робота:
 - Проходите. Садись, - взгляд снова опустился в листки.
  Мы последовали указанию. Звук трения кончика ручки о бумаги прервался через минуту. Врач взял с боку отложенные листы и, быстро пробежавшись по ним взглядом, сказал:
 - Мистер Аддерли... Ваши анализы. Гепатит, ВИЧ, СПИД - всё отрицательно.
  Я облегчённо вздохнула и улыбка чуть было не пробилась сквозь губы, но врач продолжил:
 - А вот на анимию и столбняк вы положительны. Когда произошёл контакт с чужим шприцем? ... Молодой человек! Слышите?
  Стеклянный взгляд Ворона даже на миллиметр не поднялся от пола:
 - Вчера, - я ответила за вокалиста.
 - И почему вы приехали только сегодня?
 - Просто этот инцидент случился ближе к ночи.
 - И что? Клиника работает круглосуточно. Тем более, отдел скорой помощи.
 - Ну… он… то есть мы… он не захотел.
 - Вот как? – мужчина перевёл взгляд на по - прежнему молча сидящего парня. – Не захотели? Вы вообще понимаете, что такое столбняк? Это болезнь с процентами летального исхода больше чем за 80. Что вы себе думаете?
 - Хватит, - сказала я. – Вы что не видите, что ему и так тяжело? Зачем добивать?
 - Я врач, девушка, а не друг с соседнего двора. Говорю факты, которые не раз подтверждались на практике. И его моральное состояние никак не влияет на нежелание идти в клинику.
 - Эти нравоучения сейчас не помогут. Лучше скажите, что сейчас делать?
 - Надо ложить его в больницу.
 - Сейчас?
 - Конечно. А чего вы ждать собираетесь? Появления трупных пятен?
 - Но…мы тут проездом и…
 - Девушка, и вы туда же! Понимаете, что такое столбняк? Как это серьёзно?  - я промолчала. – Плюс не забывайте, что и на анимию он положителен. Ещё немного и будет третья стадия. Она чревата серьёзными проблемами с сердцем, обмороками, инфарктом и это только начало списка. Он уже одной ногой в этом. Уровень гемоглобина составляет 74. А когда упадёт ниже 70 - ти - это уже тяжёлая форма. Не замечали за ним сонливости, усталости, часты головных болей, пониженную температуру? Было такое?
 - Да.
 - Ну, вот. А вы ещё спрашиваете, сейчас или не сейчас в больницу ехать! Анализ у него в принципе "потрёпанный" прилично. И с такими показателями ему уже давно пора в больнице лежать. И, кстати говоря, скажите мне номер ваших родителей, - мужчина посмотрел на Ворона.
 - Зачем? – тот смущённо поднял на него взгляд.
 - Как это «зачем»? Вы несовершеннолетний. Надо сообщить о ваших анализах родителям. Говорите номер, - парень не хотя продиктовал какие – то цифры. - Значит так. Идите в процедурную. Там место раны обработают. Поставят несколько уколов. А я сейчас выпишу направление на госпитализацию. Ближайшая больница – в двух кварталах отсюда. Адрес я укажу.

      Мед.сестра, которая ставила блондину уколы, была более лояльна к нему. Видела, что парень сидел в прострации. И никакие слова того не волновали. Поэтому, она всё говорила мне:
 - Процент смертности, конечно, очень велик, но мы начнём сейчас усиленный курс лечения. К тому же, методы лечения в больничных условиях могут существенно изменить картину.
 - Это заразно? – Ворон подал голос.
 - Нет. Не переживайте. Сейчас главное – начать быстро действовать.
 - Как называется препараты, которые надо принимать?
 - Ну, в каждой больнице, как правило, используют какие – то свои комбинации.
 - Основные из них как называются?
  Девушка на мгновение прекратила работу и, внимательно посмотрела на блондина. Тот отвёл взгляд в сторону, будто его в чём – то уличили. Мед.сестра посмотрела в карту и, вычитав нужную строку, сказала, с положенным мимолётным удивлением:
 - Как я поняла… Ворон… Ворон, надеюсь вы осознаёте, что с таким диагнозом вам надо именно в больницу? Прямо сейчас. Понимаете?
 - Да. Понимаю, - девушка снова вернулась в работу. – Мне просто интересно название.
 - Зачем вам?
 - Ну…не все богатые. Страховки у меня нет. А после госпитализации выставят счёт. Хочу знать, к чему готовить кошелёк.
 - Ну, ладно. Я напишу ваш на отдельном листочке.

  Молча мы пришли на стоянку. Я хотела сесть в машину, но Ворон не стал открывать двери в салон. Облокотившись о капот, всё ниже и ниже опуская голову, он положил её на небрежно сложенные на машине руки.
  Я медленно подошла к парню, положила руку на плечо:
 - Ворон…я понимаю, что сейчас ты ничего не хочешь делать, но… надо ехать.
  Спустя минуту молчания, вокалист слабо вытянулся, закурил и, посмотрев на меня, сказал:
 - Алекс, выслушай меня сейчас спокойно. Ладно? Не начинай сразу порицать, хорошо?
 - О чём ты?
 - Сейчас я попытаюсь найти в себе эту радость суицидника, чтобы заставить себя сделать хотя бы шаг, потом мы сядем в машину и я попробую найти номер одного моего старого знакомого. Он должен быть где – то в этих местах и если работает там, где я думаю, то поможет мне достать все необходимые лекарства, которые написала эта девушка. Я куплю то, на что, мне хватит денег. А потом мы вернёмся к Розе. И никто ничего не узнает. Никто из нашей компании не должен знать о том, что тут произошло.
 - То есть… ты отказываешься ехать в больницу?
 - Да.
  Следуя примеру Ворона, я попросила у него сигарету. Подкурила.
 - Это очень глупо. Со всех сторон. Насколько я помню…из того, что читала... столбняк, даже при выздоровлении, никогда не проходит без симптомов. С анемией, конечно, ситуация немного легче, но не тогда, когда ты уже почти на третьей стадии! Симптомы таких болезней нельзя скрыть, как ты скрываешь уколы на венах. Рано или поздно кто – то заметит. И с лекарствами: что значит «на что мне хватит денег»? Речь идёт о твоей жизни!
 - Я понимаю, но что мне ещё делать, если у меня банально нет этих денег? Я и так буду платить с того, что отложено на дорогу…
 - Приедем и я отдам тебе карточку, которую мне мать оставила. Снимем всё и...
 - Это твои деньги. Оставь их.
 - Мне они не нужны. За дорогу я не плачу, ем за твой счёт...
 - И пусть так оно и будет. Я не возьму у тебя ни цента.
 - Что за детство? С такими вещами не шутят!
 - Мы ещё не приехали. Деньги эти могут понадобиться на что - то другое...
 - Что - то более важное, чем твоя жизнь? Хватит нести бред.
 - Я тебе всё сказал. К твоим деньгам я не притронусь.
 - Ну, что ты за... Ладно, тогда попроси у Кита. Расскажи ему, что произошло. Я уверена, что он даст…
 - Мне не нужно от него помощи.
 - Прекрати! Сейчас не время идти на поводу у принципов! И почему ты решил отказаться от больницы? Да, понимаю, у вас контракт, выступление, время идёт – я всё это знаю, но какого чёрта? Без этого и так был велик шанс, что ты можешь не доехать до Лос – Анджелеса, а сейчас продолжать путь просто глупо.
 - У меня нет другого выбора.
 - Выбор есть всегда!
 - Неужели? И какой? Забить на всё, засунуть голову в задницу и лечь под капельницы на месяц?
 - А умереть в машине лучше?
 - Лучше уж умереть на пути к цели, чем на задворках, потому что духу не хватило закончить начатое!
 - Хорошо. Тогда можно рассказать обо всём вашему продюсеру. Попросить его подождать…
 - Ты в своём уме? Я не стану ему ничего не говорить.
 - Почему?
 - Мне не нужно предвзятое, жалостливое отношение к моей и так раздутой персоне.
 - Боже, ты себя слышишь?! Неужели не понимаешь, что речь идёт о твоей жизни?! Раньше она и так была не совсем в безопасности, а сейчас смерть буквально дышит тебе в затылок!
 - Если так рассудить – то и тебе тоже.
 - А причём тут я?
 - От несчастных случаев никто не застрахован.
 - Это притянуто за уши. Ты просто упёрся и не хочешь поступить так, как нужно!
 - А как нужно?! Как?! Скажи мне, что делать с моей жалкой, унылой жизнью наркомана!? Что меня ждёт, когда я выйду из больницы?! Упущенный шанс, ради которого я старался не один год? Куда мне возвращаться? В пустой дом к двум гробам? Сидеть там и ждать, пока полиция всё же поймёт, что происходит и меня посадят? Да, это может произойти и в другом варианте, но если я всё – таки успею сделать то, что запланировал – оно того будет стоит. А ты предлагаешь мне просто обнулить всё. Понимаешь, что я не смогу дальше так жить, зная, что даже похоронить не смог достойно тех, кто умер из–за меня?!
 - Ворон, ты не виноват в их смерти…
 - А кто тогда виноват?! Кто этот ублюдок, который отказался слушать его тогда? Кто своим нежеланием говорить давал больному сердцу лишний повод переживать каждый день? От чего тогда мать побежала к машине? Не потому ли, что пыталась спасти того, кого довёл известный нам обоим человек?! Как ты не понимаешь – я своими руками разрушил свою семью! Убил отца! Убил мать! И после этого я заслуживаю лежать в больнице на жопе ровно, получая лекарства, которые могут спасти меня, да и то не факт? Я этого не стою и не буду стоить никогда, пока не закончу всё, что начал!
 - А как же я? Ты подумал, что будет со мной, если во время поездки ты просто умрёшь рядом со мной на сиденье или в номере какого – нибудь мотеля?
 - Ты знала, на что идёшь.
 - Знаешь, складывается такое ощущение, что я тебе не так уж и сильно нужна.
  На эту фразу Ворон молча закатил глаза и отвернулся:
 - И как это понимать? - я развела руки в стороны.
 - Ты серьезно сейчас хочешь начать эту тему? - он обернулся.
 - А что я такого спросила?
 - Ничего. Просто ты предлагаешь мне выбирать между семьей и тобой. Считаешь, это нормально?
 - Я предлагаю тебе выбирать между теми, кто уже мертв и живым, любящим тебя человеком.
 - Они – моя семья. Пускай мёртвая, но семья, - вокалист выкинул окурок в сторону. – Всё. Я решил. Никакой больницы. Я еду дальше и больше не хочу ни слова про это слышать, ясно?
 - Отлично. Если ты начал так говорить – то вот тебе мой ответ: я не желаю участвовать в этом. Не хочу смотреть, как ты умираешь. Это дорога приведёт тебя в могилу. И я не стану тебе в этом помогать.
 - Вот, значит, как? Отказываешься от меня, потому что я не хочу принимать твою точку зрения?
 - Дело не в моей точке зрения! Дело в твоём желании убить себя рад «высшей» цели! Тебе плевать на тех, кто жив! Ты живёшь мёртвым! Я не могу больше этого выносить! Поступай, как знаешь! С меня хватит! – я быстро развернулась и пошла прочь с парковки. Всё быстрее и быстрее… доходя до бега.
  Эмоции били через край. Я бежала всё быстрее, быстрее. До боли в ногах. Бежала, пока воздуха стало не хватать. Прохожие один за другим бросали на меня удивлённые взгляды, но было плевать. Плевать на всех. Я забежала в старую подворотню. Остановилась, задыхаясь, села на асфальт. Боль в груди сводила меня с ума. Никогда в жизни мне не было так больно. Никогда в жизни не болело то, что другие люди называют душой. От слёз перед глазами всё смазалось.
  Не понимаю, как всё могло дойти до такого? Неужели это реальность? За что его так наказывают?
  Просидев в полно прострации минут 20, я осмотрелась и поняла, что только что бросила там его одного. Нет, я и сейчас могу сказать, что слова мои не лишены смысла. Я не хочу смотреть, как он умирает, я не смогу смотреть на это… ну, почему он меня не слушает?! Моментами всплывали вопросы о том, в каком положении оказалась я сама. Одна. Без денег. Без телефона, который остался в машине. В незнакомом городе. Да и к тому же, похоже, я потерялась. А где тут дом Розы – понятия не имею. Да и как я могу заявиться туда после всего этого?
  Я злилась на него. Злилась за его упрямство. Боялась за него и злилась. Плакала и злилась.
  Не знаю, сколько я просидела там. Попыталась вернуться на стоянку. Дорогу до неё я помнила. И мне это удалось. В глубине души я наделялась, что Ворон всё ещё будет там и мы сможешь поговорить. Снова. Но… место, где стоял джип – теперь было занято какой–то серой машиной. Он уехал.
  В голове пусто. Полная безысходность. Я медленно шла по улицам, даже не понимая куда и зачем иду. По примеру Ворона решила отойти от суеты и посидеть там, где по – меньше народа. Я просто шла прямо, в надежде увидеть, что улицы начинают опустошаться.

  Вечереет. Я всё ещё шла. Ноги начали гудеть. Город подходил к концу. Вдалеке показался мост. Он стоял отдельно от старых построек, ветхих домов, которые заменяли высокие здания с бесчисленными магазинами, коих было множество несколько поворотов назад.
  Река. Течение тут достаточно быстрое. Да и сам мост оказался высоким. Я села на его край, опустив взгляд вниз.
  Что мне сейчас делать? Куда идти? Да и зачем? Стою ли я спасения после всего того, что смогла наговорить Ворону? Секунда…ещё одна…чёрт возьми! Я думаю, как он! В точности! А заслуживаю ли я? Да и на что я обиделась? На то, что он не захотел предпочесть меня своей родной матери и отцу? Какой эгоизм… он правильно сделал, что уехал. Я не достойна спасения. Я не достойна его. Самовлюблённая тварь. У меня высшие оценки в классе…а здесь я виду себя хуже, чем 10 – ти летняя девчонка.
  Думала ли я о суициде? Нет. Возможно, на первых порах, когда эмоции ослепили – да. Но это глупо. Ворон дал мне это понять. Самоубийство то ещё дерьмо. Я этого не хочу. Я хочу вернуть этого парня. Но как?
  Я закрыла глаза и представила, как прыгаю с этого моста…

  До ушей донёсся какой – то звук. Я осмотрелась. На другой стороне от моста, где остался город – из – за угла выехал джип. Я пригляделась. Да! Это наш джип! Это он!! Слава Богу!
  Я следила за ним с замиранием сердца. Ладони вспотели. Машина проехала короткую улицу и начала сворачивать за угол… я быстро встала и хотела побежать следом и тут нога моя предательски соскользнула со старых железных ободов. Тело в свободном падении устремилось к воде. Мой крик здесь никто не услышал.
  Вода холодная. Она быстро затекла в нос. В глаза. От шока я даже толком не смогла сопротивляться волнам. Одна за другой они били меня по лицу, каждый раз опуская всё ниже.
  Силы быстро уходили. Вскоре я не могла сопротивляться. Река всё больше и больше завлекала меня на дно…
  В один из моментов, когда до следующей волны оставалось несколько мгновений, мне удалось поднять голову. Звук мотора начал наполнять воздух. На дороге, ведущей к мосту, показался джип. Подъехав к самой реке, он лихо затормозил. Из него выбежал Ворон, на ходу скинув плащ и бросился прямо в реку.
  Волна снова ударила по лицу. Это было сильнее, чем все остальные набеги…

  Вот оно, моё наказание… смерть искупит все грехи.

  Я очнулась на суши, с болью начав сильно кашлять. Вокалист, мокрый, испуганный, стоял надо мной:
 - Алекс, слышишь?! Смотри на меня!
  Я хотела ответить, но изо рта вместо слов полилась вода. Блондин помог мне повернутся и сплюнуть жидкость. Бессильно, со слезами, я протянула к нему руки обняв так сильно, как могла. Он тоже:
 - Ты здесь…, - шептала я. – Ты вернулся… прости… прости меня…
  Мы отстранились друг от друга:
 - Идиотка! – эмоции вокалиста били через край. – Значит, вот так ты решила от меня избавиться?! Ты чем думала?!!
 - Я не хотела умирать… я увидела твой джип на той стороне и хотела побежать следом, но… железо скользкое... Я не хотела умирать.
 - Ты вся дрожишь. Пойдём в машину, - он помог мне подняться, а затем взял на руки и понёс к джипу.
  Мы сели на задние сиденья. Ворон приказал мне снять мокрую одежду, а сам полез доставать из багажника что – нибудь сухое. Он помог мне переодеться, сложил мокрую одежду в мешок и убрал всё назад:
 - Прости меня, - твердила я, пытаясь унять дрожь в руках. – Я не хотела отказываться от тебя… не хотела, правда… я просто… я идиотка самовлюблённая, прости…
 - Я не злюсь, - блондин набросил мне на плечи свой плащ и полез за аптечкой.
 - Что ты делаешь?
 - Где – то было успокоительное. Оно тебе поможет.
  Парень нашёл нужные таблетки. Дал мне две штуки и бутылку воды. Я покорно приняла их:
 - Ты правда не злишься?
 - Нет. Не злюсь. Ты здесь. И ты жива. Это самое главное.
  Я заметила, с каким трудом он говорил эти слова. Его грудь то и дело вздымалась. Конечно, волнение захлестнуло нас обоих, но я чувствовала, что дело не только в этом:
 - Ворон… ты в порядке? Дышать тяжело?
 - Всё хорошо. Это просто… волнение…
 - Уверен? У тебя одышка почти после каждого слова.
 - Нет… то есть…, - он замолчал, опустив голову и попытался восстановить дыхание, но от этого по лицу пробежала волна боли.
 - Ворон, - я придвинулась к нему ближе. – Что такое? Что болит?
   Парень судорожно начал рыться в аптечке. Найдя что – то, он быстро открыл крышку, взял несколько таблеток в трясущиеся руки и принял, запив водой. Я посмотрела на этикетку:
 - Господи… у тебя сердце болит? Почему ты не сказал?
 - Всё в порядке.  Такое бывает. Дай мне пару минут.
  Я опустила сиденья. Нашла сзади одеяло, которое предназначалось для подстилки на землю и укрыла им парня. Одежда вокалиста оказалась в том чемодане, который Ник как раз забрал в дом Розы. Так что переодеться ему было не во что. Я боялась его потревожить, поэтому пришлось подождать, пока ему станет легче. Через 15 минут, когда дыхание парня стало приходить в норму, я попросила его снять хотя бы мокрую кофту. Вода то была почти ледяная.
  Место укола, куда Мартин всадил иглу, было заклеено пластырем. Но тот намок, поэтому я решила его сменить. Рана будто покраснела. Поэтому, пришлось обработать. Стоило мне поднести вату с перекисью к коже, как вдруг блондин резко вскрикнул:
 - Что такое? Я едва дотронулась…
 - Такое чувство, что ты раскалённым ножом залезла под кожу.
 - Прости. Потерпи, ладно? Вокруг всё покраснело. Надо обработать перед тем как снова пластырь наклеить.
  Он доверился мне.

  - Алекс, - тихо сказал Ворон, когда я закончила. – Ты же понимаешь, что я всё равно не пойду в больницу? Я не изменю решения.
 - Понимаю. И раз ты так решил значит, будем проходить через это вместе. Только у меня есть одно условие.
 - Условие?
 - Ну...просьба. С намёком на условие. Выслушай: я принимаю твоё решение. Хорошо. Но ты возьмёшь мою карту. Трать всё и на всё, что посчитаешь нужным. И пусть в этом "нужном" будут таблетки. Кстати, ты нашёл номер того своего знакомого?
 - Нет, я не искал.
 - Почему?
 - Как это «почему»? Я был занят поисками тебя.
  Найдя телефон в кармане плаща, я протянула его вокалисту:
 - Ищи. Время дорого.

  Мы вернулись в город. Место встречи было назначено около чёрного входа одной из аптек, в которой работал знакомый Ворона. Блондин не разрешил мне идти с ним - накинул куртку на голый торс, застегнулся, поднял ворот и ушёл.  Мне была видна та дверь, из которой вышел высокий тёмноволосый парень в халате. Они обменялись с вокалистом рукопожатиями. Последний протянул знакомому бумажку, на которой были написаны нужные ему лекарства. Даже с моего расстояния было видно, как работник аптеки удивился прочитанному. Он начал что – то говорить Ворону. Активно жестикулировать руками. Интерес задушил меня. Я аккуратно приоткрыла окно, в надежде хоть что – то услышать:
 - Я тебя не понимаю! Ворон, такое чувство, что ты вообще не понимаешь, чем заразился!
 - Всё я прекрасно понимаю…
 - Неужели? Тогда какого хрена ты хочешь заняться самолечением?
 - Причём тут самолечение? Это мне написали в клинике. Я этого не выдумывал.
 - Как ты не понимаешь, что нужны больничные условия для всего этого!?
 - Зачем? Там бы я получал тоже самое…
 - Ты знаешь, что бывает от этих препаратов? Вот от этого, - парень указал на одну из записей. – Очень часто бывает рвота. От этого температура скачет. От этого - давление. А вот это, если сердце больное, может выбить неплохое кровотечение.
 - Тогда получается, что это не лекарства, а пакет самоубийства.
 - Это агрессивный курс лечения, который рассчитан на больничные условия. А побочные эффекты, по сути, замедляют развитие вируса. Ты загнёшься, если будешь пробовать сам это принимать.
 - Послушай. Я не могу сейчас лечь в больницу. На кону слишком многое поставлено, чтобы дать по тормозам.
 - Я, конечно, всегда знал, что ты тот ещё отбитый на голову псих, но не до такой же степени! А если вовремя сна у тебя приступ случится? Надо чтобы кто – то был рядом, и, желательно, постоянно. На это и нужна больница.
 - С этим проблем нет.
 - То есть?
 - Рядом со мной постоянно есть человек, который уже не раз помогал мне не сдохнуть.
 - Я даже не знаю… всё это слишком опасно.
 - Послушай, кроме тебя мне никто не сможет помочь. Без рецепта этого не продадут. А если не принимать – результат 100% - ов в могилу сведёт.
  Парень на момент замолчал:
 - Ладно. Жди здесь. Я поищу, что у нас есть из этого списка.
 - Спасибо. И ещё: сколько примерно по деньгам готовить?
 - Ну… смотря, что найду. Из того, что тут написано – где – то 400.
 - Хорошо. Я пока в машине побуду.
 - Да. Хорошая идея. Лучше будет, если тебя тут не увидят. Скоро вернусь.
  Ворон развернулся в сторону джипа. Я быстро подняла стекло. Когда блондин сел в салон, он закурил и сказал:
 - Надо немного подождать. Он посмотрит, что у них есть.
  Позвонил Ник. Он и вся компания стали волноваться, куда мы запропастились. Пришлось выдумать увлекательную историю, как мы с Вороном решили побыть одни и сейчас развлекаемся в городе, как нормальные люди:
 - Это, конечно здорово, - сказал Волк. – А вы съездили в клинику? - следующую фразу гитарист почти прошептал.
 - Да. Съездили.
 - И что? Анализы сдал?
 - Сдал.
 - Когда результат будет?
 - Он уже есть. Всё в порядке.
 - То есть… пронесло?
 - Да. Всё хорошо.
 - Слава Богу! – Ник выдохнул. – Я себе места не находил! Ну, ладно, - громкость его слов снова возросла. - Гуляйте тогда. Только Роза просила хотя бы к ужину успеть приехать. В 8.
 - Хорошо. Будем.