Маленькие истории

От автора.

В свое время я работала старшим государственным инспектором по охране водных ресурсов озера Байкал. В связи с этим мне приходилось много ездить по бассейну озера Байкал. Бассейн – имеется в виду все реки, впадающие в озеро, а также прибрежная санитарная зона. Это и леса, и их вырубка, и промышленные объектов, и строительство на них очистных сооружений. Некоторые впечатления и воспоминания об этом времени я и записала в этих маленьких историях. Какими они получились, судить вам – читателям.

Л. Дабаева


































ЦВЕТЫ     РУСАЛОЧКИ

     Зарозовели маковки елей. Это коснулся их первый утренний лучик солнца. Скоро оно брызнет серебром на гладь озера. Смотрю на прибрежную стену камыша.
     В темной воде отражаются вершины гор. Томительные минуты ожидания. Но вот вдоль противоположного берега протянулась зеркальная полоска. Она растет на глазах, ширится и разливается по всему озеру. Это взошло солнце. Часы показывают семь. Но что за чудо! Из воды то тут, то там выныривают белокурые головки - настоящие русалки. Так они встречают и приветствуют солнце. Это водные  лилии - одолень. До шести часов вечера будут они нежиться на поверхности  воды, а потом, как солнце уйдет за горы, повеет свежестью, плотно сомкнут свои лепестки и уйдут  опять под воду на всю ночь.































 
 О Б И Д А

     Своего Трезора охотник оставил в тайге не столько по собачьей вине, сколько по своей халатности. Он долго сидел на пороге зимовья, беспокойно дымил сигаретой и ждал, когда же придет из тайги его пес.
     К таким выходкам Трезора охотник давно привык, он знал, что пес не будет шататься по лесу зря. Спозаранку, пока хозяин готовил завтрак, Трезор, набегавшись, прибегал тяжело дыша с высунутым языком. Охотник знал, что лохматый друг уже успел обнаружить логово зверя.
    Но сегодня Трезор что-то запаздывал. Высоко поднявшееся солнце давало знать, что пора в дорогу — сезон охоты закончился. Охотник навел порядок в зимовье, плотно прикрыл дверь.
  - Ничего догонит, - решил он и стал укладывать добытые за сезон трофеи в машину. Однако Трезор не догнал хозяина ни на дневной стоянке, ни вечером - хотя дорога была ему знакома. Не было его ни на следующий день, ни через неделю.
     Прошла зима с метелями и снегами, настала весна с говорливыми ручьями и сиреневыми туманами багульника. Охотник давно перестал ждать, считая, что собака вероятнее всего погибла. Лишь осенью, накануне нового охотничьего сезона он вновь вспомнил о Трезоре. Как и в прошлые годы он приехал в свое старое зимовье. Оно оказалось целым и невредимым. Странно было лишь то, что  кора на деревьях была погрызена.
     И вдруг…из-за зимовья молча поднялся…Трезор. До неузнаваемости худой и слабый, со свалявшейся грязной шерстью.
     Напрасно пытался хозяин обласкать собаку, извиняясь за то, что не подождал его в осенний день и не приехал позже. Не прикоснувшись к куску мяса, которым усиленно безуспешно потчевал его бывший хозяин, Трезор медленно пошел в  засыпающий осенний лес, пошатываясь от слабости, и, не оглядываясь, скрылся за деревьями. С тех пор охотник никогда больше его не  видел.
















                В Е Р Н О С Т Ь
    
    Заезжий шофер не отставал до тех пор, пока не выпросил сибирскую  лайку, о которой давно мечтал.
   - Промышлять в тайге без собачьего нюха сильно тяжело, - объяснял он подвыпившему хозяину собаки. Хозяин отговаривался, шутил, ссылаясь на свои предстоящие дела с Байкалом (так звали собаку), но назойливый гость был неотступен. Споив хозяину литр спирта, он отбыл за пятьсот километров с лайкой, запертой в автофургоне.
      Хозяин долго ругал себя за то, что с пьяной головы продал Байкала в чужие руки. По ночам ему назойливо снились черные немигающие глаза собаки, которые печально смотрели из полуоткрытой дверцы автофургона. Упиравшийся сначала пес после его строгого окрика, словно примирившись со своей незавидной участью, молча уехал. И только его взгляд, полный укора, неотступно преследовал хозяина.
      Мучимый совестью не вытерпел мужик. Кое-как разыскав адрес мимолетного  гостя, стал собираться в дорогу. Перед отъездом он всю ночь не спал, ворочаясь на постели, переживая и за дальний путь и за встречу с псом, и за то, что захочет ли  Байкал простить глупую выходку хозяина.
      Ранним утром он неожиданно услышал за дверью легкое царапанье и хриплое повизгивание. Выглянул за дверь — на крыльце стоял Байкал с обрывком цепи на ошейнике. Увидев хозяина, собака взвизгнула от радости, бросилась к нему на плечи и стала лизать шершавым языком его соленые слезы радости.
      С  тех пор охотник никогда не расставался со своим верным псом и навсегда бросил пить.



















                МУРАВЬИНЫЙ  ОБМАНЩИК

       На тропе муравьи, лесные рыжие. Как не остановиться, чтобы взглянуть на этих милых лесных работяг! Но что случилось? Муравьи торопливо тащат своих уже почти взрослых личинок. Странное дело! Куда и зачем? Рассматриваю повнимательнее ношу одного из муравьев. Да ведь это и не личинка совсем, а какое-то светло коричневое семя! Рыжий муравей – отъявленный  хищник, хотя порой очень даже полезный, кстати. Причем, самое интересное, что он способен поглощать только жидкую пищу. Зачем же ему понадобились эти твердые семена? И чьи это семена? Чтобы найти ответ на эти вопросы, я посмотрела туда, откуда муравьи  их тащили. И на тропе вижу рассыпанные такие же семена. Над ними покачивается на тонкой ножке зеленоватая коробочка, а в ней  оказалось несколько семян - личинок. Растение это фиолетовый кандым.
       А тащат эти семена рыжие работяги в свой дом муравейник. Сомнений нет - муравьи приняли семена кандыма за детку-личинку. Семена действительно очень похожи на них. Выходит, муравьи, растаскивая лже-деток, расселяют по лесу фиолетовый кандым.



























                НАКАЗАННЫЙ  ПОРОК
   
    Теплым  июльским вечером  мы сидели на берегу Баргузина. Солнце только что село, и на землю опустилась тишина... Лишь изредка слабо вскрикивали чайки.
Вдруг крики их стали громкими и пронзительными. Что случилось? После ужина мы сложили на берегу реки аккуратной кучкой остатки еды для птиц или ночных зверюшек, которых здесь немало. Вот эта кучка-то и привлекла внимание чаек, они с шумом носились над ней, хватая на лету малую толику. Одна из них, самая смелая и решительная, опустилась на песок возле вожделенной кучки и что-то сердито прокричала своим товаркам на птичьем наречии. И медленно, с опаской начала обходить вокруг заветный корм. Она обошла его несколько раз, а потом снова обрушилась на подружек таким потоком брани, что те, явно спасовав, уже просто летали вокруг, не делая даже попыток полакомиться. Когда же одна отважилась опуститься неподалеку, новоявленная хозяйка корма кинулась на пришелицу, воинственно взъерошив перышки на шейке и спинке. Незваная гостья спешно ретировалась. Тем же кончились и последующие попытки других птиц приблизиться к еде.
Все это сопровождалось очень громким звуковым оформлением: стоял невообразимый  гвалт, из которого, тем не менее, выделялся голос нашей «захватчицы». Наконец, птицам надоели бесплодные полеты, и они отлетели на ближайшую отмель, очевидно, «на совещание».
Наша знакомая ходила гордая возле отвоеванного добра, изредка гордо вскрикивая.
Неожиданно налетели чайки — соперницы. На этот раз они действовали проворнее и решительнее. Пока «хозяйка» отгоняла одну из них, другая успевала украсть лакомый кусочек, затем также поступала следующая пара.
Всего лишь несколько минут потребовалось  птицам, чтобы уничтожить столь бдительно охраняемые «богатства» нашей чаечки.
И вот она, разом обедневшая, ходит в одиночестве по берегу, выискивая и склевывая скудные остатки прежнего «богатства». Жадине почти ничего не досталось.












ПЕРНАТЫЙ  ОБМАНЩИК

Возле кухонного окна мы сделали маленький балкончик, на котором устроили кормушку для птиц. Приятно было по утрам слушать под окном оживленные птичьи «разговоры» и дружный перестук их клювов.
 Первым  поутру обязательно прилетал маленький воробушек. От городской сажи и копоти он зимой из серого превращался в почти черного. Узнав, что завтрак подан, он исчезал, а затем появлялся в сопровождении ватаги вечно голодных шумных своих собратьев, которые жадничая и ссорясь, устраивали пиршество.
 Однажды нам удалось наблюдать показавшийся интересным случай из воробьиной жизни. Обычно во время их шумных застолий один из воробьев сидел на страже и предупреждал о появившейся опасности, хотя, что могло им угрожать на балкончике третьего этажа. Но порядок есть порядок, и он неукоснительно исполнялся. Часовые постоянно были на посту, время от времени сменяя друг друга. Иногда страж издавал предостерегающий звук, и вся стайка, вместе со сторожем, поспешно вспархивала на ближайшие деревья.
  В этот день все начиналось как обычно. «Часовой», отсидев положенное время, что-то чирикнул, однако воробьи продолжали есть, не обращая на него никакого внимания. Тот чирикнул еще раз, уже более возмущенно. Реакция была нулевая. Тогда он подлетел к одному из собратьев и сердито стукнул его клювом по голове (видимо это был его « сменщик). Тот не дал сдачи, что было очень удивительно при известной драчливости воробьиной натуры, а сам занял место на посту.
  Но сидеть и молча созерцать, как насыщаются другие, видимо было выше его птичьих сил, нарушать же дважды закон об обязательном несении караульной службы он не решился. И лентяй …  придумал.
  И вдруг раздался его громкий предостерегающий крик, все птицы разом к ни в чем не бывало снялись и улетели. А часовой? Он спокойно уселся на кормушку и стал завтракать. Когда стая вернулась, хитрец снова занял свое  место в карауле.
 Но вскоре он снова сыграл ложную тревогу, и все повторилось. Затем, видимо по истечении времени его службы, его сменил другой воробей, а обманщик как ни в чем ни бывало продолжил свою трапезу. И что странно, обмана никто даже не заметил, а он важно хорохорился, явно чувствуя себя героем, спасшим  друзей от неминуемой опасности.

               







ДРУЗЬЯ  И  НЕДРУГИ

На лесной опушке росла огромная разлапистая Мать - сосна. Стояла она статная, полная жизненных сил и зрелой красоты, в окружении своих больших и маленьких дочек - сосенок. Старательно оберегала их Мать от жестоких холодов и суровых ветров, от палящих лучей и косых холодных дождей.
По соседству с сосной рос кедр - могучий и сильный. Высоко к небу вскинул он свою мохнатую вершину, усыпанную смолистыми шишками. Возле кедра, прижавшись к нему совсем-совсем близко, стояла белая хрупкая березка - нежная и тонкая, а он обнимал подругу могучими крепкими ветками, поддерживая и защищая от бурь и невзгод. Часто любовалась на своих соседей Мать - сосна и радовалась их дружбе и согласию. Только одно смущало ее в их безмятежном счастье - ни одного подростка кедра или березы не было возле них. И вот однажды белочка - хлопотунья обронила возле сосны орешек из шишки соседа — кедра.
Мать - сосна с вниманием и заботой стала опекать подкидыша. Осенью старательно присыпала его сухими иглами, зимой прикрыла пушистым снеговым одеялом, а весной стряхивала на него капельки воды со своих широких ветвей, и …  зернышко ожило. Медленно, как  бы в раздумье, начал расти ее приемный сынок, но рос крепышом, сочным и зеленым.
Однажды  пришли сюда гости, и долго - долго потом еще вспоминала о них сосна. Это были — люди: Он, Она и два маленьких Человека.
Она сказала:
– Вот Мать - сосна, а вокруг нее ее маленькие дочки - сосенки. Смотрите, а вот здесь маленький кедр, прямо возле нее. Это тоже ее сын.
– А разве у сосен бывают дети - кедры? - спросил самый маленький Человечек.
– Бывают. Это ее приемыш.
– А вот рядом большой кедр обнял маленькую березку, - заметил тот, что постарше, - Какой он могучий и заботливый, деревья как люди, да?
    Они присели возле корней сосны. Она ласково погладила шершавый ствол сосны ладонью.
– Мама, что это?- опять зазвенел голос Малыша — он указывал на желтую прозрачную смолку, слезой вытекающую из дерева.
– Это дерево плачет.
– Почему? Мы сделали ему больно?
– Нет, мы приласкали его, ему  хорошо. А сосны плачут, когда им очень хорошо, когда их ласково греют горячие лучи солнца, когда они счастливы - это слезы радости. Но иногда они плачут и тогда, когда  им больно, если их поранят, и на местах ран выступают слезы такие же желтые и прозрачные. Этими слезами дерево лечит свои раны. Этой смолкой и мы можем смазывать свои царапины. Очень давно, когда еще не было лекарств, люди лечились различными травами, корешками и смолой сосны тоже. Но какой травкой от чего лечиться знали, конечно, не все, а те, кто знал, назывались — лекари-травники. Такие люди есть и сейчас, только называются они фитологами.
     Долго еще рассказывали они детям о лесе и его обитателях. А сосна слушала и радовалась, что есть у нее такие славные хорошие друзья. Потом они ушла, а сосна с того дня стала ждать, когда же они придут вновь, посмотрят на ее детей, увидят как они подросли, похорошели, каким стал малыш - кедр. И порадуются за нее и ее детей. Но они все не шли и не шли.
      Прошла осень, наступила зима, потом весна, и наконец, пришло лето.
         - Теперь непременно придут, - думала она.
     И люди пришли, но это были не те, это были другие. Они не заметили ни ее детей, ни нежной дружбы соседей. Развели костер у ее корней, обжигая их горячим пламенем, поранили ее ствол, сломали и затоптали несколько дочек - малюток, даже не заметив их. И ушли, не затушив костра.
    Огонь все разгорался, по сухой подстилке он быстро добрался до дочек - сосенок.  И вот уже вспыхнули резные иглы на малышах, и сжался от боли, еще теснее прижимаясь к матери маленький кедр. Только сосна сверху смотрела на все это, обезумев от горя и бессилия, не замечая, что и ей осталось жить совсем немного. Безжалостный огонь дошел до ее широких ветвей, и всего лишь несколько минут потребовалось ему, чтобы сгубить красавицу - мать, давшую жизнь стольким деревьям и приют, и ласку многим лесным обитателям. Наконец, на поляну пришли те, которых так долго ждала, но так и не дождалась наша сосна. Пораженные они стояли на краю пепелища.
– Как кладбище деревьев.
– Нет, это хуже... Как сожженная деревня, только вместо печей обгорелые стволы.
– Мама, это же не наша полянка!
– Нет, наша, сынок...
– Кто же это сделал, кто?!
– Люди, родной мой, равнодушные, бессердечные люди и очень жестокие.
– Зачем? - прошептал Старший.
      Малыш горько плакал.
               











               



РЕКА ЖИЗНИ
                (современная сказка)
    
    Наш герой осетренок — Осик. Он всегда в пути. Родился он в небольшой речушке, где выклюнулся личинкой вместе со множеством своих братьев и сестер из маленькой икринки, оставленной там их мамашей. Он быстро окреп и превратился в юркого малька, игривого и неспокойного. Но вот подросли и даже чуть-чуть повзрослели маленькие рыбки осетры. И дружным косяком двинулись из родной речки с неглубокими, прогреваемыми теплыми солнечными лучами галечниками в большое холодное озеро. Быстро и легко плыли они по течению и вскоре достигли озера - огромного глубокого, с чистыми прозрачными водами.
  Недели шли за неделями, а маленький косяк плавал по байкальским просторам, набираясь сил. Но самым сильным и крупным по-прежнему оставался Осик.
    Поплыли на юг - там воды теплее и корма больше. Но чем ближе к теплым южным берегам приближались осетры, тем сильнее мучало Осика какое-то смутное беспокойство. Многие его соплеменники становились какими-то вялыми, движения их становились уже не такими стремительными, да и сами они становились уже не такими как раньше веселыми и игривыми. И корм изменился - стал каким-то невкусным. Совсем близко долгожданные теплые южные воды озера. Но здесь же совершенно невозможно дышать. Осетрята задыхаются, мечутся, налетают друг на друга.
     Поредевший  косяк спешно разворачивается и устремляется обратно на север - прочь от этого страшного места. Легче задышалось рыбам, стал забываться ужас пережитого, и только где-то далеко-далеко в будущих икринках отложилась информация о том, что на юг плыть нельзя. Опять радостно  и беззаботно потекли дни. Взрослым, гибким и красивым стал Осик, теперь уже Осетр. Осанку приобрел царственную, спина и бока его украсились узорами  из костяных бугорков, переливающихся в воде перламутром.
   Хозяином плавал он со своими сородичами по огромному озеру. Ловко уходил сам и уводил друзей от сетей браконьеров, шума работающих двигателей и отвратительного нефтяного запаха. Гордился вожак Осетр своей мудростью и величавыми именитыми родственниками. Знал он, что в далеких морях плавают его сестры: старшая  - белуга, еще более крупная и могучая, чем он и младшая - стерлядь - нежная тонкая красавица.
   Наконец настала  Великая Пора. В дальний  путь к верховьям родной маленькой речушки, давшей им когда-то жизнь, собрались осетры. Быстрое встречное течение, холодные струи и пороги,  деревья упавшие в воду, и невесть откуда взявшиеся люди, жестоко и безжалостно разящие рыб, не могли помешать выполнить Долг — долг продолжения рода.
    А весной тысячи новых маленьких личинок выклюнутся из оставленных икринок, чтобы вновь продолжалась жизнь, всепобеждающая и могучая.

               
                ПОЙ СТЕПНОЙ СОЛОВУШКА.

Душно. Пожухли травы около дороги. Листья берез и осин обвисли, завернув края.
Сквозь сизый дым от пожарищ нещадно полило оранжевое солнце. В машине невыносимо жарко. В такую жару даже разговаривать не хочется. Вдруг шофер резко затормозил.
 - Смотри птичка на дороге сидит!
 - Какая еще птичка?
 - Обыкновенная. Серая.
Выйдя из машины, мы увидели серый комочек, прилипший к гудронному покрытию дороги. Птичка уже выбилась из сил - бусинки глаз подернулись мутной пленкой смерти.
Видимо,  ошалев от жары, пичужка приняла блестевшее на солнце шоссе за лужицу воды и, решив напиться, приклеилась к расплавленному гудрону.
 Кое-как мы освободили птицу. Сердце птахи еще слабо билось.
 - Живая вроде.
 - Да.
      В раскрытый клюв мы влили несколько капель воды. Бензином отмыли лапки. Жаворонок смирно сидел на ладони. Попоили еще, и он, цепляясь коготками, потоптался по ладони. Опробовал крылья, помахав ими на месте, и ... слетел на обочину дороги, а потом взмыл вверх. Живи и пой, наш степной соловушка!





















               
ГУЛЯЙ, ПРОКАЗНИК!

Мишутка отбился от матери, когда на них напали охотники. Шум, крики, выстрелы.
Испуганный медвежонок стремглав убежал от страшного места. А когда вернулся, матери там уже не было. Кругом было множество чужих незнакомых запахов. Расстроенный малыш заплакал и пошел искать маму. Шел по пихтачу,  услышал непонятный звук и со страху выскочил прямо на проселок, по которому ехал МАЗ. Только то, что водитель вовремя заметил лохматого малыша и успел отвернуть, спасло  мишке жизнь. Медвежонок не убегал, а с любопытством смотрел на человека. Он очень устал, хотел есть и еще ему очень хотелось найти маму. Человек взял медвежонка на руки и увез с собой в поселок.
К людям мишка - сосунок привык быстро. В семье водителя его полюбили. Хозяйка всячески старалась его повкуснее и побольше накормить, что мишутке очень нравилось. Хозяин же, в свою очередь, стал учить его клоунаде и акробатике. Ученик оказался способным и вскоре уже  вставал на одну заднюю лапу, поднимая другие в воздух, или делал стойку на двух передних, переворачивался через голову. Потом шел с хозяйской шапкой к зрителям за гостинцами - кедровыми шишками и орешками.
Лесной пришелец быстро рос и вскоре стал вполне самостоятельным.
Тут незадача случилась. Подсмотрел мишка как соседская бабка своих многочисленных кур кормила: из полной пригоршни овес на землю трусит, а курочки сбегаются есть. Подкараулил в закутке бабкиных хохлаток, набрал в передние лапы опилок, встал на задние лапы и сыплет опилки на землю. Приманка сработала - куры стали собираться вокруг медведя, а тот только этого и ждет. Хвать, и куренок пойман!
Варнака разоблачили. Бабка Аксинья требовала сурового наказания проказнику. Но хозяева мишки решили по-своему. Усадили своего любимца в кабину МАЗа и увезли на самую дальнюю заброшенную лесную делянку. Обнялись с ним на прощанье и уехали. Гуляй, Миша, в родной стихии!