По волнам моей памяти. Литературный порыв

Настроение у меня сейчас грустное и философское. Стекла на веранде заливает дождь. Как тогда, в институте... Однажды был точно такой же беспросветный дождливый день, и родились такие строчки:

Капель звон в тишине, полумрак,
Мысли лезут о печальном.
На столе, как всегда, кавардак,
И в душе не все нормально.
И проблем, целый воз, ни и пусть
Не найти на все ответа.
Смыл усталость, оставив лишь грусть,
Этот дождь в начале лета.

И листва вся в дожде, как в слезах
Плачет, осень вспоминая,
На блестящих от слез тех ветвях
Воробьев промокших стая.
Дождь идет целый день  за окном,
Лужи пепельного цвета.
И работать, и думать нам лень
В этот  дождь в начале лета.

Хорошо всем нам было весной…
Это вновь не повторится.
Все окутав сплошной пеленой,
Дождь в окно ко мне стучится.
Но с надеждой, что будет любовь,
Просидим мы до рассвета.
И я верю – на нас хлынет вновь
Этот дождь в начале лета.

***
Художественные порывы и вдохновения хороши не всегда. Вспомнился один случай.
В нашей группе в институте учился Борис. Его шутки и приколы, наверняка, еще помнят некоторые преподаватели. Нам задали как-то выполнить очередную курсовую работу. Это было сугубо техническое задание с вычислениями, формулами и схемами, и, никоим образом, не предполагало никаких литературных изысков. Борис заявил, что можно не очень стараться, что преподаватель не будет читать всю эту писанину, в крайнем случае, посмотрит в конце на результат. Чтобы доказать это, он где-то в середине курсовой написал: «Если вы чудесным образом дочитали до этого места, то вы с изумлением узнаете, что я все это списал у другого студента, а с моим заданием связаны только последние три страницы этого творения». 
Через несколько дней его вызвал преподаватель, и сам Борис с изумлением узнал, что, если правильная курсовая не будет лежать на следующий день у преподавателя на столе, то Борис с треском вылетит из института.