85. Экзамен по математике

С букетом и бутылкой я пришёл по указанному адресу. Она была уже там. В квартире были только кровать и стол.
-- А это зачем? – она с возмущеньем посмотрела на протянутый ей букет и поставленную на стол бутылку.
-- Букет Вам. По правилам хорошего тона мужчина должен всегда дарить женщине цветы. Это радует и украшает её. А это делает женщину более красивой и счастливой. Ну, а это, чтобы облегчить горе, если я не смогу сдать экзамен, или порадоваться победе, если она состоится. Надеюсь, вы присоединитесь к любому из этих событий. Примите, пожалуйста, от меня этот скромный знак признательности вашей красоты.
Пока я говорил, на её лице бродили сомнение и удовольствие, то меняя друг друга, то смешиваясь. Я подал ей букет с военным наклоном головы и щелчком каблуков, как видел это в кино. Она растерянно протянула руки.
-- Букетов мне никто ещё не дарил. Спасибо!
Она зачем-то протянула ко мне руку. Позднее я догадался, что увидела на моей груди медали и хотела спросить про них. Но в тот момент я взял её кисть за пальчики и, наклонившись, как показывали в кино, поцеловал ей тыльную сторону ладони.
-- Ах! Ах! Вы меня совсем смутили! Это так необычно и приятно. Даже голова закружилась.
-- Сударыня! Вы достойны большего, но мы теперь бедные офицеры и не можем угостить очаровательную даму достойно её красоты и ума. За то ради таких женщин и в прежние времена даже бедные офицеры шли на дуэли и бросались на врага. Свою жизнь, это всё, что они имели, они безропотно отдавали за то, чтобы жила очаровательная дама. Это теперь нравы изменились
-- Вы так красиво говорите, что я чувствую себя в те времена, когда всё это было. Хочется попросить бокал вина мне! И паж или лакей подаст его на маленьком подносе.
-- Вы уж извините, что я не знал, что в этой квартире нет бокалов, а своего пажа я оставил дома. Кто знал, что при такой красоте у дамы такое неподходящее жилище.
-- Нет! Нет! Это не моё! Это служебное жильё. Его готовят к заселению. Если хотите, я принесу стаканы.
-- В присутствии такой дамы в моих глазах и стекло превратится в хрусталь.
-- Вы меня совсем околдовали!
Она выскочила из комнаты и вернулась с двумя разными стаканами и полулитровой банкой, в которую поставила букет.
Я открыл пробку, благо она не требовал штопора и налил вино.
-- Нет! Нет! Букет принесён не для этой недостойной Вас, я бы сказал, берлоги. Он должен украшать Вас. В ваших очаровательных пальчиках он ещё больше оживает, чем в этой водопроводной жидкости. Теперь уже поздно вынимать его. Он всюду напустит лужи, как невоспитанный щенок дворняжки.
-- Ужас! Вы так прелестно излагаете, что я перестаю соображать.
-- Давайте примем капельку этого недостойного Вас напитка, чтобы успокоить Ваши и мои нервы. Надеюсь, Вы простите за излишне низкий выбор. Я не силён в подобных напитках. Будьте здоровы и становитесь ещё прекраснее!
Я сделал соответствующее движение стаканом в её сторону и чуть вверх. Будь в руке хотя бы простенький бокал, движение было бы правильным. А со стаканом оно выглядело, как книксен нищей оборванки на пышном балу. Меня уже начала тяготить всё ещё не проявляющаяся готовность её к дальнейшему шагу. Или я не улавливал момент? Но обольщение, кажется, имело правильное направление. Глотнув вина, понял, что оно должно понравиться.
-- Я понимаю, что Вы пришли сюда совсем не для того, чтобы наговорить этой красивой белиберды. Но говорите Вы её так, что я никак не могу вернуться из ощущения, что я там, где пышные балы, где льётся вкусное вино, где кавалеры соблазняют дам, рассказывая им такие же небылицы. Я хотела спросить, за что вас наградили? Вам всего 20, а Вы уже старший лейтенант и с двумя медалями. Не думаю, что за такие сказочные речи.
-- Ну, что Вы? Как можно? В те самые ранние годы, когда меня учили держать меч современного оружия, мой старший учитель попросил соорудить ему очаг, чтобы согреть жилище и его немногочисленное семейство. Будучи в ранней молодости, когда давно ушло моё младенчество, я видел старца, делавшего подобные вещи. Волшебным образом всего за одно лето он передал мне понимание этого процесса. Вспоминая его волшебные слова, я стал складывать предоставленные мне камни, но вместо простого очага получилась печка со всеми удобствами. Пригласив к себе в гости своего начальника, мой начальник зародил в его душе желание возобладать подобным сооружением в своём кабинете, где принимал заморских гостей. Там и прежде был очаг. Но будучи собранный кривыми руками шарлатанов он разваливался и грозил придавить посланцев заграницы. Помолившись духу старца-учителя, к тому времени давно ушедшему в мир иной, я своими руками выложил с его подсказок этот очаг, который стоит до сих пор. Не прекращая учёбы, по выходным и в отпуске, падая от усталости, обдирая пальцы и омывая их слезами, я делал людям того града очаги попроще. И к завершению учёбы, когда меч защитника уже надёжно держался в моих руках, в граде оном и его окрестностях не осталось, ни бедных, ни богатых без хотя бы малого очага. Увидев это, грозный начальник, ведающий казной, повелел мне и ему соорудить подобное. Когда Родина принимала меня в ряды своих защитников, они и привезли эту незаслуженную мной награду.
Женщина слушала меня, прикрыв глаза и покачивая головой в такт словам, получавшимся удачным речетативом.
-- Уважаемая сударыня! Я прошу Вас принять участие в благодарности за мое слабое телодвижение, признанное нашими морскими воеводами подвигом. Давайте выпьем на брудершафт! Для меня это будет значительно большая награда, чем жалкие побрякушки, которые я вынужден носить на своей груди.
Слегка заколдованная моим голосом, она скрестила со мной руку и допила стакан до дна. Я приобнял её за шею и поцеловал, как учила когда-то Зоя. От этого поцелуя её затрясло. Я приложил губы к её вытянувшейся шее. Она откинула голову и закрыла глаза. В промежутках между поцелуями, я видел её лицо, заворожённое мною, сам не ожидал такой её реакции.
-- Я падаю!
Она ухватилась обеими руками за мою шею. Прижав её к себе, я ещё раз, но уже крепко прижал к себе, чтобы она почувствовала моё напрягшееся имущество, и приложился в затяжном поцелуе. Специально переступил с ноги на ногу, скользнув выросшим бугром по низу живота.
-- Я падаю. Мне надо куда-нибудь сесть.
Поставив свой и её стаканы на стол, полуобняв, я подвёл её к кровати.
-- Моя прекрасная леди, мои ослепшие от вашей красоты глаза не смогли увидеть твой трон или хотя бы кресло. Поэтому прошу прощения, что опускаю твоё прекрасное тело на эти скромные подстилки, называемые постелью, которые лежат на сооружении, называемом кроватью.
-- Так хочется ещё выпить! Твои слова даже простую воду превратят в прекрасное вино.
-- Я безумно рад, что мои глупые и нескладные слова радуют твои очаровательные ушки. Я не испросил твоего милостивого разрешения после принятия напитка на брудершафт обращаться на ты, полагая, что твоя благородная благосклонность не требует такой просьбы. И если я не прав, согласен понести любое наказание, за столь опрометчивый и самонадеянный поступок.
-- Я перестала понимать, где я нахожусь. Стоит закрыть глаза, как я вижу себя в красивом дворце в присутствии прекрасно воспитанного офицера королевской гвардии. Но едва я их открываю, как кроме офицера всё пропадает.
Подойдя к столу, налил вина в её стакан и добавил в свой. Специально не пряча выросший бугор, поставил её стакан на ладонь и со стаканом в другой руке подошёл к ней. Она испуганно смотрела на спрятавшееся за одеждами моё орудие. Было непонятно, о чём она думает.
-- Мадам! Прошу принять этот недостойный тебя напиток.
Она робко и неуверенно взяла стакан, поднесла ко рту и выпила, будто воду, не отрывая взгляд от моей ширинки.
-- О, господи! Ты так ослепительна и привлекательна, что я не заметил своей оплошности, не удержал своей похоти. И чтобы испросить твоего прощения, я встаю на колени, чтобы поцеловать твои неотразимы ножки, которым позволяю пнуть меня за столь пошлый поступок, который я не смог предотвратить.
Поставив свой стакан на пол и сожалея, что сказал такие слова, ведь придётся чистить брюки, отпустился перед ней на колени. Сразу же приложился губами к одному, потом к другому колену, сдвигая подол к телу, стал покрывать поцелуями её бедра.
-- Саша! Я с ума схожу! Возьми меня! Ты совсем меня околдовал!
Ухватив мою голову за виски, она потянула меня к себе и, заваливаясь на кровать, не переставала целовать. Следуя её желанию, я встал, расстёгивая брюки, поднял и повернул на постель её ноги. Задирая подол вдруг не ощутил её трусов. Дёрнув вверх тазом, она буквально рванула подол, освобождая себя к полному доступу.
Кроме почти изливающейся из неё похоти и раскрывшихся до неприличия гениталий, я ничего особенного не ощутил. Зато она едва не сбрасывала меня с себя, со стонами и взвизгиваниями подбрасывая вверх таз. Хотя в эту неделю получилось непреднамеренное воздержание, мне удалось удержаться от скорого излияния. Её быстро пришедший оргазм я старательно растянул до предельного для себя состояния. Если бы она была рожавшей, я, возможно, продержался бы и дольше. Но в её внутренностях не было места применить мой коронный и безотказный приём. Недевичья ширина всё равно была недостаточна для этого. И всё же подсказки Зои сработали очень хорошо. Даже через зажатые моими губы из неё рвались довольно громкие звуки. Она принимала вливающуюся в неё жидкость не только тем местом, но всем телом. Я даже пожалел, что подобное не могу добиться у Фаины. Её голос превратился в визг, близкий к ультразвуку, тело не просто трепетало, оно вибрировало с невозможной частотой, а таз так поднялся, что я висел на нём, больше опираясь на дно и половые губы.
-- Саша…! Так…! Ты…! Это…! Невозможно…!
Она так расслабилась, что больше была похожа на студень в форме человека, чем на женщину. Я целовал её висок, шею и думал, кажется, добился того, чего хотел. Теперь надо избавиться от неё. Думаю, на четвёрку я отработал. Теперь надо плавно и по её желанию выйти из этой ситуации победителем.
Отдышавшись, она благодарно и нежно стала целовать меня. Сдвинула с плеча китель, который я успел расстегнуть до начала этого столпотворения. Понимая, чего она хочет, я выдернул руку из рукава. Когда освободился от кителя, положил его валиком к стене. Всё это время не сильно, но постоянно двигал тазом в стороны, будто из-за возни с одеждой. Такое воздействие на внешние части её интима и клитор благотворно, с точки зрения побуждения её к повторному акту, подействовало на её возбуждение. Выпивка всегда действовала на меня возбуждающе. Выпив, я мог до полного протрезвления заниматься сексом, как с перерывами, так и без них, если удавалось удерживаться от оргазма. Что я и сделал с ней в очередной раз. Мне показалось, что после череды раздельных оргазмов последующие слились, стали набегать один на один, которые и привели её к отключению.
Помучившись со мной до полной темноты, она вдруг вспомнила, что надо ехать домой, а то скоро разведут мосты. Спросив, где я живу, заявила, что туда я уже не успею, даже если поеду на такси. Какое такси? У меня осталось денег на один проезд на маршрутке, а туда две пересадки. Конечно, я ей этого не сказал. Едва двигаясь, она поднялась с постели и вяло, как беспредельно усталый человек, одёрнула задранный подол. Для её поддержки, я подошёл к ней и, придерживая за талию, поцеловал. Она вяло ответила.
-- Со мной такого никогда не бывало. Никогда! Я тебе более, чем благодарна.
-- Моя принцесса…!
-- Не надо! Проводи меня на такси. Ой, где-то потерялась клипса..
Она повернулась к койке и наклонилась. Не долго думая, я опять задрал ей подол и вонзил в ненасытную утробу так же не насытившийся и не остывший ствол.
-- Мама!
Но не вырывалась и не протестовала. А значит, была ещё не против. А я хотел лишь избавиться от последней порции спермы, которую придерживал напоследок. Она на протестовала и не отталкивала, только выгнула спину и по-кровьи замычала, когда я кончал. Похоже, и тут у меня получилось, как надо.
Выпрямившись и повернувшись ко мне, она одной рукой вытирала мне член, а другой обнимала за шею и целовала. Пока я натягивал брюки, которые с трудом столкал с ног в течении битвы, она достала из сумочки ключи и отстегнула один от связки.
-- Вот ключ. Ночуй здесь. У меня есть ещё. Всё остальное завтра.
Будто робот, широко ставя ноги, как матрос после плавания, вперевалочку мелкими шажками пошла к выходу.
-- Я провожу!
Она махнула рукой, дескать, не надо и захлопнула за собой дверь.
Отсюда намного ближе до училища, чем от гостиницы. В гостинице я ничего не оставил. Мне при вселении сказали, что вещи там оставлять нельзя. Чемодан у меня был не большой, поэтому я ходил с ним и на занятия. С собой он был и сейчас, поэтому, как только завершится сессия, я пойду к девчонкам с просьбой выручить деньгами.
Жаль, что из окна не видно Неву. Она где-то рядом, но её закрывают соседние дома. Оставленный мной на полу стакан был пуст. Даже не видел, когда она его выпила. На столе остался букет. Полюбовавшись на огни города лёг спать.
Проспал первую пару. Пришёл ко второй. Меня окружили коллеги.
-- Здорово ты её! Пришла, тебя спросила. Сказала: «Всем автоматом четыре, Самсонову – пять». Расписалась в зачётках ушла. Даже тому, кто не смог сдать, четвёрку поставила. Ты сходи к ней на кафедру. Последний день ведь.
В промежутке между занятиями заглянул на кафедру математики. Её там не было. Сказали, заболела, отпросилась. Что мне теперь делать? Нашли не сданный экзаменационный лист, проверили оценку, её отметку в зачётку поставил зав кафедрой. Ключ от квартиры оставил на её столе.
-- Саш! Ты сильно потратился? Мы думали, как бы на тройки вытянуть. А тут…!
-- Есть немного. Ничего. Ломоносов дальше пешком шёл.
-- Мы тут скинулись немного. На поезд хватит?
-- Да что вы, братцы…! Да я же…!
-- На общее дело старался! Мы же моряки! А моряки друг друга не бросают.


Рецензии