Нью-Йорк - Москва - Нью-Йорк

               
        Элла Семеновна собиралась в Москву. Вылетать надо было в пятницу – в этот день Илья Аркадиевич – её  американский муж, был выходной и мог проводить свою супругу в аэропорт.  Как обычно, неотложных дел перед вылетом накопилось страшно много. Надо было ещё раз проверить, все ли куплено в Москву и уложиться в дозволенные два чемодана, и не забыть составить список того, что должно быть сделано к её возвращению. Собственно говоря, список этот составлялся в те месяцы, что Элла Семеновна проводила в Америке. Претворять в жизнь эти планы должен был в ее отсутствие Илья Аркадиевич. Планы эти касались в основном обустройства дома и участка. А так как эта работа была связана с определенными бытовыми  неудобствами, создававшими  дискомфорт, то Элла Семеновна вполне справедливо полагала, что лучше все это делать в ее отсутствие. Как шутила она сама: «Что бы мужу было некогда скучать».
        Дом этот они с Ильей Аркадиевичем несколько лет назад купили в близком пригороде Нью-Йорка. Элла Семеновна здраво рассудила, что лучше владеть недвижимостью, стоимость которой непрерыно росла, чем снимать квартиру и «пускать деньги на ветер». Дом был двухэтажный: первый этаж они сдавали пуэрториканцу с семьёй, а на втором жили сами. Можно было бы, конечно, обойтись и без квартирантов и на нижнем этаже устроить гостинную с камином, о чём давно она мечтала, но Элла Семеновна посчитала, что дополнительный доход поможет быстрее выплатить кредит, взятый Ильей Аркадиевичем на покупку дома.
       Илья Аркадиевич Голдфарб, бывший москвич, человек уже предпенсионного возраста, работал в нью-йоркском метро поначалу простым рабочим, хотя в свое время заканчивал в Москве серьёзный технический институт и был грамотным инженером. Да и  здесь в метро, куда он пришел наниматься по рабочей  специальности, он некоторое время спустя обратил на себя внимание умением обращаться с компьютерем и был переведен в диспетчерскую службу по ликвидации аварий в метро. На его зарплате это повышение, правда, совсем не отразилось–она осталась такой же,но зато,чистый и аккуратно одетый, он теперь сидел в помещении у компьютера.И Элла Семеновна с гордостью представляла своего мужа новым знакомым в карибских круизах и на курортах,как эксперта по аварийным ситуациям,не упоминая при этом, где именно – получалось очень солидно и весомо.    
       В Москву же, в которую Элла Семеновна регулярно наезжала и жила там тоже по нескольку месяцев, она летала всегда одна, без Ильи Аркадиевича, коренного жителя столицы, и это казалось немного странным.
- Зая, ну что ты там позабыл! – говорила она всякий раз, когда он, робко высказывал свое намерение сопроводить её туда.
- Подумай, что тебе там делать и чего ты там не видал? Это абсолютно чужой теперь для тебя город.  Я там целыми днями по дому, хозяйству и прочим делам. Да и попечительский Совет, ты же знаешь, отнимает уйму времени, а ты будешь сидеть там один без толку, хотя здесь у нас работы непочатый край! 
        Илья Аркадиевич всякий раз находил ее доводы убедительными и в ответ только пожимал плечами и согласно замолкал. Всё было правдой: и небольшой домик в пригороде Москвы рядом со знаменитым писательским поселком, доставшийся ей от родителей и требующий постоянного ремонта и ухода; и попечительский Совет какого–то общества  – дитя смутных девяностых годов, членом которого являлась Элла Семеновна, и который наполнял ее московскую жизнь какой-то суетой и псевдозначимостью.
- Зая! – позвала  Элла Семеновна Илью Аркадиевича. - А где замочки от чемоданов? Я их не вижу с тех пор, как мы вернулись с круиза. Она хотела закрыть сразу же чемодан, куда она положила кое-что не для глаз Ильи Аркадьевича.
- Мася, - раздался голос Ильи Аркадиевича из гостинной, где он он смотрел что-то по телевизору. – Ну, каждый раз я напоминаю тебе – посмотри в ящичке под зеркалом в прихожей, они там.
- Ах, Зая, я так всегда нервничаю перед отъездом, ты же знаешь! А ты сидишь, вместо того, чтобы помочь немного. Я просто разрываюсь на части!
       По пути в аэропорт Элла Семеновна инструктировала Илью Аркадиевича, что ему полагалось сделать в ее отсутствие.
- Зая, пора уже закончить террасу – сколько можно об этом  говорить. Неужели так плохо утром выйти из спальни прямо на террасу и выпить кофе на свежем воздухе! Красота! Как ты этого не можешь понять!
- Мася, – в сердцах возразил Илья Аркадиевич до этого молча руливший машину. – Когда ты пьешь свой утренний кофе, у меня уже заканчивается обеденный перерыв.         
- И  потом, Зая,  помнишь как тебе понравилась идея бассейна? – снова обрушилась на него Элла Семеновна, не обратив никакого внимания на его реплику. – И  что? Ни с места! Надеюсь, теперь без меня у тебя будет достаточно времени сделать проект и закупить весь материал. Пусть, в конце концов, Хосе тебе поможет. Они и так у нас живут почти даром! Весь этаж занимают!
- Тысяча двести баксов в месяц – почти даром?! – хмыкнул   Илья Аркадиевич.
        Они подъезжали уже к аэропорту и Элла Семеновна торопилась с последними наставлениями. Впрочем, на всякий случай,  она оставила дома на прикроватной тумбочке список подлежавших к выполнению заданий.
        Уже прощаясь после сдачи багажа,  Элла Семеновна вспомнила:
- Совсем забыла, Зая! Вчера только разговаривала с Викой. Они вернулись с Арубы – потрясающе! У нее нет слов! Немного дороговато, но стоит того. Я займусь этим сама, поищу хороший вариант. Не буду тебя нагружать. Как вернусь – сразу же и поедем. Буду звонить. Так, Зая, в губы не целуй – бережем помаду, «Ланком» все-таки.
          Он приложился в подставленную для поцелуя щеку и они простились.              Несмотря на предотъездную суету, настроение у Эллы Семеновны было превосходное. Она вообще была женщиной нрава легкого и веселого, хотя характером обладала довольно твердым.Сидя в самолете, она еще раз мысленно обозрела свое теперешнее положение. Всё складывалось удачно и на этот раз. Она с удовольствием провела несколько месяцев здесь в Америке: повезло с погодой – декабрь и январь были беснежны и теплы, не в пример московским холодам, а в феврале ко Дню Влюбленных Илья Аркадиевич сделал ей подарок: поездку в круиз на Карибы. Она бы с удовольствием осталась бы, как всегда, до пасхальных праздников, но в Москве ее ждал другой уже давно обещанный сюрприз ко дню 8 Марта – поездка в Париж  от её московского  интимного друга Викентия Петровича Нечипоренко. Хотя  Элла Семеновна догадывалась, что за подарок она получит–сама же его канючила весь год.
         Париж был её подлинной страстью многие годы, впрочем, как и для многих, даже никогда там не бывавших, но находившихся под магическим воздействием самого этого имени. Хотя некоторые основания этому, конечно же были. Со своим первым мужем – комендантом  советского посольства в далекой африканской стране, бывшей французской колонии, много лет назад Элла Семеновна прожила три года, стандартный срок загранкомандировки. Там же и овладела французским и считала себя поэтому причастной ко всему французскому. Она и в круизах пыталась пользоваться французским  (английский она знала слабо), но мало кто говорил на нем.               
         Она прилетала в Москву в субботу рано утром. Это был выходной день её московского друга и он будет встречать её в аэропорту. Викентий Петрович, как и его заокеанский собрат так же работал в метро, только в московском. Этот странный «тройственный союз» был целиком плодом её идеи: «Если мужчинам можно, почему нельзя нам, женщинам!? Тем более, что условия позволяют!» – рассудила как-то Эла Семеновна, приехав несколько лет назад туристкой в США, где случайно встретила своего старого, некогда интимного друга по Москве.
         Илья Аркадиевич приехал в Америку уже давно, рано овдовел, дети, повзрослев жили отдельно и встретив свою прежнюю любовь, сразу же предложил ей остаться с ним. Она была не прочь остаться, тем более, что времена в России тогда были лихие. Илья Аркадиевич уже знал, о ее разводе с первым мужем, к чему в свое время он приложил руку, но абсолютно не был в курсе того, что Элла Семенова находилась в гражданском браке с неким Викентием Петровичем Нечипоренко, причем довольно давно. Оставалось только зарегистрировать их отношения в ЗАГСе, что они и намеревались сделать в самое ближайшее время после ее приезда из Америки.
         Элла Семеновна, женщина практичная, не захотела терять ни одного из них и решила тогда использовать счастливый шанс, подаренный ей судьбой, до конца.               
         Если убедить Илью Аркадиевича в необходимости её регулярного и весьма длительного проживания в Москве было относительно не сложно – он помнил ее дом и понимал до сих пор все  трудности и перипетии московской жизни, требующие регулярного присутствия на месте Эллы Семёновны,  то с Кешей, то есть Викентием Петровичем было сложнее.
         Надо было найти вескую причину ее регулярных и долгосрочных отлучек в Америку. Помог как всегда случай. Как то гуляя в парке (Илья Аркадиевич был на работе) она познакомилась с одной очень пожилой русской женщиной. Они посидели на скамейке, поговорили о том, о сём и старушка пожаловалась, что живет одна и не может найти надежную помощницу – компаньенку с проживанием у нее. Эллу Семеновну осенило. Когда она распростилась со старушкой, Элла Семеновна уже знала, что надо делать.
- Кеша, лапочка! – сидя рядом с ним уже в такси начала было излагать свой план Элла Семеновна, но спохватившись вдруг, с тревогой в голосе, спросила: «Кстати, а почему ты на такси? Где машина, с ней всё в порядке?»
- Люба моя! Ну не дурак же я с потной спиной сидеть в пробках, сама видишь – каких! Уж лучше на такси, да и тебя обнять можно – руки то ведь свободны.
- Так, Кешенька – дома...дома, да и водитель на нас смотрит!
- Так ему на дорогу, а не на нас надо поглядывать! – хохотнул Викентий Петрович. – Верно, водила!
- Кстати, Кеша, о мокрой спине. Вот видишь, всегда о тебе думаю. Привезла тебе замечательное зимнее термобельё. Ты ведь там под землей вечно в сырости, на поясницу жалуешься. Мне там его посоветовали купить – сказали, в сырость и холод помогает.   
        С этим они и приехали домой. План свой Элла Семеновна смогла изложить Викентию только в спальне:
- Нет, ты представляешь, Кешенька, какой случай! Один на миллион. Несколько месяцев в году жить бесплатно в Америке, да еще и получить какую-то долю после её смерти. И ведь какая милая старушенция. И притом – одна совсем.
- А сколько ей?
- 89 уже есть, – ответила Элла Семеновна.               
- Да! – задумчиво произнес Викентий Петрович. – В этом возрасте надо мной уже сиреневый куст вырастит,если, конечно, ты его посадишь.
- Прекрати говорить ерунду, Викентий! Ты вечный! – с искренней  горячностью сказала она. – И вообще, тебе ещё столько надо всего сделать. Один дом чего стоит! Ведь его надо полностью перестроить, а то, не дай бог развалится ненароком.
- Да, это верно! – согласился он и потянулся к выключателю.
         Утром, после демонстрации купленного  в Америке, сели завтракать. Викентий сидел за столом с задумчивым лицом. Было видно – его что-то тревожило. А тревожила его Америка, вернее даже не она сама, а то, что из-за Эллы, он мог оказаться в центре пристального внимания к себе со стороны начальства. Ему вскоре светило небольшое, но всё-таки повышение по службе и тогда «прости-прощай» плывуны – враг проходчиков и постоянные авралы. Будет господин Ничипоренко сидеть чисто и аккуратно одетый  в светлом и просторном помещении Службы по ликвидации  аварийных ситуаций.
А тут вдруг жена постоянно в Америку будет шастать... Викентий Петрович не боялся ни воды, ни огня...только начальства. И всегда боялся оказаться на плохом счету у него. Поделившись с Эллой Семеновной своими сомнениями, он добавил: «Пойми, Люба моя, план твой хорош, нечего сказать. Только может мне, – он  запнулся. – Нам навредить, если мы сейчас распишимся».
        Увидев, что Элла Семеновна вспыхнула от его слов, он поспешно добавил: «Ты же знаешь, Люба моя, сколько лет мы вместе безо всякого ЗАГСа  и ничего! Ну, так давай еще так поживем и посмотрим, как оно пойдет».
        Притворившись крайне расстроенной, но вместе с тем понимающей необходимость подчиниться во имя сохранения его репутации, Элла Семеновна согласно кивнула головой.
- Ну что же, пусть всё остается как прежде! – заключила она с некоторой грустью в голосе. На самом же деле, она поняла, что сейчас вытянула второй выигрышный билет! Ведь во вновь сложившихся обстоятельствах, ей второй штамп в паспорте стал не нужен. Фактически они и так были мужем и женой. Дом принадлежал ей и в случае чего, Кеша не имел на него по закону никаких прав.               
         Так началась ее московская жизнь. Но сначала, как она и предполагала,  они съездили в Париж. Через месяц после их приезда  Викентия Петровича действительно повысили по работе и все               
знакомые и друзья узнали, что Викентий Петрович стал экспертом по аварийным ситуациям. Всё свое свободное от работы время, он отдавал капитальному ремонту их дома. Элла Семеновна навещала друзей и заседания Попечителького Совета.
         Илья Аркадиевич был дисциплинированным мужем и звонил в Москву только в означенное для него время, когда Викентий Петрович был на работе. За предстоящие звонки Викентия в Америку Элла Семеновна не волновалась: Викентий не любил звонить, а в Америку тем более.
         Прошло несколько месяцев. Илья Аркадиевич рапортовал о завершении строительства террасы и продвижении ряда других проектов. В свою очередь, Элла Семеновна нашла очень хороший вариант отдыха на Арубе и отправила счет Илье Аркадиевичу для оплаты.
         Пора было собираться в Нью-Йорк.


                Апрель – Май            2015г.